Ужасная новость
Обычное Московское февральское утро. Максим проснулся довольно отдохнувший после недавнего гастрольного тура и уже ехал счастливый на съемки «Склифосовского» к своим можно сказать уже родным и горячо любимым людям. За все эти годы они стали уже не только одной большой командой, но уже и второй семьей. Конечно с многими он был всё время на телефоне, но всё равно безумно скучал по их встречам. Больше, это наверно, касалось Машки глаза-нараспашку, перерыв в их общении ужасно сказывался на его состоянии, даже несмотря на еженедельные звонки друг другу. Аверин по правде уже довольно давно начал что-то испытывать к своей сериальной партнерше, но всё никак не мог понять, что именно эти были за чувства. Он ведь безумно ревновал её к коллегам по цеху. Актер как-то даже посмотрел другие фильмы с ней в главной роли, неосознанно еще тогда, замечая за собой ревность к этим молодым щенкам, которые с ней обжимались, потом в дружеском плане предъявляя ей, что мол, он не понимал зачем это там было надо. Конечно же кроме себя любимого, он не хотел ее видеть ни с кем больше. Но увы, Куликова была дама несвободная и сделать он ничего к сожалению, не мог. Она абсолютно не обращала на него внимания в этом плане.
Приехав в павильон, все ребята нагримировались, переоделись и стали пока болтать между собой, дожидаясь остальных, кто ещё не приехал. Они рассказывали интересные истории из жизни, которые произошли с ними на долгом перерыве. Вскоре, приятный разговор с коллегами прервала трель телефона Аверина, извинившись, он отошёл немного подальше от компании и взял трубку, прислоняя её к уху.
"Максим Викторович, ваша мама умерла"
Этого он никак не ожидал сейчас услышать. Дыхание сбилось, сердце кажется стало колотиться так, что еще немного и оно выпрыгнуло бы из груди, нормальные люди называли - это тахикардией. В ушах неприятно зазвенело, а ноги сами подкосились. Он одним рывком, благодаря своей быстрой реакции, успел ухватился за стену, которая была рядом, чтобы просто не упасть сейчас от этой трагической новости.
И как несправедливо для него - это случилось в Склифе, только не на съёмочной площадке, а в реальной клинике, где лечилась его мама. Как символично, несправедливо и грустно. Он играл одаренного хирурга, который жертвует собой ради пациентов, делает все возможное... а в жизни не смогли, не успели спасти его маму.
Он стоял так наверно несколько секунд, просто пытаясь прийти в себя немного. А потом просто молча, никому ничего не сказав, сорвался и побежал по лестничному пролёту на улицу, стараясь отдышаться. Голова гудела, кружилась и было такое ощущение, что он сейчас просто упадёт. На ватных ногах он дошёл до перил, присел на них, доставая дрожащими руками сигареты. Его взгляд был пустой, безжизненный и полон страха, как будто умолял взглядом спасти его мать, но уже всё. Конец.
Никто толком понять ничего не успел, всё произошло слишком быстро. Однако еще тогда они почувствовали, когда Максим отошел подальше, что что-то здесь не так, ведь он довольно быстро поменялся в эмоциях. Но как только они хотели подойти, он сбежал, ничего толком и не объяснив. Первая за ним вышла Якунина, а следом и остальные.
– Макс? Что стряслось? – спросила Аня, присаживаясь рядом, замечая подрагивания его рук и губ, следом уже замечая, как выходят остальные.
– Мама у меня умерла... – ответил он отстранённо, смахивая влагу со своих глаз, затем выдыхая дым от сигарет в воздух. – Уйдите все пожалуйста... Вот пять минут дайте мне... Я смогу... Просто пять минут, – попросил грубо Аверин, переводя взгляд на всех, снова устремляя взгляд в асфальт и затягиваясь, а затем спустя некоторое время выкидывая сигарету, проводя руками по лицу, стараясь хоть как-то взять себя в руки. Никто и не заметил, как подъехала Куликова ко входу завода, приметив неподалеку своих коллег, она направилась к ним.
– Милые мои, а что за консилиум у нас? – начала радостно Маша, а затем сразу напрягаясь, чувствуя беспокойство со стороны своего экранного супруга. Он был сам на себя не похож, безумно бледный, какой-то напуганный и отстраненный. Такого его она еще не видела, и тут её ударил укол сомнения.
