Конец
Евгения держала черную крокодиловую сумочку у сердца, единственное напоминание о прошлой жизни. Она подарила дорогую вещь маме, та сначала отказывался, мол, ты в своем уме, какой крокодил в сельской школе? Но всё же подарок приняла.
Женя вторую неделю не выходила из дома.
— Иди, прогуляйся по деревне, — сказала ей мать.
Женя прошла немного, пару метров и вернулась обратно.
— Скоро позеленеешь.
На следующий день она вышла опять, прошлась в этот раз дальше. Заметив чей-то темный силуэт вдалеке, быстро вернулась обратно.
У кота было смелости поболее, чем у хозяйки. Он в первый же день с любопытством изучал территорию двора и двух соседних заброшенных. Ходил гулять далеко до болот, навострив уши и поднявшись на задние лапы прислушивался к незнакомым доселе звукам дикой природы. Всё ему было интересно и в новинку: в соседнем заброшенном дворе поселилась семья фазанов, жирные, пугливые птицы, вскоре перестали обращать внимание на любопытного кота, продолжали свою птичью рутину; бывали и недоразумения, голодный деревенский кот Васька забрел в поисках объедок на чужое подворье, зашипел на городского изнеженного котенка, тот всего лишь хотел подружиться, но получил когтями по лбу. Целый день не выпускали раненого из дома, он кричал и царапался, за окном кипела настоящая жизнь, не станет любопытный кот сидеть в доме.
С каждым днем Женя ходила всё дальше и дальше.
Наконец-то, Валерий Игоревич мог спокойно вздохнуть. Гоша решил проблему с Мариной, Куйбышев не рискнет появиться, в общем, всё складывается, как надо, можно выдохнуть. Но нет, всё-таки что-то мешает.
Мужчина сел за свой обычный столик любимого французского ресторана, позволил себе выпить бокал сухого столетнего вина, и задумался. Чего-то не хватало. Может гложет его пустая квартира, пустой загородный дом?
Валерий Игоревич с интересом изучал лица присутствующих дам. Казалось бы, в чем проблема, разных женщин вокруг море, вполне возможно заменить одну на другую. Вон сидят две красотки, молодые, свежие, прекрасные, отшлифованные, словно бриллианты, уже готовые, подходи — бери. Недалеко за столиком еще одна компания привлекательных молодых особ, все кокетничают, бросают томные взгляды. Много, очень много разных хороших, красивых женщин, но ни одной похожей на неё.
Кто-то скажет: ну, ничего же в ней нет особенного, таких миллионы, обычная. Вот, что ты в ней нашел?
И тем не менее, тут же вспомнились ее золотисто-карие глаза, улыбка, тот образ из далекого прошлого, когда она кружилась в танце и напевала глупые слова: «О, бейби, май лав, о бэйби, май лав».
Вспомнилось, как поразила, исполнив примитивную песенку в своем сияющем золотом платье, томно опуская ресницы и маня его, как сирена.
Она его.
Пропал аппетит у Валерия Игоревича, он бросил крупную купюру на стол и понял, что без неё не вернётся.
Заканчивался последний день ноября, завтра — календарная зима.
Нельзя хоронить себя заживо. Так думала о дочери Елена Николаевна, вслух сказать не решалась, вообще боялась с ней заговорить, затронуть слишком больную тему — как жить дальше.
На работе она давно всё обсудила со старой подругой, по совместительству коллегой, Надеждой Петровной. Та посоветовала продолжать придерживаться поведения «невмешательства», а потом видно будет. Сейчас многие молодые люди возвращаются в родные места. А там, чем черт не шутит, встретит еще нормального мужчину.
Время остановилось, замерло на одном и том же месте. Это как зависший кадр кинопленки, ни назад, ни вперед, только кино можно выключить, перезагрузить, включить по новой, а жизнь перемотать назад нельзя. И вроде бы меняется ночь на день, как обычно, отсчитывают часы секунды, минуты, несутся мимо тучи, облака, исчезает каждый раз луна на небе, а время всё равно стоит на месте.
