Лакомые кусочки
Снег перестал, зато снова пошел дождь, и там, где он падал, тут же появлялся лёд. К вечеру небо впервые за несколько дней прояснилось, и под лунным светом всё вокруг казалось посеребрённым. Затем подули ветра, и этот сверкающий мир застонал, заскрипел, затрещал, отчего в ночи эхом раздавались звуки, похожие на выстрелы.
В «Доме из зелёного стекла» все выглядели куда более беспокойными, чем накануне. И дело было не только в кражах. Майло понял, что родители волнуются, как бы не отключилось электричество, когда то тут то там, в самых непривычных местах, стали появляться подсвечники. В доме имелся собственный генератор, а ещё большие запасы дров, но генератор не запускался автоматически, а значит, если электричества не будет, то какое-то, пусть и недолгое, время придётся провести без света. Вместе с рождественскими украшениями подсвечники смотрелись так естественно, что гости, наверное, и не заметили их, но только не Майло: ему сразу же бросились в глаза высокие свечи.
Как и три коробочки с тайными пометками, свидетельствовавшими, что именно в них и спрятаны пропавшие, а позже найденные вещи. Теперь эти коробки скрылись под грудой других подарков, которые миссис Пайн выложила чуть позже, но Майло казалось, будто они переливаются сигнальными огнями и буквально кричат: «УКРАДЕННЫЕ ВЕЩИ ЗДЕСЬ! ОТКРОЙТЕ НАС!»
Ещё один ужин, и снова шведский стол. Гости опять разбрелись кто куда. Мэдди вновь отправила Майло понаблюдать, что происходит в гостиной. В этот раз он устроился со своей тарелкой на любимом диванчике. Придвинувшись к подлокотнику, он мог выглядывать из-за спинки и наблюдать. А заодно слышать всё, что говорили в столовой.
Атмосфера за ужином была тягостной: гости выглядели мрачными, повисло неловкое молчание. Лишь миссис Геревард затронула тему краж.
— Наши номера обыскали. Причём абсолютно без толку! — вырвалось у неё, когда ужин подходил к концу.
Слова слетели с губ так, словно пожилая леди долго боролась с собой и вот не сдержалась. Она прошествовала в гостиную и помахала вилкой, указывая то на доктора Гауэрвайна, то на Клем.
— А как же их комнаты?
Доктор Гауэрвайн брызгал слюной от возмущения:
— Вы же не смеете предположить, что…
— Один из вас это сделал! — Миссис Геревард перешла на визг. — Только вас не ограбили! Это кто-то из вас!
Клем перестала жевать, бросила вилку на кофейный столик, сложила руки и посмотрела на старую даму с ледяным спокойствием.
— Вы понятия не имеете, о чём говорите. Если бы разбирались хоть самую малость, то понимали бы, что это ничего не значит.
Мэдди заглянула за спинку дивана и уставилась на Майло.
— Как думаешь, что она имеет в виду?
Майло пожал плечами. Ему было куда интереснее услышать ответ миссис Геревард.
— А если она намекает, что и мы тоже под подозрением? — хмыкнула Мэдди. — Это может быть и один из нас, обитателей дома.
Может быть, конечно, но Майло считал, что Клем говорила не об этом. Ему казалось, что Клем намекает, будто вор может оказаться одним из тех троих, кто стал жертвой ограбления.
А ведь это интересная мысль. Что, если вор всего лишь притворяется ограбленным, чтобы отвести от себя подозрения?!
Или воровка. Клем так пристально смотрела на миссис Геревард, будто не сомневалась, что во всём виновата старая леди.
— Ладно, ладно, — миссис Пайн быстро встала между ними и всплеснула руками. — Кому-нибудь приготовить кофе?
Миссис Геревард проигнорировала вопрос.
— Милочка, — обратилась она к Клем, — я не сомневаюсь, вы намекаете…
— Я ни на что не намекаю. Я просто говорю, что вы не знаете, о чём речь, и, кстати, мне нравится слышать обвинения в свой адрес не больше вашего. — Клем сложила салфетку, взяла тарелку и поднялась с места. — Я помогу вам с кофе, миссис Пайн?
Миссис Геревард хотела ответить, но Клем её опередила.
