Земля магических аномалий

1

Софи щебетала без остановки всю дорогу. Она забыла, что ненавидела Хантера за то, что он не сломал браслет. Забыла о душевных ранах. И просто рассказывала взахлеб о жизни взаперти, о сестре, с которой они часто менялись, чтобы запутать слуг и учителей. С восторгом в глазах пересказывала сюжеты книг из Терравила, дивясь жизни без магии.

А Хантер слушал, не мог скрыть улыбку, ощущая, как теплеет на душе, пока рядом есть живой человек. Понимал, что привязывается к девчонке, но перестал сопротивляться. И просто наслаждался тем недолгим моментом счастья, что подарила судьба.

— В общем, у Стивена Кинга есть книга «под куполом», — заговорила Софи, пробираясь сквозь пышные пальмы, ставшие фиолетовыми. — И там люди заперты в городе! Прямо как мы! Только у них купол, а у нас — муза ночи, что сошла с ума и превратилась в туман.

— Про аномальную зону книги нет случайно?

— Такое не читала. Но папа рассказывал про атомную аварию в их мире. Страшную аварию... Сказал, что есть сходства, но там аномалий нет. Только зона отчуждения.

Софи замолчала, нахмурилась, вспомнив Оливера. Хантер пытался понять, как можно продолжать любить человека, который нанес тебе такие увечья, пытаясь похитить магию. Не понимал. Но не судил, предполагая, что были и хорошие моменты, которые сложно стереть из памяти.

— Про русалок не читала? — сменил тему Хантер. Софи повернулась к нему, лукаво вздергивая брови.

— Нет, но скоро увижу детей океана воочию. Жаль, у нас нет русалок и русалов, как на Луорах.

— Может, и к лучшему. Представь, как их могла бы изменить магия? Мне вполне хватает бездушных.

— Тоже верно.

Хантер взял Софи за плечо, заставляя остановиться. Она непонимающе оглянулась, и кивнула, заметив, что они подошли к городу, который выглядывал сквозь деревья и кусты.

— Какой план?

— Осторожно пойдем по улицам, найдем подходящий дом, заночуем.

— Я не устала, — сказала Софи, тяжело вздохнула и добавила: — Может, немного. Но если надо — готова идти дальше.

Хантер усмехнулся: Софи перестанет его удивлять?

— Переночуем здесь, иначе ночью застрянем в джунглях. А ночью на охоту выходят... много кто выходит, по правде. Не задавалась вопросом, где все звери?

Софи тряхнула головой: явно не задумывалась, но и вряд ли собиралась. Они вышли на пустые улицы разрушенного города Сомниум. После землетрясения и пожара почти все дома покосились, обвалились или выгорели, некоторые восстановил орден, чтобы было где ночевать, но большинство оставались напоминанием прежней жизни, которая навсегда осталась в прошлом.

Софи сложила руки на груди, осторожно ступая по тихому городу, кидая взгляды на небо, скрытое за фиолетовыми тучами и туманом. Казалось, за окнами деревянных жилищ прятались духи. А из-за углов выглядывали погибшие, что восстали, чтобы вернуться домой.

Природа захватывала улицы, сжирала остатки цивилизации. Хантер вызвал меч и держал его наготове, прислушивался, стараясь не пропустить опасность: бездушные любили днем отсиживаться в домах. А еще в городе высока вероятность встретить членов ордена разума, что будет совсем некстати, ведь те мечтают поймать и убить даму Сердец.

Враг мерещился за каждым поворотом, ветер слишком громко шелестел пальмами, скрипел открытыми дверьми. Софи замерла, смотря на порванный тюль, что выдуло из дома. Двухэтажная деревянная постройка осталась без крыши, ступеньки крыльца провалились, а колонны захватил плющ с ядовитыми желтыми цветами.

Софи смахнула слезы с щек. Хантер неловко положил руку на ее плечо.

— Ты помнишь?

— Не знаю. Просто... словно я тут уже была.

— Жила.

— Идем дальше.

— Не зайдем?

Софи уставилась на Хантера так, словно он сошел с ума. Снова оглянулась к дому, нервно облизала губы.

— Можем пойти дальше, — заметил Хантер, но Софи осторожно поднялась на крыльцо и шмыгнула за дверь.

Хантер зашел следом, окунаясь в духоту. Мебель была повалена, покрылась паутиной и пылью. На кухне вместо потолка виднелось небо, которое висело так низко, что казалось, до него можно дотянуться руками. Стол утонул под грудой досок, но вот кухонная утварь осталась нетронута.

