Тени забытого лета

Анна. Десять лет назад.

Два дня назад

Школа. Ненавижу это место. Но сейчас я нервничаю в поисках Максима. Ну где же он? Мне нужно с ним поговорить, нужно спросить. Нужно узнать. А его нигде нет. Я сейчас расплачусь. Ну почему все против меня.

О, вот он. Стоит с компанией парней. Кто это? Он никогда ни с кем не общался в школе, только с пацанами во дворе, а теперь что? Не позвал меня на своё день рождения из-за этих придурков? Ну нет, так не пойдёт.

— Максим! — окликнула я его подходя ближе, — привет, мы можем поговорить? — ну вот. И куда делась моя уверенность? Испарилась вместе со всеми словами из головы, вот где она. Злит, бесит. Почему я чувствую себя не уверенно рядом с ним? Или это из-за его дружков? Ну да, не вызывают они доверия. Гопота школьная.
— Говори. — холодно бросил он. Я даже опешила и застыла на месте. Чего? Из-за чего этот холод, я то в чём виновата теперь? Ничего не понимаю. Совсем.
— Почему ты не отвечаешь на звонки? Почему не позвал на день рождения? — выпалила я на одном дыхании. Со стороны его друзей послышались смешки. Пошли к чёрту, придурки. Лучше бы ушли, слышали же, что хочу поговорить с Максимом, а не со всем стадом полоумных.
— На оба вопроса: не хочу. Не хочу отвечать на звонки, не захотел звать на день рождения. И вообще, знаешь что, Поверина? — зло усмехнувшись спросил Максим. Да как же так? Что стало с тем Максимом, который обещал быть рядом? Почему в его глазах плещется такая ярость и.. Призрение? О Боже.. — Надоела ты мне. Устал я от тебя. Как собачонка таскаешься за мной везде. Я гулять с пацанами — ты туда же. Спасибо, что хоть на прогулки с девчонками со мной не ходишь. — продолжал он выплевывать свой яд глядя мне в глаза, а я уже не сдерживаясь плакала, — Отстань от меня. Уходи и не возвращайся.
— Чего? — выпучила я глаза в неверии. Я действительно это слышу? Если да, то это катастрофа которую не исправить. Это конец. Самый настоящий.
— Ты глухой стала, Аня? Отвали, говорю. Уходи, не нужно подходить ко мне больше. Не нужно звонить, звать гулять, пытаться поговорить. Просто исчезни.
— Максим, но как же... — не успела я сказать, как он в последний раз окинул меня злым, ненавистным взглядом ушёл. Ушёл и даже не обернулся. А я только и могла смотреть ему в след не видящим взглядом.

Всё пропало. Десять лет дружбы рухнули. Обещания всегда быть вместе рухнули. Все рухнуло. Вот так, в один момент у меня не осталось друга, близкого, самого родного и лучшего друга. Друга, которого видимо и не было. Для чего же тогда десять лет терпел? Зачем постоянно гулял со мной? И почему так резко, за несколько месяцев начал отдаляться, а не сразу сказал, что не хочет больше нашей дружбы? Вопросов больше, чем ответов. Да и не хочу больше ответов.

Хочет, чтобы исчезла? Исчезну. Уеду жить в Краснодар к бабушке и не вернусь. Сам же потом будет глотать внутри себя вину. Его будут разъедать черви вины, не меня. Уеду, без чувства сожаления и что я не пыталась. Пыталась. Меня выкинули, как щенка. Но я не щенок, и я знаю чего стою и как со мной можно, и как со мной нельзя. И как Максим поступил — нельзя.

Вытерев слёзы рукой я выпрямилась, развернулась и ушла. Ушла собирать вещи  и уговаривать маму разрешить мне уехать. Ни дня дольше не хочу видеть его наглую рожу. Хватит с меня, я долго терпела. Всему приходит конец, и теперь это он самый. Плевала я на десять просраных лет. Переживу, я не слабачка какая-то.

***
Через два дня

— Анечка, ты уверена? — встревоженно спрашивает мама, пока я собираю сумки, чтобы уехать жить к бабушке в Краснодар.
— Уверена, мам. — твёрдо ответила я. Правда, уверена. После того, что мне наговорил Максим оставаться в этом городе нет никакого желания. Хочется уехать, забыть, отпустить. Может быть, если я буду далеко от него — получится.

Максим сделал слишком больно мне и моему сердцу, которое как чëртова верная собака ждет, что он придет и попросит прощения. Не придёт. Головой это понимаю, а сердцем верю в лучшее. Он ужасно упрямый, сказал как отрубил. И ему гордость не позволит придти и извиниться. Ну, а я просто трусиха. Вместо того, чтобы упрямо смотреть ему в глаза после всего, уезжаю поджав хвост. Кто так делает? Правильно, Анна Поверина. То есть — я.

