- xiii -
Чимин в больнице лежит ещё три дня. На второй день нахождения под надзором врачей ему хочется лезть на стену от скуки, потому что развлечений почти нет. Юнги весь в делах, у него работа и куча отчётов, которые ждут его внимания, а ещё ему тоже нужно отдохнуть. В больнице это сделать довольно непросто.
Радость одна - ещё через день ему разрешают прийти к Тэхёну. Он прокрадывается к другу в палату, боясь потревожить, но тот не спит, просто сидит на кровати и смотрит в окно. Услышав, как приоткрылась дверь, он повернул голову, тут же облегчённо и радостно улыбаясь.
- Чим!
- Тэ, - Чимин выдыхает это и кидается к другу, обнимая его неудобно, но крепко, утыкается носом в плечо и едва не ревёт. - Я так переживал. Так страшно переживал.
- Знаю. Прости, - бормочет тот. - Паршиво вышло со всех сторон. Я слышал, что тебе тоже досталось. И зачем только ты полез?
- Затем, что ты был у них! Тётушка Соён была у них! По-моему это достаточная причина, тебе не кажется? - Чимин даже дуется немного и уже хочет отстраниться, но Тэхён роняет его на себя снова. Они возятся недолго и Чимин, наконец, устраивается рядом с ним на постели, прижимаясь тесно и вздыхая.
- Никогда в жизни так не боялся тебя потерять, как в то утро, когда мне сказали, что ты пропал.
- Винил себя?
- Если скажу «нет», поверишь?
- Не дождёшься, - ухмыляется Тэхён. - Я знаю тебя всю жизнь, Пак Чимин. Ты наверняка почти сожрал себя от переживаний.
- Могло бы быть и так, но меня вовремя остановили, - признался Чимин с улыбкой.
- И кто же такой невероятный молодец?
- Юнги-хён.
Тэхён вскидывает брови, но ничего не говорит. Явно ждёт продолжения.
Чимин кусает губы, не зная, с чего начать, но всё же в итоге выливает на друга поток информации: как они стали искать пропавших, как он ночевал у Юнги, как ему сносило крышу и все остальные, пусть уже не настолько интересные подробности.
- И как же твои родители отреагировали, что ты связался с человеком? - спросил Тэхён немного обеспокоенно, но только после того, как перестал веселиться над тем, что Чимин всё же влюбился в своего случайного хёна.
- Юнги тоже оборотень, - улыбается Чимин. - Это очень долгая история, я всей её сам пока не знаю. Но это связано с тем, что отец Юнги - тот самый, что взял меня в детстве в заложники. Юнги тогда не сказали правду, вот он и думал, что отца убили ни за что. В отдел пришёл работать, замаскировавшись амулетом против запаха. Я сам об этом узнал совсем недавно.
- Всё же, выходит, существует в самом деле кто-то для тебя... если ты почувствовал это даже с амулетом на нём, - покачал головой Тэ. - Это здорово.
- Да. Но я влюбился не в его запах. Моя любовь другая, - Чимин задумчиво улыбнулся. - Знаешь, Юнги как-то пришёл ко мне в образе рыси, я сразу понял, что это то самое... да только через какое-то время понял, что всё равно выберу Юнги, хоть он и человек. Мне совершенно неважно, как он пахнет.
- Но ведь это приятный бонус, правда? - Тэхён чуть пихает его плечом. - Я рад за тебя. Кстати, хотел спросить. Кто тот малец, что вытащил меня из бункера? Чернявый такой, глаза - во!
- Чонгук - тонсен Юнги, - Чимин жмурится довольно, слыша в голосе друга заинтересованные нотки, но спрашивать не спешит.
Тэхён сейчас только сделает глаза круглые и скажет, что Чимин где-то головой ударился. Ловить придётся с поличным, чуть позже. Потому что Чимин знает, что Тэхён никогда своего не упустит. И хочется верить, что на Чонгука оно тоже распространяется.
