Пепел

Эндриан приходил только ночью. Когда город выдыхал, когда стены забывали дышать, когда всё — даже воздух — становилось мягче, тише, ближе к сну.Эвелин ждала. Иногда — не осознавая. Просто не засыпала. Просто лежала, прислушиваясь к тишине, будто знала, что сейчас что-то должно случиться. Что кто-то придёт. И Эндриан приходил.Не сразу. Сначала — ощущением. Словно кто-то лёгкий стоял у её кровати и смотрел. А потом — движение, голос, прикосновение к волосам. Иногда он говорил. Иногда просто молчал — и в этом молчании было больше, чем в любой исповеди.Эвелин не знала, кто он. Но в его взгляде было то, чего она не находила больше ни в ком: будто он видел её не просто изнутри — по-настоящему.С ним было легко. И очень тяжело. Эндриан приносил покой — и уносил что-то с собой. Словно с каждой ночью забирал часть её. Не боли, нет. Что-то другое — тонкое, как пыль с зеркала. Эвелин не сразу поняла, что теряет: привычку мечтать, остроту чувств, тепло к себе самой. Но чувствовала — становится тише внутри.Иногда после него исчезало что-то маленькое. Мысль. Желание. Песня, которую она напевала утром. Улыбка, которая раньше появлялась просто так.Наутро Эвелин вставала. Пила чай. Шла в ванную. И смотрела в зеркало, пытаясь найти взгляд. Словно что-то соскальзывало с неё ночью — и не возвращалось.Но всё ещё было ощущение: это любовь. Это значит что-то. Это не может быть злом.Эвелин не связывала это с ним. Тогда ещё нет.