Перцовый баллончик❄️🚗🔪
(она ехала поздно ночью по трассе с чужим человеком...)
– И все же ты сумасшедшая... Ехать черти-откуда ночью с незнакомым человеком... – бормотал себе под нос высокий парень в дутом пуховике, именуемый Ромой.
Он шагал и периодически раздраженно пинал своими кожаными армейскими сапогами рыхлый снег, скопившийся развалистыми сугробами по краю дороги. Стояла глубокая зимняя ночь. Такая глубокая, что он едва мог разглядеть свою спутницу, идущую рядом по другой колее. Машин проехало мало, так что следы их колес лишь слегка примяли белое одеяло, покрывшее землю в тот вечер. Что, конечно, сделало прогулку не такой приятной и совсем не легкой.
– Да все нормально будет. Не волнуйся, – отвечала ему Аня, стараясь ступать так аккуратно, чтоб снег не попал в ее короткие ботиночки с мехом по краю.
– Нет. Серьезно. Давай хоть такси тебе вызову.
– Ну-ну... Попробуй, – усмехнулась она и ткнула локтем в Ромину дутую куртку.
Выглядело это как нападение хомячихи на большую охотничью собаку. При своем высоком росте в огромном черном пуховике, массивных ботинках и немного смешной шапке-ушанке Рома казался еще больше, чем он есть на самом деле. Он остановился, достал из кармана телефон. Несколько раз попытался разблокировать его отпечатком пальца, но датчик на морозе работать отказался, поэтому Рома слегка отвернул экран от спутницы и вбил пароль.
– Серьезно? – снова усмехнулась Аня.
– А что? Это личное. Личное надо уважать.
– Ха-х! Ты и от девушки так телефон прятать будешь?
– От девушки не буду. Но ты же не моя девушка...
Повисло молчание. Аня не знала, куда деть глаза. На Рому ей смотреть не хотелось, так что взгляд быстро нашел светящийся экран его телефона.
– Вот, – кивнула она в сторону гаджета. – Нет сигнала. Я же говорила.
– Как? А ты тогда как этому водиле дозвонилась?
– Чудо, – съязвила Аня и снова зашагала по скрипучему снегу. – Даже если бы был сигнал, я тебя уверяю, ни один таксист в праздники не поехал бы в такую глушь, – продолжила она.
Рома несколькими большими шагами быстро догнал подругу.
– И как тебе вообще в голову пришло... Не могла кого другого попросить?
Аня задумалась и мысленно перенеслась в утро первого января.
Проснулась она тогда с сильным похмельем и абсолютным нежеланием жить этот день. Особенно после того, как, не оставив шансов доспать как следует, ее звонком разбудил тот самый Рома. Он поздравил, как водится, с наступившим и радостно сообщил о своем возвращении из армии. Но на этом поводы для разговора не закончились. Оказалось, у Роминого друга завтра намечалось празднование дня рождения, на которое Роме было не с кем пойти. Он попросил Аню составить ему компанию, так как все на том празднике должны были быть по парам и, успевший за время службы расстаться со своей девушкой, Рома боялся остаться не у дел.
Замутненное головной болью Анино сознание тут же представило романтичную картину предстоявшего вечера. Рома ей давно нравился и она даже знала кого-то из его друзей. К тому же, перспектива веселой вечеринки после скучного Нового года в клубе со своей лучшей подружкой Аню обрадовала. Правда было одно "но". И заключалось оно в купленных билетах до Питера на утро третьего января. То есть сразу после дня рождения. Несмотря на это, она согласилась и только на следующий день, когда отказываться уже было поздно, узнала, что празднование пройдет на даче именинника, которая находится в такой дали от города, что и представить сложно.