– Максюш? – старалась поймать его взгляд пшеничная, подходя ближе и пытаясь заглянуть в чужие кофейные глаза, но не удавалось... Он все отворачивался, только через несколько секунд всё же решаясь установить с ней зрительный контакт. Маша положила ладошку ему на плечо, а Аверин же положил свою руку на её, нежно поглаживая.
– Машуль, иди гримируйся. И вы тоже... Я сейчас приду, – попросил Максим пока что спокойно, смотря в любимые глаза, просто умоляя оставить его одного сейчас. Она с сомнением кивнула, решив сделать пока что так как он просил. Куликова вместе с остальными покинула площадку.
Осталась только Якунина.
– Максют, иди ко мне... – нежно прошептала она, присаживаясь рядом, приобнимая своего друга, давая ему поддержку, которая ему сейчас была необходима. Аверин же кивнул и обнял её в ответ, начиная незаметно для себя плакать совсем тихо. Аня как никто знала его семью, что он был маменькиным сынком, как он себя называл. Там была безумная связь матери и ребёнка и для Максима это был удар ниже пояса. Нюся его успокаивала, нежно поглаживая по спине и плечам, нежно целуя в висок, лоб.
И спустя десять минут вроде бы стало полегче немного.
– Всё, пойдём... Надо сниматься... Потом я уеду... Спасибо тебе моя дорогая, – измученно улыбнулся Максим, целуя в губки подругу, а затем вставая, сцепил их руки в замок и повёл обратно внутрь, в съёмочный павильон.
Маша же узнав информацию от других по пути на площадку, уже собиралась разворачиваться к нему, чтобы поддержать, но её остановила – Яковлева, зная, что Максиму пока это не надо. Не время.
Аверина отвели обратно в гримерку, вновь загримировали и начали снимать. Лишнего ничего актёр больше не говорил, он был очень тихим и грустным, что совсем не свойственно для него. Аня и Маша были с ним рядом почти все время, другие актёры тоже старались поддержать его, как только могли. Но легче от этого не становилось. Он попросил всех оставить его в покое. Все свободное в перерывах он был у себя в гримерке, а на обеде съездил сам в склиф, чтобы забрать документы и подтвердить. По пути он думал, что врежется куда-то, но всё обошлось.
Намечалась съемка с Машей уже под конец. И то с каким трудом они её снимали. Аверин был как обычно на высоте, идеально обговаривал сценарий, но всё же в некоторые моменты путаясь. Поддержка подруги немного помогала, поэтому спустя пару дублей всё получилось.
Извинившись перед Куликовой за такую долгую съемку, он ушёл к себе в гримерную, громко хлопнув дверью, а она ведь даже не успела ничего сказать.
– Как же больно... – прошептал он в пустоту, смаргивая наступившую влагу. Аверин вообще отличался стойкостью во всем, но сейчас он разваливался. Не получалось скрывать. Мама для него была всем смыслом жизни и потерять её, он был просто не готов, не сейчас. Даже когда его не было рядом. А он был на гребанных съёмках.
– Как так... Просто... Блять, – плюхнулся он на кожаный диван, закрывая лицо руками, начиная уходить мыслями в воспоминания.
***
– Так вы как хотите, я к Максиму. Я не могу оставить его в таком состоянии одного. Я хочу побыть с ним, – вздохнула Маша, разговаривая с Красновой и Тирдатовой, а сама, вспоминая этот убитый взгляд, наполненный слезами пару минут назад. Страшно и очень тревожно, сейчас было за него. Машка ведь его чувствовала всегда, и была с ним в трудные моменты. Лучше неё и Якуниной никто его не знал. А ведь она то его любила, правда скрывала.
– Да, иди. Мы если что потом подтянемся. Побудь с ним, Машуль, я думаю, что сейчас ты нужна ему как никто, – ответила Якунина, кусая свои губы от стресса. Сейчас она сама хотела к лучшему другу. Аня с ним почти, как и Куликова была знакома уже около 20 лет, но она знала, что Куликову он обожает всем сердцем и с любимой женщиной, куда проще говорить, поэтому отправила она Машку. Нюся все прекрасно видела. И взгляды. И касания. Слова... Они любили друг друга, но молчали. Смотреть уже было тошно на эти влюбленные и с какой-то стороны одинокие взгляды. Аня, перевела взгляд на гримерку друга, а затем на Куликову. Маша все поняла без слов, лишь закусив губу, направилась к гримерке, где было написано "Максим Аверин". Тяжело вздохнув, она подвела руку к двери и уже хотела постучать, но вспомнив характер своего экранного супруга, она поняла, что он её просто бы не впустил, поэтому она аккуратно открыла дверь и совсем тихо вошла внутрь. В комнате света не было, поэтому Маша включила его, но и так силуэт на диване сложно было не заметить. Максим сидел, прикрыв глаза руками и даже не знал, что его пшеничная девочка уже здесь. А ведь он мысленно её звал к себе.
