Укус ангела

(В тгк можно поставить музыку для прочтения и увидеть арты с персонажами)

Во снах мы смотрели на звёзды,

Но видели только их свет.

Разоряли кукушкины гнёзда,

Купили волчий билет.

У спальных районов нету сердец.

Мы не вернёмся - это конец.

Меня зовут Ангел. Нет, это не мое настоящее имя. Его мне дали изгои или уроды. Да, так называют людей, которые не похожи на других. Имя, данное мне при рождении и записанное в паспорте, я забыл. Вспоминаю когда скучно или читаю очередную газету.

Я урод, не такой как все. Теперь мое место среди таких же уродов, детей, у которых дом, это ледяная мраморная могила на заброшенном кладбище.

***

Когда стрелки старых бабушкиных часов давно твердо стоят на второй цифре, сон все никак не лезет. Казалось, что может быть такого чтобы заснуть? Но нет, это целое испытание для юного организма. В мыслях то и дело всплывают моменты прошедшего выходного дня, а в мышцах чувствуется тупая боль. Такой же тупой, как угол в домашней задачке по геометрии, которую задала старая, похожая на жабу с огромной бородавкой на носу, учительница по математике. Пришлось долго провозиться с ней, чтобы на первом уроке сразу не получить два.

Нету сил, чтобы закрыть полу открытое окно. Поэтому приходится слушать звуки, доносящийся за ним. Потёртый календарь, висящий на стене, показывает двадцать третье число десятого месяца. Во всю льют дожди, и дороги города покрывают глубокие, как озера и моря, лужи. И сейчас тоже идет сильный ливень. Его капли, как удары деревянных палочек об барабаны, стучит по стеклам и железной оправе окна. Иногда можно услышать гул проезжающих поездов, редко, примерно раз в сорок минут. Также слышно мяуканье одиноких кошек, голодных и исхудавших. У них нет дома, и нет тех, кто их любит.

Комната, где мне приходиться ютиться, маленькая. В ней невозможно находиться больше двух человек, ведь сразу начинаешь задыхаться. Она темная, хоть и находится на солнечной стороне этого здания. В ней всего одноместная кровать, которая при любом повороте скрипит неприятным звуком. Ковёр, пыльный и узорчатый, достался еще от бабушки, как и сама квартира, она повесила его еще лет тридцать назад. Так до сих пор и висит. Когда я был маленьким, и не мог заснуть, пальцем обводил на нем линии узоров. Сейчас этот способ не работает, и очень жаль. Шкаф, который как раз занимает столь ценное пространство, стоит у двери. В нем практически нет моей одежды, а вот оставленных покойными вещей много. Это и шуба, которую поела моль, и украшения, и портрет Сталина, и альбомы с фотографиями нашей родословной, постельное белье и старая фотопленка.

Да, жизнь в этом месте была не сахар. Друзей позвать стыдно, да и самому находиться в этой комнате неприятно. А да... У меня нет друзей, только товарищи. Многое о себе я не рассказываю, узнают... стану новым изгоем.

Сейчас 2128 год, время перемен? Нет. Война между странами СНГ... Сильно повлияла на экономику страны, из-за чего начался сильный голод. Настолько, что унес жизни многих детей и некоторых взрослых. Началась эпидемия, вирус, который с легкостью поражал детские легкие. За четыре года смерть унесла около 67 миллионов детей в бывших странах СССР.

Теперь везде висят плакаты, чтобы молодые люди повышали рождаемость страны. Возраст совершеннолетия уменьшился до 16 лет.

Сам вирус, не был стопроцентно смертельным. Некоторые несовершеннолетние смогли выжить в борьбе с одним из всадников апокалипсиса. Но остались последствия, кто-то лишился зрения, слуха... кто-то конечности. Спросите, как? Легкие -одни из самых важных органов в нашем теле, а вирус поражал их. Не полностью, часть. И какую часть он поразил, та часть отмирала. Последствия вы уже поняли. Теперь такие дети считались изгоями, уродами, недостойные находится в обществе. Они жили меньше других, у них было много запретов. Страны старались скрыть их существование.

А что касается городов? Все они были сожжены. Как? Бомбами, ракетами и минами. Солдаты на славу постарались, забирая у людей их жилье. Теперь горда были маленькие, примерно по одному миллиону жителей. Ну и находясь далеко друг от друга. Самолеты не работают из-за загрязненного воздуха, и работают только поезда. Машины запрещены, чтобы не перевозить радиацию и другие опасные химические элементы, да и незаконные вещи.

У людей забрали мечты, интернет запретили, а страны СНГ полностью закрыли границы. Теперь никто из мира не может связаться с ними, и они с миром. Единственные средства связи - это письма и газеты. И то, солдат имеет право прочитать его, личное.... А и есть телевизоры, да их разрешили. Но там только четыре канала. Один новости, второй хор из церкви, третий информативный, а четвертый житие святых. Да, после ужасных последствий войны, голода и эпидемии. Они поверили во всевышние силы. Да, в Иисуса и ему подобных. Теперь всех новых людей воспитывают чтением Библии и службой в связанных местах.

