Истинный облик

В городе затихало: храм окружался броскими взглядами без ярых прежних возгласов, а на площади вновь стало людно. За суматохой конфликт был оглушён, но кое-кого эта ситуация не отпускала. И, кажется, если ничего не предпринять, сделается лишь хуже.

Сестра Стефания училась жить с перешёптываниями за спиной. Она была вынуждена привыкнуть к этим осуждениям, по крайней мере, пока господин Оделл не прольёт свет на ситуацию. Но по словам горожан, ходящих мимо монастыря, монахиня невзначай сомневалась, что на того можно рассчитывать.

- Сослать бы непутёвого ищейку обратно, в Лондон, - возникал торговец к полудню. - Не то приехал ишь сколько назад, всё никак не поймают преступного-то этого... отравителя что ль? Ты слышал, там говорят...

- Слышал-слышал, - отвечает ему мужичок в балахонах. - Интересно, а что с той девушкой случилось? Жива ли?

- Да скажешь тоже...

- Ну как знать, как знать. Карпер-то со своим несносным городовым не прольют свет на случай, а людям всё и гадай: поди померла, а перед церковью выгораживаются.

А буквально несколькими часами ранее Стефания своими глазами видела, как городничий приходил к игуменье прямо к дверям монастыря. И собственными ушами слышала обрывки совсем не дружеского разговора. Просьба о... Впрочем, повеление о том, чтоб на документах больше нигде не указывалась монахиня Сона.

- Позаботьтесь об этом как хотите, да только чтоб больше не видел её имени ни в одной приписке.

- Да как прикажете такое вытворить? - уже громче негодовала игуменья. Но прежде чем та успела открыть рот в очередной раз, юноша высмотрел на женщину своим гневным взглядом.

- А вам что, впервые? - звучало грубо и с хрипотой.

К чему в итоге пришёл разговор Стефания так и не узнала. Но из всего происходящего вокруг она понимала не так много: наверное, первое - то, что Грей не самый лучший детектив, как о нём отзывались в первые недели, и, кажется, Стеф не стоит надеяться на добросовестность господина - повесят всю вину и глазом не поведут; а второе - сейчас, по крайней мере, городничий занят более сложными делами, чем обвинение девушки в нападении на сестру Сону.

Оглядываясь на сестёр, те, конечно, не скажут прямо о своих подозрениях, но громкий крик городничего отдавался от святых стен ещё несколько дней, пока не перешёл на шёпот монахинь. Сейчас с ней старались не пересекаться. Говорили только по делу. Даже Ранана, которая поддерживала девушку, из-за всеобщих косых взглядов предпочла держаться на расстоянии. И Стеф, как ни тоскливо, понимала Ранану. Понимала о не навязывалась - по крайней мере, чтоб эти осуждения остались лишь по её душу.

- Стефания, - прозвучал тихий голос.

Развернувшись, сестра поймала глазами Мэри. Вновь такую спокойную и непреклонную, будто ничего никогда не происходило. Она всегда держалась ровно. Мэри была такой с детства: в приюте молодая леди никогда не позволяла и допустить о себе плохой мысли - взглядом окинет обидчиков, а те уже и извиняются с молчаливым страхом; первые годы в монастыре показала себя самой прилежной послушницей, всегда отзывалась на просьбы, но умела правильно отказать, если наглость людей переходила границы. Вот и сейчас, будучи монахиней, никогда не делила сестёр и не относилась предвзято. Возможно, именно по этой причине она единственная продолжала видеться со Стефанией как и прежде, но ни одна девушка не посмела бы даже взглянуть на неё с дурным умыслом о подозрении. Как никак, именно Мэри позаботилась обо всём, когда Сона бессознательно свалилась. По крайней мере, пока Колдер не сделал из этого шума.

- Что-то случилось?

- Нет. И надеюсь, что в ближайшее время происшествий не грядёт. - Мэри слабо улыбнулась. Через мгновение выражение обзавелось привычной невозмутимостью. - Должно быть, ты переживаешь. Не хочешь поговорить? Терпимость - удел стойкости, но даже испытания, посланные Господом, могут надломить человека, если он борется в одиночку.

Стефания молчала.

- В тот день я была рядом: всё происходило на глазах и, как ни скажешь, мы знаем правду. Сёстры могут грешным делом вести эти разговоры, за которые потом покаятся, но до тех пор истина остаётся только за нами.

Стефания опустила голову. Она не могла понять настоящих мыслей Мэри: была ли та настолько же правдива, как говорила в глаза, или в скопе с остальными лишь молча таила подозрения против неё.

- Я уже всё рассказала. Мне больше нечего добавить.