А было второе января. Аня обзвонила несколько служб такси, везде ей отвечали, что предзаказы на новогодние праздники не берут. Ночевать на даче и неизвестно как потом с этой дачи добираться до аэропорта – идея была так себе. Тогда она позвонила еще нескольким своим друзьям и попросила ее с этой дачи ночью забрать, чтоб можно было поспать в своей квартире в городе и утром ехать спокойно в аэропорт. Все, разумеется, отказали. Кто-то был за городом сам, кто-то не хотел прерывать праздничный запой и садиться за руль. Нашелся только один даже не друг, а товарищ, который согласился помочь. Это был такой товарищ, к которому Аня обратилась нехотя в самый последний момент. Он не отличался тем, что держит слово и доверия к нему со стороны Ани не было никакого. Звали его Дима.
Дима сказал, что есть у него другой знакомый, который их как-то тоже в новогодние праздники куда-то компанией отвозил. Тот Димин друг работал в такси и, после Диминого звонка, согласился на такой необычный заказ. Дима скинул Ане телефон и имя того друга. И водитель Виктор узнал от Ани уже напрямую местоположение злосчастной дачи. На том и решили.
И сейчас двое шагали по слабоосвещенной улице садоогородного массива, на которой фонари горели через один.
– Ну вот. Теперь я буду волноваться, – продолжал Рома.
– И правильно. Я же из-за тебя сюда притащилась.
– Ань. Серьезно. Оставайся. Переночуешь тут, а утром кто-нибудь отвезет тебя в аэропорт?
– Кто-нибудь из твоих друзей, которые уже на 80% состоят не из воды, а из алкоголя?
Рома усмехнулся. Вечеринка действительно выдалась на славу. Даже сам Рома был в этот момент прилично пьян и еле переставлял ноги по мягкому снегу.
– К тому же, я рюкзак с вещами оставила в квартире.
Они прошли в тишине еще несколько домов, местами похожих на деревенские избушки, а местами на элитные особняки.
– Какой контраст. И все на одной улице, – заметила Аня и тут же ощутила всю напряженность в душе своего собеседника. – Не переживай ты так. Не пропаду. Вот, – она тряхнула сумкой, которую все это время несла в руках, – даже баллончик перцовый с собой прихватила на всякий случай.
– Ты не шутишь?
– Не-а, – она расстегнула сумку и долго в ней что-то нащупывала прямо на ходу. Потом достала руку, в которой был сжат маленький розовый тюбик.
"Перцовый баллончик – вещь, которая должна быть в сумочке любой женщины", – гласили рекламные лозунги. Почему-то эта маленькая невинная штучка раздула вокруг себя массу споров. Кто-то утверждал, что женщинам в современном мире просто необходимы средства самозащиты, кто-то кричал об опасности их применения.
Ане было на эти споры все равно. Хотя такой баллончик у нее имелся. Она про него давно забыла и похоронила в ворохе своих вещей, где-то в шкафах квартиры. А в тот день вспомнила. Вернее, не вспомнила, а нашла. Она собиралась в дорогу, на самолет до Питера и, перебирая вещи, наткнулась на маленький глянцевый розовый флакончик. Его ей подарил папа, когда ее семья переезжала в Петербург. Аня с ними не поехала, осталась жить в родном городе. Тут у нее была квартира, хорошая работа и все друзья Ани тоже находились именно здесь. Тогда папа, уезжая, вручил ей этот розовый баллончик со словами: "Доча, теперь я тебя защищать не смогу, но пусть тебя защитит вот эта вещь". Он объяснил даже тогда, как им правильно пользоваться, приказал применять только в самой опасной жизненной ситуации и еще попросил Аню, чтоб она в такие ситуации лучше вообще старалась не попадать. И Аня не попадала. Она закинула баллончик куда-то в шкаф, и в скором времени шкаф его поглотил.