— Можете обыскать мою комнату, когда захотите, — бросила она через плечо. — Да хоть прямо сейчас, если это доставит вам удовольствие.
Миссис Пайн подняла руки:
— Давайте все успокоимся!
— Я совершенно спокойна, ведь мисс Кэндлер предложила то, что и впрямь нужно сделать. — Судя по голосу, спокойствием и не пахло, а лицо миссис Геревард вновь зарделось. Она повернулась к доктору Гауэрвайну, который тоже поднялся с места и проходил мимо, направляясь на кухню. — А что же вы, доктор?
— Это смешно, — пробормотал он.
Старая леди поняла, что сейчас останется в гостиной в одиночестве.
— Это «да» или «нет»?
— Давайте все успокоимся! — громко повторила миссис Пайн из кухни.
В гостиной никого не осталось: кто-то ушёл на кухню, кто-то в столовую. Майло высунулся из-за спинки дивана.
Доктор Гауэрвайн смерил миссис Геревард пристальным взглядом, откашлялся и обратился к отцу Майло:
— Мистер Пайн, если вам кажется, что это разрядит обстановку, то можете обыскать мою комнату и мои вещи.
— Благодарю вас, — кисло сказал в ответ отец Майло.
Мэдди нахмурилась:
— Думаю, нужно отдать обратно украденные вещи, пока не поздно. — Девочка легонько подтолкнула его. — Я обо всём позабочусь. Ты иди с ними, а потом просто скажи, мол, это не моё.
— Что? — прошептал Майло.
— Поверь мне. «Это не моё». Всё, что тебе нужно сказать.
— Ну ладно.
Майло встал с диванчика и, никем не замеченный, перебрался в столовую. Он задержал дыхание, когда по отелю разнёсся нестройный хор колокольчиков. Должно быть, Мэдди, спрятавшись, тряханула ёлку, на которой, по семейной традиции, Майло развесил всю коллекцию серебряных колокольчиков миссис Пайн.
— Это что ещё такое, ради всего святого? — воскликнула миссис Каравэй.
— Понятия не имею! — ответила миссис Пайн. Они с отцом Майло вскочили и бросились в гостиную. — Что тут происходит?
За ними последовали все остальные, а Майло шёл последним. Подойдя поближе, он обнаружил, что все внимательно рассматривают те самые три коробки с находками. И коробки сложены аккуратной стопкой посередине коврика из лоскутков.
Мэдди похлопала его по плечу, и Майло резко развернулся, хотел было спросить, как она умудрилась так быстро исчезнуть из гостиной, но Мэдди приложила палец к губам: «Тсс!»
Если не считать этого «тсс», в доме царила мёртвая тишина. Мистер и миссис Пайн во все глаза смотрели друг на друга.
— Бен? — произнесла миссис Пайн почти неслышно.
— Я понятия не имею, что это. — Мистер Пайн присел на корточки и нерешительно взял ближайшую к нему коробочку, оглядел и обратился к жене: — Не узнаю. А ты?
— Нет, это не мои подарки. Майло, милый, а ты узнаёшь коробки?
Как и велела Мэдди, Майло покачал головой и ответил:
— Нет, это не моё.
— Готова поклясться, я видела, как ты приносил точно такие же. Да и запаковано… как ты умеешь.
Майло протиснулся сквозь постояльцев, чтобы взглянуть на коробки. Он притворился, будто пристально их изучает, потом подошёл к ёлке и вытащил из кучи подарков те, что упаковал для родителей.
— Вот мои. Два тебе и два папе.
Родители переглянулись.
— Ну, я считаю, их нужно открыть, — сказал мистер Пайн. — А вы как думаете?
Миссис Пайн выпрямилась и повернулась лицом к гостям:
— Кто-нибудь узнаёт эти коробки?
Мэдди стояла, невинно спрятав ладошки в рукавах Плаща Золотой Неразличимости, и молчала.
— Ну ладно.
Мама Майло взяла первую коробку и разорвала упаковку, затем открыла крышку, вынула бумагу изнутри и широко открыла глаза:
— Боже правый!
— Быть этого не может! — Мистер Пайн сунул руку в коробку и достал золотые часы.
