Глава десятая
Этой ночью Ева спала крепко, и снился ей клуб. Темные извилистые коридоры, ведущие куда-то вглубь, манящие ощущением опасности и обещанием удовольствия. Девушка осторожно передвигалась по ним, совершенно четко осознавая, что, словно мотылек, летит в самое пекло. Но в этом сне ей не было страшно.
Пробуждение, завтрак, ванна, полная томления подготовка – и вот уже город накрыло мягкой дымкой полумрака, наполненной сияющими огнями витрин и звуками музыки, влекущей ощущением вседозволенности и полной раскованности на одну-единственную ночь. А завтра город будет привычно приходить в себя и готовиться к новой рабочей неделе.
Перед выходом Ева придирчиво оглядела отражение: облегающие длинные ноги джинсы, простая светлая футболка без рисунка, джинсовка в руках – она выглядела совсем юной, неискушенной. Прежде эта черта своей внешности злила девушку, ей так хотелось выглядеть роковой, страстной, подобной Руби, но теперь... Раз уж именно это привлекло к ней Хейса, то сегодня Ева намеревалась использовать этот образ по максимуму.
Поездка к клубу заняла совсем немного времени. На этот раз она сразу прошла к входу для персонала, памятуя о недавнем опыте.
И вновь – короткий писк считывающего устройства, затем дотошная охрана, сверившая ее имя с длинным списком с цветными квадратами фотографий. Отчего-то в горле вдруг пересохло, и Ева украдкой вытерла о джинсы вмиг ставшие влажными ладони.
В помещении снова было многолюдно, тут и там сновали полуобнаженные девушки, над волосами некоторых еще колдовали сосредоточенные мастера, другие уже щеголяли с уложенными прическами, из которых не выбивалось ни локона. Но в отличие от вчерашнего дня изменилось главное – атмосфера. Исчез любой намек на расслабленность или деловитость. Все вокруг было подчинено единственному ощущению – страху. Он был настолько концентрирован, столь осязаем, что, казалось, еще немного и его можно будет потрогать рукой.
На мгновение Ева перенеслась в тот памятный субботний вечер, когда они с Руби проникли в это место подобно шпионам – и в очередной раз поразилась их невероятному везению. А может, наоборот, – невезению?
– Ева! – вязкий поток ее мыслей был нарушен раздавшимся знакомым именем.
Как непривычно звучал радостный голос посреди атмосферы нарастающей тревоги и скрытого ужаса.
На Еву приветливо смотрела Лея, сегодня облаченная в черный брючный костюм, который вполне мог сойти за классический, если бы не пикантный глубокий разрез на животе, обнажавший пупок.
– Довольно смело! – вместо приветствия вырвалось у впечатленной Евы.
Та довольно рассмеялась в ответ.
– Знаю! Когда работаешь в таком месте, это незаметно становится нормальным. Ты сама потом поймешь.
Ева не стала опровергать или же соглашаться, хотя внутри нее что-то завистливо вздохнуло – в ее собственном гардеробе никогда не было ничего подобного, и сейчас девушке подумалось, что она ничем не хуже этой уверенной и веселой брюнетки. И может позволить себе носить любую одежду, какую только захочет.
– Ты наверх? – деловито уточнила собеседница, кажется, не замечая, как её громкий голос вклинивается в напряженную тишину помещения, которую сами девушки нарушать не смели, стараясь даже передвигаться как можно бесшумнее.
Какими разными они были! Стоявшая перед ней в ожидании ответа Лея и окружающие их непосредственные участницы грядущего шоу – погруженные в размышления, рассматривающие свое отражение, словно то могло дать ответы на мучившие их вопросы. Все как на подбор красивые, юные, стройные – но вызывающие не сексуальный интерес и зависть их совершенным телам, а желание пожалеть и ласково погладить по идеально уложенным волосам.
– Ева, – приглядевшись к девушке, нахмурилась Лея. – Что с тобой? Почему ты так напряжена?
Ева с трудом выдавила из себя улыбку и покачала головой. Нет, эта женщина никогда не поймет, каково это – быть частью обслуживающего персонала на самом низком уровне. А вот сама она благодаря выходке подруге очень даже представляла и понимала их.
– Да, мне на второй этаж.