*
Когда его выписывают, Чимин первым делом хочет поехать к Юнги, но одёргивает себя. Ему ужасно страшно оказаться навязчивым. Не хочется, чтобы старший от него быстро устал. Всё ещё кажется, что между ними всё зыбко и шатко. Ведь Юнги... ну просто это Юнги. Не важно, оборотень он или человек - с ним не всё просто. Хотя и хочется, чтобы было иначе.
Чимин заставляет себя пробыть дома ещё день. И он чувствует, как от тоски у него буквально руки опускаются. Это невыносимо. И если так будет продолжаться дальше, то Юнги точно сбежит от него.
За советом он идёт к матери, которая как раз заканчивает готовить ужин.
Отца дома нет, оно и к лучшему. Почему-то хочется, чтобы разговор о делах сердечных сейчас остался только между ними двумя.
- Чимини? - мама улыбается, когда он заходит в кухню и садится на табурет у окна. - Что-то случилось?
- Я хочу спросить.
- Конечно, милый, спрашивай.
- Мам... я очень хочу к Юнги, - выдыхает он тихо. - Так сильно хочу, что меня едва не ломает физической болью. И мне страшно, что это навязчивое и сильное будет мешать ему. Почему так происходит? Я не видел его всего четыре дня...
Мама улыбается тепло и понимающе. Оставляет дела и присаживается рядом, аккуратно берёт его за руку.
- Послушай, сынок. Чувства они вообще трудно поддаются контролю, но у тебя всё ещё сложнее... ты встретил свою пару. Ту самую, что можно назвать идеальной. И это я не о запахе, понимаешь? Я видела как ты смотрел на него. И как он смотрел в ответ. Не бойся оказаться ненужным. Он ждёт тебя очень. Ему хочется, как и тебе - вместе и навсегда.
- Почему ты так уверена в этом? - Чимин кусает губы.
- Скажем так, женская интуиция, - улыбается мама. - Вы любите друг друга. А иначе ты бы не бросился в омут с головой так безоглядно. А он не помчался бы слепо спасать тебя. Не позволяй сомнениям вставать между вами. И если тебе есть что у него спросить - сделай это. Он гораздо лучше ответит тебе на вопросы, чем я.
Чимин кивает и улыбается. Он решает, что сделает это завтра же, а пока позволяет себе немного отвлечься и помогает маме накрыть на стол к приходу отца.
*
Завтра наступает слишком рано.
Чимин переминается с лапы на лапу у двери в квартиру Юнги.
Он теперь так ярко чувствует любимый запах, что его кроет сильнее прежнего.
Чимин скребётся тихонько и мяукает, боясь создавать слишком много шума.
К чести Юнги, тот открывает почти сразу и смотрит на прошмыгнувшую в квартиру рысь с некоторым удивлением.
- Ты любишь ходить в гости по утрам, как Винни-Пух?
В голосе его нет ни недовольства, ни упрёка. Чимин, сначала прижавший виновато уши, вскидывает морду, смотря на Юнги таким искренним и преданным взглядом, выражающим всю тоску по старшему, что тот не сдерживает тёплой улыбки.
Юнги закрывает дверь на замок, присаживается перед ним на корточки и гладит между ушей, по шее и спине, заставляя мурчать, но взгляд не отводить.
- Я тоже, котёнок. Если честно, думал, что ты ещё вчера придёшь. Ждал весь вечер после работы.
У Чимина сердце радостным набатом заходится. Его ждали - нет ничего приятнее, нет ничего важнее. И все тревоги сразу отходят куда-то на второй или даже третий план. А может быть они исчезают совсем, Чимину не до того, чтобы выяснять такие мелочи.
- Иди перекидывайся. Твоя одежда на том же месте, я постирал.
Юнги прижимается лбом к его лбу и смеётся, когда после Чимин влажно проходится языком по его щеке.
Это волнительно. В знакомой квартире, но уже на правах больше, чем просто гостя? Чимин перекидывается в комнате, как обычно, но одежду в шкафу не трогает. Он достаёт простынь и кутается в неё.
Его накрывает горячим воспоминанием о первом вечере тут. О том, как Юнги обнял его коротко за талию и как хотелось прогнуться посильнее под его руками. Он был так же в простыне и это тогда дико смущало. Сейчас тоже - но чуть меньше. Потому что Чимин помнил обещание Юнги заняться с ним любовью. Помнил, что старший хотел стать его первым. И даже если сегодня они не пойдут до конца... Чимин просто сойдёт с ума, если не получит хотя бы часть тех ласк, которые ему может подарить Юнги.