Мистер Виндж оцепенел.
— Господи! Как, ради всего… — Он метнулся ближе и схватил часы. — Поверить не могу!
Теперь вперёд рванули миссис Геревард и Джорджи. Отец Майло взял две другие коробочки и протянул им. Миссис Геревард с ходу начала разрывать обёрточную бумагу. Майло увидел, как Джорджи вопросительно глянула на Клем, а та еле заметно пожала плечами и покачала головой.
Джорджи не начала ещё разворачивать упаковку, а миссис Геревард уже сунула ей открытую коробку, а сама схватила нетронутую и сорвала обёртку. Джорджи покрутила вторую коробку и уронила её. Из коробки выпала бумага, а потом на пол выскользнул блокнот в пятнах духов.
— Ох! — Миссис Геревард отбросила коробку и победоносно подняла вышитую сумочку, после чего прижала её к груди и рухнула на диван. Слёзы ручьём потекли по густо напудренным щекам. — Я думала, что потеряла её навеки.
Джорджи перевела взгляд с блокнота на родителей Майло, а потом на самого мальчика.
— И мы не знаем, откуда они взялись? Уж не результат ли это твоего расследования, Майло?
— Расследования? — Миссис Пайн внимательно посмотрела на сына. — Какого ещё расследования?
Мэдди жестом показала «держи рот на замке» и покачала головой. Майло замялся. Негрет мог бы убедительно наврать с три короба, но Майло понял, что ему не хочется испытывать качества Выдумщика на родителях. Он сделал глубокий вдох.
— Я искал пропавшие вещи, мам. И нашёл их. Но потом испугался, что кто-то может решить, будто я их взял… поэтому я их упаковал в коробки, чтобы вернуть владельцам, но не отдавать самому. — Он посмотрел на Джорджи, потом на миссис Геревард, а потом на мистера Винджа. — Но я их не брал. Клянусь.
Миссис Пайн обняла Майло.
— Я знаю, что ты не брал их, малыш. Разумеется, мы тебе верим!
— Ты… нашёл их? — спросил мистер Виндж, уставившись на часы. — Но как?..
— Думаю, нам всем хотелось бы знать, — поддакнула Клем. — Как и где?
Майло посмотрел на свою подругу, а Мэдди закатила глаза и уронила голову в ладони.
— Можешь рассказать? — спросила миссис Пайн.
— Конечно, — ответил Майло. — Только сначала выпью немного горячего шоколада?
— Разумеется! — мама сжала его плечо и пошла на кухню. — Кто-нибудь хочет кофе и пирог? Угощайтесь!
— Плохая идея, — проворчала Мэдди, встав рядом с Майло и скрестив на груди руки. — Надо было придерживаться плана. Ну, как хочешь, — быстро добавила она, когда Майло попытался протестовать. — Просто не втягивай меня в это, а то вся наша кампания — коту под хвост. — Она достала из кармана Очи Правды и Предельной Ясности. — Я понаблюдаю за ними, пока вы разговариваете. Может, услышу какую-то подсказку. — И зашагала прочь, бормоча, какие страсти могут произойти, если участники начнут самовольничать и делать глупости, подвергая всю команду риску.
Майло пропустил её слова мимо ушей, поскольку задумался, будет ли легче всё объяснить гостям в роли плута Негрета. Майло даже зазнобило при мысли, что его будет слушать столько людей. Значит, надо стать Негретом.
Миссис Пайн вернулась с кружкой шоколада и села рядом с сыном на плите у камина.
— Рассказать правду — очень смелый поступок, малыш. Я надеюсь, ты понимаешь, что мы тебя не подозреваем. Мы с папой тебе полностью верим.
Ветер на улице завывал всё сильнее и сильнее. Майло прижался к маминому плечу и молчал, наблюдая, как гости рассаживаются в гостиной с десертами. Джорджи подмигнула, когда садилась. Миссис Геревард проплыла мимо с чашкой свежего чая и, к удивлению мальчика, мягко сжала его плечо крючковатыми пальцами. «Может, они тоже верят, что я не брал их вещи», — промелькнуло у него в голове.