– Максюш, как ты? – спросила осторожно голубоглазая, подходя ближе и позже присаживаясь рядом, кладя руку ему на плечо, нежно поглаживая. Максим лишь слабо улыбнулся на это прозвище, которое дала ему Машка глаза-нараспашку, она всегда так называла своего друга, к которому испытывала глубокие чувства. Но которые, увы, никогда не перетекут в реальность, поэтому, сейчас она старается быть счастливой рядом с Кудрявцевым и вроде даже получается делать это уже 7 год.
Но рядом с Максимом всё совсем по-другому. Она хотела забыть это еще со времен Щуки, но что-то походу не вышло... Прям как у ее героини: "Брагин, я люблю тебя. Ну извини, так получилось"
– Мань, мне очень плохо... Я совсем один, понимаешь? Я никогда даже не думал, что время так скоротечно. Мамы больше нет, а я даже не рядом был, – всхлипнул мужчина, чувствуя на себе мягкие поглаживания его пшеничной девочки. Куликовой было тяжело слышать такие слова от любимого человека, видеть его таким разбитым приходилось не часто.
– Максюш. Все мы, когда-нибудь отправимся на тот мир, но время лечит. Я прекрасно тебя понимаю. И боль твою тоже, родной. Веришь, но со временем станет немного легче. Не полностью, но легче... Я с тобой. Наша команда. Они все переживают и любят тебя. Тебя никто не бросит, слышишь? – целуя его в плечо, тихо проговаривала она, стараясь таким образом немного успокоить. – Твоя мама прожила достойную жизнь, воспитала таких прекрасных и талантливых мужчин в виде тебя и твоего брата. Макс, она всегда в твоем сердце будет, а мы будем рядом, – подбирая нужные слова, проговаривала Куликова.
– Да... и прости, что без приглашения. Ты же жену свою экранную не прогонишь? – ласково, совсем ненавязчиво озвучила Машенька, подвигаясь ближе и приобнимая его, оставляя мягкие и нежные поцелуи на виске, щеке, плече.
Максиму хотелось взвыть сейчас от безысходности, сказать, что она его тоже бросила, уйдя к Виталику, но он не имел право... Он всего лишь друг, не более... Но Машка была для него чем-то сокровенным, родным и безумно дорогим в его жизни. Лучше иметь её в виде друга, чем не иметь совсем, так он решил для себя. Они каждый день приносили друг другу кофе с пирожными, он всегда выручал её, оберегал, нежно целовал в пределах разумного, хоть и не всегда получалось, а Маша была и не против. Но во время съёмок часто все перетекало за рамки дозволенного у обоих, они целовались в гримерках якобы репетируя, хотя на самом деле они сами хотели этого до безумия, но, а чего стоят постельные сцены?! Они были почти как настоящие, потому что, Маша плавилась от его умелых рук и поцелуев взаправду, им всегда хотелось больше, но голос режиссёров приводил пару в сознание. Та сцена в гостинице чуть не вышла из-под контроля, если бы не голос режиссера «Снято» неизвестно еще, чем бы закончилось всё это. А глаза все выдавали у обоих, хотелось этого продолжения.
– Машунь, иди ко мне пожалуйста, Обними меня, а? – попросил Максим, смотря на Куликову грустными почти стеклянными глазами. На что она лишь мягко улыбнулась и кивнув, поцеловала его в плечо. А затем, как только Максим нормально сел, пересела ему на колени, обнимая за шею, поглаживая по щечкам, смахивая дорожку из слез.
– Поплачь если тебе станет легче, родной мой. Я всегда с тобой... Мы вместе это переживём, хорошо? – успокаивающим тоном шептала она, чуть отодвинувшись, заглядывая ему в глаза как бы говоря: "Мы с тобой все преодолеем вместе, я тебя не брошу. Я с тобой, что бы не случилось"
«Ты у меня самый лучший» – произнесла она шепотом и мягко коснулась его губ своими, совсем не понимая, что она делает... Сейчас это было неуместно и она это понимала, но сделать ничего с собой не могла. Какого было её удивление, когда актер не отстранился... Произошла какая-то незамедлительная реакция. Максим лишь уставился, завороженно смотря на голубоглазую, спустя пару секунд все же отмирая и также мягко отвечая, изредка покусывая чужие, но такие желанные губы. Рука автоматически опустилась на Машину попу, а вторая прошлась по её колену.