А теперь он нашелся. Аня с улыбкой на лице вспомнила папу с его наставлениями. Она подумала о том, как же уже хочет приехать к ним туда, в Питер, поскорее. Увидеться с родителями, обнять сестренку и брата. Ей стало интересно, помнит ли сам папа все еще про этот баллончик. Наверно, помнит. В тот вечер она положила его на стол рядом с дорожным рюкзаком и упаковала последние нужные вещи. Мысли ее были лишь о том, как третьего числа, она будет лететь в самолете и не думать о пилоте, а думать о том, как хорошо проведет предстоящую неделю в кругу родных.
Билеты были куплены заранее, этой поездки Аня ждала еще с лета. Но тут объявился Рома и случилась вся эта история с дачей, незнакомым водителем Виктором. Поэтому в день поездки на дачу Аня, собираясь уже выходить, посмотрела на перцовый баллончик, стоявший на столе рядом с рюкзаком для полета. "Нет, в самолет я его, конечно, брать не буду. Да и зачем он мне там, в Питере? А вот на дачу взять, может, и стоит. Кто его знает, этого Диму с его Виктором. Мало ли что..." – подумала она и сложила баллончик в сумку, с которой собиралась ехать на дачу.
– Гляди, как бы против тебя не использовали, – ответил Рома, окинув взглядом баллончик в Аниной руке.
– Тебе лишь бы позагоняться. Сейчас заразишь меня, тоже себе напридумываю всякого...
Рома не ответил, потому что внимание его отвлекли показавшиеся в конце дороги фары машины.
– О, вот и он, надеюсь.
Аня ускорила шаг. Когда они подошли к машине, из нее никто не вышел. На улице стоял такой мороз, что Аня и Рома почти не чувствовали своих носов. На прощание они обнялись, спустив воздуха из пуховиков.
– Ты только езжай осторожнее, – заключил провожающий, открывая дверь машины.
– Угу, – буркнула она, затем сунула баллончик обратно в сумку и, пригнув голову, залезла в душный салон. Водитель обернулся.
– Здравствуйте, – сказал он.
– Здравствуйте, – ответила Аня. – Это Вы Виктор?
– Я.
– Обязательно позвони, как приедешь, хорошо? – сказал напоследок Рома и, дождавшись Аниного "ладно", закрыл дверь.
Машина тронулась. В салоне стоял крепкий запах сигарет. Ничего против курящих и даже против этого запаха Аня не имела, но было уж слишком душно, поэтому она попросила приоткрыть окно. Свежий морозный воздух заполнил салон. Они проехали к воротам и повернули на освещенную редкими фонарями дорогу.
– Еле нашел, как сюда проехать. И как Вас в такую глушь занесло? – рассуждал вслух водитель.
– К другу на день рождения ездила.
– О-о-о, хорошее дело! А чего так рано домой?
– А Вам Дима не говорил? У меня завтра самолет в Питер. В двенадцать вылет. Вот и пришлось выкручиваться.
Она села прямо за водительским сидением, так что увидеть его лицо могла только в зеркало заднего вида посередине. Аня посмотрела и встретилась с Виктором взглядами. Он рассматривал ее одним глазом, периодически отвлекаясь на дорогу. Его лицо было старым и морщинистым, над левой бровью виднелся устрашающий шрам, а в свете фонарей поблескивала лысина. Потом Анино внимание привлекли руки, держащие руль. Они тоже были в шрамах на костяшках, как будто Виктор или с кем-то сильно дрался, или бил бетонную стену этими кулаками. Еще на этих же руках она заметила неразборчивую старую-старую наколку, выбитую как-то очень неаккуратно. Из всего того, что Аня слышала о таких наколках и таких людях в шрамах, она быстро сделала вывод, что Виктор сидел в тюрьме или просто был частью какой-то не очень добропорядочной категории людей. Эта мысль ее напугала.
– Да-а-а, – весело продолжал Виктор, все так же поглядывая на Аню через зеркало, – в новогодние праздники сюда, наверно, такси бы точно не доехало.
– Какой там доехало... Тут даже связи-то толком нет. До Вас еле дозвонилась, на втором этаже пришлось под потолком прыгать, – сказала Аня и тут же еще сильнее испугалась того, что сказала.
