Глава 2 Как будто он всё ещё рядом
Суен больше не знала, что такое время. Оно растворилось, словно сахар в горячем чае — без следа. Один день переходил в другой, недели — в месяцы, но внутри всё застыло. Боль не утихала. Память не стиралась. Он всё ещё жил в её голове — как будто вчера держал её за руку, как будто вот-вот напишет сообщение, как будто они ещё успеют всё сказать друг другу.
Но этого «завтра» больше не было.
Они учились в одной школе, в одном классе. Виделись каждый день, списывали у друг друга домашку, злились, смеялись. А по вечерам — мечтали. О жизни вдали от родителей, от контроля, от запретов. Они хотели поступить в другой город. Вместе. Начать с нуля, в маленькой съёмной квартире, питаться дешёвыми лапшичками и держаться за руки, пока не привыкнут к взрослой жизни.
Но против была его мама.
Суен помнила её взгляд — холодный, оценивающий, будто она была ошибкой в жизни её сына. Та женщина никогда не говорила прямо, но в каждом слове, в каждом вздохе звучал один и тот же смысл: «Ты ему не подходишь. Ты не для него.»
Он знал об этом. И всё равно оставался рядом. Не уходил. Защищал. Обещал, что они прорвутся.
— Потерпи чуть-чуть.
Теперь Суен сидела в тишине своей комнаты, сжав в руках его чёрную ветровку. Ту самую, которую он накинул на её плечи в прохладный вечер, за несколько дней до трагедии.
— Замёрзнешь, — сказал он тогда. — А я не хочу, чтобы ты болела.
Она тогда рассмеялась. А теперь эта ветровка — всё, что от него осталось.
Иногда она засыпала, прижав её к себе, будто он всё ещё здесь, рядом. Будто просто уехал на время и вот-вот вернётся. И каждый раз просыпалась — с той же пустотой внутри.
Сегодня она решилась открыть альбом на телефоне. Тот, что так долго избегала. Пролистывала фотографии одной рукой, будто боялась, что память обожжёт её сильнее, чем огонь. Вот он — улыбается, у него растрёпанные волосы и футболка с глупой надписью. А вот они вдвоём — в школьной форме, с серьёзными лицами, как будто позируют для журнала. Её сердце болезненно сжалось. И в голове, будто по команде, вспыхнуло одно из самых первых воспоминаний.
Флешбек.Несколько лет назад. Школа.
Суен зашла в класс пораньше, за несколько минут до звонка. Обычно он пустовал в это время — ребята предпочитали болтаться в коридоре или возле школьного киоска. Но сегодня у окна кто-то сидел. Высокий парень с чуть взъерошенными волосами, в новой форме, склонившийся над тетрадью.
Это же тот новенький, Соун? — мелькнуло у неё в голове.
Он тихо чертил что-то в тетради, сосредоточенно прикусив губу. Она подошла ближе, немного колеблясь, и достала из сумки коробочку бананового молока.
— Привет, — начала она неуверенно. Он поднял глаза. Карие, спокойные, как пруд весной.
— Это тебе, — она протянула молоко. — Спасибо, что вчера проводил меня. Я... даже не ожидала.
Он медленно взял коробочку, чуть нахмурился.
— Это не обязательно.
— Но приятно, — мягко сказала она. — Давай дружить?
Он замер, посмотрел на неё, будто пытаясь понять — серьёзно ли она это говорит. Но прежде чем он успел ответить, в класс влетел Ли Джу Хо — с шумом, улыбкой и рюкзаком, болтающимся на одном плече.
— О! Так вот ты где! — сказал он, хлопнув Соуна по плечу. — Не пугайся, новенький. Она нормальная. Можно дружить. Подтверждаю как лучший друг.
— Джу Хо! — воскликнула Со МиРа, появляясь у двери с раздражённым лицом. — Ты опять шатаешься, где попало! Тебя ищет учительница Чхве Ён А! Ты сорвал мне разговор с популярным мальчиком школы! — она фыркнула, бросив на него взгляд полон яда.
— МиРа, ну, это же я — самый популярный парень! — весело отозвался Джу Хо. — Не томи себя ожиданиями.
— Ты — катастрофа, а не парень! — взвыла она.
Пока они начинали свой очередной словесный бой, Соун бросил на Суен вопросительный взгляд и кивнул в сторону выхода.
— Пошли, — тихо сказал он. — Пока они не начали драться.
Они вышли в коридор. Там было прохладнее, тише. Суен почувствовала, как странно легко с ним — с этим спокойным парнем, которого знала меньше суток. А он шёл рядом, молча потягивая банановое молоко, и будто даже чуть улыбался уголками губ.
Вот тогда всё и началось, — пронеслось у неё в голове, уже в настоящем времени, уже в её комнате. Она всё ещё держала телефон в руках, глядя на старые фотографии. И не могла понять: прошли годы или всего лишь день?
Она медленно опустила телефон и уставилась в одну точку. Глаза пекли, но она не плакала. Слёзы, казалось, давно иссякли. Только внутри всё выламывало, как будто от неё вырвали сердце, а тело забыли зашить.
Вдруг раздался стук в дверь.
— Суен? — тихий голос был почти неслышным.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула мама. Её лицо было добрым, но уставшим. Морщинки у глаз стали глубже, губы дрожали, словно от внутреннего напряжения. Она держала в руках поднос с едой: рис, немного курицы, суп, остывший от ожидания.
— Ты уже несколько дней ничего не ела... — прошептала она, заходя в комнату. — Пожалуйста, съешь хоть немного.
Суен села на постели, не притрагиваясь к еде.
— А ты почему не на работе?
Мама отвела глаза, замерла. В ту же секунду из гостиной донёсся голос отца.
Суен напряглась.
— И папа тоже дома? Почему вы оба не на работе?
Мать долго молчала. Поставила поднос на край стола, вздохнула, будто тяжёлый груз сдавливал грудь.
— Это... — она с трудом подобрала слова. — Это СаЕн. Мама Соуна.
Суен молчала, ожидая продолжения.
— Она... договорилась с нашими начальниками. И с папиной работой. И с работой твоего брата. Всех уволили. Всех. Нас просто выгнали. Она делала это намеренно, — голос дрогнул. — Чтобы довести тебя. Нас. Всех.
Суен застыла. В груди что-то сжалось, будто снова закололи изнутри.
— Она... на телевидении. В интервью. Говорит, что ты виновата в смерти её сына. Что ты разрушила его жизнь. Что ты всё сломала. Люди ей верят...
Суен встала.
В голове шумело. Она уже знала, что её обвиняют. Чувствовала это на себе — в пустых взглядах соседей,удаления из чата одноклассников, в коротких, колючих фразах случайных знакомых. Но теперь это было не просто общественное мнение. Это была месть.
— Она сказала мне на похоронах, — произнесла Суен, сжав кулаки. — "Ты ещё пожалеешь, что осталась жива."
Мама покачала головой, глаза наполнились слезами.
— Я не хотела тебе говорить. Мы думали, справимся. Но она... она не остановится.
Суен отвернулась к окну.
Но зачем? Он уже мёртв.
У неё больше нет ничего. Ни любви. Ни будущего. Ни даже простого спокойствия. Только МиРа и Джу Хо остались рядом. Только они не предали, не отвернулись. Они знали всю правду. Они были свидетелями. И они тоже слышали, как госпожа СаЕн, стоя в чёрном у его гроба, с ледяной яростью прошептала:
"Ты погубила моего сына. Я сделаю всё, чтобы ты сама захотела исчезнуть."
Суен вздрогнула.
Да, её жизнь и так разрушена.