Мистер Виндж занял привычное место в кресле. Он убрал часы во внутренний карман и теперь с беспокойством взирал на Негрета поверх чашки кофе.
«А вот он очень даже может думать по-другому».
Клем села рядом с миссис Геревард. Её лицо было, как обычно, весёлым. Доктор Гауэрвайн топтался у выхода на крыльцо и выглядел встревоженным.
Когда все расселись, миссис Пайн обняла Негрета.
— Готов?
Он кивнул.
— Да.
Негрет не стал рассказывать про их с Сирин разговоры с миссис Геревард и Джорджи, а начал с того, как решил вести поиски с пустой комнаты, рассказал, как нашёл часы в выдолбленном куске мыла, а подсказкой стала незаклеенная упаковка. Он догадался, что что-то не так, сразу, как поднял мыло, а потом склеил две половинки и решил найти для часов другое место.
— Одного не могу понять, — запротестовал мистер Виндж, — почему ты просто не сказал мне о находке? Почему не отдал мне часы сразу же?
— Я решил, если вор узнает, что я нашёл одну из вещей, он может перепрятать другие, — ответил Негрет. — Вот почему я отнёс часы на чердак.
Рассказывая о том, как обнаружил сумочку, Негрет признался, что обратил внимание, что парусина сложена по-другому, и заглянул поглубже. Это было не совсем правдой, и он скрестил пальцы в кармане в надежде, что никто не станет спрашивать, как ребёнок в одиночку смог переворошить огромную кипу парусины. Никто не задал этот вопрос.
— Тут я услышал, как Клем и Джорджи разговаривают на лестнице. Ну, то есть я не слышал, о чём вы говорите, — поспешно добавил он, — но понял, что это вы. Я учуял духи Джорджи, те самые, что пролил в день её приезда. Так и нашёл блокнот. — Он закончил свой рассказ про цветок молочая, который, как его осенило, усугубив чувство вины, умирает сейчас в мусорном ведре, где он его оставил. — Вот и всё…
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
— Я потрясён, Майло, — наконец сказал мистер Пайн. — Удивительная наблюдательность. Спасибо!
Джорджи кивнула и начала аплодировать, к ней присоединились Клем и миссис Геревард.
— Давай-ка я подолью тебе шоколада, — предложила Джорджи.
Майло улыбнулся. Он и забыл о том, что Сирин собиралась наблюдать за присутствующими и искать подсказки, не замечал напряжённые лица родителей, которые понимали, что вор всё ещё среди них. Он сидел с кружкой и наслаждался тем, что впервые за весь день подозрения рассеялись и обстановка стала дружественной.
Но ненадолго. Во-первых, вор никуда не делся. Во-вторых, Негрет вспомнил про список подсказок и вопросов, который они составили с Сирин. Теперь, когда украденные вещи вернулись к владельцам, может быть, пора вычеркнуть один из них.
Джорджи и мистер Виндж ушли с находками наверх, но миссис Геревард всё ещё сидела на диване, с любовью поглаживая стежки на сумочке. Негрет присел рядом.
— Миссис Геревард? Можно я задам вам один вопрос про вашу сумочку?
Она улыбнулась.
— Это самое меньшее, что я могу сделать. Что ты хотел узнать?.
Сумочка была повёрнута той стороной, где были вышиты ворота и золотистый фонарь.
— На рисунке с другой стороны я заметил какие-то знаки, похожие на китайские иероглифы.
Миссис Геревард перевернула сумочку.
— Вот эти.
— Да?
— Можно спросить, что они значат? Если вы знаете.
Она замялась на миг, а потом снова улыбнулась и обвела взглядом комнату. Доктор Гауэрвайн вышел на крыльцо покурить, остальные разбрелись кто куда. Миссис Гауэрвайн понизила голос.
— Это настоящее название дома, Майло. Этого дома. Не знаю, как правильно произносить его, но в нашей семье… — Старая леди снова огляделась, чтобы удостовериться, что они одни. — В нашей семье всегда произносили это слово как «Лэнсдегаун».
Майло разинул рот:
— Так называется камера Джорджи!
Миссис Геревард кивнула с лёгкой улыбкой.
— Именно. Интересно, как бы вызнать у неё, откуда она взяла это имя. Не думаю, что она тебе объяснила.