"Нет связи, – думала она. – И зачем я это ляпнула? Если вот он прямо здесь сейчас остановится, вокруг ни души, я даже позвонить никому не смогу... И кто меня за язык тянул?" Потом она еще раз бросила взгляд на Виктора, он расслабленно и даже как-то весело вел машину. За окном мелькали фонари, сугробы и ветки хвойных деревьев. Действительно было ни души.
Аня достала телефон, яркий свет экрана осветил полмашины. В верхнем углу на нарисованной антенне красовалась одна палка. Сигнала нет. "Глупость какая... – начала успокаивать Аня сама себя. – Ну какой в этом смысл? Какой? Обокрасть меня? Так у меня ничего с собой такого нет. Изнасиловать? Нет-нет. Он же друг Димы... Так рисковать... Я же его найду. А если убьет?.." Додумать Аня не успела. Виктор вырулил с лесной дороги на знакомый просторный тракт и почти сразу же после поворота послышался щелчок. Он закрыл двери.
– Вам бы пристегнуться, – обратился он к Ане. – Я своих дочек тоже учу, что надо всегда пристегиваться. Мало ли, какой мудак попадется на дороге.
Аня поняла, что от всего этого страха даже забыла о ремне безопасности. Хотя она сама знала, что пристегиваться нужно. А тут забыла. Еще она сильно вспотела. Сняла пуховик, растянула шарф на шее, чтоб не так сильно прилегал к горлу, и щелкнула пристежкой.
На тракте Виктор разогнался. За все то время, что они ехали, ни навстречу, ни как-либо еще не попалось ни одной машины. Дорога была абсолютно пустая. Чем больше нарастала их скорость, тем сильнее ветер трещал в щели окна, создавая шум и ударяя по барабанным перепонкам.
– Может, закроем? – крикнул Виктор.
– Давайте, – ответила Аня.
В салоне стало уже прохладно, но это не мешало Ане потеть от страха и собственных абсурдных мыслей. Она попыталась переключиться на что-то хорошее. "Так, он сказал, у него есть дочки. Разве отец будет убивать незнакомую девушку? Что за бред? О чем я вообще думаю? Не надо было соглашаться на все вот это... Не надо было вообще ехать. Если выживу... Нет, если выживу, больше никогда так делать не буду".
Она попыталась сосредоточиться на дороге и очень быстро узнала, где едет. Знакомые повороты, по которым не раз добиралась с друзьями до дач других друзей немного успокоили ее. А Виктор ехал быстро. Ане такая езда нравилась. Даже несмотря на то, что она видела Виктора первый раз в жизни и, мягко говоря, ему не доверяла, ей очень по нраву пришелся его стиль вождения.
Так быстро и резко водил ее папа. Когда они всей семьей ездили куда-то отдыхать, он всегда выжимал педаль газа в пол и маневрировал на поворотах как на Формуле-1. Мама всегда на папу за это ругалась, взвизгивала и охала от каждой фуры или машины, которую папа обгонял. А в туман или в дождь она совсем не могла расслабиться. Сидела, вцепившись руками в приборную панель и по несколько раз подряд оборачивалась назад, чтоб посмотреть, пристегнуты ли дети.
Собственно, мама с ее тревожностью и папа с его агрессивной ездой привили Ане желание пристегиваться всегда и везде. Она усмехнулась. Вспомнила забавный факт. Ее папа водил хорошо. Быстро, резко, но хорошо. И все аварии, которые приключались с их машиной, когда Аня была маленькой, выпадали именно на долю аккуратной неспешной мамы. Этим козырем папа часто манипулировал в спорах. Каждый раз, когда мама поднимала тему езды, папа невзначай упоминал, что на его счету нет еще ни одной аварии и эти самым отправлял все мамины аргументы в нокаут.