Девушки направились уже знакомым путем к лифту, а собеседница не переставала оживленно болтать:
– Я совсем зашиваюсь тут одна! Мел только и знает, как пилить меня, как будто я тут прохлаждаюсь, а не делами занимаюсь!
– А где же Лорен? – вспомнилась Еве вторая блондинка.
– Заболела! Да еще так некстати – на носу подготовка нового спецшоу, а из козлов отпущения для Мел только я и осталась.
– Мел настолько сурова?
Лея сделала вид, что задумалась, а после неохотно признала:
– Да нет. Она хоть и строгая, но справедливая. Когда я пришла, она уже работала тут несколько лет. Наверное, Мел самая старая из всех женщин здесь, – она хихикнула, моментально повеселев. А девушке мимоходом подумалось, что это было не очень справедливо – окрестить блондинку «старой», в то время как она была старше самой Леи лет на пять, не больше.
– А кто из владельцев клуба главнее? – Ева с осторожностью ступила на зыбкую почву выведывания информации, опасаясь, что своими вопросами может прервать поток красноречия собеседницы.
– Они правят втроем: Фестер, Харви и Эван. Первые двое, как правило, бывают наездами, а вот Эв здесь находится почти постоянно.
Легкомысленное «Эв» колко резануло по ушам – отчего-то на миг Ева стало неприятно, что кто-то другой мог так фамильярно называть Хейса. Пришлось даже потрясти украдкой головой, словно это могло помочь выкинуть крамольную мысль из сознания.
К счастью, они как раз вошли в чистый сверкающий металлическими створками лифт, поэтому ее странные движения остались незамеченными.
– И они всегда посещают шоу?
Это был по-настоящему интересовавший девушку вопрос, на который она и не надеялась получить ответ так скоро. Но ей повезло – собеседница не находила в ее любопытстве ничего зазорного, потому охотно пустилась в объяснения:
– Не сказать, чтобы всегда, – на миг Лея задумчиво возвела глаза к потолку, словно подсчитывая точное количество в уме. – Чаще остальных качество шоу проверяет Фестер – он реально ловит кайф от этого, остальные по настроению. Тебе вот особо повезло, – она с добродушной ухмылкой тыкнула в бок не ожидавшую подвоха Еву. – И на тебя попал Эван. У нас многие мечтают заполучить его внимание хотя бы на одну ночь.
Ева сделала вид, что очень заинтересовалась стройным рядом кнопок. Впрочем, не сказать, чтобы ее интерес был таким уж надуманным. Особый интерес привлекла красная цифра «три», рядом с которой находилась магнитная полоса – для карты-ключа, судя по всему. Что же такого секретного располагалось на третьем этаже?
Задать этот вопрос она не успела – с мелодичным звуком дверцы лифта распахнулись, являя глазам девушек прекрасно знакомый коридор.
Лея уверенно направилась в сторону крайней двери, за которой, как помнила Ева, скрывался кабинет устроителей шоу. На прощание девушка приветливо махнула рукой и, нацепив на лицо строгое выражение, без стука вошла внутрь, очевидно, навстречу очередному разбору «полетов» от строгой Мел.
Ева же остановилась у своей двери – рабочего кабинета владельцев клуба. Напряжение, ослабевшее на время пути, вновь сжало сердце девушки ледяной хваткой.
В уже привычном – почти родном! – помещении ее ждал Хейс. Внешне столь же невозмутимый и бесстрастный, как и всегда, но что-то в сегодняшнем облике мужчины выдавало его нетерпение. Может, как он перекатывал между пальцев тонкий пластик телефона. Или в том, как небрежно был повязан галстук, словно затянут и ослаблен множество раз.
Хейс только вскинул на нее глаза – и Ева с ужасом ощутила, как по коже пробежала чувственная дрожь, заставившая ухватиться рукой за дверной косяк.
– Здравствуй, – на этот раз он поздоровался с ней первым.
– Д-доброй ночи.
Он насмешливо изогнул бровь, но воздержался от комментариев по поводу двусмысленности прозвучавшего ответа. Подхватив со стола телефон, он резво поднялся и направился к двери, попутно ухватив девушку за локоть, и понуждая идти рядом.
Его прикосновение жгло обнаженную кожу все то время, пока они двигались обратно к лифту.