Майло покачал головой.
— Такое впечатление, будто она надеялась, что я и так знаю. Вспомню, если хорошенько подумаю, и тогда скажу ей.
— Интересно, — пробормотала миссис Геревард. — Я была бы благодарна тебе, Майло, если бы ты пока не пересказывал Джорджи то, что только что услышал от меня.
— А вы ей расскажете?
Старая леди нахмурилась.
— Пока не знаю. Дай мне немного поразмыслить.
И тут в ночной тишине раздался громкий треск.
Ветер уже не один час играл заиндевевшими ветками, но в этот раз звук был другим. Оглушительным.
— Что это? — вздрогнула миссис Геревард. — Господь всемогущий, дом сейчас рухнет?!
— Не могли бы вы не возмущаться так громко?! — прорычал доктор Гауэрвайн, заходя в холл.
Миссис Пайн выскочила с кухни и успокоила:
— Это не дом!
Тем временем отец Майло торопливо натягивал пальто и ботинки. Да, дом тут ни при чём, но откуда-то раздался же этот звук! Он поймал взгляд Майло и широко улыбнулся.
— Пойду взгляну. Такое чувство, что упала большая ветка. Хочу посмотреть, что там такое… Хочешь со мной?
— А можно и мне? — Джорджи Мозель подскочила и бросилась за пальто. — Обожаю зимние вечера.
Мистер Пайн сомневался.
— Не знаю, Джорджи. Там такая холодина!
— Ничего, мистер Пайн. Я нормально отношусь к холоду. — Она надела пальто и застегнула до самого верха. — Ведите!
Ясно, что отец не хотел, чтобы Джорджи увязалась за ними, но не стал возражать, а просто пожал плечами, и они втроём вышли на улицу.
Майло не успел сделать и пару шагов, как чуть было не свалился на спину. Крыльцо превратилось в каток.
— Ну-ка не падать! — Мистер Пайн поймал сына за руку, но тут сам чуть было не потерял равновесие.
— Вы уверены, что справитесь? — засмеялась Джорджи. — А ещё обо мне беспокоились!
Держась за перила и осторожно передвигаясь мелкими шажочками, они умудрились всё-таки спуститься, не поскользнувшись и не упав. Когда Майло ступил на снег, корка под ногами хрустнула, как сахарная глазурь, когда надкусываешь печенье. Нога увязла в снегу так, что зелёный резиновый сапог торчал всего на пару сантиметров. Крыльцо больше не защищало от ветра, и теперь его порывы обжигали щёки, а скрип деревьев напоминал надрывный плач.
— Майло, проверьте с Джорджи беседку, пожалуйста, — попросил мистер Пайн. — Аккуратнее на льду! И держитесь подальше от лестницы. А я проверю сарай и хозяйственные постройки на склоне холма.
Джорджи задумчиво наблюдала, как отец Майло зашагал по снегу вдоль дома. Потом она как будто вспомнила о Майло и улыбнулась ему.
— Похоже, остались только мы с тобой, приятель.
Майло понял: то ли Джорджи не в восторге от того, что осталась с ним, то ли они думают об одном и том же — а что на самом деле отправился проверить мистер Пайн?
«Разумеется, — размышлял Майло, пока они протаптывали себе дорогу к роще, — Джорджи не положено знать, что сарай построен из камня, так что ему ничего не будет от упавшей ветки, даже самой огромной. А остальные постройки…»
Ох! Майло на ходу понял вдруг, что это был за шум и куда отправился отец.
Джорджи в два прыжка подскочила к Майло.
— Что? — спросила она.
— Что? — повторил он, пытаясь напустить на себя самый невинный вид, когда снова зашагал к роще.
И тут он увидел кое-что, из-за чего опять споткнулся и напрочь забыл об отце. Какой-то человек среди деревьев сошёл с верхней ступеньки лестницы на площадку, с громким вздохом бросил сумку и рухнул на землю. Джорджи издала сдавленный крик, потом замолчала, пока они с Майло пробирались туда, где сидел, согнувшись, незнакомец. Джорджи упала на колени.
— Ты откуда? — спросила она, запыхавшись. — С тобой всё нормально?
