Олеандр

POV Рин.
Боль была безумная.
Именно так: я как будто обезумела, ничего не соображала, не понимала, что происходит.
Тело пыталось отгородиться от боли, и меня снова и снова засасывало во тьму, которая на секунду или даже на целые минуты отрезала меня от страданий, зато не давала воспринимать реальность.
Я пробовала отделить их друг от друга, но безуспешно.
Небытие было черным, безболезненным.
Я тонула в темном колодце, и слышала звук прекрасный и ужасный одновременно.
Реальность была красной, и меня словно одновременно сбивал автобус и разрезали на части.
В реальности моё тело пронизывали судороги, но от боли сама я пошевелиться не могла. Я осознавала: есть что-то гораздо более важное, чем эти пытки, хоть не могла вспомнить, что именно.
Я слышала, как кто-то меня звал: громко и настойчиво. Но открыть глаза, а тем более ответить, не могла. Кроме приятного голоса измученное сознание улавливало еще какой-то шум, отказываясь его идентифицировать. Вой сирен скорой помощи, крики людей… Чьи-то руки попытались меня поднять, и адская боль с новой силой окутала моё тело и разум.
Накатила и отступила чернота, сменившись очередной волной боли. Я не могла дышать — было слишком горячо в горле.
Меня разрывало, ломало, кромсало изнутри…
Вновь чернота.
— Сделайте же что-то! — отчаянно взмолил голос, а потом зарыдал. — Ну пожалуйста, Рин, прошу тебя!
Я умерла? Это ангел зовет меня? Но разве ангелы плачут? Что-то здесь не так! Очень хотелось утешить несчастное создание, сказать, что со мной будет всё в порядке, вот только пробиться бы через черную толщу воды…
Тут я почувствовала, как боль с новой силой проникала ко мне во тьму. Болело всё: голова, ребра, руки и ноги. Я попыталась закричать и вырваться из бездны. Я снова погрузилась в забытые.

