Луг

В книге говорилось, что дотрагиваться до светящихся существ было опасно. Я, правда, тогда так и не понял, почему.

Перья в крыле птицы – том, что распласталось по земле – уже успели почти полностью пропитаться кровью. Второе крыло, вероятно, было сломано и торчало как-то неестесственно, так что даже вызывало сомнения насчёт причины случившегося. А насчёт остального...

Человек, от чьего лица описывались действия книги, во что бы то ни стало хотел добраться до тех существ. Он всё твердил, что у него мало времени. Правда, я так и не понял, почему.

Когда бежал, не разбирая дороги, утопая в концентрированной желтезне, споткнулся о какую-то ветку и упал. Не сразу заметил, что что-то горячее течёт по виску. От бега было трудно дышать, а в нос и лёгкие залетала пыльца. Не вставая, я кое-как перевернулся на спину, так что перед глазами оказалась мудрёная паутина из веток.

Я лежал и ждал, пока нахлынувший непонятно откуда страх отступит сам собой. А он всё не уходил. Наоборот, пробирался всё глубже внутренностям противным холодом.

Почему всё время так происходит?

Только я нахожу в этом непонятном месте хотя бы маленький уютный уголок или хотя бы кусочек спойствия, что-нибудь обязательно напомнит мне о моём положении. А какое оно вообще? Чёрт его знает, я уже без понятия.

Я не помню, что идёт по длительности после месяца. Вроде бы год. Не знаю сколько это, но мне кажется, что я провёл здесь в десять раз больше. Мне надоело считать, будто заключённый какой-то.

И этот бесконечный луг. Тот дом. Сад, лес – вообще всё это место. Почему всё это такое.. Я даже слова подобрать не могу.

А почему не могу? Почему я ничего не помню? Я даже не знаю, есть ли мне, что помнить. Я просто хочу...

Опять этот звук.

...

Надоело.

...

Нет смысла описывать мой дальнейший путь. Упомяну только, пожалуй, ккк вернулся к той птице, и ничего ровным счётом не случилось. Ещё как пытался подобраться ближе к паре её живых собратьев, но ни одна из них не пожелала моего присутствия. Как вышел из леса в уже привычный зелёно‐голубой простор.

Ветер, что изредка дул мне в спину, принёс скреплённые по паре-тройке листы бумаги – страницы той книги, что была моим недолгим спутником и теперь через свои выцветшие от времени останки подарила возможность применения шариковой ручке, адресованной неизвестно кем, неизвестно кому, неизвестно когда. Доверять слова бумаге оказалось довольно весело.

Компасс неизменно показывал в одну сторону, и я безоговорочно следовал его указаниям. Каждый раз, когда он позволял застрявшей намертво стрелке дрогнуть и сместиться, я изменял свой курс в соответствии с ней. Так, общей дорогой, мы оказались у прудов.

Я не надеялся наткнуться здесь ещё хоть на что-нибудь. Мне осточертело гадать, что меня ждёт, и я просто шёл, куда указывал мой новый "товарищ по беде". Но и не могу сказать, что был удивлён, когда моя нога опустилась не в траву, а в воду.

Цветы к этому месту постепенно стали ниже и реже, будто уступая пространство местным особенностям. По краям же "луж" они вовсе сходили на нет вместе с выслокими стравами и колосьями. Края эти, к слову, были очень коротки, и я буквально вышел сухим из воды, задев сапогом только самую окраину от центра.

Везение выражалось даже не в том, что ближе к центру эти прудики роняли дно куда-то в бесконечность, как в очень глубокие колодцы, а скорее в том, что когда я наступил на самый край, случай дал мне возможность ещё хоть раз почувствовать любопытство. Оно выветрилось уже дивольно давно и теперь кольнуло в спине и руках почти осязаемо, заставляло бродить между бесчётными прудиками и по долгу смотреть в пустоту их центров.

А потом я наткнулся на смый большой из них. Почти все, что были вокруг, можно было перешагнуть или перепрыгнуть, прямо как обычную лужу. Но этот был без шуток в несколько раз больше всех. Непоколебимая даже ветром водная гладь отражала небо, как зеркало.

Я попытался посмотреть в него и понял, как сильно устал.

Вода глядела на меня, словно большой глаз. Казалось, что она просит о чём-то, устремив свой умоляющий взор на первого встречного.

Я сам-то не знаю, что мне дальше делать. Какая там помощь...

Я достал компас. Стрелка опять вертелась, как больной в лихорадке.

Снова в спину подул ветерок. Поверхность пруда никак не реагировала.

Пачка листов беззвучно упала в траву рядом с моими ногами, и ветер радостно принял подарок, тут же начав перебирать ломкие страницы.

Может, ты просто хочешь чтобы хоть что-то поменялось? Хоть что-то почувствовать, когда ни ветер, ни ночь не приводят в движение твой взгляд?

Думаю, это единственное, с чем я могу тебе помочь.

Ветер мягко подталкивал в спину. Друг мой, мне тоже было одиноко. Разделим это одиночество.

Как было написано на обложке одной книги,

"Он сделал тихий шаг вперёд".