Вид из окна спальни Евгении печальный, сквозь лысые деревья синеет калитка кладбища, если присмотреться — видно кресты и надгробия. Прошлой ночью дул сильный ветер, повалил калитку, теперь видно недавние могилы заваленные венками.
— Кого это хоронили недавно? — спросила Женя у матери.
— Ох, да везут сюда родившихся здесь, перед смертью просят похоронить на родной земле.
— Какая разница, где тебя похоронят?
Елена Николаевна не знала, что ответить. Ей, например, такие мысли не приходили в голову, возможно и есть разница, но только думать об этом не стоит.
— Вышла бы прогулялась, к вечеру ветер притих.
— Нет, выйду, когда стемнеет.
Позже начала выходить она гулять и днем. Если слышала звук приближающейся машины — убегала.
Часто писала что-то в тетрадь, потом вырывала листы, прятала. А жизнь бурлила только ночью во снах. Снились ей цветные города разных стран, большие корабли, замки, зеленые леса, синие океаны, но чтобы не снилось, заканчивалось всё одинаково — в камышах на болоте. Каждый раз возвращало её домой, сон терял краски, темнело небо, догорало солнце и мир заканчивался. Шумел камыш, осыпался на землю пух, а Евгении больше не было.
Валерий Игоревич поражался качеству дорог, а вернее их отсутствию. Выехав вчера поздним вечером из своего прекрасного солнечного мегаполиса, проехав более трехсот километров, он будто очутился в другом измерении, попал во временную петлю, бросившую его на тридцать лет назад. Здесь время остановилось, и чем дальше, тем страшнее была разруха.
Заехав далеко, он заблудился, нигде ни одного указателя.
«В какую страну я попал?»
Навигатор работал плохо, с перебоями, раннее утро, спросить дорогу не у кого, всё закрыто, сколько уже проехал — ни одной заправки.
После перезагрузки навигатор всё-таки построил маршрут к невидимому ранее селу Камышево. Предлагал сократить путь и свернуть на проселочную дорогу. Валерий так и сделал.
Не припомнит, чтобы видел такое прежде. Занесло его не пойми куда. Обгоревшие, полуразрушенные дома, одни сплошные заросли, с болота надвигается туман. Дорога закончилась выросшей из ниоткуда ивой.
— Зашибись, приехал! — выругался мужчина и вышел из машины.
«Занесли тебя черти!»
Он осмотрелся — ни намека на существование цивилизации, всё вымерло. Подумав, решил вернуться обратно, на трассе есть хотя бы шанс встретить живого человека.
Навигатор заблудился, каждый раз менял маршрут, Валерий раздраженно отключил бесполезный гаджет. Он вернулся на так называемую трассу, стал у обочины, на улице светало, день обещал быть пасмурным, все небо затянуто свинцовыми тучами, но это нормально для начала декабря. У дороги мужчина заметил табличку — очередное название села, присмотревшись он довольно ухмыльнулся. «Камышево» — гласила надпись на табличке.
Бесшумно приближалась БМВ к спящей деревне. Валерий понятия не имел, в котором из домов живет его невеста. Он остановился за мостом. Подумав, пожалел, что не захватил наручники или веревку, как-то необдуманно всё вышло, не похоже на Валерия, у которого каждый шаг расписан до мельчайших подробностей.
Он, без надежды, в который раз, набрал ее номер телефона. Конечно же, выключен.
Деревня просыпалась, где-то залаяли собаки, кряхтели домашние утки, откуда-то доносился гусиный гогот, запорхали воробьи на ветках. Мужчина смотрел из окна машины и сам себе поражался, надо же было забрести в подобное захолустье олигарху, и просто замечательному человеку Комиссарову Валерию Игоревичу.
