Глава 12
Теплая морская вода касается босых ступней, а омега не может оторвать взгляд от ослепительного солнца, выглядывающего из-за огромных пушистых облаков. Где-то вдалеке парят чайки, а теплый морской бриз ласкает кожу и треплет непослушные волосы.
— Не стой там слишком долго, кожа светлая, ожог получишь.
Тэхен поворачивает голову на знакомый голос и его губы трогает теплая улыбка.
Альфа сидит на складном стуле, разматывая удочку и улыбаясь омеге в ответ.
— Отец! — Тэхен подходит к родителю и приседает на корточки перед ним.
Глаза Воншика светятся от счастья при взгляде на свое чадо, и омега отмечает новые небольшие морщинки в уголках его глаз.
— Отец... я... подожди! Я... — внезапно сознание омеги начинает подкидывать воспоминания об аварии, и Тэхен судорожно подпрыгивает, глядя на отца уже с удивлением и страхом. — Но... вы же с папой погибли... Как?!
— Сынок!
Омега оборачивается на зов и буквально прирастает к месту.
Из воды к омеге выходит папа в белоснежной рубашке и таких же белых брюках. Его влажная высветленная челка спадает на глаза, и омега легко откидывает ее со лба, после чего раскидывает руки в приглашающем жесте.
— Папа... — Тэхен падает в объятия Давона, заливая рубашку папы горючими слезами.
— Папа! Этого не может быть, вы же... Вы же погибли.
— Все хорошо, мой мальчик! Я рядом. Я всегда рядом с тобой и твоим братом. Я очень сильно вас люблю.
Тэхен шмыгает носом, сильнее прижимаясь к омеге и вдыхая родной аромат.
— Прости меня, Тэхен. Все это моя вина.
— Нет, папа, нет!
Внезапно омега чувствует пустоту вокруг себя, и вместо теплых объятий папы его окутывает холодная вода. Омега барахтается и пытается вдохнуть воздух, но нечто утаскивает его все ниже под толщу воды. Легкие нещадно жжет, а глаза разъедает соленая вода.
Тэхен резко распахивает глаза и дергается на стуле, к которому оказывается привязан.
— Очнулся наконец.
Как только глаза привыкают к полумраку, омега различает знакомый силуэт, сидящий на стуле в другом конце помещения.
— Чем ты меня накачал? Подонок!
— Ну, ну. Таким прекрасным омегам не идут бранные слова, — Дьявол поднимается с места и подходит к омеге, задирая его подбородок на себя. — Давон, к твоему сведению, при мне почти никогда не ругался. Как же ты на него похож... — альфа больно сжимает лицо омеги и крутит его, рассматривая с разных сторон. — Удивительное сходство.
— Что ты мне вколол? — цедит омега сквозь зубы, испепеляя альфу взглядом.
— Новый синтетический наркотик. Нравится эффект? Выпущу на корейский рынок, как только покончу со всеми вами.
Альфа отпускает голову омеги и достает сигару из кармана, после чего закуривает и продолжает разглядывать Тэ с неподдельным интересом.
— Будь ты тоже моим сыном, ты был бы еще прекраснее. Безумие и тебе бы пошло. Хотя, в тебе оно и так есть.
— О чем это ты?
— А ты не знаешь?!
Куан начинает громко смеяться, запрокидывая голову назад.
— Ты зашел так далеко, но, по факту, ничего не знаешь про своего папу. Рассказать, как мы познакомились? — альфа склоняется над омегой, заглядывая ему в самую душу, вызывая у Тэхена мороз по коже.
***
Двадцать восемь лет назад.
— Иди к черту! — Куан швыряет медицинское заключение в лицо альфы, после чего выходит из кабинета, громко хлопнув дверью так, что сидящий возле кабинета омега с высветленными волосами резко поднимает голову, встречаясь взглядом с разъяренным альфой.
Оказавшись на улице, Куан достает из кармана пиджака пачку сигарет, прикуривая и разминая напряженную шею.
— Босс! — возле альфы останавливается черный автомобиль, и с переднего сиденья выходит альфа, открывая боссу дверь. — Куда едем?
— В офис. От этих проклятых врачей никакого толку. Чертовы докторишки. — Куан выбрасывает окурок и садится в автомобиль, взглянув на окна больницы в последний раз.
***
Жизнь порой играет судьбами людей, разыгрывая их, словно фигурки на шахматной доске.
Запах первого осеннего дождя заполняет пропитанный табачным дымом кабинет сквозь открытое окно.
Альфа разглядывает проезжающие автомобили, затягиваясь очередной тяжелой сигаретой.
Бизнес Мин Куана набирает обороты, и альфу это не может не радовать. Все идет именно так, как он планировал. Куан давно пообещал себе прибрать к рукам этот город, а потом, возможно, и всю Корею.
Когда-то давно, будучи еще совсем ребенком, он завел себе воображаемого друга, который по ночам нашептывал мальчику идеи по захвату мира. Альфе так нравилось слушать своего друга, что цель стала настоящим наваждением, и, по мере взросления, к воображаемому другу присоединялись и другие голоса, все громче и настойчивее. Сейчас, эти голоса скорее отвлекали своими безумными идеями, но глушить их окончательно альфа не планировал.
Если хочешь поставить весь мир на колени, тебе просто необходимо сойти с ума. Безумцам все дается проще. Отсутствует критичность мышления, а весь мир кажется захватывающей игрой воображения.