***

Что-то холодное капнуло мне на лицо, затем на руку. Поморщившись, открыла глаза и ахнула: я лежала под огромным деревом на какой-то лесной поляне. Вокруг ни души, только деревья. Стоял густой туман, а с неба одна за другой срывались ледяные капли дождя.
Я попыталась встать на ноги, и у меня это получилось.
— Ничего не пойму, — пробормотала я себе под нос, делая маленькие шажки вперёд. — Пару секунд назад было адски больно, а сейчас я могу говорить и даже двигаться… Что происходит?
Я шла, не обращая внимания на дождь.
— Неужели умерла? — вырвалось у меня.
— Нет, пока, — послышалось в ответ. Вздрогнув от неожиданности, я медленно повернулась в сторону доносящегося звука.
В паре метров от меня стоял силуэт, одетый во всё черное. Лицо я не видела, так как оно было прикрыто балахоном, но вот голос… Он показался мне очень знакомым. Скажу больше — этот голос я узнаю из тысячи.
— Итачи? Что ты здесь делаешь? — я двинулась к силуэту.
— Думаю, больше нет смысла скрывать своё лицо, — балахон был скинут, и на меня посмотрел он — тот, кого я полюбила так искренне и бесповоротно. Но какой-то необычный холод исходил от Учихи.
Парень подошёл ко мне и, взяв за руку, проговорил:
— Я скучал, — наши взгляды встретились, и я отшатнулась. Это был не он. Глаза ведь зеркало души, не так ли? А с этими было что-то не так: привычных для меня бесенят не было, ничего не было, они были полностью пусты.
— Кто ты? — я дрожала, то ли от холодного дождя, то ли от страха.
— Быстро ты меня раскусила, — он улыбнулся, немного подумав, добавил: — Я — твоя смерть.
Мои ноги подкосились.
— Стоит отметить, что я обретаю образ того, к чему человек был больше всего привязан при жизни. В твоём случае — этот парнишка.
— Я не понимаю… Я, я не хочу умирать!
— Мало ли, что ты не хочешь. Хотя ты ещё не умерла…
— Где мы? Что со мной? — я оглянулась по сторонам.
— Ну, раз мы здесь — ты в коме.
— «Здесь» — это где?
— Чистилище, или твоё подсознание — называй это место как хочешь, сути не поменяет. Чем дальше ты от своего тела — тем больше вероятность того, что ты в скором времени умрешь. Остается только ждать, дорогая.
От его слов голова закружилась, и я, опершись об стоявшее рядом дерево, села на землю.
— Что… что мне сделать, чтобы вернуться обратно? — простонала я. Смерть нагнулась ко мне так, что я смогла заметить синее пламя у неё в глазах.
— Ты действительно этого хочешь?
— Да, — без раздумия ответила я.
— Смотри, не пожалей об этом. —  Выпрямившись во весь рост, парень щёлкнул пальцами. Мгновенье, и передо мной из ниоткуда, словно по волшебству, появился отец со ссадинами на лице и опухшими от слёз глазами. Как только он увидел меня, тут же бросился меня обнимать.
— Рин, Рин!!! Ты жива! Я так за тебя переживал! Прости меня! — Он очень крепко обнял меня, что я не могла сделать нормальный вдох.
— Пап, задыхаюсь, — проскулила я.
Отец отстранился, а к нему подошла Смерть и положила на правое плечо руку:
— Ну, что, Рин, действительно ничуть не жалеешь о своём решении жить? Душа в обмен на душу, — парень широко улыбнулся, а у меня на глазах появились слёзы.
— Нет, нет, нет! Я ведь хотела тебя спасти! Ты не можешь умереть. Нет…
— Рин, ты должна жить. Я столько ошибок сделал, что не смогу простить себе твою смерть. Без тебя мне незачем существовать. Прости меня за все обиды. Ты и твоя мама — это то, что я любил больше всего. Будь счастлива и помни меня! — Казуя поцеловал меня в лоб.
— Папа, пожалуйста, — прохрипела я.
— Прощай, дорогая!
Сделав шаг назад, папа растворился в воздухе словно призрак. И тщетными были мои рыдания и мольбы вернуть его.
Смерть с любопытством на меня посмотрела:
— И всё же, никогда не понимал людей. Как быстро вы можете меняться, если захотите того. А ты, Рин, заинтересовала меня ещё больше. Поэтому жду с нетерпением следующей нашей встречи! — Смерть усмехнулась, а я промолчала. Я хотела спасти отца, а в итоге что…
Подойдя, он взял мою руку и помог встать на ноги. Я заглянула в его глаза и увидела всё те же мерцающие голубые огоньки. Тогда парень нагнулся ко мне и проговорил прямо в губы:
— Всё, что здесь происходило, навсегда останется в твоей памяти.
И тогда его ледяные губы резко коснулись моих. Я испытала какое-то отвращение, но от неожиданности щеки вспыхнули краской. Я пыталась сопротивляться, но это было бесполезно: одной рукой он пережал обе моих так, что я не могла ими пошевелить. Хотя губы можно было сравнить со льдом, мне почему-то стало жарко. С каждой секундой поцелуй становился горячее. Оторвавшись, Смерть прошептала:
— До встречи, Рин Сато.
После этого он еще раз поцеловал меня, но уже более требовательно. А как только отстранился, я погрузилась во мрак.