Мэри глубоко вдохнула. Видимо, до прихода господина Оделла сестра уже планировала собрать достаточно информации, чтобы развеять эту смуту в головах окружающих, но, к несчастью, Стеф в самом деле не могла сказать ничего нового: весь день та находилась на виду монахинь, а позже шла с Мэри, и когда Мэри ушла, не успело пройти и двух минут - она бы, даже если хотела, ничто за это время не успела сотворить.

И Стефания сама же была озадачена этой роковой случайностью... А случайностью ли? Мог ли кто-то в монастыре, впрочем - во всём Погорелом, желать ей такой несправедливой участи? Сестра не вела частых бесед, особых приятельств не заводила. Да, она была белой вороной средь этого места, но ничего уже не развернуть вспять - она часть монастыря. Возможно, знай она наперёд, то никогда бы не пошла в послушницы. Не надела бы рясу, даже если в жизни великие тяжбы... Но здесь учили просить у Господа прощения за такие мысли.

- Скоро придёт детектив. Я думаю, тебе стоит кое-что знать.

Девушка подняла голову. Её серые безвинные глаза разглядывали нечитаемые эмоции Мэри.

- Уже какое-то время у господина Оделла есть помощник по следствию. Он один из местных, был назначен не так давно.

По какой-то причине Мэри не спешила договаривать своё предложение, но в голове Стеф уже начали бегать предположения.

- Инспектор?

- Нет. - качнула головой монахиня и наконец призналась. - Это наш уважаемый городничий.

Что-то в сердце девушки сжалось, а по спине пробежал холодок. Неужели детективу помогает человек, который и обвинил её в покушении?..

Если ещё утром, не глядя на все слухи и не взирая на собственные опасения, Стефания кое-как верила в то, что может довериться детективу в доказательстве своей невиновности, то новость о Колдере окончательно убила даже закромки её надежд.

И судя по опущенной голове Мэри, она понимала страх Стефании.

- Вижу, в глазах твоих тускнеет свет, - едва бормочет сестра. - Но Господь милостив. Если ты не виновна, он не допустит твоего наказания.

Сейчас слова Мэри развевались эхом от святых стен, словно туман, овеянный по ногам. Фразы летали из стороны в сторону, но так и не долетали до сознания собственного смысла: Стефания замерла, не понимая серьёзности происходящего. Господь... не виновна... наказание... Всё ересью казалось. Разве не от Господа все эти испытания на её судьбу? За что она так провинилась? И как быть? Ведь у Стефании нет поддержки! А единственный человек, кто был ей ближе всего в Погорелом... Ей придётся проглотить гордость и честь, чтобы просить у него помощи, если дело дойдёт до настоящих обвинений.

От самого рождения и по сей же день Стефании всегда приходилось рассчитывать только на себя. Не желая того, в конечном счёте пришлось мириться с мыслью: в эту жизнь мы приходим одни, отведённое время с нами бок-о-бок лишь мы сами, и умираем же - в одинокой тишине. В этом была её воля. И в этом был порок. Она вольна была выбирать, куда отправиться и кем стать, но была скована в собственной свободе отсутствием земли под ногами, как в штормовом полёте. Может, такова её участь - куда не ступи нога девушки, везде тяжесть такого бремени. Её хрупкие плечи уже давно не держали горестной судьбы, а в этом городе она нашла спокойствие. Но у жизни оказались свои планы - и здесь настиг рок.

Она не могла положиться на детектива. Не могла надеяться на добросовестность следствия. Спасать её должна она сама. И у этого спасения было вполне конкретное и нежеланное имя.

- Добрый день. - за шумно отворёнными дверьми послышался голос.

В свету обеденного солнца лучи вычертили силуэт детектива. В своём бережно расправленном пальто, с цилиндром, который он неспешно взял в руки, бесстрастным взглядом прямо к монахине и нечитаемым предвкушением - тот Грей, каким и запомнился Стефании при первой встрече. Шёл ровно и прямо к ним. А за детективом - до усмерти примечательная фигура, от которой сердце сжалось вновь. И именно Колдер так бесцеремонно закрыл за собой дверь. С грохотом и безмолвной угрозой.

- Мэри, - обратился господин к девушке и повернул глаза на другую. - И Стефания.

В этом обращении и в этом появлении безвинная монахиня уже ощущала собственную погибель. Особенно в грозных глазах городничего, что встав поодаль, высматривал сквозь неё. Он сжирал своим выражением. Его молчание оказалось страшнее прежних обвинений. Даже детектив, стоящий между ними, не сбивал нарастающее напряжение.