— Я плохо знал твою маму, по правде, — сказал Хантер, подходя к Софи, которая перебирала битую посуду. Она нашла целую чашку и осторожно провела по голубому орнаменту. — Но вот твой отец был моим хорошим другом. Помню, мы пили на этой кухне, когда ты родилась.

— Я не помню родителей, — призналась Софи, щелкая зачарованной зажигалкой, улыбнулась, едва на кончике загорелся огонь. — Не помню этот дом. Но все равно... Все равно... больно тут быть.

— Душа все помнит. Наверх идем?

— Не опасно?

Хантер поднимался первым, чтобы убедиться, что ступеньки не провалятся. Они скрипели, но держались, позволяя оказаться на втором этаже. Спальня и ванная исчезли, но вот комната Софи осталась цела. Сохранился даже потолок, расписанный звездами.

Софи села на кровать, провела по грязному покрывалу. Она вглядывалась в пыльные и рваные игрушки, картины, оставшиеся на стенах, покрываясь мурашками.

— Твой дом цел?

Хантер кивнул. Присел у шкафа, потянул дверку, и та отвалилась.

— Восстановил сам, как сумел. Иногда там останавливаюсь. Смотри. — Хантер подал Софи альбом с фотографиями, садясь рядом. — Ты была очаровательным ребенком! Только плакала много.

Софи закусила губу, проводя пальцами по фото, где ее, совсем маленькую с голубым бантом, держала на руках мать. От прикосновения картинка пришла в движение: ветер затрепал волосы матери и ее платье с оборками, а маленькая Софи засмеялась.

Она захлопнула альбом.

— Взять можно?

— Тебе тащить, — пожал плечами Хантер.

Софи сняла рюкзак со спины и запихнула в него альбом, а потом вздрогнула, едва Хантер схватил ее за локоть и приложил палец к губам, призывая молчать. Она кивнула, прислушиваясь, и наконец поняла, что его насторожило: голоса.

Хантер подошел к окну, осторожно выглянул на улицу и расслабился. Темноволосый мужчина с короткой стрижкой вовсю подтрунивал над девчонкой, что отбивалась от ударов меча, краснея и отдуваясь.

— А, это члены ордена. Идем скорей.

Хантер двинулся к лестнице, но Софи непонимающе вздернула брови. Он вспомнил, что успел до смерти ее напугать орденом.

— Это мой друг и его дочь. Идем.

Софи недовольно развела руки, а потом метнулась за Хантером. Он помог ей спуститься, поддерживая за руку, поймал, когда ступенька все же провалилась.

Они вышли на улицу так тихо, что члены ордена их не заметили, увлеченные битвой на мечах. Коул и его дочь Хейли Уильямс кружили по улице. Девчонка запыхалась, пот тек по лицу, но она уперто не сдавалась, надеясь хоть раз победить отца.

— Спорим, она его сегодня сделает? — спросил Хантер.

— Спорим, нам лучше уйти, пока они нас не заметили?

Хейли увернулась от удара в бок, споткнулась, но успела отбить еще один выпад. Коул наступал, не щадя дочь, с такой легкостью, словно вовсе не устал. Еще один удар, и Хейли все же упала, откинула меч.

— Аномалиям тоже будешь руки поднимать? — спросил Коул, помогая дочери встать.

— Аномалии не так хороши, как ты, — сказал Хантер.

Коул резко обернулся, раскинул руки, словно ожидал объятий. Заметил напуганную Софи, что неловко переминалась позади.

— Украл-таки!

— Помог бежать. Софи, это Коул и его дочь Хейли. Ребят, это Софи.

Хейли отряхнула брюки, подняла меч и махнула рукой, заставляя тот исчезнуть. Оценила взглядом Софи, закусила губу, пряча улыбку.

— Рад видеть тебя, Хантер. — Коул пожал руку друга, с насмешкой посмотрел на Софи и вдруг крепко сжал в объятиях. — Не боись ты так! Не все в ордене говнюки! Тебя в обиду не дадим!

— Спасибо, — выдавила Софи, не понимая, как реагировать, беспомощно посмотрела на Хантера.

— Вы одни?

— Да. Готовлю Хейли к посвящению. Все надеюсь, что ты успеешь, и посвящения не будет вовсе.

— Не обещаю. Мы только идем к ведьме джунглей.

Коул кивнул, задумался.