***

Вздох. Открыв глаза, я увидела голубоватый свет. Я лежала в незнакомой яркой комнате. Подушки были маленькие и жутко неудобные, и откуда-то доносился противный писк. Руки опутали непонятные трубочки, в носу что-то мешало нормально дышать.
Я попыталась встать.
— Ч-ч-ч, тебе нельзя двигаться! — остановили меня холодные пальцы.
— Итачи! — Повернув голову, я увидела его измученное лицо совсем близко от своего. — Прости меня!
— Ты жива, а это самоё главное!
— Сколько я здесь?
— Ты была в коме пять месяцев.
— Пять?! — Мои глаза округлились. — Где папа? — Я резко запнулась. В голове одна за другой всплыли картинки из чистилища, прощание с отцом и поцелуй со Смертью. В глазах защипало, и по щекам потекли мокрые дорожки слёз.
— Рин, он… — тихо пробормотал Итачи, не находя подходящих слов.
— Я знаю.
— Я чуть тебя не потерял, — с обжигающей болью в голосе проговорил Учиха-старший.
— У него был папа! Я должна была его спасти. Если бы вы пошли со мной — он бы всех убил. Я не могла… Прости…
Парень понимающе кивнул.
— Всё очень плохо? — я устремила свой взгляд вниз и попыталась отдёрнуть покрывала.
— Ну, после падения сломана левая нога и пять рёбер, плюс трещина в черепной коробке, гематомы по всему телу и вдобавок потеряла очень много крови. Тебе сделали несколько переливаний крови! Оказывается, у вас с Хъюга-старшим одинаковая группа, — насмешливо заявил Итачи.
Меня снова начали беспокоить неприятные воспоминания. Я поморщилась.
— Рин, что случилось?
— Что с Широ?
— Он спрыгнул следом за тобой, оставив записку с объяснением всего и запись, на которой тебя мучил.
— Я…
Но мне не дали договорить.
— Тебе не о чем беспокоиться, — заявил Итачи, осторожно глядя меня на щеке. — Главное, выздоравливай!
Несмотря на боль и действие медикаментов, мое тело моментально откликнулось на прикосновение. Прибор, выводивший на монитор данные о пульсе, запищал ещё чаще, а я смутилась.
— Хммм, интересно… — пробормотал парень, и стал медленно наклоняться к моим губам.
Прибор запищал ещё громче, а когда наши губы встретились, писк прекратился. Итачи тут же испуганно взлянул на монитор, где снова появилась кривая моего пульса. Я выдавила из себя улыбку.
Забыв о боли и капельницах, я подняла руки и обняла его за шею.
— Никогда не отпущу! — тихо прошептала я.
Нежно обняв меня в ответ, Итачи осторожно положил мои покрытые ссадинами и синяками руки на кровать.
— Тебе нужно отдохнуть, — приказал он и нажал на кнопку вызова медперсонала.
— Пожалуйста, не уходи, — поддавшись страху, взмолила я.
— Я рядом буду. Всегда! — Парень поцеловал меня в лоб.
Вошла медсестра, поправила капельницу и ввела обезболивающие.
Через пару минут я погрузилась в глубокий сон.

***

— Получилось! Я сдала! — Я радостно подпрыгивала на месте, махая результатами экзаменов.
— Рин, пожалуйста, будь аккуратней! Тебе нельзя прыгать! — над ухом раздался бархатный баритон.
— Моей радости нет предела! — в восторге протянула парню, стоящему рядом бумажку с результатами теста.
— Я очень за тебя рад! Но ты должна беречь себя!
— Знаю-знаю…
Стоит объяснить сложившуюся ситуацию.
После моего падения прошёл год. Мне сделали несколько операций, так, чтобы я могла нормально двигаться, но физические нагрузки противопоказанны и по сей день. Стоит отметить, что Итачи и друзья поддерживали мня и всё время были рядом. После выписки я прошла достаточно сложный курс по реабилитации. И вот я могу нормально ходить.
А всего неделю назад мы (мой класс) сдали выпускные экзамены. Благодаря тому, что Неджи-сан помог мне с подготовкой, а также моральной поддержке Итачи, у меня все получилось.
Не знаю, что ждёт меня в будущем, но сейчас я безумно счастлива. Весь ад, который я переживала, закончился. Я благодарна папе за то, что я жива.
— Рин, я люблю тебя больше всего в этой жизни! Навсегда? — Парень переплёл наши пальцы, наклонившись к моему лицу.
— Навсегда!
Наши губы встретились, и мы с упоением предались невыразимо прекрасному моменту нашей вечности.

Конец.