- Рад, что вы согласились сотрудничать со следствием. - едва кивнул мистер Оделл, будто одобряя этот принудительный выбор. Им едва оставалось что-то: либо они станут говорить, либо их припишут к причастным. - Наша встреча должна была состояться немного ранее, когда речь шла лишь о младших Красс. Сейчас же, к сожалению, всё поменялось в корне. - тот сложил руки перед собой, словно это был жест скорби. Сёстрам не понравилось.

- Господин детектив, и что же с Соной? - Мэри не стала открыто выказывать своё недовольство, но её руки напряглись на одежде, что она крепко сжимала. - Расскажите, вы ведёте опрос по нападению или всё-таки по убийству? Мы должны понимать ситуацию.

Грей откашлялся и перевёл взгляд к Колдеру.

- По убийству.

У Стефании возникло странное ощущение, что что-то здесь точно было не так. Ведь она точно слышала, как городничий договаривался с игуменьей... Может, она неправильно поняла?

- Вам позволили придти сюда только из уважения и благого дела. - Мэри лишь на мгновение дёрнулась от неприятной вести, но будто придя в себя, вернулась к наступлению. У её настроя были весомые на то причины. - Господь благосклонен к каждому человеку, но вы привели к нам...

- Грешника? - оборвал Колдер. - Городничего с дурной славой? Несущего по пятам ересь? Зови как угодно. Я всё равно пришёл.

Мэри и Колдер высматривали друг на друга. Казалось, словно между ними уже какое-то время была особая вражда. Или, в крайнем случае, сам городничий располагает такой удачей не нравиться людям с первых минут общения. Однако, даже на этот случай Норт не полез за словом в карман:

- Я секретарь управляющего этим городом, - задрав подбородок, парень заявил достаточно грубо, чтобы Мэри опомнилась, с кем говорит. - Я слежу за порядком здесь. И ни игуменья, ни тем более ты не вправе мне запретить появляться там, где случаются проблемы, и решать их. Особенно, если с этим плохо справляется инспектор под моим подчинением. Тем более - под моим подчинением.

Мэри поджала губы и отвела глаза в пол. Из сказанного было ясно немногое: он здесь не как помощник детектива. Или, в самом деле, оба скрывают настоящее значение Колдера для следствия. Так или иначе, ни Мэри, ни Стефания решили не озвучивать о своём знании вслух. Даже несмотря на то, что монахини оказались в курсе, это всё ещё напрягало Мэри: неверному не место в храме, лишь опорочит святые стены своим присутствием - по взгляду украдкой он читал несогласие. Но в одном Колдер прав: здесь ему не во власти командовать. Никто, кроме управляющего. Только вот дяде словно не было никакого дела до беспорядка, которым племянник именует решение проблем.

- Да и к слову, - пробормотал городничий, крутя в руках монету. - Наш уважаемый детектив сейчас куда больше впросак окунулся: и с мёртвой точки - буквально мёртвой - ни на дюйм не сошли, а уже очередная трагедия. - словно парировал от недовольных, абсолютно всех в этом храме сейчас. - Я, как порядочный секретарь!.. - словно насмехался. - Просто не могу позволить нашему господину втоптаться лицом в грязь снова. И великодушно, хоть и не сразу, согласился сместить некоторые свои дела, чтобы проконтролировать и инспектора, который сейчас выискивает улики, и детектива, который допрашивает свидетелей... с подозреваемыми.

На последнем слове он выловил монету, крепко сжимая, и кинул взгляд на Стефанию. От этой холодности пробрались мурашки. Пальцы закололи, а веки дёрнулись, пересекаясь глазами с городничим.

Ровно в тот момент девушка осознала всё наступление против неё. К горлу подкатил ком от тяжкой тревоги на её сердце, а во рту уже давно пересохло - и слова не вымолвить. Какое счастье, что она была с Мэри... С той Мэри, бойкой монахиней, что только что послушно опустила голову?

- Мистер Норт прав. - наконец, детектив обратил на себя внимание, сбивая разговор едва читаемой улыбкой. - Дело зашло далеко, так что он будет присутствовать при нашей беседе. Однако, я взял обещание с городничего, - Грей поправляет очки, косясь на Колдера. - Что мешать или сбивать нас не станет. Так что, пожалуйста, - окинул беззаботным выражением сестёр. - Не обращайте на него внимания и постарайтесь вспомнить всё, что считаете важным по делу.

Хоть мистер Оделл и сказал не обращать внимания, было тяжело скрыться от собачьего гневного наблюдения.

- Это был обычный день. - с напряжением в плечах Мэри старалась не смотреть в глаза. Было видно, как злость, кипящая в её крови, накапливается до дрожи в руках - шея краснела, а говорила она медленно, подбирая слова. - Утром была молитва. Трапеза. Позже убирались, кто-то занимался своими делами. Как и в другие выходные. Вечером мы пили чай. Сама я с Соной плохо знакома, но после она пошла с нами...