Аня вспомнила папу. Еще она вспомнила, как сильно он ее любил и заботился, когда жил в этом городе. Как же хорошо будет ей завтра, когда она после перелета выйдет из аэропорта, обнимет его. "Только бы дожить до завтра", – подумала она и осознала, что все это время папа, пусть и издалека, продолжал о ней заботиться. Он дал ей тот перцовый баллончик. Аня расстегнула сумку, лежавшую у нее на коленях, в темноте начала рыться в ней.
– Может, свет включить? – спросил Виктор.
– Нет-нет, не надо, – спешно ответила она и продолжила ощупывать содержимое сумки.
Наконец, ее пальцы нашли гладкий маленький флакончик. Она достала его, застегнула сумку и начала пытаться вспоминать, как этой штукой действовать в самом плохом случае. Она повертела баллончик в руках, нашла отверстие из которого по логике вещей должен выстрелить перцовый газ, направила это отверстие от себя и положила палец на большую кнопку сверху.
В таком положении Аня провела долгие полчаса. Ехали в тишине, алкогольное опьянение покинуло Аню окончательно. Теперь она была сосредоточена лишь на том, как бы случайно не нажать на эту кнопку баллончика. Думая об этом, Аня вдруг почувствовала, что кнопка просела под пальцем. "Так должно быть? Или он уже сломался? А вдруг, я нечаянно все же слегка нажала", – подумала она и решила свою теорию проверить. Она поднесла баллончик к носу и тихо обнюхала его. "Перцем не пахнет. Вроде, вообще ничем не пахнет". Тогда она вспомнила, что баллончику уже перевалило за два года. "Интересно, а сколько срок хранения у перцовых баллончиков? Вдруг, он вышел и теперь им пользоваться опасно..." Она снова достала телефон. А на антенне все еще мигала одна палка. Сигнал не появился. Аня еще несколько секунд посидела с баллончиком в руках, как вдруг машина прижалась к обочине и прямо посреди тракта остановилась.
– Я закурю и поедем, – пояснил Виктор.
Он потянулся к бардачку, начал в нем копошиться. Тогда Аня, испугавшись всей этой подозрительной ситуации, зачем-то слегка надавила на крышку, она просела и в воздухе запахло чем-то едким. Но запахло не сильно. Виктор даже не почувствовал изменившегося аромата машины. Или почувствовал, но ничего не сказал. Он так же неспешно достал из бардачка пачку сигарет с зажигалкой, открыл окно и повернулся к Ане.
– Вы не против? – спросил он.
От неожиданности Аня уронила баллончик, тот покатился по коврику к ее ногам и застрял между ботинками.
– Не против, – спешно ответила она.
Машина тронулась. Виктор начал курить, сбрасывая пепел в окно. Ехали медленнее, чем раньше, но свежий зимний воздух все же проник в машину, выветрив едкий запах, оставленный баллончиком. Аня аккуратно наклонилась и рукой, незаметно для Виктора, нащупала в ногах гладкий флакон. Подняв его, она задумалась теперь совсем о другом.
"Так. Баллончик старый. Вдруг я его сломала... Тогда он скоро сделает воздух в машине невыносимым. Виктор все поймет и будет очень неловко". Она дотронулась до кнопки пальцем и поняла, что та просела сильнее, чем раньше. Тогда Аня понюхала баллончик, произвольно чихнув от едкого запаха. "Протекает", – подумала она, а потом стала пытаться пальцами и ногтями вернуть кнопку в прежнее положение. То есть, ее поднять. Не получилось. Тогда Аня задержала дыхание, обхватила зубами кнопку и потянула вверх. Что-то щелкнуло. Крышка вернулась на прежнее место, а содержимое маленького розового флакона едва заметно прыснуло Ане в рот.
И началось.
Ее язык сразу же опух от попавшей на него жидкости. В горле и в носу все зажгло. На глазах навернулись слезы. Чем больше Аня вдыхала, тем глубже перцовая смесь проникала в ее легкие. Она закашлялась.
