ПЕРЕЖИТОЕ

  Девушка позабыла про план вернуться к собственной жизни, когда Клео предоставила дополнительную информацию скрипя сердце. Алисе даже пришлось сдержать собственный порыв выругаться: Томас и без того выглядел не просто подозрительно, а теперь и вовсе заставил опасливо смотреть на чат с ним в списке диалогов.        Да, пока не найдена Ханна, пока нет прямых улик, обвинять Томаса рано, но то, как много подозрительных моментов крутится вокруг его личности, заставляло задуматься. Тем более, на руках — ну почти на руках — у Алисы были прямые доказательства мотива — фотографии.

       Расшифровано было множество фотографий, но до конца все ещё неблизко. Если бы Ханна сама выбирала фотографии, которые сгружались бы на облако, их определённо было бы меньше, потому что автозагрузка всего, чего ни попадя, невероятно напрягала. Может, временами это было полезно, но это засоряло место безбожно. Конечно, фотографу с докупленным пространством, беспокоиться было абсолютно не о чем, но сам факт огромного беспорядка не радовал.        Беспорядок. Идеальное слово, характеризующее то, что сейчас происходило и в голове, и в сердце, и вокруг девушки. И для всего была одна причина. Она клялась, что не пожалеет о своём согласии на помощь. Тем не менее, жизнь рушилась: на работе её не видели с прежней регулярностью и уже стучали по голове, желая вернуть прежнюю выполняемость; сердце сбивало свой ритм, а все из-за одного человека, с которым ей ничего не светило; в голове была каша из-за количества подозреваемых и доказательств против каждого.        А ещё беспокойство. Алиса переживала за незнакомку-Ханну, которая, возможно, сейчас невероятно в ней нуждалась. Неизвестность того, кто и для чего пошёл на похищение, и заставляла иногда в страхе касаться мыслей о девушке. Даже если они не знакомы, даже если Ханна была скрытной, даже если ей было, в чем каяться, она была человеком. Со своей жизнью, семьёй, прошлым. Алиса не могла — и дело не в морали — просто бросить все это.        Ей бы просто не хватило сил преклониться перед эгоизмом. Отчаянный альтруизм однажды точно сведёт девушку в могилу — возможно, даже в скором времени — либо под руку с «Человеком без лица», либо под руку с ней самой, сломавшейся под тяжестью обстоятельств.        Она слаба, и она знала это. Её пугали возможные исходы этого дела: от разбитого сердца до смерти — её или Ханны? Не важно — которые могли быть вообще не радужными. Конечно, найденная Ханна была бы, объективно, важнее чувств Алисы, но можно ли считать «хэппи эндом», когда самая быстронараставшая любовь — она уже перестала отговаривать себя признать это — закончится, так и не начавшись. Алиса боялась в очередной раз остаться с разбитым сердцем. Ей было невероятно страшно от того, каких масштабов могли быть последствия, учитывая обстоятельства.        Девушка добровольно ступила в это болото. Она добровольно собственной кровью подписала неуничтожимый контракт. И она абсолютно добровольно сделала шаг навстречу болезненному любопытству вопреки здравому смыслу. Господи, да в ней не осталось ни грамма здравого смысла. Она абсолютно точно была сумасшедшей, раз печатала признание в любви Хакеру. Чёртов Хакер, который, казалось, нарочито делал все, чтобы выжжечь свое — такое, боги, прекрасное — имя прямо на её беспокойном сердце; чтобы каждый раз девушка, стараясь расшифровать облако Ханны ради новой информации, непреднамеренно касалась мыслей о Джейке; чтобы каждое поднятие телефона сопровождалось надеящимся взглядом на строку уведомлений в ожидании очередного разговора.

Джейк, нам необходимо поговорить

       Сердце заходится волнительным почти болезненным ритмом, который Алиса буквально слышит, ощущает почти невесомо где-то в затылке. Она закрывает глаза, держа телефон с включённым экраном прямо перед собой. Вечерняя тишина в квартире — конечно, если открыть окно, будет целый оркестр городских звуков — позволяет услышать собственное дыхание, такое шумное и частое.        Девушка не открывает глаза, когда ощущает в собственных руках лёгкую вибрацию телефона от пришедшего сообщения. Также игнорирует вторую, прозвучавшую через пару секунд после первой. Она может увести разговор в другое русло — она это умеет — если сейчас сделает шаг назад. И, если сейчас сделает шаг назад, больше шанса не будет. Она просто не сможет.        Я весь во внимании        О чем?        Спокойствие накрывает неожиданно, когда Алиса решает для себя, что отступать — низкая трусость даже для неё. Как будто она выплеснула все свои эмоции куда-то, прежде чем напечатать ответ на его сообщения, однако она держала их в себе. Да, горела и взрывалась изнутри, но не выплескивала.