Альфа делает последнюю затяжку и выбрасывает окурок в пепельницу ровно в ту секунду, как в дверях показывается помощник, скромно опустив голову и боясь смотреть боссу в глаза.
— Господин, к Вам посетитель.
Альфа удивленно поднимает бровь, после чего кивает и слышит первые нотки отдаленно знакомого запаха.
В кабинет входит омега в черной кожаной куртке и с высветленными волосами.
Увидев альфу возле окна, в глазах омеги на секунду мелькает удивление, которое быстро сменяется бесстрашием.
— Здравствуйте, мистер Мин. Мне сказали, что Вы сможете помочь мне в одном деле.
— Ты, — альфа усмехается, разглядывая омегу, — я помню тебя. Это же ты сидел возле кабинета психиатра пару дней назад, — садится в кожаное кресло, закидывая ноги на стол. — Я смотрю, эти чертовы врачи вообще не делают свою работу. Уж не знаю, кто тебе про меня рассказал... Не боишься вот так заваливаться к опасным людям?
— Мне порекомендовали обратиться именно к Вам. И нет, я не боюсь Вас, — омега прожигает Куана взглядом, и черти начинают медленно протягивать когтистые лапы к ногам блондина. — У меня и выбора особо нет, — он горделиво задирает подбородок и подходит ближе.
Куан облизывает пересохшие губы и, убирая ноги со стола, подается вперед, ближе к омеге.
— Ну садись, раз такой бесстрашный. Выкладывай, милый.
Омега присаживается за стол, доставая папку с документами и протягивая их альфе.
— Мне сказали, что вы помогаете с подделкой документов. Один мой однокурсник пользовался Вашими услугами. Мне нужно подделать один документ, чтобы пройти медкомиссию. Деньги я отдам. Первую часть могу прямо сейчас.
Куан поднимает папку со стола, разглядывая содержимое.
— Йон Давон, студент-медик, подозрение на болезнь Урбаха-Вите. Это что за херня такая?
— Это генетические нарушения, при которых человек не испытывает страх. Совсем. Мне не подтвердили диагноз окончательно, но, так как я хочу быть анестезиологом, запись о подозрении на такой диагноз может помешать моей учебе. Я уверен, что у меня нет этой болезни, но оспаривание и медкомиссия подпортят мне репутацию.
Омега вглядывается в лисьи глаза напротив, пытаясь найти в них согласие.
— Так вы мне поможете?
Альфа очередной раз ухмыляется и согласно кивает, начиная утопать в черных бездонных глазах напротив.
— Бесстрашие, значит. Интересно. Уверен, что у тебя этого нет? Мне бы пригодился такой человек.
— Уверен, сэр. Я обычный омега с высоким болевым порогом, мечтающий стать врачом.
В этот момент Куан слышит, как черти вокруг начинают радостно смеяться, почувствовав свое.
***
— Давон, ты готов? Твой выход через две минуты.
Омега последний раз смотрит на себя в зеркало, поправляет блузку и выходит из гримёрки.
Всю свою жизнь он мечтал стать врачом, а талант к музыке и бархатный голос сыграли свою роль в выживании студента-медика в Сеуле. Три раза в неделю омега пел в одном из баров и зарабатывал неплохие деньги, которых хватало и на съем квартиры, и на необходимые нужды.
Сказать по правде, пение было любимым хобби омеги, и, возможно, если бы не навязчивая идея стать врачом, Давон стал бы известным музыкантом. Да и по отзывам постоянных посетителей бара, путь омеге был уготован к славе на сцене.
Давон поднимается на сцену под громкие аплодисменты и начинает петь романтическую песню, улыбаясь публике и покачиваясь в такт.
Внезапно, внимание омеги привлекает знакомый силуэт за дальним столиком. Сквозь облако густого табачного дыма, за ним неотрывно наблюдали два лисьих глаза.
Давон старательно отводит взгляд, но внутри все сжимается от незнакомых ранее ощущений. С одной стороны, от альфы веяло силой и уверенностью, но с другой, было в Мин Куане что-то мрачное, словно альфа держал свирепого зверя внутри себя.
Закончив свою концертную программу, омега удаляется в гримерку, понимая, что скорее всего произойдет дальше.
Альфа входит в комнату спустя десять минут, без стука, с огромным букетом алых роз, практически заставая омегу без рубашки.
Давон резко натягивает свитер и поворачивается к альфе, сверля того взглядом.
— Мистер Мин, чем обязан такой честью? Вторую часть долга мне отдавать только через две недели.
— Узнал, что ты поешь в местном клубе, и стало любопытно послушать. Сцена тебе очень идет, да и поешь ты прекрасно. Уверен, что тебе стоит прятать себя в богом забытой больнице?
Альфа проходит в небольшое помещение и вручает омеге букет.
— Благодарю Вас. Да, я...
— Поехали поужинаем? — альфа разглядывает омегу с неприкрытым интересом.
— Вы... хотите поужинать со мной? П-прямо сейчас?
— Не делай вид, что тебе страшно. По глазам вижу, что нет. Со мной тебе не нужно играть и притворяться, я вижу тебя насквозь. Жду возле машины.
Куан резко выходит из комнаты, удерживая чертей на цепи, и не давая омеге возможности ответить. Да и... отказов альфа явно не принимает.