Он молчал, и она не спешила подавать голос – каждый его шаг, движение, наискосок брошенный взгляд действовал на нее подобно сильнейшему афродизиаку.
В узком ограниченном пространстве лифта все стало еще хуже. Как только за ними затворились металлические створки, девушка шагнула к самой стенке, вырывая локоть из плена горячих пальцев мужчины. Явно недовольный, Хейс повернулся и, не мигая, уставился на нее, гипнотизируя взглядом потемневших зеленых глаз, в которых таилось обещание столь многого, что у Евы перехватило дыхание.
Она смогла выдохнуть, только когда мужчина отвернулся, чтобы достать из кармашка пиджака прямоугольный пластик и небрежно провести им по специальной полоске напротив цифры «три», так заинтересовавшей девушку во время предыдущей поездки.
Так значит, они направлялись на загадочный третий этаж.
– На этом этаже находятся апартаменты владельцев, – неохотно разомкнул губы собеседник, догадываясь о немом вопросе, застывшем во взгляде обращенных на него темных глаз.
На сей раз встретивший их просторный холл был затемнен. Ни намека на чье-либо присутствие, ни звука голосов или музыки. В углу стояли несколько массивных ящиков наподобие тех, что Ева видела вчера в большом зале.
Хейс отворил первую из дверей и сделал приглашающий жест рукой.
Со вкусом обставленная комната очевидно и была теми самыми личными апартаментами Хейса, куда должна была прийти девушка после первого раза их непродолжительного знакомства.
Сейчас все предметы в ней были сдвинуты в сторону. Любопытствующий взгляд девушки успел ухватить широкую кровать, огромную плазму на стене и стеклянный стол, прежде чем внимание Евы целиком захватило устройство в середине помещения.
Уже знакомая – и даже испытанная! – массивная конструкция из двух перекладин живо воскресила в памяти ночь первого посещения этого места.
Немой вопрос в глаза девушки заставил мужчину усмехнуться и наконец-то прервать череду молчания:
– Помнится, мы так с тобой тогда не закончили. А я не люблю оставлять дела незавершенными.
В ответ все, что она могла сделать, – это громко сглотнуть, отчего в его взгляде полыхнуло хищное зеленое пламя, более не ограниченное какими-либо условностями. В эту минуту Хейс больше не являлся одним из владельцев клуба, вечно сдержанным и закованным в какие-то свои правила, точно в броню, бизнесменом. Сейчас он был возбужденным мужчиной, находившимся на своей территории, в своем праве, и не собирающимся дольше оттягивать долгожданный момент триумфа плоти.
Не тратя больше времени, он подошел к конструкции и принялся развязывать кожаные крепления для запястий и лодыжек.
– Раздевайся, – не прерывая своих действий, сосредоточенно распорядился он.
Послушно стянув джинсы, футболку и оставшись в одном белье, девушка замерла – нужно ли было избавляться и от оставшихся предметов одежды? Или же мужчина предпочитал сделать это собственноручно?
– Полностью, – уточнил он, оглянувшись, когда услышал прервавшийся шорох одежды.
Она послушно последовала его приказу, в глубине души ощущая глухое разочарование. И стоило так тщательно выбирать нижнее белье, если Хейс даже не взглянул на него толком! Все-таки в этой системе изначально обнаженных девушек клуба имелся и существенный недостаток – ничто так не распаляет фантазию и желание мужчин, как облаченная в кружевное белье женщина. Никакая откровенная нагота никогда не будет притягательнее женственных форм, соблазнительно подчеркнутых тонкими полосками ткани.
Пока Ева размышляла об этом, руки споро выполняли свою работу. Легкая прохлада мурашками пробежалась по обнаженной коже и заставила передернуть плечами. Заметив это движение, мужчина выпрямился, очевидно как раз закончив свои нехитрые манипуляции, и с помощью небольшого пульта отрегулировал кондиционер, повышая температуру в помещении.
Впрочем, девушка была уверена, что спустя несколько минут эта проблема решилась бы сама собой – стоило Хейсу только к ней прикоснуться!
Взгляд мужчины оценивающе прошелся по ее обнаженному телу. На привычно невозмутимом лице ничего нельзя было прочитать, и только взгляд выдавал жадное предвкушение. Он ждал, когда она сделает первый шаг навстречу играм сегодняшней ночи.