Теперь работа разделена на три отдела.

Корнес.

Люди работают в армии и в полиции. Обеспечивают соблюдение установленных правил правительства. А и да, правительство теперь называется ВБСЛ - Верховный божественный союз людей. Но в народе называют боги. Они диктуют правила, а корнес следит за исполнением. Это считается элитной работой и туда не берут изгоев.

Матрешки.

Люди, работающие в сфере услуг. Такие как парикмахеры, врачи, повара, и такие люди считаются более-менее человеком.

Пешки.

Рабочие на заводах или изгои. В основном там работают те, кто осужден за тяжкие преступления, изгои и те, кто не смогли попасть в Корнес. Стать пешкой или быть ребенком пешки... автоматически становишься изгоем.

Города теперь выглядят иначе. Теперь мы живем в стенах, хах. Каждый город окружает стена, толщиной три километра, для защиты от других или чтобы жители не смогли уехать. Города делятся на уровни. Где-то живут богатые, а где-то пешки. Инфраструктура это кто что смог сделать. Бетонные коробки, Соединенные кое-как, образовывают комнаты и запутанные коридоры. Из них появляются квартиры. Они всегда разные, где-то они длинные и комнаты маленькие, где-то несколько этажей, а где-то одна большая комната - это вся квартира. Стены голые или обклеены дешевыми обоями. Воду набирают в колодцах. Это и есть будущее.... Где небо из-за радиации зеленое... Ядерно-зеленое. Как токсичные отходы с заводов. Улицы узкие и запутанные. Постоянно меняются и карты не помогут. Вдоль стен повешены водосточные трубы, по котором течет радиоактивная дождевая вода. От главных улочек, словно многоножки отходят маленькие. В них вечно пахнет канализацией или чем-то горьким. Тут висят веревки с бельем после стирки, играют дети, которые остались живы или болезнь их не коснулась. Тут и есть входы в квартиры, на более высоких этажах, до них надо зайти в небольшой коридор с ржавыми железными лестницами, ведущие на те самые этажи. Только те, кто живут тут, знают, как добраться до нужных мест и зданий.

В подобном городе я и живу. Его старое название никто не помнит, его переименовали лет сто назад. Теперь все его зовут Мораль. Да, интересное название, духовное. Этот город сконцентрирован на производстве поездов и других технологий. Поэтому брошенную технику тут можно найти везде. Какие-нибудь запчасти или провода. Так что проблем с электричеством у нас нет. Хах. И самое главное, яркие красочные вывески, хоть вырви глаз. И конечно... Технологии. Да Мораль самый технологично развитый город в стране, по округе множество камер и машин. Но практически все до сих пор можно купить за стопку наличных. Хах, двадцать второй век и до сих пор все ходят с наличными. Смешно.

И вот я лежу, пятнадцатилетний мальчик который в следующем году должен стать пешкой. Ведь я, по иронии судьбы стал изгоем. Да, я переболел болезнью, но более открытых ее остатков у меня нет. Моя мать подхватили эту заразу, когда была беременна мной, в результате я родился без ноги, а точнее ее части ниже колена. Да, это не так сильно видно, как если бы я родился слепым или без руки. Но тоже не очень. С самого детства меня научили хорошо это скрывать: надеваешь теплый шерстяной носок, а лучше два, и длинные штаны. И все, звук металлического протеза не слышно из-за шерстяной защиты.

В детстве я мечтал стать фотографом, о такой профессии мне рассказал отец. С помощью камеры фотограф может запечатлеть случайный моменты из жизни. А эти фотки останутся в альбоме. Но изгой никогда не сможет стать им, ведь мы недостойны этого. Поэтому с самого рождения я скрываю то что я родился в последствии заболевания. Чтобы прекрасно сдать экзамены и поступить в Академию Искусств. И вот я-Женя Виноградов, стану фотографом.

И теперь лежу на кровати, слушая постукивания дождя. Стены холодные, но из-за ковра было немного теплее. Несколько пыльных и старый одеял лежат на мне, чтобы не замерзнуть. Тепло... но сон не лезет. Завтра контрольная по истории, а параграф читать лень, эх. Если прислушаться, помимо шума с улицы, можно услышать гул холодильника с кухни и постукивания старых часов.

Динь-дон

Динь-дон

Динь-дон

Тик-так

Тик-так

Тик-так

Скрипит кровать, когда я поворачиваюсь. Все давно знакомо, глаза медленно закрываются наблюдая за движущийся стрелкой. Вздыхая, я переворачиваюсь на бок, все-таки сон медленно приходит в мое сознание.

И опять ничего из красочных грез он не видел. Только темнота и мрак.