– И что это было? – спросил хрипло Макс в чужие приоткрытые губы следом уже сам целуя свою девочку. Маша же сама от себя не ожидала и тихо простонала в губы партнёра, полностью в нем растворяясь, покрываясь множественными мурашками. Уже окончательно понимая, что никакие они ни друзья. Эта планка сегодня полностью развалилась на их глазах вместе с трагической новостью о смерти матери Аверина.
– Моя мама давно уже говорила, что мы с тобой хорошо смотримся вместе, и что я должен быть с тобой. Твоим, Машка, – улыбнулся Максим, перемещая руку на талию своей возлюбленной, прикасаясь своим лбом к её.
– Твоя мама потрясающая и была права, – на эти слова, глаза актера снова стали наполняться влагой.
– Тихо, тихо, иди ко мне. Тшш. Тише, тише, – успокаивающе шептала Мария, прижимая к себе своего экранного мужа, при этом не забывая его поглаживать по спине. Она знала, что только при ней и Аньке он может быть таким слабым, когда ему по-настоящему плохо. А ведь Максим являлся человеком тонкой душевной организации, хоть и выглядел таким устрашающим.
– Ты прости, что я задержал тебя. Ещё и сцену не могли снять долго, до вечера тебя продержал... – зарылся он в её прекрасные волосы, пахнущие цветами.
– Глупый... Ничего. Я только рада побыть с тобой. Максюш, поехали домой, пожалуйста, – попросила Маша, шепча ему на ушко, после туда мягко целуя, а сама же расслаблялась от его могучих и горячих рук на своей талии.
– Я позже поеду. А тебе наверно пора ехать уже. Тебя ждёт семья, – как-то обречённо произнёс он, целуя её в нос. Сегодня в планах было нажраться, а потом заняться похоронами.
– Если ты про Ваню, то он у отца еще.
– А Кудрявцев?.. – грубее уже спрашивает он, чуть отодвигаясь и смотря Маше в небесно-голубые глаза. Ну бесит он его, ничего с собой поделать не может.
– В командировке...
– Мадам Брагина, а мы как дальше будем? Если ты думаешь, что теперь я тебя отпущу, то нет, – проведя своей большой ладонью вдоль её щеки, спрашивал актёр, делая немного уже мягче свой тон, понимая, что немного напугал любимую женщину.
– Я расстанусь с ним, как только он приедет. Договорились? – предложила Маша, приближаясь снова к его лицу и оставляя на губах нежный поцелуй.
– Угу... Но поедем ко мне... – улыбнулся с грустью в глазах он, коротко целуя женщину в нос.
Вскоре молодые люди услышали настойчивый стук в дверь, и Маша хотела бы уже слезть, но её останавливала чужая рука, нежно поглаживая по бедру. Куликова лишь чмокнула его в губы и пересела на диван. Сейчас не нужно лишних расспросов не ей, ни ему. Не время для этого. Она как бы взглядом говорила ему: "Позже всем расскажем, я люблю тебя, пожалуйста, верь мне"
– Заходите... – оповестил он громко и в комнату вошла Якунина с Красновой.
– Макс, завтра выходной, поэтому хорошо отдохни, ладно? Я ведь проверю, – попросила Краснова, посматривая на Максима, который одной рукой обнимал любимую женщину. Но это было обычное дело, они уже почти правда, как супруги себя ввели.
– Хорошо, не волнуйтесь вы так... Я буду в порядке... Мне просто надо побыть одному немного, поразмышлять, ну и сами понимаете... Похороны, – ответил Аверин, смотря на своих друзей, затем убирая руку от своей партнерши.
– Договорились. Мы если что поможем, ты обращайся, мы всегда рядом. А я тебе позвоню завтра, пока, – Юля же кивнула и послав воздушный поцелуй, удалилась.
Аня же осталась рядом.
– Ну как вы? – спросила она, скрещивая руки на груди и аккуратно подходя к дивану.
– Нормально... Жить буду, – усмехнулся с грустью в глазах мужчина.
– Аверин, не паясничай. В Брагина поиграть решил? – присела перед ним Аня, взяв его руки в свои, а после нежно целуя куда-то в волосы, когда тот опустил голову в отчаянии.