— Вон там есть скамейка, мистер, — сказал Майло.
— Я не могу пошевелиться, — со стоном выдохнул незнакомец.
Майло и Джорджи переглянулись, а потом взяли молодого человека под руки и помогли ему встать. Джорджи подставила плечо под его руку.
— Я помогу ему дойти до дома. Можешь взять сумку, Майло?
— Конечно!
Парень повис на плече у девушки, и она наполовину несла его, наполовину волокла к гостинице. Майло взял сумку и пошёл за ними.
Он помог Джорджи затащить незнакомца по скользкой лестнице. «Бедняга, — подумал Майло, — как он только одолел эту уйму заледеневших ступенек?» Затем они с горем пополам отворили дверь. Майло, пока шли к дому, посмотрел на колокол, удивившись, почему гость не позвонил, чтобы спустили фуникулёр. Но колокол замёрз, превратившись в глыбу изо льда и металла. Они провели нового постояльца в дом и усадили на скамейку в холле.
— Кто-нибудь принесите одеяла! — крикнула Джорджи.
— Сейчас!
— Ма-а-ам! — добавил Майло тоном, не терпящим отлагательств.
Миссис Пайн тут же поспешила к ним, а следом за ней и миссис Каравэй. Миссис Пайн так и замерла, уставившись на молодого человека, дрожавшего от холода и потери сил, а потом быстро помогла Джорджи снять с него пальто.
— Всё будет хорошо, — тихонько приговаривала Джорджи. — С тобой всё будет в порядке! Теперь ты в безопасности.
— Кто это? — мистер Виндж наклонился, чтобы рассмотреть получше.
— Я не знаю, — признался Майло. — Он шёл от берега пешком. Колокол не работает.
— Клем! Кофе! — крикнула миссис Пайн.
— М-меня зовут О-о-уэн, — прошептал незнакомец. — Спасибо.
Второй раз за вечер Майло рот открыл от удивления. Он посмотрел на Джорджи, а та поймала его взгляд и покраснела так, что на мороз это нельзя было списать. Да, наверняка тот самый загадочный Оуэн, которого знали они с Клем.
— Я принесу одеяла! — с этими словами миссис Каравэй удалилась.
Незнакомец был молод, примерно одних лет с Клем и Джорджи. Темноволосый и смуглый, как выяснилось, когда к лицу снова прилила кровь. Судя по разрезу глаз, в нём текла азиатская кровь. «Он похож на меня, — понял Майло с испугом. — Ну, или по крайней мере он больше похож на меня, чем кто-либо в этом доме».
— Вот, несу вам кофе. Что тут за шу… — Клем появилась в холле, увидела, что происходит, и резко осеклась. Чашка выпала у девушки из рук и стукнулась о голову мистера Винджа, который присел на корточки рядом с новым гостем. Горячий кофе расплескался, а кружка разбилась об пол.
Мистер Виндж с воплем отпрыгнул, схватившись за голову, и натолкнулся на миссис Каравэй, сбежавшую по лестнице со стопкой одеял. Двое взрослых и четыре одеяла разлетелись в разные стороны. Миссис Пайн прикрыла глаза рукой, потом собралась с духом и протянула руку мистеру Винджу, чтобы помочь подняться.
— Простите, мистер Виндж. Пойдёмте со мной. Приложим лёд.
Клем стояла как вкопанная, глядя сверху вниз на молодого человека. Её лицо стало белым как мел, а глаза расширились. Впервые после появления в гостинице девушку, казалось, покинула привычная беспечность.
Майло проследил за её взглядом. Клем смотрела на незнакомца, Оуэна, а тот выдавил слабую улыбку.
— Я же говорил, что найду тебя, Оттили.
Джорджи, которая наблюдала за этой сценой, стоя совсем близко, как и Майло, произнесла тихо, но с горечью лишь одно слово:
— Нет.
Больше её никто, похоже, не услышал.
Клем медленно кивнула.
— Ты победил, Оуэн.
Джорджи рассмеялась необычным смехом. Таким необычным, что Майло сначала даже решил, что она заплакала, настолько смех напоминал всхлип. Но Джорджи заговорила со странной улыбкой:
— Он называет тебя Оттили? Оттили?!