Утро. 7:21. Новый день, впервые за эту неделю ливень прекратился, но зонтик все-таки взять необходимо. Вдруг опять польет?

Противный и бешеный, как соседская собака в старом кожаном наморднике, звон будильника. Да, неприятно. Но это единственное, что способно разбудить. Медленно открывает глаза, и первое, что парень видит, это те же самые часы. Одной рукой он тянется к будильнику, а второй протирает сонные глаза. После этого вытягивает ногу как можно дальше, растягивая ее для разминки. Позже, через пару минут, юноша тянется к самой низкой и ближайшей полочке, она давно уже была приспособлена как прикроватная тумбочка. На ней стоял стакан питьевой воды, которую употребляет по утрам, носовой платок, пластыри от мозолей. Холодная жидкость приятно осушила больное горло. Это был ритуал, который соблюдался на ежедневной основе. Воздух в городе был сухой и пить хочется постоянно, особенно после ночи.

- Пора, - тихо сказал парень, вставая с теплой кровати, согретой за ночь теплом живого тела. Женя был одет в обычную бедную пижаму, потертую со временем и от стирки под ледяной водой. Слышится глухой гул железной ноги об бетонный пол. Перед тем, как выйти на кухню, юноша взглянул на себя в зеркале.

Белого, теплого оттенка волосы чуть выше плеч. Непослушные, как ветер. На ощупь мягкие словно шелк, и так хочется узнать, чем они пахнут. А пахли они медом и виноградом, хотя юноша никогда не видел и не ел эти продукты. Янтарные, яркие глаза, словно у чего-то далекого и священного. Как две золотые монеты или звездочки. Когда парень улыбался, только на левой щеке появлялась ямочка. Рост парня были средним, он на пол головы выше всех девочек в классе. Телосложение худое из-за недоедания, а кожа бледная. Курносый аккуратный носик и розовые губы. Нижняя губа чуть больше другой. Женя и в правду был очень красивый, нельзя назвать его уродом.

Медленно и не торопясь парень шел по длинному и холодному коридору. Кожа покрылась мурашками. В этой квартире он рос с самого рождения. В этих комнатах умерли его родные и женщина, родившая его. Она умерла от переутомления, повесившись в ванной на отцовском ремне. До сих пор чувствуется запах тела, умирающего на глазах ребенка. Она работала в одном из офисов и принадлежала к касте "Матрешка". Дойдя до нужной комнаты, Женя повернул ржавую ручку от двери. Резкий запах канализации ударил в ноздри, то что нужно. Открыл кран, который подключен к бочке с водой и умылся, ополоснув лицо ледяной водой. Сделал все водные процедуры, обычная рутина.

Промыть протез, затем все смазать специальным маслом, которое перед использованием надо разогреть. Чтобы протез на холоде не скрипел. Надеть два носка под цвет ножи ног. А по одежде обычная школьная форма: белая рубашка, серые брюки с коричневым ремнем, и жилетка под цвет штанов, также галстук ярко красного цвета. Эти действия уже выполнялись на автомате, женя привык все это делать каждое утро.

Запах, такой яркий, как свет уличных фонарей, и насыщенный. Отец снова готовил свой любимый утренний напиток. Его смена в основном была по ночам, но сегодня его вызвали на вторую смену. Работал он в крематории, так как места в городе на могилы и кладбища у жителей нет, итак живут в маленьких и тесных ящиках, а не в квартирах. Боги решили сжигать тела умерших и прах собирать в контейнеры. Эти боксы хранят, как сказано в одной из газет пятидесяти летней давности, где-то под зданием правительства всевышних, типа после смерти их души чисты и попадают в рай. Бред...

- Проснулся? - послышался суровый голос отца, он не любил своего сына. Считал его грязным бесом, не достойным жить. Как же он мечтал засунуть это изуродованное тело в огонь и забыть его навсегда.

- Да. -коротко ответил блондин, а затем ему по паху прилетела взрослая нога, ударяя по гениталиям. Резких выдох и парень от боли сомкнулся по полам. Одной рукой держась за живот второй облокотившись на стену, он тяжело дышал, пытаясь сдержать набежавшие слезы. Ведь за них парень получит сильнее.

- Сгинь с глаз долой. - тон резкий и холодный, словно талая вода в марте месяце. Женя кивнул изо всех сил, медленными шагами пошел к своей комнате. Схватив рюкзак юноша побежал подальше. От этого проклятого места, дома и вообще человека. Боль в паху все ещё гудела, но желание уйти как можно дальше было сильнее. И вот он уже спускался по лестнице вниз, в мир, где свободе человека было начертано две границы - смерть и вера в богов. Где те, кто не похожи на других, считают за нелюдей. Где свободу отняли у человека, и за каждым идет контроль. Мир прогнил, и в нем жить маленькому ангелу нельзя. Его крылья с рождения подрезаны, он никогда не сможет улететь и обрести свободу.

_______________________________

это первая глава данной истории,скора будет продолжение.