- Кто «мы»? - не дал договорить детектив, и Мэри крепче сжала рясу. - С кем ещё вы встречались вечером?

- Стефания, Девона... Сона, я, Гефен. Сестра Батия, настоятельница Далия - лишь проходили. И ещё несколько девушек.

- Я помню, ещё была Офира, сестры Сагит, Сиван, Лираз... - робко продолжила Стефания, поглядывая на детектива, а после в серые полы. - У нас всего двенадцать монахинь, остальные лишь послушницы. Только монахини и ходят на чаепитие.

В полной мере, из всего, что успел узнать Колдер и передать Грею, более прозрачной ситуация от сказанного не стала.

- У Соны были с кем-то конфликты?

Мэри вдохнула поглубже, бродя взглядом по стенам, увешанным иконами. Она пыталась вспомнить хоть что-то про эту девушку - с ней виделись они неприлично редко, чтобы та могла хотя бы заявить их знакомыми.

- Сона взяла обет молчания, потому практически ни с кем здесь и не нашла крепкой дружбы. - Стефания, наконец, оставила свою робость и смогла говорить чётче. До этого даже в полной тишине её бормотание было едва различимо с эхом. - Так что и за ссорами её никто не встречал.

- Для такого не нужен язык.

Будто довольный самим собой, Колдер дивился грубости детектива. Сейчас он не мог встревать в допрос, но его голосом оказался сам Грей. И это лестно, ведь до сих пор господин только что и делал - миролюбиво искал подходы. Даже к самому городничему. Интересно, его переменило ощущение некой дозволенности от присутствия Колдера рядом или ему просто стало совестно за огромную оплошность в следствии?

- Может быть, были неприятели, которым Сона не понравилась? По причинам или без - не столь важно. Важен сам факт.

- Сона... - запнулась Мэри. - Часто виделась с одной из трудниц, работницей храма. Имени я не знаю, да и в монастыре её не видела. - развеяла хоть чем-то эту смутную ситуацию. - Точно и не скажешь, были их встречи враждебными или дружескими, но необычными и местами даже сокрытыми - точно.

Колдер окинул монахиню своим мрачным взглядом, и даже Грей, стоящий между ними, ощутил сквозь себя тяжёлое и нечитаемое возражение. Было ли возможно, что городничий понимал, о ком идёт речь? Или такая весть даже его заставила серьёзно задуматься над происходящим и мысли стали крутиться от новых подозрений?

Грей заметно посерел - от собственной мысли он даже дёрнул плечами. Опять этот Колдер?... Но Мэри. Мэри точно видела больше, чем сама Стефания, которую обвинил городничий. Вбрось господин оглядел городового секретаря, предположив, что у них с монахиней и вправду были личные неприязни - это могло помешать, если она что-то сокроет о Норте в его же присутствии. Или, в крайнем случае, наоборот - личные эмоции вновь помешают рабочим моментам.

- Вы давно в монастыре? - на вопрос детектива все повернули головы.

- Простите?

- Вы, кажется, осведомлены о большинстве сестёр не хуже, чем настоятельница Далия. Наверное, вы давно здесь живёте. - предположил детектив. - Если вы о многом уже знаете, это облегчит ход следствия, и остальных девушек не придётся опрашивать. К тому же, я видел вас в храме, на молебне. Вы часто бываете за пределами монастыря?

Лицо Мэри в одночасье погрубело.

- Детектив, - твёрдо заявила монахиня. - Вам приятельство с неверными идёт не в пользу. Да простит меня Всевышний, вы поддались общественной панике, сославшись на слухи? Вы подозреваете, что кто-то подобное сотворил из монастыря? - говорила громче. - Вы и меня подозреваете теперь?

- Ни в коем случае. - ответ был хладным. - Лишь хотел убедиться в том, что вы точно не знаете о той безымянной девушке чего-то ещё. Что ж, вы правы, ваше пребывание в храме, там, где работает она, совсем не означает, что вы можете предположительно, просто предположительно, быть знакомы.

Глаза монахини вцепились теперь, как мгновением назад на городничего, в молодого господина. Судя по всему, Грей и впрямь провёл с этим дворовым псом много времени вместе: один обвинял Стефанию, второй уже наводил на Мэри.

