16 Глава
Вы большие молодцы, что проголосовали на 4 звезды! В награду вас ждёт поцелуй главных героев. Приятного чтения! 🩶
________________________________________
Мы медленно шли по коридору полицейского участка, направляясь в кабинет, где должно было состояться собрание по делу Лидий Роунер. Люцифер бросал на меня короткие взгляды, которые я всячески избегала, отводя глаза.
Грег не звонил и не писал. Я сама уже не понимала его — порой он был чересчур заботлив, словно опекун, а иногда становился отстранённым и холодным. Его непостоянство начинало меня утомлять.
Войдя в кабинет, мы заняли два свободных стула рядом друг с другом. В центре внимания был лейтенант, который на повышенных тонах разговаривал по телефону. Наконец, он положил трубку и обернулся к нам с явным ужасом в глазах.
— Убита девушка, — сообщил он. — Рядом с её телом нашли холст с её портретом.
Мы с Люцифером переглянулись, медленно осознавая значение этих слов. Моя теория оказалась несостоятельной. Поймать убийцу теперь будет ещё труднее.
— Значит, мы имеем дело с серийным убийцей? — послышался голос мужчины сзади нас. Люцифер повернулся, оценивающе посмотрев на него.
— Нет, пока что он не считается серийным убийцей, — возразил лейтенант, и несколько человек в комнате согласно кивнули.
Я поднялась со стула, ощущая на себе взгляды, включая взгляд Люцифера.
— Насколько мне известно, в 1998 году в США был принят закон, согласно которому серийным убийцей признаётся тот, кто совершил два и более убийства в отдельных эпизодах с временным интервалом между преступлениями. И если девушка мёртвая, то да, мы имеем дело с серийным убийцей.
Я вернулась на свой стул, стараясь унять растущее напряжение. Вокруг началось тихое, напряжённое обсуждение.
— Лейтенант, вы собираетесь что-то предпринять? — холодно спросил Люцифер.
— Не лезьте не в своё дело, Морнингстар, — огрызнулся мужчина, едва скрывая раздражение. Он тяжело вздохнул, обвёл нас взглядом и объявил: — Собрание отменяется. Информацию о жертве я отправлю в группу. Дальше разбирайтесь сами.
Люцифер, чуть склонившись ко мне, прошептал: — Как же он меня раздражает.
Я невольно вздрогнула от его близости, стараясь не выдать свое волнение от его близости.
Мы сидели за столом, склонившись над фотографией холста, найденного рядом с телом жертвы. Люцифер молча рассматривал изображение, его взгляд был предельно сосредоточен — мне казалось, что он анализирует каждую линию, каждый штрих, как если бы каждый мазок кисти мог выдать личность убийцы.
— Она жива... — прошептала я, и внезапно меня осенило.
— Да! Точно! Убийца не хотел убивать Лидию. Если бы он действительно хотел её смерти, он бы сделал это сразу. Но на тот момент он не собирался её убивать — он хотел, чтобы она была жива. Даже если в нём и были нотки некрофилии, то вряд ли он хотел, чтобы её жизнь закончилась именно так.
Я встала и начала ходить по комнате, пытаясь собрать мысли в единое целое.
— Но вот что странно: он оставил портрет мёртвой Лидии себе, а портрет Анастасии оставил рядом с её трупом. Если он действительно был одержим идеей, что значит то, что он делал с Анастасией? Почему он не запечатлел её образ в тот момент, когда она была живой? И ещё, он не вел прямой эфир, когда рисовал её... Это значит, что он хотел сделать что-то более личное, чем просто творчество на глазах у других.
Я остановилась и взглянула на Люцифера.
— Все эти детали создают запутанный узор. Он не просто убийца; он, похоже, пытается установить связь с этими девушками даже после их смерти. Но зачем? Что он хочет этим сказать? Боже, как всё сложно, — выдохнула я, чувствуя, как в голове смешиваются мысли. — Я ничего не понимаю.
Люцифер вопросительно посмотрел на меня, и его внимательный взгляд подталкивал меня к новым размышлениям.
Я села за свой стол и начала писать в свой блокнот. Люцифер смотрел на меня, и я подняла взгляд на него. Мы встретились глазами, не прерывая связи.