— Проводим до опасной зоны. Ближе я к Сабрине не сунусь. Она только тебя жалует.

— Просто не надо было тыкать в нее мечом, пока она спала.

— Привык убивать аномалий! Само как-то вышло!

Хантер поджал губы, устав напоминать, что не все аномалии убивают. Есть те, что слились с людьми, а потому с ними можно пойти на контакт. А нимфы джунглей потеряли связь со своими территориями, но сохранили разумы, поэтому и с ними всегда можно попытать удачу и договориться.

Они ушли в дом ордена, который заняли Коул и Хейли. Пока девушки хозяйничали на кухне, Коул и Хантер сели за стол.

— Орден готовится к войне с Оливером, — сказал Коул. — Сукина сына пора поставить на место. Если Реджина прознает, что Софи больше не с ним...

— Как дела в Хартбурке? — перебил Хантер, ведь и сам знал, что Реджина ждала удачного момента для нападения.

— По-старому. Говорят, дама Сердец все еще посещает все встречи.

— Угу. У Софи есть сестра-близнец.

Лицо Коула вытянулось, он оглянулся, чтобы рассмотреть Софи, что заливисто смеялась, слушая истории Хейли.

— Это точно нужная сестра?

Хантер усмехнулся.

— Софи, не покажешь нашему другу, что умеешь?

Она заправила волосы за уши, напрягалась, но недовольно качнула головой. Грациозно подошла к столу, шурша широкими штанами, вскинула руку, указывая на грудь Коула. Хантер засмотрелся на ее сосредоточенные глаза, вздернутый нос с россыпью веснушек, обратил внимание, как она величественно, словно королева, расправила плечи, гордо поднимая подбородок. Отвернулся, понимая, что увяз в ненужных чувствах. Какая же красивая она стала! Как же приятно считывать ее эмоции... Зато обратил внимание, как задрожала перебинтованная рука, нахмурился: ранам пора бы заживать.

Коул шумно выдохнул, словно кто-то ударил его под дых. Приложил ладонь к груди, со страхом смотря на Софи, словно верил, что та и правда остановит его сердце. Но она уже перестала колдовать, игриво закусывая губу.

— Мощно, — выдавил Коул, стирая пот со лба.

— Не очень, — пожала плечами Софи. — В аномальной зоне нужен зрительный контакт. Дома я могу взять под контроль сердца тридцати человек за раз.

Коул вытаращил глаза на Хантера, но тот качнул головой, напоминая уговор: Софи трогать нельзя. Она — его ответственность, и все риски он берет на себя. И по правде, он верил, что Софи сможет кому-то навредить, только если ей будет угрожать опасность. Друг нашел взглядом браслет, устало кивнул.

Они накрыли на стол, и в этот вечер еда была очень даже съедобной, ведь Коул и Хейли запаслись готовой запеченной картошкой в ордене, которую оставалось только разогреть.

— Сказать честно, я надеялся, что мы пересечемся, — сказал Коул. — Опасно одним соваться в опасную зону.

— Спасибо, Коул. Я ценю твою поддержку. — Хантер посмотрел на притихшую Софи. — Мы познакомились почти двенадцать лет назад. Вместе работали у прорехи, но потом пути разошлись.

— Угу. Я совершил ошибку и вступил в орден. — Коул поджал губы. — Думал, так спасу Хейли от опасности, но в итоге мы угодили в ловушку.

— Почему не уедете на Луорские острова?

— Потому что я принес клятву быть верным ордену. Потому что мы хранители любви — нас так мало, что нас не отпустят. — Коул стянул рубашку с плеча, чтобы показать клеймо — и вот его клеймо не было нарисовано чернилами, а было выжжено на коже.

— А если бежать?

— Все корабли принадлежат ордену. Это... непросто. Но Хантер что-то придумал, да?

— Да. Поэтому скоро Софи и Хейли окажутся на судне и отправятся в новую жизнь.

Девушки переглянулись, и кажется, обе не хотели покидать страну без своих мужчин. Софи переложила вилку в левую руку, стиснула зубы, заставляя Хантера переживать все сильнее.

— Могу я спросить... — Софи нерешительно выдержала паузу. — Почему хранителей любви осталось мало?

— Не так мало по сравнению с Луорами. Там вообще хранителей любви нет, — пожал плечами Коул.

— Зато на Луорах каждый владеет стихией, — заметила Хейли. — А у нас каждый стихийник — навес золота.

