Картина
— Вот и всё, осталось только намотать бинт.
— Почему ты такой заботливый? – Чашейко смотрел на Бумагу и ждал ответа.
— Узнаешь потом, – Бумага ухмыльнулся.
— Не улыбайтеся так, – Чашейко прикусывает нижнюю губу. – Выглядишь как маньяк.
Бумага усмехается, наматывает бинт до конца, отходить и смотрит на Глента. Тот лишь молча бегает взглядом по комнате, Бумага медленными шагами подходить впритык, и перестаёт улыбаться. Слегка щуриться, и наклоняется. Чашейко же лишь смотрит на Бумагу округленными глазами, и упирается спиной в стену. Ждёт. Что сделает Бумага?
— Скажи.. – Наклоняет голову слегка в бок, – Ты боишься меня?
— Вовсе нет! – Восклицает Чашейко.
Хотя сам знает. Он лжёт. Он боится Бумагу, что-то в нём есть такое. Такое, что может заставить подчиняться ему, может заставить сломать самого уверенного, может заставить, что-бы в вашем голосе слышалась дрожь, а коленки подкашивались под его присталным взором.
И он определённо знает, Бумага тоже знает об этом. О том, насколько Чашейко боится его. Это Бумаге и нравится, слабость Чашейко. Что-то в этом есть. Что-то, что заставляет каждый волос на теле встать, а зрачки сужится. Прикусить губу, и хотеть воплотить свои самые блядские фантазии в реальность. А коленки подкашиваются. В такие моменты, дыхание учишалось, а сердце бешенно колотилось внутри. Руки несоизвольно дрожали.
— Врешь. – Отрицает его слова Бумага.
— А вот, и нет.. – Чашейко отворачивает голову на лево, смотрить на дверь. Будто кто-то может зайти сюда и вытащить его.
Пальцы Бумаги тянутся к лицу Чашейко, нежно касаясь подбородока, они поворачиаают его голову в другую сторону. Заставляя, Чашейко смотреть на Бумагу.
— Почему ты мне врёшь? Я ведь знаю правду. – Бумага ухмыльнулся.
Глаза Чашейко опустились вниз, но, через несколько секунд, они опять смотрели на Бумагу. Только, как-то со злобой. Брови свелись к перессоннице, Чашейко слабо оттолкнул от себя Бумагу.
— Отстань придурок! И вообще, зачем ты привёл меня в свой дом? Вызови мне такси, я хочу домой! – Чуть ли не кричал Чашейко.
А Бумага лишь наблюдал за ним с ухмылкой. Он явно не собирался так просто отпускать его. Вообще не собирался.
— Ты же понимаешь что это не поможет? – Он демонстративно поднял одну бровь. – И что я тебя не отпущу? Правда, Глентик?
— Заткнись, заткнись! Не смей меня так называть! – Чашейко слезь со стиральной машины, а после попытался дать пощёчину Бумаге.
Бумага лишь схватил его запястье, крепко сжимая, и смотря вверху вниз. Будто показывая, что он тут ничто. Ничтожество. Никто. И всегда был никем.
— Ты кто такой чтобы на меня руку поднимать? – Бумага, буквально пипилил своим взглядом Чашейко. – Скажи. Кто, ТЫ такой?
По телу Чашейко пролежала мелкая дрожь. Но он пытался не подавать вида. На самом деле, ему было страшно. Он буквально почувствовал как каждый волос на его теле встал дыбом.
— Да по тебе видно что тебе страшно.. Ты же весь дрожишь. Ты такой слабый. – Бумага ухмыльнулся.
Один, до боли грубым и резким движением, Бумага прижал Чашейко к стене, сжал обе его запястья, поднимая над его головой.
Спина Чашейко столкнулась с холодной стеной, но не только стеной. Но и с Бумагой. Он столкнулся с опасным человеком. Похоже жизнь решила поиграть с ним. Он боялся даже моргнуть, лишь смотрел испуганными глазами на него, и лишь ждал. Ждал.
А время тянулось убийственно долго. Кажется, Бумага собирался не только припугнуть его.
— Знаешь, мне так нравится твоя слабость.. – Бумага слегка наклонил голову в бок, но продолжал смотреть на Чашейко. – Ты такой.. Беззащитный сейчас. Что меня даже слегка заводить.