— Не у кого не получается сразу, — вдруг сказал он и улыбнулся мне.
Цокая ручкой, я быстро записывала свои мысли и одновременно объясняла Люциферу, что пишу:
— Одержимость. Убийца не просто убивает — он становится их «хранителем». Каждая жертва становится частью его мира, и он оставляет за собой следы, которые говорят о его глубокой привязанности. Он смотрел на меня, даже не моргая, слушая с вниманием. Мне стало приятно от этого. Почти никто не слушал меня так, как он сейчас. Его интерес был искренним. Взяв воздух в лёгкие, я продолжила:
— Запечатление момента. Каждый портрет — это не просто картина; это момент, когда жертва больше не может влиять на свою судьбу. Он решает, как будет выглядеть их вечность, и в этом его власть.
— Значит, он типа альфа в отношениях, — задумался Люцифер вслух.
— Разница в отношении. Портреты мёртвых хранятся как символы его успеха, в то время как живые остаются лишь мгновениями, которые он жаждет запечатлеть. Это подчеркивает его эмоциональную привязанность.
— Ясно, он хочет контролировать, — произнес он, и я кивнула.
— Личное пространство. Он рисует в уединении, вдали от глаз публики. Это интимный процесс, и он не хочет делиться своим искусством с другими. Каждая жертва становится частью его личной галереи, — продолжала я.
— Психологическая манипуляция. Создавая свои образы, он формирует новую реальность, в которой он — художник, а не убийца. Это помогает ему избегать подозрений и оправдывать свои действия.
— Хм, это очень хитро, — заметил Люцифер.
— Искажение любви. Его восприятие любви и поклонения искажено. Он убивает, чтобы освободить своих жертв от страха, создавая нечто вечное.
— Сложный тип, — произнес он, будто размышляя вслух.
— Искусство как власть. С помощью искусства он утверждает свою власть над жертвами, оставляя их запечатлёнными в своих произведениях. Каждый холст — это не просто картина; это символ его контроля и страсти.
Я закрыла блокнот и взглянула на всё это. Этот убийца не просто преступник — он манипулятор и художник в одном лице. Каждое его действие пронизано одержимостью, и его жертвы становятся неотъемлемой частью его искажённого мира.
Люцифер продолжал смотреть на меня с задумчивым выражением, и я почувствовала, как что-то теплое зарождается между нами в этой мгле понимания и близости.
...
Мы сидели весь день и разбирали мой портрет убийцы.
— Нет, ты не понимаешь, его просто мама бросила, и теперь он крадёт девушек, — сказал Люцифер.
— Как для тебя всё просто, — усмехнулась я, а он рассмеялся.
— Мне жутко хочется есть, — вдруг произнёс он.
— И что мне делать с этой информацией? — посмотрела я на него.
— Жить, — криво улыбнулся он. Но потом посерьёзнел и продолжил: — Чтобы ты пошла со мной поужинать.
— Я на вечер не ем, — ответила я.
— Почему? Только сегодня. Ради меня.
Он посмотрел на меня с такой настойчивостью, что я сдалась.
— Ладно, — выдохнула я.
...
Когда мы припарковались у ресторана, я не удержалась:
— А просто домой идти кушать нельзя было? — нервно спросила я.
— Нет, я хочу здесь поужинать, — сказал он, разворачивая машину. Он уже открыл дверь и вышел, подошёл к моей стороне, чтобы открыть её, но я уже успела выйти сама.
— Какой ты у нас нежный, — усмехнулась я.
Я хотела уйти, но он остановил меня:
— Стой, минутку, я закурю, и пойдём, — сказал он. Он достал пачку сигарет, и я закатила глаза.
— Нет, брось хотя бы один день, — сказала я.
— Моё дело, — сухо ответил он.
— Но я же согласилась поужинать с тобой, — напомнила я.
Он посмотрел на меня недовольно, положил пачку обратно в карман и закатил глаза.
— Уже сожалею.
Я хихикнула.
В ресторане играла песня Friends от Chase Atlantic. Атмосфера была спокойной; слышались только музыка и звуки приборов, касающихся тарелок.
— Вот там свободно, — сказал Люцифер, кидая взгляд на столик в углу. Он чуть приобнял меня, но потом, будто вспомнив о границах, убрал руку. Между нами повисло неловкое напряжение, и я не могла понять, почему. Почему я чувствую привязанность к нему? Почему это всегда так?