- Ну-ну, не надо ругани. - и всё-таки Колдер врывается в разговор, подскочив с места и размахивая руками перед собой. Он подорвался ровно в тот момент, когда Грей настойчиво шагнул к Мэри - плохой знак для детектива, который обычно не проявлял особых эмоций. - Не доводите до греха, уважаемые! У нас и так бед хватает. - он грубо положил ладонь на плечо и подтолкнул детектива назад. Хотя их взгляды это не разняло. - Мало ли с кем виделась Сона? Не всех же теперь подозревать.

Грей, возмутившись этой знакомой уловкой, распахнул глаза и спешно уставился на Колдера.

Городничий точно что-то знал об упомянутой. Это становилось очевидным от удивительно прорезавшегося добродетельного голоска, которым он только что усмирял разговор с Мэри. Разговор, в который, кстати говоря, обещался не встревать!

И сколько бы детектив не свыкался с мыслью, что к вечным недоговоркам он уже приспособился, эта особая черта горожан продолжала выводить из себя. Прямо сейчас господин Оделл бессловестно выглядывал на черты выражения мистера Норта, а тот в свою очередь поджимал брови и всем видом умолял не начинать при посторонних.

Наконец, Грей, стиснув зубы, резво отпрянул от юноши. Оправляя пальто, он проглотил всё нетерпение к возникшим вопросам. Он позволил ему не быть опороченным перед людьми, на которых тот пока что - только пока что - имел влияние из-за своего внушительно недоброжелательного и властного к другим впечатления. Начни детектив перепалку с ним прямо сейчас, и иные перестанут уважать в должной мере. К счастью, Грей понимал хотя бы это.

- Стефания, - одёрнув ворот, очки детектива блеснули в сторону другой девушки. Городничий хоть и слышал сочившийся яд в голосе детектива, убедился, что конфликт исчерпан, и вернулся на своё место. Молчаливо и без единого шороха. - Чем вы дополните картину?

Стефании нечего было сказать. Словно и не замечая вопроса, она проводила взглядом Колдера, пока тот не повернулся на неё. Сейчас его глаза были не такими свирепыми, как мгновение назад, и даже скорее незаинтересованными - парень оправил чёлку, бесцеремонно обделяя девушку вниманием: грубо уставился в стену, точно те библейские узоры, которые он так не любил, даже на её фоне были значительно интереснее к детальному осмотру. Весь его жест кричал о безразличии. О том, что второй раз он не ворвётся в разговор и не отвлечёт детектива на себя.

- Стефания! - повторил громче, и девушка заметно дёрнулась. До сих пор монахиня слышала о том, что господин, прибывший из столицы, был чрезмерно добр и не давил на людей, скорее, даже позволял послабления. Но когда тот предстал лицом к лицу, сущность оказалась ложной от слухов. Может, тому не следовало верить? Вдруг, закрой она глаза на пустые бредни, то сыщик на самом деле выручит её?.. Хоть и прямо сейчас его нападки были против неё. - В ваших же интересах защищать себя. Имеет важность любая даже незначительная деталь.

- Я... Я думаю... - Стефания очень хотела быть полезной, но и правда ничего не знала. - Она болела какое-то время. Кашель, точнее першение. Вроде хроническое, точно не знаю. - девушка подняла взгляд на детектива и увидела непонимание. - Нет-нет, не подумайте! - замотала головой. - Сона не заражала других! Просто предположила, что кто-нибудь мог ещё об этом знать и...

Голос поник. Стефания поймала себя на мысли, что, возможно, роет могилу сама себе. Кто знает, как воспримут такие рассуждения.

- Договаривайте.

- И мог со злым умыслом пользоваться её болезнью.

Детектив подставил руку под голову и не отводил глаз. Если так подумать, Фриц при осмотре упоминал першение и, судя по всему, тоже знал о болезни. Вероятно, как медик, он вполне мог быть в курсе, а, значит, мог знать не только он. Например, его работники при лечебнице. Те же монахини, что помогали в Погорелом, пускай и в малом. Едва ли Сона могла позволить себе постоянно бегать к городскому лекарю, а посему её лечил кто-то при храме. Даже допуская такую, на первый взгляд, нелепую мысль - всё сводилось совсем не к единицам людей. Как некстати, и сама Стефания знала. Вычёркивать её из причастных не стоит.

- Предположим, что так, - подал голос Грей. Тот сощурил глаза на девушку и осторожно нащупывал почву заданной темы. - Но почему вы решили, что это имеет место в следствии? Мало ли кто чем болеет - всех теперь ли грести под... убийства?

- Нет, ну что вы? - Стефания нервно отшагнула. Как бы сейчас ещё чего не наболтала на собственную погибель. - Просто перед тем, как упасть без сознания, она сильно кашляла...

