Совместные усилия
30 декабря
Я привёл Павла к Петру Ивановичу. Сказать, что он был удивлён ничего не сказать. Мы поставили его перед фактом, перед ним находился тот самый Дружинин, единственный свидетель с готовым заявлением.
Причитая, Петру Ивановичу пришлось пустить дело в ход, выдать необходимые разрешения.
— Перед праздниками такой «подарок», — продолжал он бубнить себе под нос и подписывать наши бумаги, — Ох, чую, аукнется мне это, всех на уши поднимем. Ладно, бы по месту. Что вы собираетесь делать, везти его сюда?
— Да, если не обнаружится никаких следов пребывания Ткачевой у него в квартире или в машине, привезу его на место преступления. Тут ему будет не так комфортно, как дома, — ответил я Петру Ивановичу.
— Ну да, ну да, — пробормотал он, всё ещё сомневаясь в правильности своих действий.
Получив необходимое подтверждение я попросил Павла задержаться в Каменске. На что он возразил:
— Да сейчас прям! Я поеду с вами, не переживайте, пока не буду трогать Комиссарова.
— Павел, понимаете, вы очень важный свидетель! Неизвестно, чего ожидать от Комиссарова, если он увидит вас.
— Мне не обязательно раньше времени показываться перед ним. Но я хочу найти свою девушку! От нас зависит жизнь человека, давайте не будем спорить!
— Да, я вижу, что с вами спорить бесполезно. Хорошо, поедем вдвоём.
31 декабря
Последний день уходящего года, никто не хочет работать, все в предвкушении праздника, и мы как снег на голову. Сидим уже второй час в ожидании помощи от местной полиции.
— Почему так долго? — спросил Павел, от нетерпения он заметно нервничал, ёрзал на стуле, ходил по коридору туда-сюда.
Меня тоже интересовал этот вопрос и я пошел в кабинет следователя.
— Подождите ещё пару минут, — услышал в ответ на просьбу поторопиться, — кто-нибудь из оперативников освободится и поедет с вами.
— Вы знаете, мне особо не нужна ваша помощь. Я могу и сам справиться.
— Это так не работает. Ждите или можете оставить документы, мы разберемся, а вы езжайте к себе домой.
— Что значит «езжайте»? По вашему, я пять часов потратил на то, чтобы привезти вам документы?
— По-моему, лучше бы вы отправили их по почте. Ожидайте.
Я вернулся ни с чем.
— Слушай, — шёпотом обратился ко мне Павел, — что-то здесь не так. Давай, я поеду на квартиру Комиссарова, проверю всё?
— Как ты сам зайдешь в квартиру, ты не сотрудник полиции?
— Я не буду заходить, понаблюдаю.
Меня терзали сомнения на счёт этого плана, но задержка могла быть подстроена.
— Хорошо, — всё-таки согласился я, — но не показываясь ему на глаза.
Я остался ждать, неизвестно чего, а Паша уехал следить за Комиссаровым.
Уже было около пяти вечера, я так и сидел в пустом коридоре, под дверью. Это начинало напоминать какой-то вселенский заговор. Теперь без стука я вошёл в кабинет и сел напротив следователя, он без эмоций посмотрел на меня и пожал плечами.
— Вы хотите сказать, что начиная с часу дня и до нынешнего момента, ни один сотрудник не освободился?
— Так и есть. Если вы не в курсе, сегодня 31 декабря. Многие на дежурстве в городе, остальные взяли выходной.
— Зачем же вы тогда заставили меня столько ждать?
— Я вас не заставлял.
— И что мне теперь делать?
— Идите, отдохните. Приходите завтра, хотя нет, первого января ситуация не изменится. Приходите второго.
Я смотрел в его бессовестные глаза, пытаясь подобрать нужные слова. Не имело смысла, человек был плох, безразличен.
Покинув отделение полиции, мне пришлось поймать такси, надо было найти Пашу потому, как его телефон перестал отвечать.
Комиссаров жил в элитном пентхаусе. Так просто в дом не попадешь. Я позвонил консьержу, предъявил удостоверение. Она оказалась весьма подозрительной, увидев, что я не местный, не хотела впускать.
Рассказал правду про командировку, сказала, что Валерия Игоревича не было, никто к нему не проходил и его не спрашивал. Странно.
Я вышел на улицу, в замешательстве оглядывался по сторонам, куда пропал Павел, на звонки не отвечал. Неужели он поехал в офис? Договорились же встретиться здесь. Если консьерж говорит, что Комиссарова ещё не было, то Павел либо здесь, либо не доехал.
Я сел на скамью у соседнего дома, решил дождаться Комиссарова, а потом на месте разобраться, что делать дальше. Холодно было невероятно, а говорили южный город, мороз бывает раз в десять лет. Ни ног, ни рук не чувствую.
Наконец-то, подъехал Комиссаров, он не видел меня, а я его хорошо. Он быстро припарковал машину и зашел в дом. Паши всё нет. Я готов был под любым предлогом проникнуть в теплое, уютное жилище Комиссарова. Уже было собрался, топтался у входа, как тут раздался звонок. Это был Паша.
— Ты где? — спросил его, еле шевеля замерзшими губами.
— Я у дома, а ты где?
— У какого дома?! Я возле дома Комиссарова, уже битый час сижу!
— Иди сюда, видишь, я мигаю тебе.
Действительно, в нескольких метрах от меня замигали фары.
— Ты где был?! — спросил я Пашу, сев в машину.
— Что такой синий, замёрз что ли?
— Нет, от радости посинел!
— Да, ладно, не обижайся! Следил за этим «козлом». Представляешь, только подъехал, смотрю выходит с другой стороны дома, там где черный ход! Садится в машину, я за ним. Через два квартала, он пересел в синюю десятку. Думаю, здесь явно нечисто, стал за ним следить дальше. Выехали за город, а трасса-то пустая, Новый год! В общем, по ходу дела, он меня засек. Развернулся, сменил опять машину. Я его потерял из виду, пришлось вернуться.
— Да здесь он! Почему ты не отвечал, когда я звонил?!
— А ты звонил? Прости, я когда приехал, звук выключил в телефоне, чтобы не спалиться.
Я хотел ему сказать пару ласковых слов о его интеллектуальных способностях, но промолчал, не время было ссориться.
— Что делаем? — спросил Павел. — Где подмога?
— Нет подмоги.
Павел не стеснялся в выражениях.
— Будем пока наблюдать. Второго января, начнём действовать, — сказал я ему.
— Что думаешь, куда он направлялся? — спросил успокоившись Павел.
— Не знаю, про его вторую машину ничего неизвестно, — я достал планшет, — его загородный дом находится в этом поселке. Вы по этой дороге ехали?
— Нет, точно не по этой, — ответил Павел и проложил маршрут, — вот тут, примерно, он развернулся и поехал обратно. Смотри, в тридцати киллометрах находится поселок Иваново, может он сюда направлялся?
— Может, а может и нет. Гадать не будем, он, явно, что-то скрывает и своё настоящее имя не станет использовать.
— Шифруется, сволочь.