Юнги возвращается в комнату через несколько минут и замирает на пороге, увидев сидящего на краю кровати Чимина, закутавшегося в простыню.
- Одежда тебе не по вкусу больше? - спрашивает вроде бы с шутливым ворчанием, но глаза у него темнеют - Чимин видит. И от этого пальцы на ногах поджимаются.
Он вскакивает поспешно и мотает головой, не в силах выдавить не слова от шквалом навалившегося стыда и неловкости.
- Тогда ты явно решил притвориться одной из греческих муз. Тебе бы ещё лиру и лавровый венок.
- Думаешь, я достаточно хорош для такой роли? - всё же находит в себе силы спросить Чимин.
- Более чем, - Юнги подходит ближе, замирает совсем рядом, так близко, что дыхания смешиваются и жар чужой кожи ощущается даже несмотря на одежду.
- Буду тебя вдохновлять, - он тянет непослушные губы в улыбке.
Юнги наклоняется чуть ближе, не касается губами, а только горячим дыханием скользит по виску и согласно шепчет:
- Будешь.
У Чимина немилосердно дрожат руки. Он сжимает простыню и закрывает глаза, стараясь не податься всем собой вперёд, чтобы прижаться крепче.
Юнги ладонями касается его обнажённых плеч, гладит неторопливо, спускается по предплечьям к локтям и до запястий, а потом переплетает пальцы. Лёгкими поцелуями прижимается за ухом и тихо смеётся.
- Я не съем тебя, маленький. Выдохни.
- Легко тебе говорить, - ворчит Чимин. - Я... у меня это всё впервые.
- Если честно, ты меня удивляешь.
- Ну прости, что тебе достался великовозрастный девственник.
- О нет, мне это очень по душе... я даже не представляю, сколько в тебе страсти и нежности накопилось, и всё оно будет моим, - Юнги натурально мурчит ему в ухо и Чимина снова дрожью по позвоночнику пробирает. - Скорее меня удивляет, что никто не попытался заполучить такое сокровище.
- Я лежал на дне морском и ждал тебя, притворяясь камушком, - хихикает Чимин, а потом робко одной рукой скользит на шею Юнги, ладонью поглаживает медленно и всё же жмётся тесно. Правда, сначала старший дёргает простыню, заставляя отпустить её. Та с шелестом скользит по обнажённой коже и остаётся лежать бесформенной кучей в ногах.
- Я соскучился, - признаётся Чимин снова, уже вслух. - Почему без тебя так невыносимо?
- А ты не знаешь? - Юнги улыбается, немного отстраняясь и в глаза ему заглядывая.
- Это не из-за запаха, - почему-то хмурится Чимин.
- Знаю. Это потому что ты любишь меня. А я люблю тебя. И ждать встречи и тосковать - нормально для любящих людей.
Чимин кусает губы, стараясь сдержать счастливую улыбку. Обнимает Юнги крепко за шею и прикрывает глаза.
- Хочу, чтобы ты стал моим единственным, - просит он негромко. - Во всём.
И пусть волнение всё ещё внутри дрожит натянутой струной, он всё равно доверяет Юнги больше, чем кому бы то ни было.
Старший заставляет его лечь, удобнее устроится головой на подушке и накрывает собой сверху. У Чимина ноги дрожат и между ними так сумасшедше горячо, что хочется заскулить. Но он просто лежит, едва касается подушечками пальцев чужой груди, пока Юнги рассматривает его под собой.
- Сегодня немного... я всё ещё переживаю за твои ушибы. Пусть они почти сошли.
- Но...
- Мы всё успеем, маленький. Обещаю. Но давай ты не будешь таким торопыгой? - Юнги мягко целует его губы. - Я хочу этого не меньше, чем ты.
Чимин кивает, сдаваясь. Ему не хочется сейчас прерывать это всё глупыми спорами. Юнги знает лучше и Чимин просто расслабляется, наконец, позволяя себе забыться в осторожных прикосновениях.