Но хватит с меня. Хватит страдать. Я сильная, переживу. Будет больно, обидно, но я справлюсь. Там, в Краснодаре будет бабушка, новая школа, новые друзья. Справлюсь, и не из такого выбирались. Не беру с собой ничего, что связывает с Максимом. Ни одной фотографии, вещи или ещё чего-то. Все оставляю здесь. В комнате, в которой мы сидели часами за разговорами о будущем. Тут Максим рассказывал, что хочет открыть свой бизнес, а я говорила, что стану архитектором.

Но вот, я до сих пор не могу понять, что я сделала не так и, чем я заслужила таких слов от Максима? Вроде же все было как обычно, разве нет? Я просто подошла спросить, почему он не позвал меня на своё день рождения. Всегда отмечали вместе, а тут ни звонка, ничего. Но в ответ я получила только оскорбления и просьбу исчезнуть. Вот, Максим, как просил — исчезаю.

В глубине души я понимаю, что он становится старше, а я все такая же его мелкая мишка, которая бегает хвостиком и просит его внимания. Ему со мной становится скучно, а тут пацаны, с ними веселее. С ними и курить и пить, а со мной что? Со мной гуляешь по улице, со мной скучно. Правильно, обычные разговоры для него теперь ничто, ему подавай всё самое классное. Надоело, хватит. Но нет, хватит с меня такого его отношения потребительского. Захотел — пришёл, захотел — позвонил. Не тут то было. Пора брать себя в руки и дать понять, что я не буду бегать и умолять вернуть наше общение. Хотел — получите, распишитесь.

Я вообще его не понимаю. Когда я навязывалась? Один единственный раз попросила взять меня погулять с его друзьями-идиотами. Так он сам согласился, да еще и с таким энтузиазмом познакомить меня с ними. Фу, придурок. Даже плакать больше не хочу из-за него. Недостоин он ни одной моей слезинки. Нет, только не он.

— Ну, вроде всё. — устало выдохнула я, закрывая последний чемодан. Плюхнувшись на кровать я закрыла глаза в очередной раз прокручивая ситуацию в голове. Больно. Ком в горле, который стоит там уже какой день не даёт нормально вдохнуть, и не уменьшается ведь, зараза. Растёт с каждым днём больше и больше. Я уже даже убрала все наши совместные фотографии, все вещи которые напоминают о нём. Не помогло, только хуже стало. — Мам, я когда уеду, передай вот это Максиму, пожалуйста.

Конверт. Там письмо и некоторые наши фотографии. Пусть делает с этим что захочет. Мне нужно, чтобы он это прочёл, там вся моя душа. Всё, что не могла сказать в лицо - сказала там. Так легче.

***
— Солнышко, как приедешь — позвони, пожалуйста, — тихо, со слезами попросила мама.
— Конечно, — утвердительно кивнула я. — Пожалуйста, не плачь. Я буду приезжать к тебе на каникулы. Обещаю.
— Ладно. — слабо улыбнувшись кивнула она и вышла из вагона поезда.

Вот и всё. Прощай Москва, прощай моё счастливое детство. Выглянув в окно я увидела свою маму, которая приложив руку ко рту пытается сдержать свои слёзы. До момента пока поезд не скроется из виду, она будет держаться. А потом её прорвёт. Будет плакать сутки, если не больше. Мама у меня слишком сентиментальная. Но сейчас я знаю почему она плачет — её единственный ребëнок уезжает в другой город, за несколько тысяч километров. Улыбнувшись я помахала ей. Знаю, что это хотя бы немного успокоит её, знание, что со мной всё будет хорошо.

Я уговорила её не ехать со мной, чтобы проводить. Я не хочу видеть как она плачет. Да и что может случиться в купе, которое она полностью выкупила для меня? Выходить отсюда я не собираюсь до самого Краснодара.

Когда поезд начал отъезжать от платформы я последний раз помахала ей и закрыла окно шторкой, чтобы не видеть как она держится из последних сил. Сама не смогу сдержаться и начну реветь. Брошу всё и сойду с поезда, решив никуда не ехать. Потому что моя мама — моя лучшая подруга. Моя опора и любовь. Папы у меня нет, и мама всё сделала, чтобы поднять меня на ноги.

Вставив в уши наушники я легла и закрыла глаза, стараясь отвлечься от всего на свете. От боли в сердце. От осознания, что мама сейчас плачет. Хотя бы секунду побыть в спокойствии и без мыслей.