***
Ресторан, в который Куан привез Давона оказался меньше, чем омега себе представлял. Но это не означало, что он уступал в роскоши фешенебельным заведениям в центре Сеула. Мрачная обстановка и черные камины вдоль стен придавали заведению загадочности, словно здесь снимали один из излюбленных молодежью фильмов про вампиров.
Альфа быстро делает заказ на двоих, не глядя при это в меню, и просит сразу же принести два бокала белого вина.
— Мне утром на учебу, я не буду вино, благодарю Вас.
— Да брось. Один бокал тебе не навредит. И тебе надо расслабиться. Может быть ты и бесстрашный, но нервничать явно способен, — альфа ухмыляется, разглядывая омегу, словно перед ним мистическое создание.
— Я не бесстрашный, сэр. Не стоит обманываться на мой счет, — омега принимает бокал из рук официанта, разглядывая содержимое.
— Не волнуйся, тебе ничего не подмешали в бокал. Это ни к чему. У меня нет цели накачать тебя наркотиками и изнасиловать. Если хочешь, можем поменяться и я выпью первым.
— Ваших слов достаточно, — омега улыбается и делает глоток, не разрывая с альфой зрительный контакт. — Тогда, зачем я здесь, господин Мин?
— Ты здесь, потому что я думал о тебе с того дня, как ты вошел в мой кабинет. Есть в тебе что-то, что напоминает мне меня. Ты необычный, по глазам вижу, и мне это нравится.
— Уверяю Вас, Вы заблуждаетесь на мой счет. Я самый обычный омега из маленького городка с большой мечтой, — Давон делает очередной глоток из бокала, после чего отставляет его в сторону, чтобы не напиться слишком быстро.
Губы Куана трогает широкая улыбка. Омега определенно нравился и ему, и чертям внутри. От Давона исходило необычное свечение, видное только особому взгляду, каким обладал Куан.
— И как я тебя сразу не заметил в коридоре больницы? — альфа достаёт сигарету и закуривает, глядя на омегу сквозь огонь зажигалки.
— Кстати, а что Вы делали у психиатра? У Вас есть какие то проблемы со здоровьем?
— Нет, ничего такого. Лишь проблемы со сном, — альфа улыбается, глядя, как демоны тянут руки и подбираются все ближе к свечению омеги. — Видишь ли, мир, в котором я живу, подразумевает некое безумство, но уверяю тебя, я не опасен, если вести себя хорошо.
— Звучит обнадеживающе, — омега тянется за бокалом и делает очередной глоток. — Я понимаю, что мне в любом случае придется поверить Вам на слово. С Вашими талантами подделывать любые больничные записи, у меня просто нет иного выбора.
— О, это не талант, так, мелочи. Лишь начало чего-то более глобального.
— Чего же?
Глаза омеги переливают золотом в полутьме, и Куан тонет в этих омутах, теряя связь с реальностью. Происходящее для него больше похоже на очередное помешательство, но альфа с азартом погружается в него, не сомневаясь в своем выборе.
Он перегибается через стол, останавливаясь в миллиметре от лица омеги.
— Скажи честно, тебе страшно или интересно?
Омега смело смотрит в ответ, не отводя взгляд.
— Мне любопытно, сэр.
— Тогда... наберись терпения, и я удовлетворю твое любопытство.
Куан откидывается обратно на спинку стула и, беря в руки свой бокал, чокается им с омегой.
***
Порой жизнь похожа на карточный домик, где каждое лишнее телодвижение может привести к крушению всего, что создавалось годами. Порой от нашего выбора, неверного решения и поступка зависит исход всей нашей последующей жизни, но бывают и сценарии, в которых жизнь, увы, решает все за нас.
Следующие несколько месяцев для Давона прошли словно в сказке.
Куан одаривал цветами и подарками, показывая всеми своими действиями заинтересованность в молодом певце. Черти внутри смиренно ждали, шипя и кусаясь, но при этом любуясь странным, видимым лишь только им, свечением омеги.
Давону же в какой-то момент действительно казалось, что он попал в настоящий фильм, ведь новоиспечённый покровитель полностью заполнил собой все свободное время омеги, не принимая отказов и даря ту заботу, которой тот был лишен, оставшись в раннем возрасте без отца. Да и папе он никогда не был особо нужен.
Куан оплатил все долги по учебе, договорился о выступлениях в самом роскошном ресторане Сеула и перевез омегу в огромные апартаменты в центре города.
Жизнь, определенно, шла на лад, но в душе Давона зрело беспокойство, которое было очень сложно объяснить. Нет, омега определенно не был наивным глупцом. И, возможно, к Куану его тянуло именно потому, что он никак не мог разгадать, что скрывается за огнем в лисьих глазах и пламенных речах в ночное время, после того, как альфа заставлял омегу рассыпаться на простынях и вверять душу Дьяволу каждый раз, когда Куан шептал его имя, вбиваясь в горячее нутро.
Завеса тайны приоткрылась для Давона в одночасье, разделяя все впечатления от человека рядом на «до» и «после»:
— Ты был великолепен, как всегда, — альфа целует руку омеги, глядя как блестят его глаза в тусклом освещении зала.
В тот день альфа привез омегу в новый любимый ресторан, который располагался на двадцатом этаже офисного небоскреба в центре города. Как обычно, столик у окна был любезно предоставлен, и Давон уже начал любоваться огнями ночного города через панорамные окна, когда внезапно боковым зрением заметил, что Куан дернулся в сторону официанта.