Мэри слабо кивнула, подтверждая слова монахини. И это хоть как-то ослабило детектива: расправив плечи, его взгляд устремился к потолкам. В принципе, если соединить всё, что знал Грей, налицо был очевидный яд, но попавший совсем не через еду или напитки; у неё хроническая болезнь, при том весьма реагирующая на внешние факторы; и ничего примечательного более в этих объяснениях не было. Всё, что мог в своей уложить господин, так это возможность отравы через дыхание... Но отвлекало то, что будь это отрава, рядом находящиеся также бы подверглись воздействию. Тогда - не отрава. Но что?

- А что вы делали перед тем, как Сона упала?

Мэри и Стефания переглянулись.

- Ничего особенного, - ответила старшая. - Мы разговаривали. Просто ходили по коридорам и разговаривали.

- Вы ведь могли это сделать вдвоём. Я не прав? - на вопрос девушки озадачились. - Зачем же вам понадобилась Сона?

- Теперь вы нас обеих подозреваете? - Мэри с тяжестью вздохнула. - Господь, вразуми этих людей... - бормотала себе под нос, глядя на настенные витражи. - Она просто помогала зажечь свечи. Или вы теперь начнёте спрашивать, кто их доставил в монастырь? Может, ещё спросите, кто строил эти коридоры?

- Я бы мог... - поправив очки, пробубнил детектив. Но быстро откашлялся и увёл взгляд, посчитав такой ответ наглой издёвкой. - Нет, конечно нет.

Хотя сам вопрос о том и правда мог быть уместен. Если всё-таки оставить мысль о возможном яде через дыхание, то дым от свечей вполне бы подошёл. Но тогда круг замыкается, а возможность узнать подробности, увы, тщетно валится на глазах: кто бы стал следить за свечами, коих не счесть? Едва ли это сделано случайно. Мало шансов, что вся тара бы оказалась отравленной. И тогда, выходит, что неприятели и правда бродили рядом. Но только если... детектив был прав. В чём же именно? В отраве не через еду или что её вообще не было? А что тогда было? Что мог упустить Грей, чего ещё не спросил?

А с другой стороны - было ли это сделано именно против Соны? Если допускать мысль со свечами, то никогда нельзя угадать, кто их возьмёт. Только если они не были нарочно выбраны и в точности до обстоятельств нужный момент.

Нет, яда от запаха быть не могло. Рядом были Стефания и Мэри, как минимум, а с ними всё в порядке. Глупо полагать на свечи. Да и что в них? Воск да извечный ладан? Ничего особенного.

- Хорошо. - Грей сложил руки за спиной. - Эта ситуация мне понятна. Так полагаю, что других свидетелей нет.

- Будь Сона жива, лишь она бы поведала, как оно на самом деле было из её уст - её очами.

На комментарий Мэри Колдер склонил голову, заметно кривя лицо. Эта монахиня точно не верила в возможность убийства и явно копала до истины. Хотя сам же городничий взял обещание с детектива, что тот ни при каких обстоятельствах не подаст виду, что девушка выжила: выпроводя из лечебницы, Норт ни секунды не медлил с тем, чтобы отправить её в безопасное место и стереть имя со всех документов - защищая, тот полагал, что нападавший попытается вновь. И это должно остановить виновного на какое-то время, по крайней мере, если он точно не уверен в своей ошибке. Кто знает, вдруг преследовалась иная цель, нежели посмертная? Тогда дело попахивает особой опасностью, ведь... Впрочем, оно давно разит.

- Тогда расскажите мне о том, что вы знаете про погибшую семью Красс.

- Торговые инспектора Погорелого, самые влиятельные в городе, - коротко и без особый сомнений ответила Мэри. Словно заученная информация, которую принято говорить о высоких чинах. - Здесь много коммерсантов и управленцев, так что, Господь храни их души, Виктор и Лили неплохо справлялись. Благодаря ним, можно сказать, в лечебном и церковном деле произошли улучшения.

- Они были хорошими людьми, Царствие Небесное... - с опущенной головой дополнила Стефания. - Не только как инспектора, но и людьми: нередко делали пожертвования и помогали собственными силами.

Хоть о мёртвых и не говорят плохо, даже для Грея это было слишком приторно. Они были чиновниками, а это уже не делает их безгрешными - он видел отчёты о чёрных и серых поставках. Даже если полагать, что горожанам они создавали образ добродетели, те, кто сотрудничал с ним по этим выпискам, должны были знать больше. Но имён в накладных не было. Лишь непонятные названия. Хотя Колдер и сказал, что может с этим разобраться, ему скорее всего и минуты бы не пришлось медлить, ведь судя по всему, он продолжил дело Виктора. И Грей уверен: этот - промышлять умеет.