– Клоун. Что с меня взять, – усмехнулся Макс, но после продолжил, убирая глупую улыбку с лица, устанавливая твёрдый зрительный контакт с Аней. Здесь и сейчас можно не притворяться. Здесь все свои – родные.
– Если честно, ужасно, Нюсь... Мне никогда так плохо не было.
– Хочешь я поеду с тобой? Я не отпущу тебя одного... – твёрдо сказала Якунина, смотря на Машу и Макса, больше конечно задерживая волнительный взгляд на Куликовой. Они обе все помнили. Маша с Аней прекрасно помнили момент, когда они снимали съёмку, когда Олег попадает в аварию после смерти отца. И этот момент сейчас был как флешбек. Обе не простят если с их другом что-то случится. Они и так чуть не поседели, когда Максим уехал на обеде, а потом и не отвечал на звонки.
– Нет, меня Маня повезёт.. Анют, иди домой. Я тебе с утра наберу, ладно? – просил Аверин, на что лишь Якунина кивнула и встала с колен. Максиму сейчас вот не нужна эта жалость была, ему было плохо. Он злился.
– Всё будет хорошо, – успокоил её актёр, смотря на свою лучшую подругу, а сам вставая с дивана, взглядом ища свою куртку. Подойдя к боевой подруге, он чмокнул Аню в щеку по пути и вышел с гримерки убегая на улицу, крича, что будет ждать Машу там.
– Анют, я еду с ним, наберу тебя потом... Не переживай, – вздохнула Куликова обнимая подругу, а после уже вместе с ней уходя на улицу, где и был Аверин, который стоял да курил.
– Мань, что между вами? – спросила вдруг, выходя из павильона. Она догадывалась, но все же не решалась спросить. Сейчас как-то не до этого, да и Маша не свободна вроде.
– Не знаю... Пока всё сложно, Нюсь. Не могу тебе ничего ответить. На данный момент мы друзья, – вздохнула она, посматривая на Максима, который курил неподалеку. Все же пока они не признались в любви друг другу, а этот поцелуй не понятно, что значил... Для неё конечно очень многое, но вот что для него? Большая загадка. Да и как теперь смотреть Виталику в глаза... Что делать с ним.
– Не заигрывайтесь ради бога, если это не серьезно. Да и ты как вроде почти замужем... Все это неправильно как то, про этого я вообще молчу, – кивнула в сторону Аверина Аня, она знала о его чувствах к Маше, она всё видела, пока эти двое не понимали, что с ними происходит.
– Нюсь... Давай мы потом поговорим об этом, – жалобно попросила Куликова, сейчас правда не хотелось грузить себя этим, хотя она понимала, что придется рано или поздно.
– Договорились. Так, за мной приехали, я домой. Позвони потом мне, я переживаю и глаз с него не спускай, – попросила актриса, целуя подругу в щеку, а затем все же направилась к своей машине.
Куликова лишь вздохнула, а затем подошла к возлюбленному сзади и мягко поцеловала в спину, обнимая его большое медвежье тело. – Домой? – спросила она, снова оставляя мягкий поцелуй.
– Да. Иди в машину, Машуль. Я сейчас приду, ладно? – мягко попросил Максим, поворачиваясь к любимой женщине, заглядывая ей в глаза.
– Давай вместе постоим? – предложила белокурая, встречаясь взглядом с актёром.
– Маш...
– Максим... – перебила она мгновенно, не намереваясь его оставлять одного в таком состоянии. На что актер лишь вздохнул, а она подошла к нему вплотную, обняла, прижимаясь к его теплому телу. Он чувствовал её теплое дыхание в область груди, приобнимая одной рукой, ошарашенно при этом смотря на неё. Сделав ещё пару затяжек, он выкинул сигарету и обнял любимую, прижимая её ближе к себе.
Разные мысли сейчас лезли в голову, воспоминания некоторые с мамой, те советы, которая она давала, а он старался сдержать слезы. Только сейчас он стал понимать, что ведь он не вечный, что люди когда-то да умирают. И было безумно страшно, такое чувство, что он сходил с ума. Сейчас не хотелось лишних расспросов. Но не удавалось держаться. Максим большим пальцем левой руки стал стирать капли, которые падали по его лицу. Маша это почувствовала, поэтому подняла взгляд и посмотрела на Максима.
