Глава 9. Первый урок Магфилософия
Утро в Алфее началось спокойно. Винкс, ещё не до конца проснувшиеся, сидели за длинным столом в столовой, болтая о прошедшем дне.
— Ты бы видела лицо Палладиума, когда я перепутала фиолетовую лилию с мясоедной гидрантией, — хихикала Стелла. — Он, кажется, впервые в жизни потерял дар речи.
— Удивительно, что у тебя остались пальцы, — фыркнула Муза, ковыряя овсянку.
— Справедливости ради, она была симпатичная, — добавила Флора. — До того как попыталась съесть твою шляпу.
Тут в зале повисла тишина — двери столовой открылись сами собой, без скрипа, без хлопка. Вошёл профессор Авалон.
Он шёл неторопливо, словно каждое его движение было выверено. Мантия цвета ночи с серебряной вышивкой мягко скользила по полу. Его взгляд ни на ком не задерживался, но, казалось, видел всё.
И вдруг... над столами начали появляться цветы.
По одному — перед каждой ученицей.
Фиолетовые пионы, будто сотканные из магического шелка, появлялись из воздуха и опускались точно перед тарелками, чашками, тетрадями. Никаких карточек, объяснений — только цветок. У каждой.
— Это же... пион, — прошептала Флора, бережно беря свой. — Мой любимый...
— И мой любимый цвет, — откликнулась Блум.
— Очарование и тайна, — прокомментировала Стелла, завороженно крутя стебель между пальцами. — Очень изысканно. Он что, всем это устроил?
— Кажется, всем девушкам, — подтвердила Муза, оглянувшись на соседние столы — у каждой ученицы в руках был такой же цветок. Зал наполнился восторженным шёпотом, лёгкой суетой и нотками кокетства.
Только Нимфея сидела спокойно. Перед ней, как и у всех, лежал фиолетовый пион, его лепестки мягко поблёскивали в луче утреннего солнца. Но она даже не дотронулась до него.
Аудитория магфилософии. Высокие витражи отбрасывали фиолетовые тени на мраморный пол. Пространство будто дышало — ожиданием, неизвестностью, неясным напряжением.
За кафедрой — профессор Авалон. Высокий, собранный, с лёгкой полуулыбкой, в которой читалось нечто большее, чем просто доброжелательность.
— Как вы знаете, — начал он, обводя зал внимательным взглядом, — наш курс называется «Магфилософия». Здесь вы научитесь верить своим чувствам и доверять инстинктам. Вы научитесь искать детали — и, что важнее, найдёте силы внутри себя.
Он сделал паузу, и в зале стало почти слышно, как девочки замерли в ожидании. Кто-то выпрямился, кто-то перелистнул блокнот.
— Начнём с простого. Как звали первую фею?
— Клериэль, — в один голос ответил почти весь класс.
Авалон кивнул. Слишком быстро.
— Прекрасно. Теперь скажите: вы это знаете... или вы в это верите?
Некоторые переглянулись. Молчание. Первой подала голос Лейла:
— Мне рассказывала мама. А она всегда права.
— Вполне вероятно, — согласился Авалон. — Но откуда она об этом узнала?
— Ну... — Лейла запнулась. — Не знаю. Просто... все знают.
— Именно, — его голос стал тише. — Все знают. Она заставила всех поверить, что была первой. И это сработало. Но она не была первой. Это... и есть сила слова.
Флора неловко подняла руку:
— Но разве Лейла не должна верить своей маме?
Авалон посмотрел на неё мягко, но внимательно:
— Иногда вера — это всё, что у нас есть. Но если вы хотите узнать правду, вы должны задать себе вопрос: почему вы верите? — и что, если это не так?
Некоторые девочки тихо переговаривались, кто-то записывал услышанное. Рядом сидела Нимфея, откинутая в кресле, с прямой спиной и холодным взглядом. Она не записала ни слова.
— А теперь вопрос, — продолжил профессор, — зачем нам искать правду, если ложь удобней?
Несколько рук тут же взметнулись вверх. Но он посмотрел только на одну — ту, что не поднималась.
— Леди Адисс. Ваше мнение?
Нимфея подняла глаза, задержала на нём взгляд и спокойно ответила:
— Потому что ложь разрушается со временем. А правда — нет.
Авалон кивнул, он не сказал больше ни слова. Только перешёл к следующему пункту программы.
Позже, за длинным столом в столовой, когда звенели ложки и обсуждались последние тренды из модного журнала Магикса, Блум нахмурилась, отодвигая тарелку.
— Девочки, — сказала она, — а вы не думали... взять у профессора Авалона дополнительные занятия?
— Ты это серьёзно? — удивилась Муза. — После всех этих философских трюков?
— Да, — кивнула Блум. — Он говорит странно, но... он знает что-то важное. У него в глазах — как будто он видел больше, чем говорит. Я хочу понять это. Узнать, как найти истину. Или хотя бы подойти к ней ближе.
Нимфея молчала. Она не касалась своей еды, сидела прямо, спина — как струна, руки сложены на коленях. Когда Блум в очередной раз заговорила о том, что хочет записаться к нему на индивидуальные занятия, взгляд Нимфеи стал ледяным.
— Я бы не советовала, — тихо, но отчётливо сказала она.
Девочки обернулись к ней, слегка удивлённые.
— Почему? — спросила Текна. — Он вроде как вежливый, культурный...
Нимфея медленно подняла глаза. В её серебристом взгляде горел холод, будто в её душе что-то насторожилось с самого первого момента.
— Он мне не нравится, — произнесла она глухо. — В его магии... что-то не то. Слишком гладко. Слишком... идеальная оболочка, чтобы быть настоящей.
Блум прищурилась:
— Но он ведь просто профессор...
— Тем опаснее, — отрезала Нимфея. — Не забывайте, девочки, зло не всегда приходит в чёрных мантиях. Иногда оно улыбается и дарит вам фиолетовые пионы.
Возникла тишина.
— Ты правда думаешь, что он опасен? — мягко спросила Флора.
— Я ничего не думаю. Я чувствую, — с твёрдостью произнесла Нимфея.
Она отставила чашку и встала, поправляя складки тёмной юбки.
— Просто будьте осторожны. Особенно ты, Блум.
С этими словами Нимфея ушла, оставив за столом напряжённую тишину и лёгкий след духов с нотами ночной гардении.