Только сейчас девушка заметила отличительную особенность стоявшей перед ней конструкции – там, где скрещивались широкие перекладины, зияли два небольших отверстия. Не успела она задаться вопросом об их предназначении, как Хейс легонько подтолкнул ее в спину. И когда он успел оказаться сзади?
Мужчина не позволил ей развернуться лицом к себе, как хотелось сделать девушке. Напротив, он своими руками удержал ее за плечи, пока она, наконец, не сообразила, что конкретно от нее требовалось, и не заняла правильную позицию.
Если в прошлый раз она находилась лицом к Хейсу, спиной опираясь об идущие внахлест бруски дерева, то теперь поза оказалась иной: спина ее была в полном доступе его взгляда или рук, а вот лицом девушка была повернута к стене, на которой висел телевизор.
Назначение загадочных отверстий, расположенных аккурат на уровне груди девушки, обрело объяснение. В эти прорези идеально протиснулась грудь, оказавшаяся в полной власти мужчины.
Раздалось негромкое звяканье, затем кожа ощутила прикосновение прохладных зажимов, надежно зафиксировавших заведенные вверх руки и широко расставленные ноги.
Живот и бедра оказались плотно прижаты к прохладному дереву, подбородок же плотно устроился аккурат над перекрестьем перекладин, зафиксировав голову в одном положении. Максимум, что могла сделать девушка, – это откинуться назад затылком.
По телу пробежала волна сладкого предвкушения, когда Ева почувствовала, как мужчина прижался к ней сзади, царапая обнаженную кожу тела шероховатой тканью одежды.
– А теперь небольшой подарок от меня, – его губы оказались совсем близко, но самого Хейса она не видела, наслаждаясь горячим дыханием, опалившим чувствительную кожу затылка и дразнящими мурашками побежавшими ниже.
Негромко пискнул включившийся телевизор – а в следующий миг на экране появилось изображение.
Ева вперилась взглядом в картинку, и мигом после позабыла даже о стоящем позади нее Хейсе.
На широком экране разворачивалось неторопливое действо. Изображение было отличного качества, так что можно было до мельчайших подробностей рассмотреть всех персонажей, принимающих в нем непосредственное участие. На широкой кровати, единственным атрибутом которой был светлый матрас – ни одеял, ни подушек – с удобством расположился темноволосый молодой мужчина, мускулистый, широкоплечий, под смуглой кожей которого перекатывались груды мышц. Он был полностью обнажен, и любопытный взгляд девушки сразу устремился ниже, к средоточию его бедер – гордо вздыбленный орган не подвел ожиданий. Ева даже сглотнула при виде такого великолепного образчика мужской силы.
Увлеченная любованием, она не сразу смогла заставить себя перевести взгляд на другого участника представшего её глазам шоу – обнаженная девушка с разведенными в стороны руками и ногами, лицо которой закрывала черная полоска ткани, медленно двигалась перед мужчиной. Вот только присутствовала странность – двигалась она не сама, а с помощью механизма, больше всего напоминавшего конвейерную ленту. К ногам и рукам девушки были прикреплены фиксаторы, надежно соединенные с лентой.
Как только до затуманенного сознания Евы дошла очевидная истина – что именно она сейчас видит – тело девушки пронзила острая вспышка желания.
Сзади раздался негромкий смешок – очевидно, охватившая женское тело дрожь не осталась незамеченной. Послышался шорох снимаемой одежды, но чуть ли не впервые этот звук не смог переключить на себя внимание Евы. Девушка устремилась жадным взглядом обратно на экран, желая своими глазами узреть непосредственное воплощение в жизнь всех смелых задумок, в обсуждении которых она приняла непосредственное участие.
В руках смуглого мужчины оказался продолговатый предмет, похожий на пульт. Он нажал на одну из смутно белеющих кнопок, и механизм тут же изменил движение, приближая и опуская обездвиженную девушку ниже.
Ноги её были медленно разведены в сторону – осторожно, по всей видимости, не причиняя боли хозяйке. Девушка опустилась прямо на лежащего мужчину, который с довольным видом распростерся на кровати. Его прямо стоящий член свидетельствовал о крайней степени возбуждения, и его господин не намеревался ждать. Еще одно нажатие кнопки – и девушка, безо всякого участия со своей стороны, оказалась насажена прямо на возбужденный орган мужчины.