— Влад, отпусти пожалуйста.. – Чашейко опустил взгяд вниз.
Сейчас. Он унизен. И он, от этого чувствует себя отвратительно, разве он не обещал себе что не подчиняется ему больше? Похоже он ошибался. Он снова тут. В этой игре.
— Отпустить тебя? – Юноша кивнул, – Ладно, только попроси хорошенько. – Бумага слегка приблизился к лицу Чашейко. Так, что они могли почувствовать тяжёлое, горячее дыхание друг-друга.
Чашейко испуганно уставился на него. В каком смысле хорошенько? Это могло значить что угодно, и вот олна мысль, точно не нравилось ему.
— В к-каком смысле хорошенько? – Голос Чашейко дрожал, а глаза бегали по лицу Бумаги.
— Не делай из себя дурака. Ты прекрасно всё понимаешь, – слегка раздражённо сказал Влад.
Чашейко покачал головой из стороны в сторону, показывая отрицательный ответ. Он зажмурил глаза.
— Нет! Нет, я не буду, отпусти. – На глазах Чашейко выступили мелкие слезы, что он так отчаянно пытался скрыть.
Нельзя. Нельзя показатт свои слезы, нельзя показаться ещё слабее. Только не тут. Только не рядом с ним.
— Вы только посмотрите на это. Да ты же сейчас заплачешь, – Бумага улыбнулся, хот, больше это похадило на оскал. – Ты такой беспомощный.
— Ты же только что з-заботился обо мне, почему ты вдруг стал таким? – Хныкал Глент, он уже понимал что он боится его.
— Потому что мне нравится такие моменты.. Когда ты такой слабый, легкодоступный. Даже в каком-то роде невинныц и наивный. Скажи, ты правда думал что я так просто отпущу тебя, и не буду тебя трогать? – Бумага прищурился, пристально смотря на Чашейко.
— Я.. Нет, я так не думал, – Глент виновато опустил голову вниз. Будто он виноват в этой ситуации.
Бумага наконец отпустил его руки и отсранился на два шага назад, смотря на него неприязно. С каким-то призрением, и отвращением.
— Знаешь, ты такой жалкий. Что даже противно.
Теперь Глент окончательно не понимал его. То ему нравится, то не нравится. Как ему вообще угодить, и нужно ли вообще ему угождать? Надо ли..?
— То тебе нравится это, то не нравится, – тихо сказа Чашейко массируя место где он снимал.
— Не нравится мне или нет, не твоё дело. – Холодно ответил Бумага выходя из ванной.
А Чашейко, вновь, он вновь последовал за ним. Он прошёл в комнату Бумаги.
Влад сидел на стуле, оперевшись подбородком на руку, смотря в окно. Думая, о чём-то своём. О чём-то, что навсегда останется в голове Бумаги.
Чашейко сначала просто стоял у порога, а после медленно зашёл в комнату. Но тут же встал в ступор, он пялился на картину. На его картину. Она стояла в красивой рамке, на прикровиной тумбочке рядом с кроватью.
На нём была белая кофта, и чёрная панама. Там он выглядел счастливым. Ещё бы, этот день тогда перевернул его жизнь. Как же он ненавидеть, но одновременно обожает тот день. Тогда ему было двадцать.
— П-подожди, там что.. – Чашейко смотрел то на картину, то на Бумагу. Тот повернулся к нему.
Увидев что тот увидел картину он нахмурился, быстрыми шагами, он подошёл к картине и повернул её к стене. Подошёл к Глент, и стал впрытик к нему.
— Ты почему зашёл в мою комнату?! Выйди! – Почти кричал Бумага.
— Н-нет стой! Там что? Моя картина.. Ты до сих пор её хранишь? – Чашейко смотрел на Бумагу, тот громко выдохнул.
— Храню, – закрыыв глаза сказал Бумага сжимая кулаки. – Пожалуйста, выйди Глент..
Бумага открыл глаза, на него смотрели две большие карие глаза. А на Чашейко смотрели две пары голубых глаз.
_____________
1090 слов. В прошлой главе была какая-то хуйня, вроде это норм. Короче, давайте вы не будете бить меня тапками за то, что долго не было глав? "^^ Окэ? Договорились? Кстати, попытаюсь после завтра выпустить главу. Вы у меня лучшие 💍💞
С любовью от автора 🖤🦋