Все происходящее дальше казалось Давону нереальным, словно кадры из фильма, прокрученные в ускоренном действии.
Альфа резко выворачивает руку официанта, в которой тот держал нож, и вонзает его в живот бедняги, прокручивая несколько раз. Изо рта молодого альфы в униформе вытекает густая кровь, в то время, как народ в зале начинает кричать и пробираться к выходу из ресторана, падая и сшибая друг друга на пути.
— Сука! Ты посмел напасть на меня и моего омегу?! — альфа орет, продолжая прокручивать нож.
В следующую секунду в зале появляется несколько телохранителей Куана, наставляя оружие на остальных опешевших в дверях официантов.
— Никто из персонала не покинет помещение, пока я лично всех вас, тварей, не проверю на преданность.
Давон судорожно хватает ртом воздух, видя, как меняется на глазах человек, который ночами нежно гладит по щекам и страстно целует, даря ласку.
— Черти гребанные! Кто из вас это придумал? Проверить каждого! — альфа бросает на пол тело официанта, начиная приближаться к остальным сотрудникам, которых охрана уже успела поставить на колени.
— Куан... Куан, что происходит? — собственный голос кажется омеге чужим и ненастоящим.
— Мрази! — альфа склоняется над очередным молодым официантом, тряся ножом перед его носом. — Кто нас заказал?!
— Сэр, я не понимаю, о чем... — договорить омега не успевает, так как альфа размахивается и со всей силы бьет кулаком в нос пареньку.
Официант заваливается на бок, заливая пол кровью.
— Я заставлю вас, тварей, говорить, — альфа замахивается в очередной раз.
— Куан, остановись! Пожалуйста! — Давон кричит со всей силы, быстро двигаясь в сторону альфы. — Куан! Посмотри на меня! Эй! Я здесь! Все в порядке! — омега встает перед корчащимся на полу парнишкой, разводя руки в сторону. — Ну же, посмотри на меня.
Взгляд альфы смягчается, а нож падает на пол из окровавленной руки. Он протягивает испачканную руку к лицу омеги, гладя большим пальцем по щеке.
— Ты не поранился? — и вновь перед омегой его Куан. Вот только... глаза, что смотрели на него секунду назад, и картина произошедшего навсегда отпечатались в памяти, осев липким слоем беспокойства и за собственную жизнь.
***
После этого инцидента, в сознании омеги прочно засела мысль о том, что необходимо спасаться из того капкана, в котором он оказался по собственной неопытности.
Несмотря на то, что альфа клялся и божился, что происходящее больше никогда не повторится, а причиной неконтролируемого бешенства стала элементарная усталость и беспокойство за любимого, Давон твердо решил исчезнуть из жизни бизнесмена, оставив его наедине с собственными скелетами в шкафу.
И Давон осуществил свой побег, сев в арендованный на чужое имя автомобиль и уехав в Дэгу. Новая жизнь, новое окружение и новый бар, где омега выступал каждый вечер, пытаясь забыться в музыке.
Вот только... Куан нашел его спустя две недели, явившись в заведение с огромным букетом цветов и практически слезами на глазах. В тот день глава клана, чей авторитет как раз начал набирать обороты, впервые встал на колени, умоляя вернуться и дать шанс. Угрожал, что сведет счеты с жизнью, и клялся, что подобное больше никогда не повторится. И Давон согласился. Повинуясь собственной глупости, усталости от побега и навалившихся ограничений, он вновь вверил свою жизнь мафиози с лисьими глазами, взяв с того обещание раскрыть все свои секреты.
Мин Куан сдержал слово. Перевез омегу обратно под свое крыло, посвятил в дела и идеи, грамотно утаив безумные планы по захвату власти, как черти того и велели.
Давон поддался искушению. И, в один прекрасный день, обнаружил себя у истоков создания клана, зная, как держать в руках оружие и постоять за себя. Он день за днем оттачивал навыки самообороны, легко и с бесстрашием глядя в глаза учителю, что неистово махал оружием перед носом Давона. На навыках самообороны настоял сам Куан, боясь за собственное сокровище, от которого по прежнему, как ему казалось, исходил особый свет.
Нет, Давон не стал головорезом, не грабил и не убивал. Да и Куан в те времена еще сдерживал свою жажду крови, ограничиваясь увеличением власти через махинации и незаконные сделки, и лишь иногда устраивал кровавые разборки, которые тщательно утаивал от белокурого омеги.
Время шло, а черти брали свое, крича и царапаясь, жаждая свободы действий и жертв.
***
— Господин, нам доложили, что Пак Сэрой узнал, что это Вы захватили его грузовики с оружием, — крупный альфа виновато склоняет голову и, затаив дыхание, ждет, какую реакцию сегодня выдаст Демон.
Куан ухмыляется, глядя куда-то на стену, где разворачивался Ад, видимый лишь только ему.
— Где Давон? — альфа поворачивается в кресле, сверля подчиненного Демона взглядом.
— В ресторане, сэр. Сегодня же пятница, он выступает весь вечер.
— Привезти. Срочно.
***
«Приходи, пока не стало слишком поздно,
Мне нужно кое-что сказать, прежде чем уйти.
И нет времени ждать, мы можем спрятаться.
Должен сказать тебе, что...
Ох, мне бы хотелось остаться с тобой.»
Давон поет, закрыв глаза, полностью отдаваясь музыке.