— Может, это и к лучшему. Хотя у вас в ордене и нет перебоев со стихийниками, — заговорил Хантер, вспоминая недавний случай. — Видел я тут во что превратилась одна стихийница огня из-за аномальной магии. Жуткая картина.

— Горячая, я бы сказал! — хохотнул Коул. — А хранителей любви мало, потому что любить мы разучились. Чтобы наша магия проснулась — нужно любить искренне и чисто.

Хантер кивнул: боятся любви, ведь потеряли любимых. Не мудрено, что хранители любви вымирают. С интересом оглядел Хейли, размышляя, сумеет ли она пробудить в себе эту магию.

— Я все думаю. Может, все же Соларис? — спросил Коул.

— Мы ничего не знаем об этой стране. Соларис окружен скалами со всех сторон, — заметил Хантер. — До Оливера и его идиотов мы даже не знали, что есть такая страна. Да и Давина.

— Все равно с туманом пора что-то делать. Реджина всерьез намерена решить эту проблему. А Соларис теперь связан с Луорами Вратами. Реджина бывает там иногда, власти тоже согласились принимать наших беженцев.

— Давно? — Хантер изумленно вскинул брови, ведь пропустил, что теперь в Соларис можно попасть не только через мир без магии.

— Таких подробностей не знаю.

— А с Давиной что?

Коул многозначительно поднял брови, намекая, что делиться планами рядом с Хейли и Софи не собирается. Хантер тяжело вздохнул.

— Софи?

— Давина сама пленница тумана, — встрепенулась Софи. — Она сумела возвращать человеческий облик, но повелевать туманом — нет. И убить ее нельзя — ее сердце не бьется. Я... Оливер моими руками пытался.

Коул откинулся на спинку стула, задумчиво почесал заросший щетиной подбородок.

— И не забывай, что за туманом целый мир, в котором нет магии, — добавила Софи. — Оливер рассказывал, что случилось в Портусе, когда туда хлынула магия. Было... тяжко. Туман убирать нельзя.

— Но проход нужен.

— Но никто не знает, как его сделать, — отрезал Хантер. — Держимся нашего плана: очищаем Софи от аномальной магии, отправляем ее и Хейли на Луоры.

Коул недовольно согласился.

Ночевать в доме с членами ордена Хантер отказался, закатил глаза и на аргументы, что по одиночке их проще застигнуть врасплох. В итоге они с Софи все же ушли в старый дом Грегори Голда. Она долго оглядывалась, пытаясь найти следы прежней жизни, но от них Хантер давно избавился. Остались лишь полупустые комнаты, без каких-либо намеков на жизнь. На первом этаже была кухня и столовая, немного припасов. На втором — одна спальня и две пустые комнаты: прежние спальни девочек.

Когда Хантер вышел из ванной, Софи сидела на диване в гостиной и вновь листала альбом с фотографиями.

— Оставил тебе воду, — сказал он, садясь рядом. — Еще теплая.

— Спасибо. — Она захлопнула альбом. — Дома все спокойно.

— Эвелин писала?

— Угу. Жаль, нельзя письма друг другу слать.

Софи задумчиво провела по запястье, на котором сестры «вырезали» послания друг другу. Колдовство хоть и простое, но болезненное, да и нужна сильная эмоциональная связь с тем, с кем хочешь «поговорить», поэтому такой вид связи использовали редко, и чаще — в экстренные моменты.

— Как она? Оливер... нормально себя ведет? — несмело спросил Хантер, не зная, как сформулировать вопрос. Он понимал, что Софи любит сестру, но сам, по правде, часто забывал, что есть вторая девчонка. Эвелин он не знал, а потому мало волновался о ее судьбе, но понимал, что придется беречь и вторую: ради Софи.

— Собирается на бал. Сегодня ровно одиннадцать лет, как Оливер создал королевство.

Хантер качнул головой: как быстро течет время. Особенно, если большую часть жизни скитаешься по зоне аномалий, погруженный в собственные душевные терзания.

— Как вы выбирали, кто идет на балы?

Софи лукаво улыбнулась и повернулась к Хантеру. Удивляло, как она тянулась к нему, доверяла, не думая ставить под сомнения его слова и действия.

— Бросали монетку. Мы обе не любим балы, потому что вечно ловим... испуганные взгляды. Нас боятся. Ну, меня боятся. Иногда отец заставлял нас меняться по ходу бала, заявляя, что каждая должна социализироваться.

— Твою мать, Софи, он же помнит, что вы не собаки?