Ева наблюдала за неторопливыми ритмичными движениями и чувствовала, как в глубине тела зарождается ноющая боль. Дыхание давно уже участилось, она слышала в ушах быстрый стук сердца да возбужденный шум бегущей по венам крови.
Внезапно на ее бедра легла горячая рука. От неожиданности – радости, облегчения, восторга – из груди вырвался слабый крик, который тут же был заглушен широкой ладонью, закрывшей ей рот. Мужчина прижался к ней сзади и довольно промурлыкал на ухо:
– Никаких звуков, пока я не позволю. Поняла меня?
Она сдавленно кивнула, согласная сейчас на все, что угодно, лишь бы он не отходил от нее, лишь бы только его рука на ее бедре продолжала неторопливо вычерчивать ленивые круги, все ближе подбираясь к заветной цели.
Ладонь соскользнула со рта и переместилась на торчащую через отверстия грудь с давно уже напряженными сосками. Хейс грубо обхватил их, сжимая, и сильнее прижался к ягодицам, разводя их в стороны, отчего его возбужденная плоть на миг дразнящее коснулась обнаженной кожи.
Не издать ни звука сейчас казалось сродни средневековой пытке. Но Ева мужественно выдержала это испытание, в зародыше подавив сладострастный стон.
Она попыталась запрокинуть голову и боковым зрением поймать взгляд Хейса, но мужчина не позволил ей это сделать.
– Продолжай смотреть, – негромко скомандовал он, и она послушно вернула взгляд к экрану.
Смуглый незнакомец уже имел девушку в другой позе – развернув спиной к себе и заставив выгнуться так, что голова ее находилась где-то в районе щиколоток.
– Тебе нравится, да? – горячее дыхание обдавало ухо, заставляя испытывать дрожь в таких местах, о чувствительности которых девушка и не подозревала. – Я чувствую, какая ты сейчас влажная.
В подтверждение своих слов он просунул руку между ягодиц и ввел палец в жаркое, изнывающее лоно. Ева взвилась от нахлынувшего дикого, нестерпимого желания, в порыве чувств позабыв о стянувших руки оковах, которые не преминули напомнить о своем присутствии резкой болью в натянувшихся конечностях.
– Шш, – от его насмешливого, чувственного шепота пожар в низу живота лишь разгорелся еще сильнее. – Не так стремительно, детка.
Дразня ее, он отнял пальцы и спустя миг горячие ладони легли на поясницу девушки, поглаживая, растирая, посылая во все стороны огненные импульсы, сосредотачивающиеся в одной точке.
Грудь горела без его прикосновений, губы требовали касаться мужских губ, целовать, ласкать, кусать их – что угодно, но только не изнывать в одиночестве, лишенные тепла и чужих касаний.
Но все, что было в ее власти, – извиваться всем телом, тереться ягодицами о возбужденный пах мужчины и надеяться, что ее безыскусное соблазнение возьмет вверх над его искушенным опытом и выдержкой.
Не сработало.
Он лишь уткнулся ей в затылок, пока все его тело было прижато к ее беспомощно распятой плоти. Так плотно, что сейчас между ними не осталось ни единого даже самого крохотного свободного пространства.
Каким разительным оказался контраст между холодной древесиной, к которой был прижат живот девушки, и горячим, пылающим желанием сильным телом позади!
О, Ева сгорала от обилия ощущений, плавилась и тонула в них! От откровенного порно, что шло сейчас на экране, от вида, как гладкий от смазки член мужчины скрывается между упругих полушарий попки девушки, от звука довольных мужских стонов и глухих шлепков обнаженных тел. От прикосновений – на сей раз реальных, горячих, откровенных – тела Хейса, который давно уже был готов войти в нее, но отчего-то медлил. Она чувствовала его нетерпеливый член, расположившийся прямо между разведенными ягодицами, чуть упирающийся в ее лоно, но все еще ожидающий чего-то.
Девушка уже несколько раз пыталась насадить себя на него, но тщетно – всякий раз Хейс дразнящее отодвигался, учащенно дыша ей в затылок.