***
Спустя восемнадцать часов в поезде, я наконец-то оказалась в пункте назначения. Ужасно устала. Койка в поезде — жёсткая дрянь, никогда больше не хочу на подобном спать. Это ужас. Лучше уж на самолëте, если на то пошло. Пытаясь размять мышцы заметила бабушку, которая стоит рядом с входом нервно переминаясь с ноги на ногу. Почему она нервничает? Махнув головой я взяла два своих чемодана и отправилась к ней. Уже подходя, я не сдержалась и бросилась к ней в объятия.

— Бабулечка, — тихо всхлипывая я прижималась к ней ближе. Родное тепло. Спокойствие. В её объятиях не страшна никакая боль от потери лучшего друга. Ничего не страшно. Все на второй план ушло. Я дома. По-настоящему дома. Даже ощущение дома рядом с Максимом не сравнится с этим чувством. Это мой настоящий дом, где я важна и где меня любят.
— Аннушка... — просипела бабушка так же крепко обнимая меня.

И это всё, что мне нужно сейчас. Бабушка. Другой город и немного времени на обдумывание всех своих мыслей. А с бабушкиными советами я уже завтра забуду, что случилось.

— Я так скучала, Ба. — хриплым голосом сказала я и ещё крепче зарылась в её объятия.

Теперь я смогу. Я уверена. Отпущу и забуду. К чёрту всё.

Максим. Десять лет назад.

— Здравствуй, Максим. — сказала мама Ани. Тихо так. Почти болезненно. Что случилось? — Аня попросила тебе передать. — Конверт? Это ещё что за приколы? Что ещё придумала мишка?
— А сама она где? — вопросительно подняв бровь я смотрел на Нину Павловну. Вид у неё какой-то слишком трагичный. Неужели с Анькой что-то?
— Уехала. На совсем. — только и сказала она заходя в свою квартиру.

Как уехала? Куда? Почему? Неужели настолько сильно задели её мои слова? Но моя маленькая Аня не из робких же  чтобы всё бросать и уезжать куда-то. Или всё таки её правда так сильно задели мои слова?

— Вот придурок же, — тихо прохрипел я и начал открывать конверт.

Первое, что попалось — наши детские фотки. На них мы счастливы. С беззаботными и беззубыми улыбками. На первой фотографии нам семь и пять, зима. Аня сидит на санках, а я как джентельмен — тащу эти самые санки. Она такая счастливая на этой фотографии. Как сейчас помню, она тогда смеялась громче всех на горке. Задорно и заразно. Я смеялся вместе с ней. А потом тащил её домой на санках.

На второй нам десять и восемь и мы сидим у неё дома за просмотром «Рапунцель», она слёзно умоляла посмотреть с ней, а я никогда не мог отказать. В итоге — Аня уснула спустя двадцать минут на моём плече. И на фотографии видно, как я почти не дыша сижу и не двигаюсь, пока мишка спит.

На третьей фотографии нам пятнадцать и тринадцать. Год назад. Её день рождения. Я стою возле неё с тортом с широченной улыбкой и жду, пока она задует свечи. А мишка смотрит на меня с лëгкой улыбкой и даже не думает задувать эти чертовы свечи. Я час тогда мучался, пытаясь поставить их красиво. В итоге плюнул и оставил как есть.

Сидя в гостинной и смотря на все эти фотографии понимаю какой же я идиот. За что я так с ней? Она для меня всë, вечно пропускала прогулки с подругами чтобы увидеть меня, отдавала самые вкусные конфеты, которые она знала, что люблю. Я всегда у неё на первом месте. А она ушла на второй план с момента как начал общаться с пацанами. Пропустил её день рождения. Не позвал на своё, потому что завалились к другу на квартиру, пили и курили — это не для моей маленькой мишки. Хотя она бы сидела там и терпела, просто чтобы быть рядом со мной. Она всегда ставила меня выше своих принципов. Выше себя ставила.

Сглотнув тяжёлый, вязкий ком в горле я достал последнее из конверта. Письмо. Тяжесть в груди начала расти все больше. Становилось всё тяжелее. Страх открывать это чëртово письмо. Страх узнать и окончательно понять, что причина её уезда действительно я. Собравшись всё таки с силами я раскрыл бумагу и начал читать.