В последнее время и учеба не была способна отвлечь омегу от тяжелых мыслей по поводу собственного будущего. Да, за два года, что омега просыпался в одной постели с Куаном, он стал сильнее, выносливее и приспособленнее к этой жизни, но именно это и пугало. В отличии от сверстников, которых интересовала лишь учеба и романтический опыт, омега владел всеми видами оружия, помогая возлюбленному строить империю. Власть пугала и окрыляла одновременно, но Давону все чаще казалось, что он едет в поезде, несущемся в никуда.
Куан по-прежнему смотрел на омегу как на восьмое чудо света, но только в этом взгляде появилось столько собственничества, что становилось не по себе.
Давон не раз пытался вырваться из капкана, в который угодил, но каждый раз все заканчивалось слезами в лисьих глазах и угрозами саморасправы. Куан клялся, что не видит без омеги жизни.
Давон делает глубокий вдох и открывает глаза, чувствуя, как по щекам катятся скупые слезы.
Он устал. Морально. Очень сильно.
Внезапно, в дверях появляется несколько человек в черных масках, направляя оружие на белокурого омегу. Раздается несколько выстрелов, и Давон, автоматически вспоминая все, чему его учили, уворачивается от пули, прячась за боковой стеной возле сцены.
Выждав момент, омега выбегает из своего укрытия. Схватив недопитую бутылку вина, он швыряет ее в одного из стреляющих. Не ожидая ответной атаки, стрелок падает на пол, потеряв оружие из рук.
Омега прыгает за ближайший столик, пытаясь глазами найти то, что может помочь сохранить себе жизнь. Личный пистолет, заботливо уложенный Куаном в сумку омеги, благополучно покоился в гримерке, ожидая своего часа, а омега подбирал варианты, рассматривая осколки разбитого стекла, лежащие вокруг него.
Не придумав ничего лучше, он отрывает кусок от собственной блузки и собирает в него осколки от бутылки, после чего, выждав время, когда нападающий приблизиться к импровизированному укрытию, резко швыряет осколки битого стекла из куска ткани прямо в лицо нападавшего. Опешивший альфа теряет контроль над ситуацией, и омега выхватывает пистолет, целясь прямо в голову.
В следующую секунду пространство будто замирает, а в дверях показывается высокий альфа в коричневой шляпе, разглядывая происходящее с неподдельным интересом.
— Кто вы, черт возьми, такие? — орет омега, все еще тыча дулом пистолета в одного из стрелков.
— Здравствуйте, Йон Давон. Меня зовут Пак Сэрой. Признаюсь, я впечатлен Вашими умениями. Очевидно, Куан готовил Вас к подобному. Видите ли, Ваш жених украл у меня очень ценный груз, и мне нужно с Вами поговорить. Так что, на Вашем месте, я бы лучше не дергался. В пистолетах не пули, а лишь дротики со снотворным, — альфа улыбается, делая несколько шагов вперед.
— Впервые вижу такого воспитанного головореза, — Давон бьет прикладом пистолета стоящего рядом альфу и направляет оружие в сторону Сэроя.
— Это плохая идея, мистер Йон, — альфа щелкает пальцами, и омега чувствует, как шею пронзает резкая боль, а сознание начинает медленно уплывать во мрак, словно песок сквозь пальцы.
***
Первое, что видит Давон, с трудом открывая глаза, это тусклая лампа под потолком подвального помещения. Сквозь шум в ушах, он слышит, как к камере приближаются шаги, и в следующую минуту на него смотрят два черных, как ночь, глаза, изучая омегу из-под полей коричневой шляпы.
— Очнулись. Вот и прекрасно. Хочу, чтобы Вы знали, я не хочу причинять боль. Более того, Ваши навыки и мне бы очень пригодились. Редко в наше время можно встретить омегу с такой молниеносной реакцией и стрессоустойчивостью.
— Вы знаете, что с Вами сделает Куан, когда найдет?
— Имею некоторое представление. А вот Вы, отдаёте себе отчет в том, с каким монстром связали свою жизнь?
Омега шипит от боли, когда тугие веревки врезаются в связанные за спиной запястья.
— Кто Вы такой? — цедит сквозь зубы омега, продолжая сверлить альфу взглядом.
— Пак Сэрой. Но в наших мафиозных кругах меня называют лидером Теней, и, признаюсь честно, мне это название чертовски нравится. Мы кардинально отличаемся от вас, Демонов, подходом и стратегиями.
— Я не отношусь к клану.
— Да, я заметил, что на Ваших руках нет отметки клана, но это не отменяет того, что я видел сегодня в клубе. И уж точно не отменяет того, что натворил Ваш бойфренд.
— Мой, как Вы выразились, бойфренд не оставит от этого места и кирпича. Вы же понимаете это?
Сэрой громко смеется и садится на стул напротив омеги.
— И Вы искренне гордитесь тем, что связали свою жизнь с настоящим чудовищем? Давон, Вы не похожи на глупого или чрезмерно романтичного человека. Вы осознаете, что за человек рядом с Вами?
— Если Вы решили поиграть тут в психолога, то обстановка не располагает. Я осведомлен о том, что Куан занимается нелегальным бизнесом.
— Нелегальный бизнес... — альфа поднимается со стула и берет лежащую на столе газету, швыряя ее к ногам омеги заголовком вверх, — слишком мягкое название для кровавой империи, построенной на костях маленьких детей.