— Это моё второе имя, — тихо произнесла Клем.
Два блестящих ручейка побежали по щекам Джорджи.
— А я-то думала, что Клеменс — смешное имя. — Она вытерла лицо рукавом, резко встала и, спотыкаясь, стала подниматься вверх по лестнице.
Собравшиеся проводили её взглядом, а потом снова обратили взоры к замёрзшему молодому человеку. Клем укутала его в несколько одеял, а потом они с миссис Каравэй помогли ему подняться и проводили до дивана.
— Вы знаете этого парня? — спросила миссис Пайн, выходя из кухни, а за её спиной показался мистер Виндж, приложивший к виску кухонное полотенце со льдом.
— Да, — кивнула Клем. Она взяла у Лиззи дымящуюся чашку и вложила в холодные руки Оуэна. — Давай. — Она помогла ему поднять чашку, чтобы сделать глоток.
«Это не имеет отношения к Оуэну». И вот, словно бы из неоткуда, вдруг появляется некий Оуэн, который знает второе имя Клем. Джорджи, конечно, скрывала до последнего, но ясно как божий день, что и она его тоже знает.
Тем временем мистер Пайн всё ещё пропадал на улице, пытаясь понять, что это был за шум. Майло разрывался. С одной стороны, Оуэн, кем бы он ни был, это важный ключ к… чему-то. С другой стороны, пока вокруг него суетились все эти дамы, он вряд ли что-нибудь выяснит.
Майло, который не разувался и не раздевался, выскользнул за дверь и направился по следам отца. Сразу за каменным сараем следы резко сворачивали в лес. Они терялись в темноте, но это уже неважно. Майло и так знал, куда пошёл отец.
В лесу были рассыпаны старые красные хозяйственные постройки, оставшиеся с незапамятных времён, когда земли, на которых стоял «Дом из зелёного стекла», принадлежали монастырю на вершине холма. Прошлым летом Майло превратил одну из построек в крепость. В другой прятался источник, бивший из каменистой почвы. Третью Пайны использовали как склад и забили доверху древесными отходами, камнями и металлоломом. От самого старого здания остались лишь три стены да разрушенный дымоход, и по большей части его скреплял виноградник, обвивавший постройку. Но было ещё одно строение, внутри там скрывался вход в заброшенную подземную железную дорогу.
Провалившийся железнодорожный эксперимент в Нагспике сокращённо назывался ПТС: Подземная транспортная система. Давным-давно (по крайней мере, до рождения Майло) здесь была станция под названием «Священный холм». Хотя подземную железную дорогу закрыли, никто не озаботился судьбой старых станций, тут и там разбросанных по городу. По словам отца, большинство жителей вообще их не замечали. Мистер Пайн сказал, что станции построили так, чтобы они сливались с окружающим пейзажем, но Майло казалось, что если все они напоминают «Священный холм», то строители на самом деле пытались спрятать их. Если не знаешь, что искать, то никогда и не заметишь. Нагспикские контрабандисты рассказывали всякие небылицы о «секретной железной дороге». Она упоминалась в легендах о нескольких самых известных «гонцах», а некоторые отчаянные ребята, которые останавливались в «Доме из зелёного стекла», даже утверждали, что железную дорогу и не закрывали.
Правда, большинство из них понятия не имели, что это совершенная правда. По старой ветке всё ещё курсировал один-единственный поезд, в котором работал один-единственный вагоновожатый. Майло, его родители и семейство Каравэй входили в число немногих посвящённых, поскольку вагоновожатый время от времени останавливался на постоялом дворе и целиком доверял Пайнам.
Майло шагал через рощу по склону холма, пока не добрался до присыпанной снегом красной каменной станции «Священный холм». Рядом стояли два человека и смотрели на тёмную плиту деревянной двери на железных болтах, лежавшую под углом поперёк сугроба. Третий вынырнул из темноты и протянул руку двум другим, они помогли ему вскарабкаться по двери и выбраться наружу.
— Прости, приятель, — сказал третий человек, одетый в громоздкую пуховую куртку поверх серого комбинезона. Он сдвинул круглые защитные очки в кожаной оправе на лоб. — Замок замёрз напрочь.