«Привет, Максим.
Я надеюсь мама передала тебе этот конверт. А если ты читаешь это письмо, то я все таки смогла оставить и уехать. Исчезнула, ушла. Как ты и просил.
Я не буду слезно умолять тебя здесь позвонить мне и решить нашу проблему. Нет. Здесь я скажу тебе только большое спасибо.
Спасибо за наше общее детство. За все моменты проведённые вместе. За всё.
Помнишь как в одиннадцать ты мне сказал, что не бросишь? Обманул. Бросил.
А помнишь, как мы играя очередной раз в пиратов вместе упали и ободрали колени? Болели тогда сильно, только ты не знал. Я не говорила, иначе ты бы чуть ли не на руках меня носил. Ты всегда такой был, джентельмен, никогда не бросал меня в беде, прибегал по первому зову.
Спасибо тебе, что подарил мне счастливое детство и начало подросткового возраста. Но ты прав, мне пора двигаться дальше, перестать бегать за тобой хвостиком везде и всюду. Пора начинать жить свою подростковую жизнь без тебя. Пора взрослеть и учиться отпускать.
И с этим текстом я тебя отпускаю.
Не пробуй до меня дозвонится, номер я сменила. Не ходи к маме, чтобы узнать куда я уехала. Она не скажет, я попросила. Никто не скажет, потому что никто не знает кроме мамы.
Спасибо тебе за десять счастливых, наполненных смехом и вместе с ним горем, лет. Надеюсь, будем счастливы друг без друга.
Прощай, мой милый Орлёнок.»

— Не-а. Нет, мишка. Не так просто я тебя отпущу. — сказал я охрипшим голосом и побежал к маме Ани. Уговорю, скажет. Хотя бы номер. Мне надо знать. Надо сказать, что я полный идиот и придурок. Сказать, что не могу без неё. Вернуть всë назад.

Звоня и стуча в дверь квартиры я мысленно проклинал себя за ту несправедливость, с которой отнёсся к Ане. Не заслужила она такого. Нет, только не она. Кто угодно. Даже я не имел права так поступать.

— Максим? Ты чего тут? — не понимающе спросила Нина Павловна выглядывая из квартиры.
— Где Аня? Куда уехала? Какой новый номер? — затараторил я засыпая её вопросами и смотря на неё с надеждой на то, что скажет. — Пожалуйста, скажите.
— Не могу, Максим. Она просила, прости. Уходи. — отрезала она и закрыла дверь у меня перед носом. И теперь, стоя тут напротив её двери я понял. Потерял. По собственной вине потерял. Разрушил все окончательно. Урод.

Желание разбить себе лицо становиться всë выше с каждым часом. С каждой секундной, которая даëт понять, что я все разрушил. Как же я теперь буду строить бизнес без моего маленького архитектора? Мы же так мечтали, с меня бизнес, а Анька будет ведущим архитектуром, будет главная по планировкам и чертежам. Это же наша общая мечта. Все в трубу, все не так, как хотел.
Идиот. Какой я придурок конченный.

***
Всю неделю я не выхожу из своей комнаты. Закрылся ото всех. Школа — дом, даже гулять не хожу. Отгородился от пацанов, перестал общаться даже с отцом и матерью. Просто нет сил. Тупая, жгучая боль разъедает все внутренности. Жжёт и не даёт расслабиться. Да, оно мне и не надо сейчас. Так проще. Проще сидеть с виной и понимать, что всё рухнуло из-за меня. Только не тогда, когда я не знаю где Аня и как она себя сейчас чувствует. Да она даже социальные сети удалила все напрочь. Никакой связи. Будто и не было её в моей жизни. Но она была, светлая и самая добрая девчонка. Моя маленькая Анечка.

— Максим, поговори со мной, прошу... — мама зашла в комнату и села рядом со мной. Вид у неё страдальческий. Оно и понятно, родной сын стал похож на приведение.
— Она уехала, мам. Из-за меня уехала. — хрипло прошептал я не смотря ей в глаза. Не хочу видеть там призрения и обвинений. Не от неё. Лучше сам буду себя жрать изнутри, чем видеть как родная мать винит.
— Знаю.. Нина говорила, — тихо сказала она. — Но насколько я знаю, у неё всё хорошо. В новой школе приняли прекрасно, завела друзей. Учится, гуляет. Даже не страдает. — мама взяла меня за руку и продолжила, — и ты перестань страдать. Если судьба, свидетесь ещё. Да и я уверена, ваше время ещё не вышло, оно просто даёт вам передышку друг от друга. Десять лет неразлей вода, вам нужно строить свою жизнь без её связи друг с другом. Она вернëтся. Рано или поздно, вы увидитесь, будь уверен, что ещё посмеётесь над этой ситуацией.

Мама ушла, а я продолжал обдумывать её слова. Она права, нужно продолжать жить. Не забывая, продолжать строить свою жизнь. Продолжать идти к своей мечте о бизнесе. Закончить школу и уехать на обучение в Англию. После возвращения жениться наверное, или посвятить себя только бизнесу, там как пойдёт. Пора двигаться дальше.

Я не забуду, Аня. Но продолжу жить с воспоминаниями о тебе. О твоей улыбке и твоём смехе. Но сегодня я начинаю свой путь. Без тебя, к сожалению.