Давон опускает взгляд, вчитываясь в жуткий заголовок в самом верху: " Новые страшные подробности о найденных останках пятнадцати детей, украденных из школы две недели назад».
— Ч-что... что это? Какое отношение Куан имеет к этому?
— Самое прямое, мистер Йон. Куан заключил сделку с черным рынком в Европе для укрепления собственной власти и продал им органы детей. А когда я попытался его остановить, он напал на мой конвой с оружием, чтобы лишить меня шанса остановить его.
— Я... не верю. Этого не может быть. Куан, конечно, не подарок. Но то, о чем Вы говорите, чудовищно. Он не способен на такое.
Альфа присаживается на корточки, заглядывая омеге в глаза.
— Я не прошу Вас поверить мне на слово. Я могу принести Вам документы, которые украли мои шпионы. Там все подписано рукой вашего любимого. Я не враг Вам, Давон. Наоборот, мне нужен союзник в Вашем лице. Я уже пытался склонить на свою сторону отца Куана, но тот слишком боится выйти из покровительства своего сына, чтобы выступать против него. Единственное, что мне удалось от него получить, это истинный диагноз его сына. Вы знали, что у него наследственная шизофрения?
Альфа щелкает пальцами, и в помещение заходит невысокий омега, держа в руках папку с документами. Протянув один из них омеге, альфа терпеливо ждет, пока Давон рассмотрит написанное, расплывающимся от слез зрением.
Он давно заметил признаки этого заболевания у альфы, но наивно продолжал уговаривать себя, что суждения ошибочны.
Омега опускает голову, сильно жмурится и стискивает зубы, чувствуя сильную боль внизу живота.
— Сэр, он здесь! — в дверь забегает немолодой альфа, придерживая рукой окровавленный бок.
— Уходим, — Сэрой забирает документы из рук омеги и кладет на колени письмо. — Это для Куана. Прошу, Давон, подумайте над тем, что я рассказал. Мне бы очень пригодилась Ваша помощь. Я свяжусь с Вами через месяц.
Альфа развязывает руки омеги и удаляется через запасной выход, ровно в тут секунду, как за дверью раздается сильный грохот.
Дверь распахивается, и на пороге появляется Куан, сжимая в руках ружье. Лисьи глаза быстро фокусируются на светлой голове, и черти внутри начинают радостно визжать и тянуть руки к своему.
— Свет мой, где эта сука?
— Он отпустил меня. Просил передать тебе это, — омега протягивает дрожащими руками конверт, чувствуя резкий приступ тошноты от запаха альфы, в котором только сейчас начинает отчетливо улавливать запах крови.
Альфа рычит и забирает конверт из рук омеги, разрывая его и доставая содержимое.
«Я не тронул твоего омегу и сохранил ему жизнь, несмотря на то, что ты перешел мне дорогу. Это мой подарок тебе, а также демонстрация силы. Ты не всесилен, Демон. И если продолжишь в том же духе, в следующий раз я не буду столь благосклонен. Твоя Тень.»
— Сука! — альфа рычит и разрывает письмо, швыряя клочки в разные стороны.
— Куан, мне нехорошо. Пожалуйста, отвези меня в больницу.
Последнее, что слышит омега прежде, чем потерять сознание — это странный звук, ассоциирующийся с шипением существа из преисподней.
***
Чересчур яркий свет ударяет в глаза в ту секунду, как омега приходит в себя в одной из центральных клиник, куда его привез Куан.
Большое счастье, что альфа догадался доставить его не в ту больницу, где сам Давон проходит студенческую практику, иначе слухов было бы не избежать.
Омега привстает на локтях, оглядывая помещение, после чего падает обратно на подушки, переваривая в голове все, что рассказал ему лидер Теней. Происходящее все еще сложно было принять, но омеге было больше стыдно за то, что слепо верил в собственные наивные убеждения, закрывая глаза на очевидную правду. Куан жестокий убийца и манипулятор, психически больной и нестабильный. Сейчас Демону лишь двадцать семь, и страшно представить, что будет дальше, если его не остановить.
— Очнулись? — в палату входит пожилой омега в белом халате и заботливо проверяет у Давона пульс.
— Простите, а где мужчина, который привез меня сюда?
— Вы про Вашего жениха? Он уехал двадцать минут назад, но оставил четыре человека из охраны возле Вашей палаты. Могу позвать...
— Не надо! — заметив удивление в глазах врача, омега натягивает улыбку, продолжая уже более спокойным голосом. — Не будем отвлекать их от работы. Когда я смогу выйти отсюда?
— Сегодня же. Сделаем еще пару анализов и отпустим Вас домой. В Вашем положении обмороки нормальная реакция организма, но все же мы хотим перепроверить.
— В моем положении?
— А Вы не знали? — врач удивленно выгибает бровь. — Вы беременны. Срок почти шесть недель...
Жизнь подобна карточному дому, где каждый момент может полностью изменить или разрушить все, что строилось и создавалось годами.
Давон думал, что его мир начал разрушаться как только он узнал об истинной сущности человека рядом, но узнать, что под сердцем вот уже больше месяца растет его частичка, разрастаясь и прочно пуская корни в судьбу омеги — вот что оказалось самым страшным.
По щекам омеги начинают ручьем течь слезы, и врач теряется, не зная, как помочь.