Она с грустью коснулась браслета, облизала губы, а чувство вины кольнуло Хантера: осуждал Оливера, но сам не освобождал Софи от заклятия.

— Ты мог бы заставить меня сделать все, что хочешь, — она вскинула на него глаза, покраснела, и он понял, что она намекала на близость. — Все.

— Предпочитаю завоевывать доверие людей и пользоваться своим обаянием, — подмигнул Хантер, но потом стал серьезным: — Я не стану.

— Спасибо. И, Грег... — Софи тяжело вздохнула, нервно облизала губы, подбирая слова. — Я ненавижу себя за то, что сотворила тогда на вокзале...

— Ты была...

— Но мне нравится быть дамой Сердец. И больше всего я себя ненавижу за то, что не хочу лишаться этой силы.

Софи поймала его взгляд, с мольбой заглянула в душу, нежно обхватила сердце, немного сжимая, показывая, что не хочет причинять боль.

— Прости, Софи, но я не знаю способа сохранить в тебе эту магию.

— Я знаю. И не прошу. Просто... хочу, чтобы ты знал. Чтобы...

— Ты не виновата, что не смогла сдержать тогда силу, — мягко сказал Хантер, нежно провел по ее щеке, впуская в себя тревогу и чувство вины. — И я горжусь тобой и тем, как ты научилась управлять этой магией.

Софи улыбнулась, взяла его руку и закрыла глаза, погружаясь в чужие эмоции. Хантер чувствовал, что они переступают черту, слишком сближаются — для хранителей душ подобный обмен эмоциями порой интимнее, чем секс — но не мог ее оттолкнуть. То есть... мог, конечно, но не хотел.

— Я пойду, пока вода не остыла, ладно?

— Иди. И кровать твоя. Я останусь на диване.

Хантер смотрел Софи вслед, улыбаясь так широко, что сам испугался, как сильно привык, что Софи рядом. Кажется, расстаться с ней будет сложнее, чем он предполагал.

2

Хантера разбудили нежные поцелуи. Осторожные, пугливые, полные смущения, но такие приятные, что не хотелось вырываться в реальность. Женские руки сжали его плечи, очертили ключицы, провели по шее.

— Доброе утро, мистер Голд, — прошептала Софи Хантеру в губы. Он потянулся к ней, одурманенный, утопающий в ее тепле, но мозг просыпался.

Хантер распахнул глаза, дернул руками, осознавая наконец, что прикован наручниками к подлокотнику дивана. И раз не ощущал эмоций Софи — зачарованными. Такими, чтоб лишить его магии.

— Ты сдурела?!

Софи игриво улыбнулась и села на него сверху. Хантер застонал, боясь реакции на такую близость. Постарался представить самую мерзкую аномалию, что видел в жизни, но не сумел. Он видел только лицо Софи, мерцающие лукавые глаза, грудь, что виднелась через развязанную сорочку.

— Твою мать, Софи...

— Молчи.

Она наклонилась, осторожно поцеловала его в шею, посмелела и прижалась к его груди, поднялась выше и замерла. Так близко, что он тонул в ее дыхании, сходил с ума от желания, не в силах контролировать тело.

— Слезь с меня, — выдавил Хантер. — Пожалуйста.

— Я же знаю, тебе нравится, — прошептала она, слегла пошевелила бедрами, зажмурилась. — Чувствую, что нравится.

— Софи!..

Она обхватила его верхнюю губу своими, чуть отдалилась, словно наконец поняла, что творила. А Хантер не смог сдержать себя. Начал целовать Софи, жадно, окончательно забыв, что происходило. Хотелось одного: высвободить руки, прижать к себе, не отпускать...

Софи прикусила его за губу, резко села. Она заправила волосы за уши, открывая красные щеки.

— Сними наручники, Софи, — процедил Хантер, возвращая самообладание. Он хотел ее, до безумия, но не хотел делать больно и пугать, ведь видел, как она смущена, зла на себя, осознавая, как ошиблась.

— Думал, я простила так просто? — Софи слезла с него, упала на стул, пряча лицо в ладонях. — Играть в карты! На живого человека!

— Ты не глупа, знаешь, зачем я это сделал.

— От этого не становится менее больно. — Она запахнула сорочку, сжалась, напоминая Хантеру, как уязвима.

— Сними наручники. Пожалуйста.

Она мотнула головой, сложила руки на груди.