– Мой хороший, поплачь, станет легче, – тихо произнесла она и стала стирать своими пальчиками чужие слезы с глаз, а он лишь стоял и глупо улыбался, защитная чертова реакция.
– Я с тобой, милый. Всегда буду с тобой, – шептала она, а он, взяв одну её ручку стал целовать пальчики, которыми она стирала его влагу.
– Я знаю... Ты моя надёга с Анькой. Поехали домой, – улыбнулся он с грустью в глазах, вытирая последние слезы, а затем идя за руку к машине Марии.
Вся поездка была в гробовой тишине, никто ни о чем не спрашивал, только изредка Маша наблюдала за Максимом пока вела машину. Она видела, как он разбит, как ему плохо, но ничего не могла поделать, кроме как просто поддерживать его и быть рядом.
– Давай помогу! – произнёс актер, впуская женщину вперед, когда они приехали, начиная помогать снять с неё куртку, после усаживая на тумбочку, стал снимать с неё сапоги. Маша же удивленно наблюдала как её мужчина за ней ухаживает даже при таком горе, кладя голову после ей на колени. На что, Маша лишь улыбнувшись, начала перебирать его волосы.
– Милый, давай я приготовлю что-нибудь или закажем, м? Тебе нужно поесть, как и мне, а ты вообще целый день без еды, – делая короткий массаж по голове, спрашивала Куликова.
– Давай закажем... – поцеловал в колено он свою девушку, расслабляясь под её умелыми руками. Сейчас было очень хорошо, на пару минут он даже забыл обо всем. Просто наслаждаясь любимой женщиной.
– Договорились, – нежно и легонько улыбнулась она, запуская пальцы в его волосы. Аверин спустя несколько минут все же смог найти в себе силы встать с колен, сам начиная раздеваться, затем проходя в комнату, введя за собой свою любовь, но в принципе она и так тут все знала. Часто в гости к друг другу ходят, когда есть возможность.
– Родной, пять секунд, я приду сейчас, ладно? – попросила Маня, так как ей позвонили и надо было ответить. Звонил Виталик, поэтому она отошла на кухню дабы партнёр не слышал. Максим лишь раздражённо фыркнул и ушёл к окну, присаживаясь на подоконник, начиная закуривать вновь сигарету, которая там оставалась целая, смотря при этом в окно.
Быстро поговорив с Кудрявцевым, Маша вернулась в комнату, где увидела своего любимого на подоконнике, курящего и смурного. Она ничего не сказала, просто молча подошла и села рядышком, но так чтобы его было видно её, показывая взглядом, чтобы он выпрямил ноги. Аверин лишь улыбнулся, вспоминая сцену похожую из склифа и попросил её сделать также.
– Кто звонил? – нарушил молчание актёр, переводя взгляд на Марию, начиная одной рукой массировать ей ножки.
– Аня... Спрашивала, как доехали, – соврала она, смотря ему в глаза, начиная делать похожие движения, расслабляясь сама и расслабляя любимого. Она не хотела врать, но сейчас ему не нужны лишние волненья. А он и так все понял, но не хотел сейчас ссорится. Сил не было, желания не было. Да и она с ним сейчас, а не с этим Виталиком. Ни к чему сейчас скандал.
– Ладно...ты наверно голодная, надо еды заказать, – хрипло произнёс он, слабо улыбаясь, показывая свои ямочки, которые так обожала Маша. Она кивнула и пока стала искать в телефоне, что же можно заказать. Сделав свой выбор, пара все же слезла с подоконника и пошла в зал, укладываясь туда в обнимку, включая какой-то фильм чисто на фон, пока еду не принесли.
– Манюнь, а я ведь давно тебя люблю, но никак не мог признаться себе в этом... Не то что тебе, – нарушает молчание Максим, поглаживая свою любовь по спине, которая лежит мирно у него на груди. Так по родному, семейному.
Маша услышав признание остолбенела, приподнимая свой взгляд, чтобы увидеть лицо Максима. Неужели он признался? А теперь то что?
– Да и я тоже... Какие же мы с тобой глупые боже мой, – усмехнулась Маша, подвигаясь своим лицом к чужому, мягко целуя в губы. Сколько же они потеряли времени не признаваясь друг другу в чувствах, кошмар.
– Ну... Как там у нас было. Ты – начальник. Я – дурак, – усмехнулся Максим, целуя затем свою женщину в волосы, вдыхая чудесный цветочный аромат.
– Да мы с тобой оба... Психи, – засмеялась пшеничная, удобно устраиваясь на чужой груди.