— Пожалуйста, — начинает омега, пытаясь унять истерику, — умоляю Вас, не пишите об этом в моем заключении. Я не хочу чтобы мой молодой человек узнал об этом. Умоляю.
Врач присаживается на стул возле больничной койки, разглядывая омегу.
— Вы боитесь его? Может быть, позвонить в полицию?
Полиция... если бы этот врач только знал, что доблестный начальник полиции каждый четверг покупает у Куана наркотики... Спал бы он также спокойно, как сейчас?
— Нет! Ни в коем случае! Я решу свою проблему сам, и тихо. Только прошу Вас, не пишите об этом. Я могу заплатить.
Пожилой омега ласково кладет руку поверх руки омеги, и Давон чувствует, как сердце внутри разрывается от обреченности и боли.
***
Давон подводит глаза черным карандашом и пытается улыбнуться своему отражению в зеркале.
С того момента, как он узнал о том, что носит под сердцем частичку чудовища, прошел почти месяц. Скоро с ним свяжется глава Теней.
Омега все еще плохо осознавал, как именно ему следовало действовать, но абсолютно четко понимал, что не сможет убить ребенка, ведь это и его плоть и кровь.
Давон старается сделать улыбку более искренней и выходит из гримерки.
Пока он думает о дальнейшем плане действий, нужно продолжать жить, как раньше. Нельзя, чтобы Куан узнал о том, как сильно изменилось мировоззрение омеги за один день.
Омега кланяется и начинает петь, стараясь забыться и отвлечься от тяжелых мыслей хотя бы на время выступления.
«Снова на грани.
Опять нас преследует опасность.
Такие глупые мы. Почему?
Оставаться сильным, не опускать руки
Так тяжело.
Даже заранее зная,
Мы не смогли бы остановиться.
Нет выхода. Мы в тупике. Нет выхода.
Все снова рушится, время истекает.
А мы делаем лишь хуже.
Нет выхода, впереди тупик.
Обломков становится лишь больше.
Карточный домик, а мы внутри него...»
Эту песню он написал сам, сидя в больничной палате и пытаясь не упасть в пучину отчаяния.
Творчество должно приносить удовольствие даже если оно основано на боли и страданиях. Ведь человек склонен получать удовольствие и от дикой боли, если она помогает ему самовыражаться.
Давон допевает песню и, не дождавшись окончания аплодисментов, покидает сцену, еле сдерживая слезы.
***
Странно просыпаться по утрам с тем же лицом, но абсолютно изменившись внутри. Странно видеть однокурсников, живущих нормальной спокойной жизнью, без проблем, убийц, криминала и маленького комочка под сердцем, нуждающегося в любви и защите.
Давон входит в учебный кабинет одним из первых, опускаясь на заднюю парту и фокусируя взгляд в одной точке.
Кажется, что в этот момент душа омеги покидает тело, не в силах выдерживать ту моральную ношу, что в одночасье свалилась на него.
— Давон? Ты в порядке? — над омегой склоняется молодой преподаватель, обеспокоенно заглядывая в глаза.
— Мистер Ким, — омега тепло улыбается, глядя на альфу.
Ким Воншик единственный человек в окружении омеги, от которого сейчас исходит настоящее тепло и свет, несмотря на то, что по статусу преподавателю запрещено проявлять особое расположение к студентам. Давон давно заметил, как Воншик на него смотрит, и это осознание, по непонятной причине, разливалось теплом в душе омеги. От альфы исходил такой свет, которого омега никогда не ощущал рядом с Куаном, и в такие моменты омега жалел, что не встретил молодого преподавателя раньше, чем Демона. А сейчас... сейчас уже было слишком поздно. Давон слишком сильно погряз и испачкался во всей этой грязи, что пустила корни в душе. Да и проблема в животе требовала решения, а не романтических бабочек.
— Да, да, сэр. Простите, я последнее время не высыпаюсь.
Альфа оглядывается по сторонам, и понимая, что на них не обращают внимания, садится на стул рядом с Давоном.
— Послушай, я давно заметил, что у тебя что-то происходит. И возможно это не мое дело, но если тебе нужна хоть какая-то помощь, только скажи.
Давон готов разрыдаться. И дело не только в бурно играющих гормонах из-за беременности. Ему искренне жалко, что он не может начать жизнь сначала и избежать огромного количества непоправимых ошибок.
— Я вляпался, сэр. Очень сильно вляпался. И выхода у меня нет, — омега и сам не понимает, зачем рассказывает все это преподавателю, но, кажется, ноша становится слишком тяжелой для хрупких плеч молодого парня.
— Выход есть всегда, Давон. Просто иногда, чтобы его увидеть, надо научиться принимать помощь.
— Помощь... Здесь она бесполезна. Я просто очень устал и не знаю, где взять силы.
Альфа поднимается со стула, заметив, что в кабинете появляется все больше студентов.
— Сила появляется тогда, когда четко знаешь, за что надо бороться. Ты можешь обратиться ко мне, если что, — альфа спешно удаляется к своему столу, а омега смотрит ему вслед, впервые за долгое время почувствовав что-то кроме отчаяния.
Бороться... Омега кладет руку на, пока еще, плоский живот. Раз омега не в состоянии избавиться от плода, значит, он будет за него бороться. Во что бы то ни стало.
***
Омега заезжает на подземную парковку больницы и глушит мотор.
Возле его автомобиля останавливается белый джип, и Давон, сделав глубокий вдох, быстро пересаживается на заднее сиденье джипа, оказываясь рядом с главой Теней.
