В его квартире.

(Что только не придет в голову, когда сидишь и смотришь в окно, а из колонок доносится мелодия Lights & Motion - anomaly,  звучащая на бесконечном повторе)

«...Его обнаружили на стройплощадке нового жилого комплекса премиум-класса утром пятницы. Охранник обходил территорию около 6:30. В одном из помещений наткнулся на то, что теперь вряд ли забудет до конца жизни.

Мужчина средних лет был выставлен на показ путем повешения его тела на металлоконструкции. Руки его были распластаны в стороны и привязаны к железным прутьям проволокой. На лице мужчины присутствовали порезы вокруг глаз и у висков, напоминающие авиаторные очки. Ушибы и колотые раны, разбросанные по всем конечностям, оставили кровавое месиво на...»

Боковым зрением он заметил, как слева за окном в небе пронеслось крупное серое пятно. Пальцы на клавиатуре на несколько мгновений замерли, пока мозг пытался обработать информацию. Птица. Скорее всего, это была птица.

Сынмин слегка повернул свой подбородок в сторону окна, которое находилось от него по левую сторону. Но взгляд его всё так же был прикован к упорядоченным рядам черных букв на белом фоне очередной страницы.

«...на его одежде. На шее мужчины висело грубое ожерелье, сделанное из старых механических деталей, гаек и шурупов. К груди приколочены металлические шестерни».

Он умел описывать сцены самых жутких преступлений, при этом сохраняя мертвецкое спокойствие. Единственные мышцы, которые выдавали в его лице реального человека, а не точеную восковую фигуру отвечали за движения глаз и век.

В 10 классе кто-то из ребят показал его тетрадь с подобными записями учительнице. Она же вместо того, чтобы сразу вызвать родителей, после уроков сама пообщалась с учеником и предложила ему попробовать себя в писательстве на конкурсе, каждый год проходящем по всей стране.

Не то чтобы Сынмину хотелось и он рвался к известности, но случилось то, что случилось. Его работа вошла в тройку призёров. Среди жюри находились как книгоиздатели, так и критики. Парочка из них заинтересовалась потенциалом парня. Они подкинули ещё вариантов для пробы пера. После чего с владельцем небольшого издательства Сынмин и заключил договор, который предусматривал сотрудничество и издание как минимум трех книг в жанре детективный триллер.

Главным условием было взятие псевдонима и сохранение своего возраста в тайне, ведь темы, поднимаемые в произведениях, как и описываемые сцены выходили далеко за возрастную категорию, к которой принадлежал сам Сынмин.

«Тело было изрезано во всех направлениях. Некоторые раны не представлялось возможным рассмотреть, не сняв одежду с трупа. А от солнечного сплетения до лобковой кости был разрез с жуткими рваными краями. Кишки вылезли наружу и свисали вместе с внутренними органами. Рядом с телом лежал пиджак пилота и удостоверение, вернее просто его обложка.

До прибытия полиции этого бедолагу увидели еще несколько человек. Рабочие, что пришли на смену пораньше, не сговариваясь, стоя в проходе, развернулись на 180 градусов и на деревянных ногах, молча, двинулись в сторону импровизированной курилки.»

Снова пятно большое, серое за окном. Пронеслось на уровне глаз справа налево. Звук, который не принадлежал ни вороне, ни галке, ни голубю. Пальцы вновь перестали нажимать на клавиши.

«Чайка?» Сынмин повернул своё лицо к окну и обвёл взглядом пейзаж.

Из окон его квартиры, которая находилась на двенадцатом этаже обычного жилого комплекса, открывался обзор на многоуровневую парковку, а за ней дорога как бы отделяющая город от пригородного посёлка. В начале неё стоял храм с восьмью золотыми куполами, из колокольни которого дважды в день слышался звон. Сынмин не был там ни разу с самого заселения. Да и в бога он не верил. Душа – это что-то о чём много пишут, но чего никто никогда не видел. Сродни пришельцам.

С правой стороны от дороги тянулся бесконечный серый бетонный забор, за которым виднелось здание завода или как он числился в бумагах «машиностроительное предприятие». Машины, которые производили на этом предприятии, были вовсе не для использования обычными людьми в городе. Поэтому по верху вдоль всего забора тянулись ленты из проволоки, которые намекали на то, что ни пройти, ни выйти оттуда случайному человеку не получится.

Иногда Сынмина посещают мысли попробовать пройти туда под предлогом устройства на работу. Ведь никогда не знаешь, что может пригодиться для следующей истории.

Завод. Храм. Коттеджный посёлок. Среди всего перечисленного не было ни одной реки. Рек в этой части города никогда и не бывало. Но крик чаек Сынмин знал очень хорошо, и спутать его со звуком другой птицы не представлялось возможным.