Елена Николаевна готовила обед, мелко шинковала капусту.
— Пойду, пройдусь, — сказала Женя и натянула шапку.
— Иди, — пожав плечами ответила мать, и добавила капусту в кипящую воду.
Евгения вышла на улицу, поежилась от холода, с болот тянуло сыростью.
— Тиша! — позвала она громко кота.
Кот не отзывался.
«Вот же чучело-мяучело! Ну, появишься ты дома, я тебе устрою, больше не выйдешь на улицу!»
Женя пошла по дороге, вдоль села. Решила прогуляться до моста и обратно, заодно голову проветрить, мыслей тяжелых много.
«Говорят, весной легче. Может и правда? Зазеленеет трава, запоют птички, глядишь и полегчает. Главное до весны дожить... Чем же все закончится? А с другой стороны, как ни крути, всё равно закончится рано или поздно, скорей бы».
Внезапно из кустов выпрыгнуло что-то серое и лохматое, подбежало к ноге, принюхалось.
— Какого? — Женя взяла кота на руки. — Ты где был? Я тебя спрашиваю, ты где был?
Кот молчал. Она прижала мордочку к щеке, почувствовала холодный мокрый нос, и продолжая ругать кота, понесла его домой.
Мать куда-то вышла, Евгения насыпала корм, приказала больше никуда не ходить, вернулась на улицу, продолжить прогулку.
Так в раздумьях, она не сразу заметила серую машину у моста, всё думала о смысле жизни, пока на встречу не вышел Валера. Евгения остолбенела.
— Ну, здравствуй, — сказал он с затаенной злобой и пошел на нее.
Она попятилась назад, не могла решить, что делать дальше — бежать или стоять. Он подошел слишком близко, положил руки на плечи, заискивающе заглядывал в глаза.
— Поехали домой, — приказал Валерий.
— Нет, — на глаза наворачивались слёзы.
На лице ее ясно читалось — Евгения ни за что к нему не вернется.
— Не будь дурой. Я приехал за тобой!
— Нет, — она сбросила с плеч его тяжелые руки и шагнула назад.
Не вернется, не заставишь ее, всё было зря, подумал Валерий.
Он злился от бессилия. Больше всего на свете хотел, чтобы эта "дура" села в машину и поехала с ним домой, больше всего на свете он хотел, чтобы Евгения вернулась. Но она не вернется, не хочет. В эту секунду Валерий Игоревич был готов силой запихнуть ее в багажник, но Женя попятилась назад.
— Садись в машину, поговорим! — приказал он грубо дернув ее за руку.
Евгения знала — сядь к нему в машину, увезет, не спросит, и потом опять начнутся бесконечные круги ада, каждый день притворяйся, улыбайся, делай вид, будто ты еще живой внутри. Нет. Это всё.
Она сорвалась с места и сбежала по насыпи вниз, прямо в заросли камыша, там, где начинается болото. Испуганно вспорхнули птицы, чавкала земля под ногами. Она бежала, как сумасшедшая, не видела перед собой ничего.
Валерий спустился за ней, пробежав пару метров, потерял ее среди болотных зарослей.
— Женя! — крикнул он громко один раз.
Плюнул в сердцах и выбрался на сушу, набрав полные ботинки воды. Кто-то яростно пытался дозвониться, Валерий Игоревич посмотрел кто. Звонил Влад, значит, надо ответить. То, что Комиссаров услышал повергло его в шок.
"Гоша исчез, — говорил ему Влад, — как сквозь землю провалился. Сегодня должен был с ним встретиться утром, узнать все подробности, он не явился, телефон выключен, где искать его ума не приложу. В общем, дела не очень. Я сам не справлюсь".
— Жди, скоро буду, — коротко сказал Валерий и напоследок взглянул на сухие заросли, злостно прошипел вникуда "Я еще вернусь за тобой".
Поднялся ветер, зашумел камыш, осыпался пух на землю...