Сад с корявым деревом

Первые влюблённости запоминаются надолго, иногда на всю жизнь. И неважно были они взаимными, перерастали ли они во что-то серьёзное или заканчивались не успев толком начаться.
Дамиано, как и все люди, смог испытать подобное, когда был подростком. Правда с возрастом лицо первой любви становилось все мутнее и мутнее в памяти певца, несмотря на все его старания вспомнить того человека. В свободные дни парень часто возвращался в то место, где видел его в последний раз. Дамиано сам не знает, зачем именно приходит сюда. Возможно его греют воспоминания о той любви, что зародилась недалеко от этой церкви. А, возможно, он все еще надеется увидеть здесь те яркие глаза, что когда-то захватили его сердце.
В церкви зазвонил колокол. Давид никогда не был приверженником каталицизма, но все равно каждый божий день после школы прибегал к порогу церкви. И каждый раз его встречали эти яркие глаза и искренняя улыбка до ушей. Певец всегда думал, что так искренне улыбаться могут только те, у кого не менее искренняя душа. И уже тогда понимал, что вряд ли когда-то сможет улыбаться так, как делал это он.
– Дамиано, идём, не спи! – католик схватил парня за руку, отводя его в их любимое место. Времени на разговоры у них было всего полчаса, поэтому оба спешили в их "тайный оплот".
В саду недалеко от церкви было старое, корявое дерево. Наверху, среди листвы, мальчишки нашли небольшой, но очень удобный выступ, на котором можно было долго сидеть и обсуждать произошедшие за день события. Дамиано часто рассказывал о своем не очень хорошем поведении в школе, но чаще всего затрагивал тему музыки, которая имела особое место в его сердце. Маленький католик слушал будущего певца разинув рот, иногда не понимая, как Давид мог позволить себе хамство в сторону преподавателей. Жизнь Дамиано явно не была белой и пушистой, как у него, что и восхищало парня. В особенности ему нравилось слушать разговоры певца о музыке, о его мечтах о будущих концертах по всей Италии, а после и по всему миру. Дамиано не раз приглашал парня послушать его уличные выступления, правда, последний никогда не приходил. Выйти из церкви на полчаса в день было максимумом юного католика, и он предпочитал тратить это время на простые разговоры с Давидом.
– У нас вся жизнь впереди. Через пару лет я стану свободным от церкви человеком. Тогда я обязательно приду на твое выступление!
Правда, свободным он так и не стал, нарушив свое обещание увидеть концерт Дамиано. Но певец не винил его. В один момент они слишком отдалились друг от друга, настолько, что когда-то данное обещание уже не имело значения ни для кого.
Певец медленно направился к тому самому корявому дереву. Теперь на его верхушке играли другие мальчишки, даже некоторые девчонки. Дамиано вспомнил, как незадолго до расставания с католиком, они сидели на этом дереве. Возможно, это был последний раз, когда они видели друг друга. Кажется, они оба понимали это тогда, но осознавать этого никто не хотел. Тогда Давид боялся, нервничал, как маленький ребёнок, которым он и являлся. Он не был уверен, что стоит говорить о своих чувствах, тем более не был уверен в их взаимности. Между ними не только была пропасть в виде осуждения общества, но и пропасть в виде церкви и религии. Для католиков грешно любить человека того же пола. И певец не хотел, чтобы его первая любовь до конца своих дней отмаливала грех, что он возложил на него. Поэтому в тот день ничего не произошло. Ни признания, ни первого робкого поцелуя. Они попрощались и разошлись в разные стороны, так, как делали это каждый день с момента их знакомства. Перед поворотом за угол, Дамиано повернулся, смотря на уходящего парня в лунном свете. Будто почувствовав его взгляд на своей спине, тот обернулся. Давид точно знал, что никогда не сможет забыть этот момент. Губы католика изогнулись в легкой улыбке, глаза сверкнули от света луны. Он неловко помахал певцу на прощание и скрылся на улицах Рима.
Но как бы певец не желал отпечатать тот момент в своей памяти, последняя явно была против этого. С каждым годом воспоминания о тех днях с юным католиком перекрывались другими, более яркими. Создание полноценной группы, первые выступления, первая слава. В жизни Дамиано теперь было достаточно ярких событий, вполне реальных, в отличие от мальчика в черной робе. Но вот, спустя почти шесть лет, он вновь и вновь приходит к порогу этой церкви, к корявому дереву в саду, гуляет по той улице, на которой они виделись в последний раз. Давид часто проклинает свою память за то, что та даже вышвырнула имя того мальчика, не оставляя певцу и шанса найти его вновь. И жалел о том, что тогда так и не сказал те три заветные слова.
Но жизнь шла дальше, и лицо католика исчезало из памяти все быстрее и быстрее. Оно сменялось другими лицами, другими влюблённостями и отношениями. Дамиано решил, что ему больше не нужны воспоминания о нем. Он перестал приходить к церкви, перестал сидеть у кривого дерева. Он не любил и не хотел жить прошлым, ведь ему это незачем. Его настоящее намного лучше. Вот он стоит перед огромной толпой на очередном концерте их группы. Тысячи фанатов кричат слова любви, поддержки. Звучит первая нота, первый аккорд. Дамиано растворяется в песне, отдавая всего себя выступлению и людям, что любят его. Он видит счастливые лица, слышит громкие голоса, что подпевают песням. Дамиано знает, что его ждет поистине счастливое будущее, яркое и насыщенное, и он улыбается. Улыбается так, как делал это мальчик из церкви. Искренне и счастливо.

Концерт в Милане был в самом разгаре. Среди огромной толпы невозможно было заметить парня в черной робе и с белым воротником. Он не подпевал, не танцевал, просто стоял и смотрел на того, кого когда-то считал всем своим миром. Камеры снимали каждое его движение, каждую эмоцию. Губы католика изогнулись в легкой улыбке. Его душа была счастлива за Дамиано, за его успех. Он выполнил свое общение, пускай и через несколько лет. Парень с белым воротником не стал ждать окончания концерта и направился к выходу. На оживленной улице он в последний раз обернулся на экран, где показывали лицо Дамиано. Лунный свет слабо озарял католика, уступая свету огромного экрана. Но даже так можно было увидеть слезы, что медленно текли из ярких глаз. Он вновь улыбнулся. Так, как улыбался в детстве. Искренне, по детски счастливо. Он не хотел уходить так, как тогда - неловко, с разбитым сердцем и печалью на душе. Парень в черной робе хотел вспоминать эту "встречу" с улыбкой на лице. Он поднял руку и помахал изображению Дамиано на экране. Католик развернулся, растворяясь в толпе и в темноте, в которой его дорогу освещал лишь лунный свет.

Их миры были слишком разные с самого начала, они оба знали, что им не суждено быть вместе. Но первая любовь навсегда останется у них в сердцах.