По сильному акценту и очкам Майло тут же опознал вагоновожатого ПТС, Брэндона Леви.
— Не волнуйся. — А это уже отец Майло.
Они втроём подняли упавшую дверь и поставили на место.
— Я рад, что вы тут не застряли.
Высокий вагоновожатый повернулся, отряхивая снег с очков.
— О, Бен, а мы тут не одни! — Он помахал рукой. — Добрый вечер, Майло!
Майло помахал в ответ.
— Привет, Брэндон. Не волнуйся, пап. Джорджи вернулась домой. У нас там новый гость.
— Новый гость? — Отец прошёлся по хрустящему снегу и посмотрел через деревья на дом. — Когда он появился?
— Он поднимался по лестнице, когда мы с Джорджи дошли до беседки. Зовут Оуэн. Кажется, он знаком с Клем Кэндлер, но называет её как-то иначе. Оттери или что-то в этом духе. Странное имя.
— Ну и ну! — Мистер Пайн повернулся к Брэндону и третьему парню.
Майло узнал и его. Это был Фенстер Плам, неряшливый коротышка, промышлявший саженцами растений, который каждый год весной останавливался в «Доме из зелёного стекла». Тот самый Фенстер, который плавал с Доком Холистоуном и однажды увидел его призрак.
— Думаю, — сказал отец, — вам стоит приготовить какую-то историю на случай, если кто-то спросит, что вы тут делаете. У нас там собралась довольно странная компания. По крайней мере один вор, и хотя мне никто из них не кажется похожим на сотрудника таможенной службы, но точно сказать не могу.
— Не волнуйся. Я скажу им правду, просто промолчу про подземную дорогу, — беспечно отмахнулся Брэндон. — Любой желающий может проверить бойцовские клубы на Морбид-стрит, там за меня поручится целая толпа народу. Я участвовал в поединке в прошлом месяце. — Он подмигнул Майло. — Выиграл ударом ноги в голову соперника. Прямо в точку!
Майло с мистером Пайном посмотрели на Фенстера.
— Что? — слабым голосом спросил контрабандист. — Я что-нибудь придумаю.
— Придумай прямо сейчас, — нахмурился Брэндон. — Только попробуй рассказать о чём-то, что знаешь. Врун из тебя никудышный.
— Вовсе нет, — запротестовал Фенстер, но это была столь очевидная ложь, что даже Майло закатил глаза. — Я знаю всё о цветах, луковицах и всякой всячине. Могу прикинуться садовником.
— Неплохо, — одобрил Брэндон. — Можешь сказать, что работал в монастыре и снежная буря застала тебя по дороге домой.
— Это скучно, — проворчал Фенстер, — я хотел сказать, раз уж нужно притвориться кем-то, почему бы…
— Это прекрасно придумано! — перебил его Брэндон. — Ты вряд ли вляпаешься в неприятности, если притворишься садовником, а всё остальное неважно.
Но вместо того чтобы отправиться прямиком в отель, мистер Пайн повёл своих спутников в обход через рощу, где они вышли на небольшую белую полосу, тянувшуюся между деревьев, — это была грунтовая дорога, покрытая снегом и льдом. Там под ворчание Фенстера, который плёлся позади всех, они повернули обратно к «Дому из зелёного стекла».
— Они будто пришли по дороге, а не из леса? — догадался Майло.
— В том-то и дело. — Брэндон щёлкнул его по носу. — Чем меньше рассказываешь о подземной дороге незнакомцам, тем лучше. — Он снова пристально посмотрел на Фенстера. — Не забывай, ладно?
— Я не идиот, — пробормотал Фенстер.
Они зашли за поворот. Там на небольшой парковке стояли два огромных сугроба — грузовик Пайнов и легковушка миссис Каравэй, а огни «Дома из зелёного стекла» уютно светили сквозь старинные стёкла. Когда они вчетвером двинулись через лужайку, ветер со свистом пронёсся по холму, отчего всё вокруг задребезжало и заскрипело ещё пуще прежнего. Среди вечнозелёных сосен раздался какой-то грохот, и спустя минуту прямо на глазах у Майло свет в «Доме из зелёного стекла» погас.