Но осторожные они только поначалу и Чимин понимает спустя несколько минут, почему Юнги настоял на том, чтобы сегодня они не дошли до конца.
Красный и растрёпанный, он выгибается под старшим, который становится таким жадным. Который гладит его, вылизывает его и ласкает губами так сладко и горячо, что перед глазами будто взрываются звёзды, осыпаясь искристым дождём в тёмную бесконечность. Чимин стонет, задыхается и зовёт Юнги, а тот отвечает несдержанным рычанием и новыми влажными ласками. Закидывает ноги младшего себе на плечи и берёт так глубоко, так жарко, что Чимин кричит, пальцами вцепившись в собственные дрожащие бёдра.
Он теряет счёт времени, но на этот раз оно безумно приятно. Так хорошо, что можно сойти с ума, наверное.
Чимин жмурится, тяжело дышит и открывает глаза, пьяно и расфокусированно смотря на Юнги. Тот смотрит в ответ горящим взглядом, устраивает обе его ноги на одном своём плече и толкается горчей плотью между тесно сжатых бёдер.
- Ох, - выдаёт Чимин высокое и дрожащее. - Что ты...
- Мне тоже хочется немного удовольствия, маленький, - хрипло шепчет Юнги. - Знаешь, ты тут такой горячий...
У Чимина щёки ещё краснее, кажется, от таких слов. Он и рад бы отвернуться, но взгляд прикипает к Юнги намертво. К его влажной коже, к капелькам пота, стекающим по вискам, к мокрой чёлке, прилипшей ко лбу. К тому, как жадно стискивают его бёдра сильные руки. Чимина этим накрывает, словно огромным цунами. Он закидывает руки назад, цепляясь за каретку кровати и всхлипывает, стонет, поскуливает на каждом толчке. От каждого нового трения горячей плотью по своему возбуждению, по чувствительному и влажному от смазки.
Юнги не меняет темпа и потому Чимин не сразу понимает, когда тот совсем близко к разрядке. Но кончают они почти одновременно и Юнги оглаживает его ноги, целуя щиколотку нежно и будто извиняясь.
- Прости, если был слишком грубым, - просит тихо.
- Перестань говорить глупости, - заплетающимся языком требует Чимин. - Это было потрясающе. И я хочу ещё.
- Я тоже, но тебе нужно отдохнуть, - Юнги укладывается рядом и мягко целует его губы.
Чимин против отдыха ничего не имеет.
- Я бы выпил чаю, - просит он, касаясь ладонью щеки Юнги.
- Немного приду в себя и сделаю, - обещает тот, с улыбкой прикрывая глаза.
Чимин прижимается к нему снова, целует долго и нежно, радуясь, что губы зажили совсем и можно позволить себе куда менее невинные поцелуи. Он довольно мурлычет в губы Юнги и чувствует себя настолько котом, насколько не чувствовал даже, наверное, в своей кошачьей ипостаси.
Ему это нравится.
- Знаешь, мама хочет устроить обед для нас всех, - говорит он, когда они всё же отрываются друг от друга.
Юнги удивлённо приподнимает бровь.
- Так уж и для всех?
- Да. Сокджин и Намджун тоже приглашены. Как и Хосок с Чонгуком. А ещё... я хочу, чтобы пришла твоя мама, - Чимин робко улыбается.
- Решил устроить знакомство родителям? - посмеивается Юнги.
- Разве это плохо?
- Нет, замечательная идея. Думаю, мама будет рада прийти. И познакомиться с тобой заодно.
Чимин довольно улыбается.
- А теперь подъём. Марш в душ, а я пока сделаю тебе чай, - командует Юнги.
И для ускорения, а, может быть, просто для собственного удовольствия шлёпает Чимина по ягодице.
Уже в душе, стоя под приятно горячими струями воды, Чимин думает о том, как странно складывается жизнь. Иногда, чтобы что-то найти, нужно потерять. А иногда достаточно просто довериться, чтобы обрести необходимое.
И какое же счастье, что он тогда всё же решился сесть в машину к Юнги.