Глаза заволокло пеленой желания – она смотрела на экран, но не различала ничего, разум утонул в пелене животной похоти, все ее возбужденное естество молило об этом.
И когда Хейс, наконец, сделал это – неожиданно ворвался, растянул, заполнил одним мощным движением ее до конца, Ева громко застонала и подалась ему навстречу, забывая обо всем.
Это было лучшее ощущение в мире – твердая горячая мужская плоть, до упора насадившая ее податливое тело на себя, пульсирующая, дрожащая в ожидании начала стремительного движения. Её молящий, капитулирующий полувсхлип – и мужчина ожесточенно дергает бедрами, начиная размеренные толчки.
Эти сладостные минуты слились в единый непрерывный миг, когда все, что сейчас имело значение, – это врезающийся в нее стержень из плоти и крови, от каждого движения которого тело превращалось в студень, и если бы не стянувшие щиколотки и запястья путы, Ева непременно не удержалась бы на ногах.
Учащенное чужое дыхание, обжигающее затылок, горячие руки на ее пояснице – прикосновений было недостаточно, слишком мало. Кожа горела, губы ныли от нехватки прикосновений и только успевали выпускать наружу короткие сдавленные стоны.
Хейс ускорился, теперь его член почти не покидал ее тела, лобок мужчины вколачивался в ее ягодицы с такой силой, что вся деревянная конструкция шаталась с каждым новым толчком.
Ева всхлипывала от накатывающих волн удовольствия – каждая последующая была все острее и резче, словно ступень за ступенью подводя ее к чему-то до этой минуты неведомому.
В одно мгновение, словно наконец-то сжалившись, между ее призывно распахнутых губ оказалась чужая ладонь – и девушка облегченно вонзила в нее зубы, мало отдавая себе в том отчет. Одновременно с этим второй ладонью мужчина резко обхватил правую грудь и с силой ущипнул за сосок, посылая по телу разрядом молнии боль.
Этого оказалось достаточно, чтобы достигнуть порога ее персонального Рая.
Под плотно сомкнутыми веками рвались яркие вспышки и фейерверки, а по телу пронесся ураган, заменивший все кости на вязкое желе. Оргазм был ошеломителен. С ним не могли сравниться оба предыдущих раза, когда до пика удовольствия ее доводили пальцы Хейса.
Мужчина все еще продолжал двигаться, доходя до своей кульминации, но в растекшемся от блаженства разуме девушки не было ни одной связной мысли. Только одно чистое незамутненное ничем и никем удовлетворение.
Спустя несколько особенно мощных толчков Хейс с силой вонзился в ее плоть – и застыл, содрогаясь. Одновременно с этим над ухом девушки прозвучал протяжный стон – и если бы существовал конкурс на самый сексуальный в мире звук, то, без сомнения, Хейс вышел бы бесспорным победителем.
Телевизор давно мерцал темным экраном, когда, наконец, с тихим звуком ему было позволено выключиться.
Сильные руки Хейса начали откреплять ослабевшее тело девушки. Если бы не поддержка мужчины, Ева безвольно сползла бы на пол, не имея ни сил, ни желания двигаться.
Медленно возвращающееся сознание с удивлением зафиксировало, что она лежит на чем-то мягком и удобном. Оглянувшись, Ева убедилась, что находится на широкой кровати, отодвинутой к стене. Когда это Хейс успел перенести ее сюда?
Сам мужчина, тем временем, в поле видимости отсутствовал, и только откуда-то со стороны доносился звук плещущейся жидкости. Однако сил повернуть голову и посмотреть, чем он был занят, не было.
Вскоре обнаженный Хейс вернулся с двумя бокалами. Судя по цвету, в них плескалось виски.
– Будешь? – он присел рядом и протянул напиток.
Она отрицательно качнула головой. Сейчас ей не хотелось разбавлять эффект расслабленности после секса каким-либо дополнительным стимулирующим фактором.
Тем не менее, он все равно вручил ей в руки прохладный бокал, и Ева в очередной раз с неудовольствием подумала, что ее согласие или несогласие ничего для него не значат.
Обжегший небо глоток сделал свое дело. Моментально появились силы – и желание говорить.
– Спасибо за подарок. Я оценила его.