Чувствую себя полнейшей идиоткой, но Я влюбилась в тебя, Джейк

       Перечитывая собственные слова, стало стыдно ещё сильнее. Она не знала, кем показалась мужчине, когда раскрыла то, что способна влюбиться в человека, не зная о нем почти ничего, слушая только истории из жизни и наставления, получая вполне объяснимую логически заботу.        Сообщений не было полминуты, за которые девушка уже сделала выводы и начала печатать самое глупое и необдуманное — даже глупее чем предыдущие два — сообщение. Как если бы она решила устроить самой себе испытание на вечер — выставив себя на посмешище перед возлюбленным максимально ужасным методом.

Знаешь, забудь, я просто перебрала

       Она не выпила и капли спиртного за весь день, но абсолютно точно была пьяна. Только у чертового чувства любви был такой опьяняющий привкус и абсолютно ужасный побочный эффект вроде отключения мозга. Она вполне спокойно переживала свои чувства, играясь собственной фантазией, но именно сегодня решила шагнуть в пропасть. Может, это из-за того, что дело — по её мнению — подходит к первой контрольной точке.        Я не одобряю алкоголь, но услышал бы это ещё раз        Девушка перечитывает сообщение снова и снова, не понимая, есть ли там этот романтический подтекст, или она просто видит его из-за своего желания. А желание было огромным.        Кажется, сердце взяло на себя роль жерла вулкана, потому что иначе девушка не могла объяснить это жгучее тепло, которое непривычно грело изнутри. Такого огня внутри она не испытывала с момента позапрошлых отношений.

Что ты имеешь в виду?

       Телефон был горячим — потому что Алиса сдуру пользуется им во время зарядки — но руки греть отказывался. Или, может, дело было вовсе не в температуре собственного тела. Тем не менее, пальцы холодило и точно не от того, какой ожидаемо прохладный воздух стоял в квартире.        Она смотрела на то, как сообщение от мужчины печаталось и стиралось, а затем и вовсе в диалоге воцарилась тишина. Алиса поочерёдно сжимает руки в кулаки, желая вернуть чувствительность кончикам пальцев, но не для того, чтобы напечатать очередное сообщение. Реакция мужчины была более, чем очевидна, поэтому преклоняться пред ним смысла особо не было.