Сев за стол, к нам почти сразу подошёл официант и принёс меню.
— Говори, что хочешь, и я закажу, — сказал он, открывая своё меню.
— Я буду цезарь и суп с шпинатом, — сказала я. Я не собиралась заказывать за его счёт. Я планировала вернуть ему деньги позже.
Он кивнул и затем спросил:
— А сок? Или коктейль какой-то? Чай, кофе?
— Нет, — я наклонилась ближе к нему и шёпотом добавила: — Ты видел, какие тут цены? Я в шоке! Почку хотят отобрать.
Он хмыкнул.
— Для меня не дорого.
— А для меня да. Я же потом тебе деньги возвращать.
— Нет. Не надо.
— Надо, — возразила я.
— Не надо, — настаивал он.
— Ты меня бесишь, — сказала я. — Я же сказала, что надо.
— Ты меня тоже бесишь, — ответил он. — Я же сказал, что не надо.
Я цокнула зубами.
Мы наелись, но всё равно пить хотелось. Просить Люцифера о питье было неудобно; у меня не было с собой денег.
— Пить очень хочется, — сказал он. О Боги, вы всё же меня слышите.
— Хочешь холодное пиво? — спросил мужчина, проходя мимо. Я кивнула, но потом передумала. Алкоголь плохо на меня влияет; я могу делать всё что угодно и потом этого не помнить.
— Ты иди в машину, вот ключи, — сказал он, положив мне в руки ключи от своей машины, а сам пошёл к ближайшему супермаркету.
...
*От лица Люцифера*
Я постучал в комнату Вики, зная, что она собирается переодеться. Я пригласил её в ресторан поужинать вместе, и хотя в глубине души ощущал между нами какую-то связь, не был уверен, что она чувствует то же самое. У Вики был любящий муж, и свадьба вот-вот должна была состояться. Она, казалось, была очень счастлива, и эта мысль лишь подливала масла в огонь моей зависти. Как только я увидел её, я не смог выбросить Вики из головы и это меня пугало и бесило одновременно. Я хотел проводить с ней как можно больше времени.
Она не сразу открыла дверь, и, когда это произошло, я заметил, что она была одета в уютный свитер и тёплые штаны. Мне захотелось улыбнуться: сейчас она выглядела очень домашней, а небрежный пучок на голове резко контрастировал с её повседневными причёсками. В одной руке я держал упаковку с пивом, а в другой — несколько пакетов орешек.
— Завтра не на работу, так что решил, что не помешает немного расслабиться, — сказал я, стараясь скрыть, как она мне интересна. Это было невозможно. Чёрт, как же меня тянуло к ней!
— Ладно, заходи,— ответила она и пропустила меня внутрь.
Я рухнул на её кровать.
Она села рядом со мной, когда я лежал, и, открыв одну бутылку пива, сделала несколько глотков. Я повторил её жест, не отрывая взгляда от её лица. Открыв упаковку орешков, я положил несколько в рот, а она, посмотрев на меня, всё-таки взяла несколько для себя.
— Как ты познакомилась с Грегом? - спросил я, надеясь, что она поделится чем-то личным.
— Это личная информация, —
ответила она с лёгкой усмешкой.
— Тогда... хмм... — я задумался, что бы спросить— Как ты решила стать детективом?
Она немного помедлила, прикусив губу, и в этот момент она выглядела поразительно.
— Когда я была маленькой, смотрела с мамой разные детективы, потом читала их. Меня всегда влекли истории об убийствах,— сказала она, посмотрев на меня: — А ты?
— Моя мама работала в полиции...— я хотел продолжить, но больное воспоминание накрыло меня, и мне стало не по себе.
— Что случилось? — спросила она, заметив перемену в моём настроении.
— Несчастный случай произошёл с ней из-за её работы, — сказал я, и Вики положила руку мне на плечо, словно стараясь успокоить.
— Прости, что спросила, я не знала, сказала она с искренним сожалением.— Сука, она даже переживает за меня и извиняется.
— Ничего, ты же не знала, — попытался я произнести слова спокойно, стараясь не выдать своих эмоций.