- Отец Рид сказал, что последнее время младшие Красс вели себя беспокойно. - продолжил детектив. - Они нередко бывали в храме и, судя по всему, также виделись с вами обеими. Неужели у монастыря имени Апполинарии особые правила, при которых девушки могут так часто покидать территорию?

Как бы не пытался господин вести под жертв, его личная верность Богу возносила в голове осуждения к нарушению правил. В рабочих делах не стоило проявлять эмоции. Он знал это. Знал как никто другой, но почему-то язык снова завернул неподобающий вопрос.

- Мы... боремся с этим, - виновато ответила Мэри, отворачивая голову. - Раньше весь ныне Погорелый был этим самым монастырём, оттого город и ограждён. Считалось, это город послушниц. Но со временем произошли изменения, и сам монастырь перекочевал лишь в малую часть ограждённой местности, а повадки остались - даже старые монахини ещё помнят эти времена... За ними невольно повторяют молодые, не видя проблем. - Мэри сжала рясу. - Сейчас уже строже с этим. Есть с дюжину девушек, которые никогда не выходили дальше храма, поэтому пока что помогать в храме не кажется зазорным.

Грей вздохнул.

- Ладно, - будто сам себе проговаривая, качнулся на ногах и выпрямился. - Вернёмся к сути. Чем были так обеспокоены Сэм, Теодор и Жорж?

- Сыновья Красс всегда приходили помочь в храме или при территории: убирались, отмывали всё чисто-начисто с трудницами и Аннушкой. - едва слышно говорила Стефания. - В беседах не было ничего особенного или страшного - просто ребяческие истории о том, как они проводят время. В любом случае, в последний раз я видела, что Аннушка приходила с племянниками в день, когда наставница Далия и Мэри были там.

- Я тоже не могу вспомнить чего-то особенного, - продолжила Мэри. - В последнюю встречу они вели себя не более впечатлёнными, чем прежде. Разве что упорнее привычного отвлекали от дел. Аннушка извинилась за такое баловство и увела их, ведь уже вечерело. - вспоминала монахиня, глядя на серую плитку. Тот день она помнила хорошо - память её едва ли подводила хоть когда-то. - Возможно, Аннушка как раз... - не договорила Мэри, как дверь отворилась.

- Ай-ай, детекти-ив! - нелепо заковылял Уальд по коридору. - Ну что тут скажешь-то? Нечего-с... Нет ничего!

- Инспектор! - распахнул глазёнки городничий с улыбкой на всё лицо. Гери, не знающий о присутствии Колдера здесь, как кот уличный покрылся мурашками и застыл точно вкопанный. А Колдер-таки подошёл мигом и накинул руку через плечо на сжавшегося под его взглядом мужчину. - А я никогда и не сомневался в твоих способностях! Точно ничего не упустил? - крепче давит на него мнимыми объятиями дружелюбия.

Грей, Мэри и Стефания только повернули головы. Смотрели, как городничий издевается над инспектором, но никто даже не то, что не смел в это лезть, никто и не заимел такого желания - от греха подальше.

- А... Мистер Норт? И вы тут?.. - залыбился на его чуткую проницательность. - Да-да... Ничего нет. Совершенно.

- Да-а? - протягивает городничий, а после давит на его ботинок и переходит на низкий голос. - А может упустил? Может ступай-ка ещё разок проверишь всё хорошенько? Негоже, ежели вся слава достанется господину из столицы.

Пискнувший Гери быстро замолк и лишь закивал под гневными зелёными глазами. Отмахнулся пару раз и абсолютно неуклюже вырвался из лестных объятий.

- Ну коне-ечно, - поддакивая, уже шагает к дверям. - Мы забыли ещё комнату... Точно же! Комнату осмотреть... - и следом громкий хлопок.

Впервые за всё время Грей был рад, что сотрудничает с Колдером. Даже больше: был весьма доволен его расположением к себе. В отличие от того, что сейчас наблюдалось над Уальдом, с детективом-таки городничий в самом деле вёл что ни есть дружбу. И, мрачнея лицом, Грей был благодарен себе, что до сих пор не успел сделать никакого зла этому весьма несносному, но настолько влиятельному юноше.

Мэри проследила взглядом, как Колдер вернулся к месту.

- Разве вы не говорили, что здесь для того, чтобы контролировать и детектива, и инспектора?

Монахиню городничий окинул непринуждённой улыбкой. Было ясно: её интерес не останется удовлетворён. В ответ вместо разъяснений последовал сначала удивлённый, а после издевательский вид. Этот пёс точно что-то замыслил, и ещё неизвестно против кого и с кем он играет.