       Может, Джейк был в каком-то смысле прав, когда говорил о том, что им опасно узнавать друг о друге больше. Опасно не только с точки зрения дела Ханны. Алиса не могла дать мужчине уверенность в том, что никто не узнает о его деятельности — он мог полагаться только на доверие, а этого было все ещё мало.        Когда девушка подумала о доверии, то сама поймала себя на том, что доверия к нему у неё было тоже не так много. Алиса все ещё остерегалась показывать эмоции, потому что боялась произвести неверное впечатление; все ещё боязливо глядела на камеру моноблока, когда собиралась переодеться, и уходила в ванную, чтобы скрыться от мужского взгляда.        У него был доступ к её телу, её личности в интернете, но раскрыть себя полностью, как человека, и довериться, было нелегким для неё делом.        Сегодня стало на один секрет меньше — ныне Джейк знал о том, какие чувства в ней вызывает. Даже если она солгала об алкоголе, те слова все ещё были нерушимой правдой. Правдой, которая не была желанна для мужчины, которому Алиса вручила эту ношу.        Думая о секретах, девушка так же коснулась мысли об аудиозаписи, колдовство над которой оставила на потом. Видимо, время пришло: Алиса оставляет телефон заряжаться на кровати, вставая с насиженного места, и проходит к компьютеру, все это время пребывающего в режиме ожидания.        На протяжении целого часа девушка изучала статьи и всевозможную информацию, желая разобраться в том, как восстановить голос наиболее точно. Дело дошло до того, что Алиса изучила так же иностранные сайты, на которых наиболее подробно было указано, что и как делать.        Часы в правом нижнем углу экрана уверенно показывали час ночи. Алиса установила программное обеспечение, которое, по её плану, должно было помочь ей в такой задаче. Ещё несколько программ девушка установила и удалила почти тут же, когда скачивание аудиофайла из мессенджера удавалось, но с одной проблемой: файл скачивался со сжатием, из-за чего качество записи заметно понижалось.        И, если улучшать качество фотографий умела и Алиса, и искусственный интеллект, то с аудиозаписями это все не работало. Здесь нужен был профессионал, который действительно бы уделил файлу должное внимание.        Именно поэтому легче было найти программу, которая скачала бы аудиозапись без сжатия, чем нанимать человека разбираться с аудио. Тем более, лишним людям в этом деле лучше не мелькать — так сказал Джейк в самом начале их сотрудничества. Фраза, которая заставила девушку следить за каждым словом в собственных разговорах.        Алиса нашла способ скачать аудиозапись и загрузила её в предустановленную программу, которая удовлетворит девичье любопытство. Девушка упивалась ожиданием и мыслью о том, что услышит его голос. Да, не по его воле, но точно по собственному желанию.        И, сквозь усталость и общее утомление — дело было не из интересных — девушка делила аудиозапись на кусочки и выкручивала показатели, которые смогли бы подавить наложенный эффект. И она смогла бы продолжить это дело на следующий день, если бы любопытство имело возможность уснуть вместе с ней.        Вместо этого оно трепыхалось, не желая и минуты — этой минуты хватило бы сполна, чтобы уснуть — покоя. Покой вообще в последнее время ей только снился. В прямом смысле слова. И, как бы Джейк не старался, у него не получалось оттеснить девушку от полного погружения в расследование.        Алиса не просто покорила Дасквудскую молодёжь, но и сама была покорена некоторыми. Это не отменяло того, что девушка была аккуратна со своими словами касательно расследования, но в остальном она всецело доверяла Джесси и Клео, неплохо общалась на нейтральные темы вместе с Ричи и Дэном и временами выслушивала слезные истории Томаса, какую бы неприязнь не испытывала.        Дэн, в свое время поливший Алису душем из негатива, ныне вполне буднично рассказывал про события в Дасквуде и про его жителей. Временами — точнее, когда позволял ему алкоголь и настроение — он даже звонил ей, чтобы просто по душам искренне поболтать. Тогда они не говорили про расследования, но иногда Дэн все же касался Ханны, и Алиса втихую записывала некоторые факты и тонкости.        Ханна. Кем же ты была Джейку? — вот вопрос, о котором думала Алиса, когда мужчина говорил ей о том, насколько на самом деле расследование является важным. Важным для него. И вопросы, которые она задавала касательно их с Ханной взаимоотношений, упорно игнорировались.        Между Алисой и Джейком, как ей показалось, все ещё была лишь крупица доверия из возможного океана. И, как бы не пыталась девушка утянуть его в разговор по душам, мужчина в последнюю минуту говорил что-то про «неправильно» и вновь покрывался иголками. Конечно, он отходил быстро, но прогресса в их отношениях не было.        Конечно, Алиса рискнула. Она не знала мотива такого поведения — его анонимности эти разговоры не повредили бы — так что списала все на неуверенность и недоверие. Девушка не могла догадываться, могло ли её признание и доверие помочь ему довериться ей, но сделать шаг в пропасть все равно рано или поздно пришлось бы.        Доверие. Хрупкая вещь, если человек сам по себе закрыт для контактов. И Алиса признавала тот факт, что сама она безумно доверчивая. Иначе нельзя было объяснить влюблённость в — практически — незнакомца спустя более месяца совместной работы.        Возможно, она делает что-то неправильное, пытаясь выделить из аудиозаписи голос мужчины. В то же время, мужчина должен был понимать, что рано или поздно, кто-то попытается поработать над файлом, который он самолично отправил в группу с Дасквудской молодёжью.        Когда, почти под утро, девушка почти идеально выравняла все «кривые», заглушила шумы и совместила отрывки аудиозаписи, то долго морально готовилась к тому, что может услышать. Нет, она слышала эту запись множество раз по кусочкам, но услышать полностью осмысленную фразу, избавленную от излишней обработки, было чем-то особенным.        Она похолодевшей — в который раз за последние несколько часов? — рукой берет компьютерную мышь в руки, переводит курсор и нажимает на кнопку воспроизведения. До ушей тут же донесся голос, низким тоном произнесший такое надоевшее имя. Ханна.        Тут же вновь скрипят друг о друга крепко стиснутые зубы. Она знала содержимое этой аудиозаписи, но слышать это — не точно, но скорее всего — его голосом было неприятно. Неприятно где-то в сердце.

       В то же время, она не могла злиться на аудиозапись более, чем месячной давности. Где-то теплилась надежда, что однажды Алиса будет важнее, чем это расследование, важнее, чем Ханна. И, если не для Дасквудской молодёжи, то для Джейка. Вот, кому она по-настоящему хотела быть важна. Хотела быть нужна.                            

***

                            Нужна хотя бы наполовину так, как он нужен был ей.