— Софи. Прости меня. — Хантер закрыл глаза, выругался про себя. И ведь знал же, что и правда виноват. — Прости меня, пожалуйста. Я... должен был вести себя мягче. И сломать браслет.

Она кивнула, кинула взгляд на его пах, зажмурилась.

— Я тоже переборщила. Прости.

— Ты где научилась такому, а?!

Софи смущенно пожала плечами.

— Люблю читать эротические романы.

— Тогда мне еще повезло...

— Есть такое. У Хейли только наручники нашлись.

Хантер застонал: знает Хейли. Значит, знает и Коул. Будут издевки и смешки...

Софи взяла ключ со стола, вложила в руку Хантера, невольно наклоняясь так, что снова оголилась грудь.

— Теперь в расчете, мистер Голд.

Она с грустью посмотрела на его губы, тряхнула головой и ушла в ванную, громко хлопнув дверью. Хантер повозился с ключом, ведь пальцы никак не могли ухватить метал, помучился, вставляя его в замок, но все же высвободил руки. Магия вновь зажглась в венах, даря хоть каплю спокойствия.

Хантер сел, растер запястья, пытаясь сообразить, что произошло и как к этому относиться. Внутри бушевал ураган, желание пыталось захватить мозг, выкинув адекватные мысли, но потом он услышал крик Софи и остыл, ведь осталась только тревога.

— Софи?

Хантер нерешительно застыл у двери в ванную, прислушиваясь, чтобы понять, что творится внутри. Услышал ее всхлипы и все же зашел внутрь. Она вздрогнула, попыталась спрятать руку, но он успел увидеть раны, которые не только не начали заживать, но стали глубже.

— Почему не сказала? — рыкнул он, хватая за запястье, чтобы разглядеть масштаб. Сочился черный гной, вокруг все покраснело и опухло. — Софи...

— Не было так плохо, — выдавила она, покачнулась и схватила за плечо Хантера. — Я стала промывать, и оно... Твою ж медузу!

— Тихо, сейчас пройдет. — Он усадил ее на тумбу, вгляделся в раны, размышляя. — Видно, это магия дамы Сердец в тебе. Аномальная же... Хм.

— Я умру, да?

Он вскинул на нее глаза, заметил повиновение судьбе и вонзил ногти в запястье.

— Мы найдем богиню смерти, и она тебя вылечит. Лучшей травницы, чем она, я не встречал.

Софи выпучила глаза, а Хантер вызвал кинжал и сделал порез на своей вене. Сосредоточился: нужна магия, не кровь.

— В глазах темнеет, — сказала Софи и зажмурилась, терпя боль.

— Я поймаю, если что. И я тебя вылечу, хорошо?

Он занес руку над раной. Софи стиснула зубы, пока магия Хантера проникала в ее раны, гной шипел, но краснота спадала.

— Сильно болит?

Она мотнула головой. Хантер устало вздохнул.

— А если честно?

— Угу.

— Посиди немного.

Хантер ушел в комнату, нашел рюкзак и высыпал содержимое на диван. Осмотрел склянки и пакетики, нашел нужную и вернулся к Софи.

— Сначала будет щипать, но потом начнет охлаждать, — говорил он, нанося успокаивающую мазь на раны. Софи вцепилась в его плечо, жмурясь. — Опухоль должна спасть, от холода снизится боль.

— Спасибо.

Он кивнул, нашел бинт и начал бинтовать.

— И давай договоримся: никаких игр в сильных и независимых. Я смогу вовремя помочь, только если узнаю, что пора помогать.

Софи несмело кивнула: похоже Оливер научил терпеть боль и быть сильной. Печально.

— Богиня смерти? Может, само пройдет?

Хантер усмехнулся, слыша мольбу в голосе.

— Она моя... хм. Подруга? Знакомая? Жизнь мне спасла пару лет назад. Живет совсем близко от ведьмы джунглей.

— Эта тоже твоя подруга?

— Можно и так сказать.

— Ты пугаешь меня иногда.

Хантер закончил бинтовать и вдруг увяз в глазах Софи. Замер, не в силах отвернуться от нее, вспомнил их поцелуй, как близко она была совсем недавно, как сорочка открывала ее грудь.

Софи покраснела, считав его эмоции, и он поскорее убрал руки, неловко кашлянул.

— Ну... пойду узнаю, что у Коула и Хейли есть на завтрак.

Софи кивнула, и Хантер ушел из ванной, подавляя желание снять сорочку с Софи и... не думать. Забыть. Быть сильным.