Закрытая лагерная жизнь
То признание Монокумы вывело нас из себя, однако нам просто не оставили тогда выбора, поставив перед фактом и заставив опасаться друг друга, несмотря на твёрдые уверения Макото в том, что ничего не случится и все выживут, как и в прошлых играх...
Как я вообще оказался в постели? Не помню. Наверное, я не слишком соображал, когда добирался до своего домика. И когда я успел лечь на кровать и уснуть? Этого тоже вспомнить не могу. Интересно, какой сейчас вообще день?
В комнату, распахнув деревянную дверь, ворвался мой сводный брат, принёсший с собой поток яркого солнечного света, в котором так хорошо видны танцующие в воздухе пылинки. Мысленно я отметил: не забыть запирать в дальнейшем дверь, а то мало ли кто вообще может прийти.
Хмуро глядя на меня, Мефист заметил, уперев руки в бока:
— Наконец проснулся? Идём, все в столовой только тебя и ждут.
— Зачем? — спросил я, сонно потерев глаза. — Что-то важное, да?
— Мы застряли в этом лагере, и нам нужно продумать дальнейший план действий. Куда уж важнее? — с мрачной усмешкой ответил брат, прежде чем выйти из домика.
Блин, даже умыться и расчесаться не успею — я ведь единственный, кого ждут, нужно спешить. Пригладив ладонью растрёпанные огненно-красные волосы, я поспешил покинуть своё новое место жительства и направился к остальным.
Как оказалось, в столовой действительно уже собрались все, кто оказался в такой же ситуации, как и я. За отдельным столиком сидел Бьякуя, медленно попивающий из кружки кофе, с Хаджиме и Макото оживлённо разговаривал Нагито, а сидевшие рядом Минору и Никки внимательно слушали его. Растрёпанный брюнет Такуми молча поглощал рис вместе со своей девушкой, так же ели и остальные.
Не зная, куда присесть, я занял свободное место рядом с одним из блондинов, а именно, с Минору. Брови его были нахмурены, губы плотно сжаты. Видимо, он размышлял над предложенным Наэги планом. Наконец он выдал:
— Интересно... Но, знаешь, я не думаю, что кукловод не учёл такую возможность. Наверняка забор тоже охраняется.
— Ты прав, рад, что не я один это понимаю, — с улыбкой согласился Комаэда. И почему она кажется мне ненастоящей?
Убедившись, что все собрались, Макото обратился к собравшимся с речью:
— Итак, нам нужно решить, как сбежать из этого лагеря. Возможно, для этого нам понадобится выяснить, кто из нас кукловод. Кто что сумел выяснить?
А, они ещё пытались что-то расследовать, пока я спал. Я почувствовал было себя неловко, однако Наэги, посмотрев на меня, покачал головой. Что ж, видимо, он меня не винит. Пусть взгляд Токо и говорил о непередаваемой неприязни...
— Да ничего нового, братик, — вздохнув, сообщила Комару. — Даже более детальный осмотр лагеря не дал никаких подсказок о том, как нам сбежать.
Все остальные тут же начали рассказывать то же самое. Так, значит, мы здесь застряли? Только этого нам не хватало! Мефист тоже выглядит недовольным — неудивительно, у него ведь тоже есть причины вернуться домой.
Подведя итоги, Абсолютный Счастливчик хмуро, но решительно посмотрел на нас и высказался:
— Получается, пока что мы не можем выбраться из этого места... Однако это не значит, что мы должны убивать друг друга! Должен быть другой способ вернуться к нормальной жизни, и мы обязательно его найдём!
Никто не проронил ни слова. Оно и понятно: мы не верили, что в этот раз выйдет выбраться из этой убийственной игры. Свобода, казалось, была совсем рядом, но при этом она оставалась совершенно недостижимой для нас. И это было томительнее, чем когда-либо.
Я не помню, чтобы оказываля в подобной ситуации ещё когда-либо, но именно сейчас я понял, что хочу жить как никогда либо. Хочу дышать, набирая полные лёгкие свежего, наполненного ароматами воздуха, хочу смотреть на голубое, словно карбункул из рассказа Дойля, небо до тех пор, пока от этой голубизны не зарежет глаза, хочу смеяться до тех пор, пока не сядет голос...
Я не хочу умирать.
Вот только всем здесь ведь наплевать, чего я хочу, да? Чтобы выбраться практически каждый из нас будет готов пойти на что угодно, что бы ни пережил в прошлом. Однако я не хочу никого убивать. Даже это слишком высокая цена за жизнь, за свободу, от которой нас отделяет лишь забор...
Неожиданно из ниоткуда появился Монокума, как всегда с довольной улыбающийся и даже чуть ли не пляшущий с конвертами в руках. Протянув их нам, он весело сообщил:
— Самое время для мотива! Это ваши причины убить, так что используйте их и не попадитесь.
Некоторые испуганно вздрогнули, кто-то презрительно фыркнул или гневно вырвал конверт из лап медведя. Но ни один из нас не отнёсся равнодушно к конверту, каждый из нас открыл свой. Я не стал исключением и распечатал своё послание.
Глаза быстро пробежались по буквам, после чего на лбу выступил холодный пот. Как он... Откуда...
— Подлец! — закричал я, сжав кулаки. Обычно я никогда бы не сделал так, но мой мотив...
Все были спокойнее меня, или только казались такими. Нагито стоял, нахмурившись, Кокичи улыбался слегка кривовато, а Хаджиме уже сердито сжимал кулаки, готовый налететь на маскота, как и я.
Не знаю, какие мотивы у остальных, но моя записка гласила следующее:
"Если в течение двух дней ты не убьёшь кого-то из этих людей, будут убиты твои друзья по переписке".
То есть, этот чёртов медведь позарился даже на них, на тех, кому я пишу практически каждый день, кто пишет мне и с кем я делюсь творчеством?! Да, эти люди далеко от меня, но они для меня дороги так же, как и Мефист! Это слишком низкий трюк!
— Хотите избежать этого? Тогда один из вас должен убить кого-то, — со смешком сообщил Монокума, бросив нам и электронные устройства, похожие на планшеты. — И помните, нельзя нарушать правила и убивать больше трёх человек.
— Электронный дневник... — пробормотал Шуичи, сжав свой "планшет".
Медведь удалился, оставив нас наедине со своими мыслями. Отчаяние только придало нам сил разойтись по домикам, чтобы заняться своими делами. Думаю, самое время наведаться к кому-нибудь, чтобы скоротать время. Быть может, это поможет успокоиться не только мне...