Он лишь ухмыльнулся, грея бокал в руках.
– Он возбудил тебя?
Ева не сразу поняла, что именно имелось в виду.
– Тот мужчина? – переспросила его, с удивлением замечая непривычное упрямое выражение, застывшее во взгляде. Получив кивок, она внезапно осознала кое-что, и прежде чем успела опомниться, изумленный вопрос уже вылетел наружу: – Так ты с ним знаком лично! И он тебе не нравится?
Хейс на миг отвел взгляд в сторону.
– Я угадала! – восторг в голосе девушки был прямо противоположен досаде, мелькнувшей в насыщенной зелени глаз мужчины.
– Это просто один из вип-клиентов, – взяв себя в руки, скучающе отозвался собеседник, делая новый глоток. – Я знаю их всех.
Ева замолчала, окунаясь в свежие воспоминания. Картинка на экране и одновременно ощущения сильного движущегося тела позади – немудрено, что она чуть не потеряла сознание!
И тут она вспомнила давно назревший вопрос.
– Зачем нужно лишать девушек голоса? – любопытство так лезло из нее, почуяв, что сейчас расслабленный Хейс как никогда охотно расположен к беседе.
Он задумчиво смотрел сквозь янтарную жидкость и словно не слышал ее голоса. Но когда она решила, было, повторить свой вопрос, заговорил:
– Это заводит – вынужденное молчание в моменты, когда человек как никогда близок к крику. Сдерживаться самим девушкам не удалось бы – поэтому пришлось помочь им искусственно.
– А это правда, что напиток сводит с ума?
Он нахмурился и даже опустил руки.
– Кажется, – мрачно проговорил сам себе под нос. – Я начинаю жалеть, что ты пришла сюда, минуя все необходимые процедуры. Потому как слишком много болтаешь сегодня.
Несмотря на явное недовольство, Ева чувствовала, что мужчина на самом деле не злится.
– Ответь мне! И я замолчу, обещаю, – слегка покривила девушка душой.
Он замолчал, сверля ее недоверчивым взглядом, кажется, так же, как и она, не веря в эти слова.
– Нет, напиток не сводит с ума, – он вздохнул, сдаваясь. – Понятия не имею, откуда взялся этот нелепый слух.
– Так зачем все-таки это нужно?
Хейс взъерошил волосы ладонью, казалось, совершенно не смущаясь своей наготы. Ева вот, напротив, начала испытывать нарастающее стеснение и попыталась поменять позу так, чтобы скрыть от внимательного взгляда мужчины самые интересные подробности своего тела. Одновременно осознавая тщетность этих попыток – после всего, что между ними произошло, чувствовать смущение было нелепо.
– В нашей сети ночных клубов у каждого заведения есть своя фишка, своя отличительная особенность. Так вот, клуб в Денвере значится в общем списке под названием «Тишина». Ты умная девочка, и должна сообразить дальше сама, за что клуб получил свое название.
– А какие еще есть названия? – пролепетала Ева, восхищаясь неистощимостью чьей-то фантазии. – Неужели есть клуб под название «Крик»?
– Вот видишь, ты вполне уже мыслишь как завсегдатай наших заведений, – подмигнул он ей. – Предвосхищая твой вопрос – в тех клубах в напиток девушкам подмешивается вещество, обостряющее чувствительность. Так, что любое прикосновение воспринимается телом в пять, десять раз острее. Так что можешь себе представить, какими звуками наполнен тот клуб ночами, – он порочно ухмыльнулся.
– А остальные критерии? Должны ведь быть и другие клубы! Под другими названиями.
Он покачал головой, лениво взбалтывая бокал и делая глоток. Ева старалась не смотреть, но глаза все равно так и норовили соскользнуть по рельефной груди к плоскому животу с прорисованными контурами мышц, и ниже, ниже...
– Нет. Разница всего лишь такая – есть звуки или их нет. Остальные клубы делятся лишь по половому различию сотрудников.
Она распахнула и без того круглые глаза, делая рассеянный глоток. Запястья все еще ныли после вынужденного долгого бездействия.
– Неужели есть такой же клуб, но только с мальчиками?