Мэри не собиралась продолжать разговор, от которого себе же могла нарыть могилу. А когда играешь с огнём, он может сжечь тебя, нагревая день ото дня - заметишь поздно, когда гарью засмердит.

- Мы были рады помочь вам, детектив, но у нас есть и свои дела. - монахиня схватила Стефанию за руку, планируя даже не уходить, а буквально сбегать подальше от хитрого прищура секретаря. - Будем молиться за удачное следствие, и чтоб все были наказаны по совести. Храни вас Господь!

С этими словами, не успел Грей попрощаться, Мэри увела за собой сестру. Они прытко скрылись за другим выходом, оставляя за собой эхо хлопнувшей двери. Вскоре настала тишина.

В этом безмолвии господин медленно перевёл взгляд на Колдера. Недовльный и хмурый. По одному лишь лицу городничий понимал всю серьёзность нарушения собственного же обещания, но то ли нарочно, то ли бездумно улыбнулся и пожал плечами.

- Мистер Норт! Вы...

- Мы узнали достаточно? - спокойным голосом сбил Колдер. - Вряд ли они согласятся на ещё один допрос. - сказал он с паузой, будто Грей и сам не понимал. - По крайней мере, не Мэри. - городничий подставил руку под голову и склонил её в игривом подстрекательстве. - Жаль потерять такую поддержку. Девица-то явно знает немало.

Детектив сжал руки по карманам пальто, а сам противно улыбнулся.

- Мы узнали достаточно.

- Не злись. - юноша отвернулся от детектива. - К прочему, Стефания сейчас на вершине подозрений. Ты убедился в этом?

Грей, с молчаливой мольбой вглядевшись в витражи на высоких стенах, ворчливо вдохнул.

- Сона виделась с моей подручной, если тебя это успокоит. - Колдер вспомнил о возникшей недосказанности только сейчас. - В храме и монастыре мне пути часто закрыты, приходится наставлять ближних. Она просто держала в курсе событий и заботилась о Соне. - пояснил Норт. - О моей кузине, если быть точнее. Я очень беспокоюсь о безопасности семьи. Поэтому нужен был человек, который мог бы ходить по обоим местам. Трудница подошла весьма кстати. - продолжая, Грей вроде и не слушал его, но по крайней мере теперь не сможет обвинить в том, что Колдер ни о чём не рассказывает сразу.

Мистер Оделл наконец перевёл дух и взглянул на своего нежеланного помощника без прежней злости. Сона - кузина... Получается, дочь Джозефа. Похоже, в этой семье произошло много интересного, если Карпер и словом не обмолвился о единственном чаде, не оставив дома ни малюсенького портрета от прежней семьи. Зато стало ясно, откуда у неё такая болезнь - управляющий тоже постоянно имел проблемы с кашлем. Теперь была ясна трепетность такого беззаботного городничего хоть к кому-то: как ни крути, но своих он защищал с особой силой. Похоже, Колдер не самый лучший человек, но братом и племянником он был настоящим. Всегда пресекал за возможное осуждение дяди и не подпускал к беззащитной кузине и на шаг от вытянутой руки.

- Если ты захочешь узнать о моей семье получше, - прервал мысли парень. - И если моя откровенность отведёт лишние подозрения, - сделал небольшой шаг к господину. Один из редких разов, когда границы нарушал с особой осторожностью. - То я не против это обсудить в каком-нибудь кабаке. И да, я угощаю.

И пускай Грей не любил семейные драмы (а уж тем более - чужие), отказываться он не рассчитывал. Так или иначе, в этот раз оно действительно было важным.

В знак согласия тот молчаливо кивнул. Этого было более чем достаточно, чтобы спало напряжение с плеч Колдера - было чрезмерно заметно даже для городничего. Словно он и сам хотел уже хоть кому-то рассказать обо всём. Будто ещё и слова не вымолвив, тяжесть его бремени уже была разделена хоть с одним человеком. Даже если этим человеком был Грей - единственный, кто мог спасти его положение в Погорелом. Единственный, кого он не мог контролировать.

- А что у вас с Мэри? - вдруг поинтересовался детектив.

- Мэри? - озадачился Колдер, отшагнув от господина.

- Мне показалось, что вы знакомы.

Норт поджал губы, потирая шею, но после махнул рукой. Он небрежно задрал нос, выказывая свой статус.

- Тебе показалось. - сам себе хмыкнул городничий, лыбясь во все зубы. - Все церковные работники меня знают, и все из них меня не любят. Мне же их знать необязательно.

Пускай ответ и был в его духе, Грей не поверил. Колдер точно соврал. И соврал со стыдом на лице, сокрытым за напыщенностью. Но, похоже, в этот раз это и вправду были личные дела.