— Здравствуйте, мистер Пак.
— Давон, рад Вас видеть. Надеюсь, Вам есть, что мне сказать.
— Да, есть. У меня к Вам предложение,— Давон протягивает Сэрою толстую папку с документами, многозначительно заглядывая в глаза.
— Это...?
— Это все, что хранилось в кабинете Куана. Все договора и свидетельства, но предупреждаю, полиция на его стороне. Этого не хватит, чтобы уничтожить Куана, но должно хватить, чтобы он начал действовать осторожнее и умерил свой пыл. Возможно, это поможет Вам заключить какой-нибудь договор о разделении территорий. Мне не важно, как Вы это используете. Также я уговорил Куана начать пить определенное лекарство для сна. Оно хорошо подходит и при шизофрении, так что думаю, он станет спокойнее, что тоже Вам на руку.
Альфа несколько секунд смотрит на папку, после чего переводит взгляд на омегу.
— Я просил Вашего сотрудничества, а получил столько подарков. Что же Вы хотите взамен?
— Помощь. Я хочу исчезнуть из жизни Куана, и чтобы он меня не преследовал, а для этого мне надо разбить ему сердце. Я скажу, что давно перешел на Вашу сторону, и Вы это подтвердите и защитите меня, хотя бы на какое-то время. Помогите мне начать новую жизнь.
— Вы уверены, что не хотите помочь мне уничтожить его? Даже если он станет сейчас спокойнее, это не значит, что он прекратит зверства над другими.
Омега инстинктивно накрывает рукой живот, и глава Теней начинает понимать серьезность ситуации.
— Я не могу, простите меня.
— Хорошо, — альфа устало прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла. — Я помогу Вам сбежать и приставлю к Вам своих людей на год, дальше наши пути расходятся. Я не смогу всю жизнь оберегать Вас.
— Этого более, чем достаточно.
***
Когда разваливается карточный домик, который мы так старательно строили, у нас есть выбор: забросить это занятие окончательно, разочаровавшись в игре, или же начать заново, укрепляя основание, чтобы не повторить предыдущий опыт.
Давон готовился к разговору с Куаном. Несколько дней незаметно подсыпал ему лекарства и транквилизаторы почти во всю еду, и, когда сознание Демона было настолько затуманено, что чертей стало не слышно, омега признался, что давно разлюбил. Наговорил о разбитом сердце, внутренне молясь, что сможет выйти за двери дома живым.
К счастью, лекарства подействовали как надо, и сильно внушаемый альфа просто не смог отреагировать в привычной ему манере.
Омега покинул город, боясь за свою жизнь, но, видя в зеркале заднего вида две машины с людьми Сэроя, постепенно позволил себе верить, что, возможно, его история на этом не заканчивается.
***
Порой, когда на горизонте начинает маячить смерть, человек ставит на кон все, избавившись от главных оков и ограничений, и, в итоге, получает подарок, о котором даже не смел мечтать.
Омега давно перестал надеяться на счастье и за жизнь свою почти не переживал. Но Воншик был прав. Давону было за что бороться и чью жизнь ставить превыше своей.
Убитый горем, предательством и навалившимися проблемами Куан после нескольких попыток вернуть омегу оставил его. Таблетки и покрывшееся коркой льда сердце сыграло свою роль.
Давон не надеялся на счастье. Ему и спустя месяц было сложно поверить, что у него есть шанс выжить.
И поэтому, когда в дверь постучались, сердце омеги замерло, прощаясь с жизнью. Вот только... за дверью его ждала не смерть, а любовь, неожиданно решившая войти в его рассыпающийся мир, как следствие того, что омега уже пережил все круги Ада и заслужил шанс.
Воншик окутал теплом и заботой, приняв молодого омегу со всей правдой, грузом проблем и ребенком под сердцем, назвав его своим. И было в его чистой любви столько искренности, что Давон был вынужден поверить в существование небес.
Любовь порой способна творить чудеса, хотя омега продолжал сомневаться в реальности происходящего и в том, что можно немного расслабиться.
Воншик объявил во всеуслышание, что Давон носит под сердцем его сына, и, будучи врачом, немного изменил сроки в медицинской карте.
В его искреннем принятии Давона таким, какой он есть, было столько света, что омеге не раз казалось, что кто-то там на небесах перепутал и подарил такое счастье не тому. Не мог Давон, натворивший столько ошибок, заслужить такую искреннюю зрелую любовь.
Но окончательно убедиться в существовании небес Давона заставил сын. Маленький ангел с лисьими глазками, мирно посапывающий на его руках. Ким Джисон — напоминание о прошлом и надежда на будущее.
Давон старательно прятал сына от камер и посторонних людей, боясь, что кто-то из знакомых, знающих Куана, сможет разглядеть похожие черты. Еще омеге не давала покоя наследственность маленького альфы, но, по сравнению с тем, что уже было пережито, все казалось не больше, чем хлопоты, напоминающие омеге, что он все еще жив, а не пребывает в истинном Раю.
Время шло, и вот уже Джисон кормит с ложечки маленького Тэ, старательно открывая рот вместе с ним. А Давон смотрит, внемлет моменту и понимает, что весь пройденный путь и риски были не напрасны. И пусть опасность все же теперь всегда будет дышать Давону в спину, он счастлив. И будет счастлив столько времени, сколько уготовила ему его судьба.