На четвёртой бутылке пива Вики уже начала пьянеть и не осознавала, что говорит. Вдруг она поднялась со стула:
— Знаешь, я раньше занималась танцами... — её палец заиграл в воздухе. — Я сейчас тебе станцую, покажу мастер-класс!— чуть не упала.
Я быстро поднялся с кровати и удержал её, прежде чем она потеряла равновесие.
Она прижалась ко мне, и я почувствовал, как тепло её тела передаётся мне.
Положив её на кровать, я вдруг увидел, как она начинает плакать. Боже, что с ней?
— Что случилось? — спросил я, ужасаясь.
— Ты со мной общаешься только из жалости? — её голос дрожал от эмоций.
— Откуда ты это взяла?—вскрикнул я, оставаясь на коленях над ней.
Она приподнялась с кровати, её глаза искали ответы:
— Хочу спать... — икнула она и начала снимать свитер. Под ним была тонкая майка, на которой проступали её соски. Я сглотнул, не в силах отвести взгляд. Когда она начала снимать и майку, я инстинктивно схватил её за руки, но потерял равновесие и рухнул на неё сверху.
— Ты что делаешь?! — закричала она, в голосе слышалось недоумение и испуг. Мой гнев смешивался с желанием, и это было страшно.
— Мне жарко... — прошептала она, и - в её глазах мелькнуло что-то такое, что заставило моё сердце забиться быстрее.
Я хотел подняться, но она удержала меня.
— Поспи со мной, — попросила она, и в её голосе не было ни капли трезвости, но и не было сомнений.
Я не стал возражать и лёг рядом с ней, обняв за талию. Она прижалась ко мне, наши губы едва не соприкасались.
Я не хочу просто смотреть на неё издалека. Я жажду прикоснуться к ней, ощутить тепло её кожи, провести пальцами по её волосам. Каждое мгновение рядом с ней — это пытка, потому что я мечтаю запечатлеть её образ на своих губах. Я хочу, чтобы наши губы встретились в нежном поцелуе, чтобы этот момент стал символом нашей связи — такой хрупкой и в то же время сильной.
Я боюсь, что если не сделаю этот шаг, то потеряю её навсегда, и эта мысль становится невыносимой. Я понимаю, что каждое моё движение должно быть обдуманным, чтобы не испугать её, но страсть, переполняющая моё сердце, требует действия. Каждый её взгляд, каждый её жест только усиливает моё желание, и я готов рискнуть всем ради того, чтобы быть с ней ближе.
И вдруг, она сама наклонилась к моим губам.
Наши губы встретились в поцелуе, который начинался нежно, но стремительно накрывал нас страстью. Я чувствовал, как её дыхание стало прерывистым, и это возбуждало меня ещё больше.
Каждый её легкий поцелуй пробуждал во мне жгучее желание, и я не мог сдержаться. Моё тело реагировало на неё — как будто в нем загорелся огонь.
Но в глубине души я знал, что она была пьяна. Я не мог позволить себе воспользоваться этим моментом. Внутри меня бушевали противоречивые чувства: страсть и желание, и одновременно страх перед тем, что я мог сделать с ней. Я не хотел, чтобы она потом сожалела. Я не мог просто взять её, когда она была в таком состоянии.
Мы продолжали целоваться, и это было похоже на сон. Я тянулся к ней, жаждая большего, но каждая мысль о том, что она могла не осознавать происходящее, заставляла меня колебаться. Я боялся, что если перейду эту грань, то потеряю её навсегда, и эта мысль была невыносимой.
- Вики, — тихо прошептал я, отстраняясь на мгновение, чтобы взглянуть ей в глаза— ты в порядке?
Она смотрела на меня с недоумением и легкой улыбкой, как будто не осознавала всей серьёзности момента. Я снова хотел её, и это желание жгло меня изнутри. Но я знал, что нужно быть осторожным, что наши жизни были слишком сложны, чтобы позволить себе такой риск.
Наша связь была сильной, но хрупкой, и я не мог позволить себе её разрушить.
————————
Я кончила.
Как же мне нравится описывать чувства влюблённости.😏🙇🏻♀️
Пишите своё мнение про эту главу.💋
И кстати я потратила два часа с чем-то для написания этой главы, ну вы поняли намёк. Голосуйте.)