– А у Вас нет, случайно, воды, – выдавила она, стараясь подавлять свой хрип.
– Нет, – ответил Виктор.
И тогда стало совсем плохо. До дома оставалась всего ничего. Со всей этой суматохой Аня не заметила, как они заехали в город и начали двигаться по ярким улицам. За окном мелькали плакаты с рекламой. Аня смотрела на них, высчитывая, сколько осталось до квартиры.
"Еще немного потерпеть. Еще чуть-чуть и буду дома", – успокаивала себя. Она пыталась сплюнуть, но, накопив слюны во рту поняла, что сплюнуть-то и некуда. В окно она плевать не умела. К тому же, там, за окном, ветер. Аня четко представила себе картину, как высовывает голову в окно, сплевывает и слюна, подгоняемая прохладным зимним воздухом впечатывается ей обратно прямо в лицо. Тогда она достала носовой платок, утерла слезы, высморкалась и стала протирать чистой частью платка себе язык. Полегчало, но не сильно.
Машина завернула в знакомый двор. Виктор уточнил, где лучше встать. Аня ответила, что можно вот прямо тут. Она выскочила из машины, взяла в руки пуховик и обратилась к Виктору через открытое окно.
– Сколько с меня? – интенсивно моргая, сбивая слезы, спросила она.
– Да нисколько, – улыбнулся Виктор.
Он вышел из машины, потушил бычок о сугроб и обнял Аню.
– Для друзей же. Потом сочтемся, – улыбнувшись, сказал он.
– Ну как же, – возразила она, игнорируя сильное желание поскорей попасть домой и выпить хоть чего-нибудь. – В новогодние праздники Вас вытащила. Еще и так далеко. – Она достала из кармана свернутую вчетверо заранее заготовленную тысячную купюру. – Вот, возьмите.
– Да не нужно. Я серьезно тебе говорю.
– Ну смотрите. Спасибо Вам еще раз.
– Рад помочь.
Аня еще раз улыбнулась Виктору так, как могла улыбаться, и поспешила к подъезду.
– Хорошо долететь, – крикнул он вслед.
– Спасибо, – ответила Аня и скрылась за железной дверью.
Она, перепрыгивая через одну ступеньку, пешком добежала до третьего этажа. Лифт ждать не стала, было бы слишком долго. Встав перед своей квартирой, она впопыхах достала из кармана ключи, открыла замок и бросилась в ванную прямо в обуви. Дверь захлопнула за собой аж ногой, а пуховик бросила на пол прихожей.
В ванной Аня долго полоскала рот, сморкалась и делала все те неприятные, но естественные вещи для человека, вдохнувшего перцовую смесь. Она еще по глупости потерла глаза руками. А руки были тоже в этой едреной жиже. От этого глаза только больше заслезились и промывать их пришлось долго.
После всех процедур, продолжая чихать, Аня направилась на кухню и открыла холодильник. О счастье! В холодильнике стояла полная свежая бутылка молока, которую Аня купила еще вчера. При чем купила просто так. Молоко она не очень любила, но зачем-то купила. И этой своей вчерашней необдуманной покупке Аня сейчас была так рада... Так рада, что даже сложно описать.
Она взяла бутылку и прямо из горла сделала несколько больших глотков. Как же гладко и успокаивающе спустилось то молоко по ее горлу. Оно обволокло там все внутри, и стало так хорошо. Аня села на табуретку возле окна на кухне и в полной темноте пила это молоко как самый сладостный напиток во вселенной. Пила и смотрела в окно.
"А неплохой оказался этот Виктор. Даже денег не взял. Вот ведь... А я на него надумала себе..." Насытившись молоком, окончательно перестав чихать и кашлять, она достала из кармана телефон и написала сообщение Роме, мол, все хорошо, я дома. После этого Аня вытащила баллончик, который впопыхах засунула в карман джинсов, выходя из машины. Она повертела его в руках, встала и бросила в мусорку.