– Ева, – от звучания своего имени, перекатываемого полными губами мужчины, она затрепетала и чуть было не пропустила продолжение: – Ты ведь уже большая девочка. И даже не девочка вовсе, – он снова довольно ухмыльнулся. – Так что за детское слово «мальчики»? Там не мальчики. Там мужчины. Накаченные и худые. Белые и черные. На любой, даже самый привередливый, вкус клиента.
Он так сочно озвучивал перечисление, что на миг ее озарило страшной догадкой:
– А там ты тоже присутствовал на шоу в качестве клиента?
Из его взгляда мигом ушла теплота. Она поторопилась загладить невольную ошибку поспешным вопросом, решив про себя подумать над услышанным позже:
– А если, скажем, кому-то захочется попробовать и то, и другое? Как быть, если клиенту хочется и девочек, и мальчиков? И криков, и тишины?
Он залпом допил алкоголь и поставил бокал на пол. Мягкий ворс покрытия заглушил резкий стук.
– Наши клиенты не ограничиваются одним городом. И большинство из них уже перепробовали все клубы.
Ева пораженно замолчала, пытаясь в голове уложить полученную информацию. Сколько, оказывается, таилось затейливых деталей и подводных камней, на первый взгляд, в обычной сети ночных клубов!
– А кто это все придумал?
Хейс разом напрягся, на лицо набежала тень, губы сжались. Ева поняла, что грань его терпения была пройдена, и неосознанно сжала бокал чуть сильнее. Запястье прострелило острой болью, лицо девушки искривила резкая гримаса, заставившая мужчину отвлечься от своих мыслей.
– Дай мне, – не терпящим возражений голосом произнес он, и она не посмела ослушаться.
Мужчина придирчиво разглядел протянутую ему руку, взгляд задержался на красных полосках, оставшихся после плотного охвата зажимов. А затем произошло невероятное – Хейс задумчиво обхватил запястье девушки и начал рассеяно его растирать.
Справившись с первоначальным шоком, от удовольствия и удовлетворения Еве вдруг захотелось замурлыкать, словно большой кошке.
– Хорошо, что ты сбежала в прошлый раз, – не прекращая своих действий, неожиданно проговорил собеседник спустя пару мгновений.
Она распахнула глаза.
– Почему? Ты был так зол, обнаружив, что я – девственница, – запоздало вспомнилось ей.
– Я решил, что ты добровольно пошла на участие в шоу, несмотря на свою неопытность и невинность, – он зло сощурился, но ярость эта сейчас была направлена отнюдь не на Еву. – Одно дело, когда девушки сознательно устраиваются сюда на работу, прекрасно зная, что их здесь ждет. И совсем другое – девственница, решившая поискать острых ощущений. Если бы ты осталась, тебе точно пришлось бы несладко.
– Это и есть БДМС? – она вспомнила свои недавние догадки и с легкостью озвучила их. – Эта штука с креплениями и все, что ты делал со мной на ней? По этой причине мне не поздоровилось бы тогда?
Хейс в полный голос искренне рассмеялся, даже выпуская ее руку из своей ладони.
– Что такое? – хмуро произнесла Ева, пряча за нарочитым недовольством удивление – каким красивым, оказывается, был его смех! Чистый, гортанный, пробежавшийся мурашками по обнаженной коже. Хорошо, что здесь было прохладно, и всегда можно было списать эту реакцию тела на холод.
– Ты просто не знаешь, о чем спрашиваешь, – отсмеявшись, снисходительно пояснил мужчина. – То, что происходит здесь, в клубе, – он замолчал, словно подбирая нужные слова. – Это шоу имеет лишь отдельные элементы БДСМ. Но в целом нет, происходящее здесь, а тем более – между нами, не укладывается в отношения подчинения и доминирования.
– Ты покажешь мне это? – его глаза предупреждающе сверкнули, но девушка проигнорировала этот сигнал опасности.
Хейс замолчал, изучающе глядя на нее. Ева вновь на мгновение ощутила себя бесстыдной распутницей, но на этот раз не подумала смущаться.
– Может быть, когда-нибудь, – мужчина, наконец, уклончиво ушел от прямого ответа. – Когда ты будешь четко понимать разницу.
А затем что-то вдруг заговорило в ней – наверное, то самое виски все-таки оказалось лишним. Ведь это не могла быть сама Ева?
– Покажи сейчас.