Взгляд остановился на пустом участке неба между куполами храма и заводом. Только сейчас он увидел хмурые серые облака, неспешно то ли плывущие по небесной глади, то ли переваливающие свои тяжелые туши вдоль неба и ветер, гуляющий по верхушкам самых высоких деревьев, стоящих вдоль дороги.

Слегка откинувшись на спинку кресла, он убрал руки с клавиатуры и дотронулся подушечками пальцев правой руки до мыши. Время пошло.

Ещё один факт об этом человеке заключается в том, что он мог устремить свой взгляд в одну точку, растушёвывая всё остальное по периферии зрения, и долго смотреть, не моргая, теряясь где-то внутри своих мыслей.

Он и сам не знал, насколько мог выпасть из реальности. Но сегодня в его комнате он был не один.

-Определенно, псих, - послышался ровный тихий голос из-за спины Сынмина с правой стороны, - так искромсать человека.

В то время, как Сынмин отвлекся на птиц, которые вновь пролетели за окном уже в количестве двух штук, к нему со спины подошёл молодой парень, который без стеснения наклонился к правому плечу Сынмина и всматривался в экран с набранным текстом сцены преступления.

- Либо фанатик, либо дурак, - он помолчал пару секунд, все так же не переводя взгляд на парня, сидевшего перед ним в кресле. Слегка прищурившись, он продолжил:

– Судя по тому, как ты описал лицо жертвы, все повреждения он получил уже будучи в отключке.

- Это было сделано не для жертвы, а для зрителей, - спокойно отозвался Сынмин.

Похоже он не собирался переводить свой взгляд на того, кто находился так близко. Казалось, что присутствие или отсутствие Минхо в комнате попросту не воспринималось Сынмином, пусть он и соизволил произнести ответ своими губами. Увидеть еще раз чайку за окном было важнее.

«Почему они здесь? Настолько глупы, что улетели прочь от воды туда, где точно не найдут себе пропитание? Становятся всё наглее.»

Сынмин сжал челюсти и на скулах дернулись желваки.

-Художник? – произнес Минхо, слегка повысив свой голос, чтобы показать заинтересованность.

Сынмин разжал челюсти, приоткрыв рот, он сделал протяжный вдох и громко выдохнул, хоть мгновение назад и казалось, что он просто неодушевленная восковая фигура:

- Ты спешишь, Минхо.

Он повернул свою голову к экрану, так что его правое ухо оказалось в опасной близости от губ Минхо, всё так же неподвижно стоящего за его креслом. Минхо отвлекся от экрана на слова Сынмина и перевёл взгляд на его профиль. Так близко он ещё не был.

Он стал рассматривать каждую деталь на лице молодого писателя, пытаясь что-то понять. Дыхание Минхо могло касаться уха Сынмина. Об этом свидетельствовали кончики волос, которые еле заметно колыхались у висков. Но это, казалось, не имело никакого эффекта на хозяина квартиры, который в свою очередь снова прочитывал эту сцену от начала и до конца.

Ни один мускул на его лице не дрогнул, кроме глаз. Глаза отвечали в этом точёном восковом лице за жизнь. В них словно бликами отражался огонёк. И что-то подсказывало Минхо, что он один из немногих, кто вообще мог быть так близко к Сынмину, чтобы ощутить присутствие этого огонька внутри его обладателя.

Тихо хмыкнув, Минхо отодвинулся назад, давая Сынмину пространство для движений. Пусть и находясь позади своего друга, он опустил своё лицо, чтобы прикрыть улыбку, мелькнувшую в уголках губ. Сделал ещё один шаг назад и присел на край кровати, на которой находился до этого:

-Мне интересно, - тихо отозвался Минхо.

-Тридцать восемь, - сказал писатель, отвечая на незаданный вопрос, скорее самому себе, нежели своему гостю.

Сынмин стал водить мышкой по столу. В два клика он закрыл документ с сохранённой работой, после чего выключил компьютер. Сделав очередной уставший вдох и выдох, писатель откинулся на спинку кресла и, моргнув, начал потирать свои глаза.

-Ты вчера вообще ложился?

В вопросе Минхо звучала ирония. За полгода их знакомства Сынмин пребывал обычно в двух состояниях. Первое – хроническая усталость. А второе – творческий порыв. Минхо так и не смог определиться какое из них привлекает его больше. Но знал, что этому гению нужен отдых. При этом он понимал, что бесполезно указывать Сынмину, что и как ему стоит делать. Это только спровоцирует парня в следующий раз не открывать для внезапного гостя дверь своей квартиры.

На сей раз Сынмину понадобилось меньше минуты, чтобы встать со своего кресла, наклонить голову в бок и начать разминать шею пальцами левой руки. Привычка, не оставшаяся без внимания Минхо.

Писатель обернулся к парню, сидевшему на кровати:

-Зачем ты пришёл? – спросил он.

