Глава 4
Глава 4
Габриель*
Запах крови был повсюду — пролитой, свежей, подсохшей. Он въедался в кожу, в волосы, в память. Здесь, в глубине бетонных стен, где не было часов, дней и нормального света, существовал только один закон — выживи.
Ринг был железным кругом. Ограждённый сеткой, он напоминал клетку. И каждый раз, когда я входил туда, он напоминал себе: я — не человек. Я — животное. И это моя арена.
Толпа гудела, но как будто сквозь стекло. Я не слышал слов. Только смех. Вздохи. Хлопки по перилам. Хриплый голос букмекера, объявляющий имена, словно это были не бойцы, а лошади на скачках:
— В правом углу — наш ветеран, мясник из Неаполя под номером Три. Левое плечо — протез. Правое — молот. Тридцать два боя. Двадцать девять побед. Ставки закрыты!
Толпа закричала.
— А в левом — номер 606. Наш безымянный. Без прошлого. Без души. Тот, для кого бой становится течением, где он движется.. Воздухом, которым он дышит
Гул стал громче. Люди вставали. Кто-то курил дорогие сигары, кто-то держал в руках планшеты, кто-то — женщин на коленях.
ВИП-ложа была выше всех. Чёрное стекло. Там сидели те, кто не делает ставки на деньги. Они ставили на власть. На людей. На будущее. Их лица нельзя было разглядеть, но я чувствовал их взгляд. И знал — именно их решениям он обязан тем, что ещё дышит.
Я поднял голову. Все лицо было усыпано шрамами, губа треснула в трёх местах. Один глаз опух. На животе — свежие швы. Рана с прошлого боя не заживала, но времени не было.
Сегодня либо ты, либо он
Мясник улыбался. Как всегда. Он был готов наслаждаться болью.
—
Первый удар прилетел быстро. Тяжёлый, как бетонный блок. Я отлетел назад, ударяясь спиной о сетку. В ушах звенело. Успел поднять руки, и снова — удар, в грудную клетку. Воздух вышибло. Колени дрогнули.
Твою мать!
Встань, встань, встань.
Я не имею права умереть. У меня нет права проиграть.
Я еще разгадал не все загадки
Взгляд метнулся в сторону трибун где сидели одни и те же гости.
Мужчина с небольшой сединой улыбался мне. От этой улыбки проходил холодок по позвоночнику. Блять.
Не успел опомниться как третий удар я принял на локоть. Острая боль в кости. Но рука осталась цела. Я шагнул ближе. Прямо к противнику.
— Решил сдохнуть красиво? — прошипел Мясник. Но я не уделил его ответом Просто улыбнулся. И ударил.
Один. В челюсть. Второй. Под рёбра. Третий. В висок.
Мясник пошатнулся, но не упал.
Время потекло иначе. Медленно. Вязко. Как будто само мое тело двигалось отдельно от разума. Я слышал все: хруст своих костей. Чувствовал кровь, стекающую по спине. Глотал её — чужую и свою. Мир сужался до кулаков. До дыхания. До одного — последнего — шага.
— Убей его, 606! Убей его!
Крики с трибун. Кто-то смеялся, кто-то визжал.
Я выдвигаю руку вперед, ожидая встретиться с ребром противника, но вместо этого ощущаю удар в живот. Это ловушка. Я провелся.
Следующий удар мне наносят в лицо. Не успеваю прийти в себя как еще один удар мне приходится в печень, отчего я падаю на колени, глотая воздух ртом.
Мне дают всего две секунды перед следующим ударом. Но мне хватает этого чтобы выставить руку в защиту и ударить другой в живот. Мясник отступает, но я заношу руку над его лицом.
Кулак встречается с его наглой физиономией, но дальше я чувствую острую боль в руке.
Слышу хруст и только потом ощущаю адскую боль. Ни один мускул не двигается на моем лице.
Мясник начинает ходить кругом по рингу и я делаю то же самое.
Мы как хищники, которые вот-вот схватят добычу.
Только кто из нас кто?
Я вижу как на лице тройки появляется зловещая улыбка и он сплевывает кровь на пол.
— За твою дерзость, 606. Надеюсь, сегодня тебя увезут в такое же темное и серое помещение под названием морг. Пусть твой труп гниет там до конца
Слова пролетают мимо ушей.
Я едва что-то могу слышать.
В голове мелькает только имена нашей группы.
Ной. Ворон. Джейд. Дил. Коннор.
За всех моих братьев.
Я знаю что это запрещено. Иметь имена. И знаю что запрещено мстить. Это не место для заведения друзей. Это бойня.
Здесь каждый убивает друг друга.
— За Коннора, ублюдок
Брат едва может ходить со сломаным позвоночником.
За Коннора, который больше не хотел жить
Он не так хорош в боях, но сражается неплохо. Весьма. Но он не умеет убивать
Со сломаным позвоночником он становится ненужным хламом, который выкинут в первые недели.
Это мой последний бой. И я убью ублюдка
Я останавливаюсь на ринге. Кровь фонтаном льется по моему телу. С головы, носа, руки, которую я похоже сломал. Голова кружится, запах металла бьет в мозг, но в заставляю себя все еще стоять и драться.
Не на жизнь, а на смерть.
За Коннора.
За братьев.
За лучшее будущее.
Люди, стоящие недалеко, наблюдают с интересом. Конечно, они же поставили на меня свои чертовые деньги! Ублюдки.
Противник делает выпад и готовит для меня ловушку, думая, что я поведусь. Но я знаю этот прием. Поэтому собираю остаток своих сил и выбрасываю больную руку, он ведется на это, стараясь доломать ее. Я пользуюсь моментом, бью ему в колено, отчего то хрустит. Парень падает со скрежетом зубов на пол и я ударяю его коленом в лицо.
Слышу очередной хруст и он падает на пол. Но я не наигрался. Я чувствую прилив силы. Я вхожу в азарт поэтому позволяю противнику подняться. И едва держимся на ногах
Меня пытаются схватить в захват, но я обхожу его.
Просто шагаю вперёд. Захватываю шею Мясника. Раз — удар коленом. Два — локтем в затылок. Три — об пол. Голова Мясника ударилась о бетон с глухим звуком. Он даже не смог ответить мне ударом
Все еще слышу тихи хруст и громкий удар об пол
Судья что-то кричит, но я смотрю на свои руки. Все в крови. И мне хочется еще
Надо было сломать ему ноги и руки до такой степени что бы он навсегда остался бесполезным. Чтобы он был на месте Коннора.
Я подхожу ближе, беря противника за волосы и шепча ему на ухо
— Я стану твоим ночным кошмаром даже по ту сторону, ублюдок. Знай кому перешел дорогу
Но тело не двигалось.
Теперь Судья не торопился подходить, пока я еще стою над телом.
Только когда Мясник остался лежать без признаков дыхания, было ясно — всё. И я отхожу на другой конец ринга от этого куска мяса.
— Победа. — произнёс кто-то. Хрипло. Словно сам удивлён.
Я встал, шатаясь. Кровь изо рта капала на пол. Моя собственная или нет — уже не важно.
Поднимая взгляд к чёрному стеклу, по телу прошла холодная дрожь. Они решают мою судьбу.
Там кто-то поднял бокал. Другой кивнул. Кто-то написал сообщение. Кто-то поставил крест на чьём-то имени.
Он снова стал вложением. Игрушкой. Живым оружием.
Я выберусь отсюда. Чего бы мне не стоило.
Я накажу их всех.
Заставлю истекать кровью также, как это делаю сейчас я.
Вышел с ринга, оставляя за собой кровавые следы босых ног.