Вопрос из разряда тех, которые принято задавать перед тем, как впускать кого-то к себе в дом, а не через два часа после этого.

-У меня было свободное время, - ровно ответил гость.

Отсутствие эмоций на лице Минхо, казалось, отражением безразличия Сынмина.

- Рабочая смена начнётся..., - они оба перевели взгляды на настенные часы, - только через сорок минут.

Время у Минхо действительно было. До рабочей смены минут сорок, плюс лояльный начальник без ОКР по части времени. Он всё успеет: домчаться с двумя пересадками в другой конец города, прийти на работу, надеть фартук и улыбку доброго кота, встать за прилавок и приступить к приготовлению новых заказов кофе. По дороге он не забудет захватить из круглосуточного мини - маркета еженедельную городскую газету, в которой его интересуют разделы происшествия и объявления. Просто личный интерес.

У Минхо есть и другие интересы, но о них никто не узнает. Даже Сынмин, который так безрассудно полгода назад впустил к себе в квартиру совершенно незнакомого парня. Сынмин, который прямо сейчас грузно свалился на свою кровать, схватив большую подушку, прижав её к груди.

Минхо не понимает эту черту писателя детективов и кровавых триллеров. Ведь в его историях любой может оказаться лжецом, серийным убийцей или сумасшедшим фанатиком. Писатель, получивший награду «Новичок в литературе» за книгу «Убийца в отражении» и вместе с тем нелюдимый молодой парень, не подпускающий к себе никого, валяется на кровати без какой-либо маломальской защиты перед незнакомцем.

За время, которое можно отсчитать с их встречи, Сынмин почти не рассказывал о себе. Самый часто всплывающий человек в их разговорах – это редактор, который стоит под цифрой «1» в быстром наборе на смартфоне. Друзей, как таковых не было. Родственники значились в списке благодаря одной фотографии в рамке, стоявшей на книжной полке. Из-за того, что он работает из дома, парень редко куда бы то ни было выбирается. Скучный для мира. И квартира его скучная. Но идеальный кандидат на главную роль жертвы серийника. Интересный для Минхо.

Каждый раз в этой тихой квартире, сидя на кровати хозяина, молча наблюдать за тем, как расслаблена его спина в кресле, как неумолимо и стремительно пальцы блуждают по клавишам клавиатуры, призывая появиться на экране ещё одну мрачную историю. Эти длинные пальцы, возможно, когда-то перебирали струны гитары, которая стоит в чулане квартиры, спрятанная в пыльный чехол.

Интересно, каким может быть лицо Сынмина во время игры на гитаре? Такой ли отрешенный взгляд, когда он переводит своё внимание на окно, или в его глазах будет плескаться огонь. Интересно, использовал ли он свой манящий голос во время игры? Писал ли Сынмин тексты к песням или был только исполнителем чужих?

Вопросы, которые всплывают в мыслях Минхо, исчезают в мгновение, когда он ловит взгляд Сынмина своим. Вот и сейчас, стоя рядом с кроватью хозяина квартиры, он сам попадает в западню...

Глаза чистые серые обезоружили его мгновенно. Минхо надеется однажды сделать что-то очень плохое, что-то ужасное против этих глаз и против их владельца. Но пока он только стоит и ждёт милости.

Проходит мгновение, минута или час? Время перестает существовать, когда Сынмин смотрит в глаза Минхо. Является ли взгляд Минхо для Сынмина такой же загадкой. Или писатель уже давно раскрыл все секреты его тьмы? И если это так, почему же он до сих пор просто лежит на этой чёртовой кровати, не предпринимая никаких попыток защититься или позвать на помощь? Почему этот человек просто смотрит?

Ничего не говоря, Сынмин показывает, что в этом противостоянии он главный, а Минхо второстепенный персонаж.

Серые глаза скрываются под опущенными веками с длинными ресницами. Их владелец производит очередной глубокий выдох через нос. Сегодняшнее гостеприимство Сынмина, а значит и время Минхо закончилось.

Минхо хочет сжать свои пальцы в кулаки, но они его почти не слушаются, продолжая лишь слегка подрагивать, безвольно повиснув. Он снова проиграл.

Развернувшись, как можно тише, чтобы не тревожить слух хозяина квартиры Минхо проходит в прихожую, надевает ботинки, осторожно поворачивает ручку на входной двери и выходит в общий коридор. Здесь даже дышится легче. Словно в квартире сам воздух остановился, чтобы не тревожить того, кто сейчас наверняка уже спал.

Минхо так же тихо закрывает дверь, надавливая на неё до заветного щелчка. Никто посторонний не должен проникнуть внутрь. Никто не должен беспокоить Сынмина. И тогда Минхо дождётся. Дождётся новой истории, в которой он сможет стать уже не второстепенным, а самым настоящим главным персонажем.