Глава 43. Не моя.
Николас
Шесть лет... Прошло шесть лет, как я жду от нее ответного письма. Но его нет.
С тех пор, как меня посадили за решетку, произошло многое. Но я восстал, как и глосила моя новая татуировка от бывшего зека, который делал их нам.
Латынь. Resurrexit a favilla.¹
С первых дней я всем показал, кто здесь главный. Кто здесь авторитет. Я один сумел завалить пятерых, я один мог рассправиться с толпой. Меня множество раз пытались убить, и до сих пор. Но результата ноль.
И я знаю, кто посмел все это устроить. Уильям. Именно он все это время покушался на мою жизнь через зеков. Он мстил за свое то унижение.
Он отправлял каждого за мной, чтобы они убили меня ночью. Из множеств только у одного получилось меня ранить, но он уже убит. Убит с переломом шеи.
Моя банда, мои друзья, мои братья. Именно они расправились с ним. И убили самым жестоким способом. Я очень горжусь ими. И за то, что они сделали все чисто. Без свидетелей и скрытно.
Они отомстили ему за меня, и за мою Барашку...
За это время мои друзья и всячески искали ее... Мою любимую, которая пропала с тех пор, как меня посадили. По словам ректора, или как иначе, Босса, она ушла в другой университет. В какой он так и не сказал...
С тех пор я и начал писать ей письма, с надеждой, что она напишет и мне... С каждым помещением мои братьев, я надеялся, что пришла и она.
«— Ты потухаешь, — сказал Мэйс, а я смотрел в пустоту.
— Без нее в моей жизни погас яркий свет. Она исчезла, забрав собой и мой кислород»
Если бы мне дали умереть или жить без моей Барашки, я бы выбрал умереть. С удовольствием. Потому что жить без нее намного хуже, чем умереть.
Лежа на холодной кровати, я вспоминал ее... Ее вьющиеся волосы, красивые карие глаза, ту самую искреннюю улыбку, ее запах и вкус губ... Я все помню...
Меня ничто не грело... Раньше была она.
Мои сны принадлежат ей...В бессонные ночи я думал лишь о ней... И с каждой частичкой я... нуждался в ней.
Нуждался в ее глазах – в ее прекрасном взгляде, где я утопал, в ее губах – в вкусе арбуза, чем наслаждался, в ее лице – где, я мог поводить носом, как пёсик, в ее волосах – и водить пальцами по ее кудрявым волосам, в ее улыбке – которую я безмерно люблю, из-за чего я таю, в ее запахе – в моем источнике воздуха, родного воздуха. Я скучаю по каждой ее частичке...
По ночам я пишу ей письма, набираясь смелости... Я хочу хоть один раз увидеть ее... Разочек, на минуту. Хочу обнять ее, да с такой силой, с такой теплотой... Хочу обнять ее, зарыться в ее волосахг, чувствуя, как бьется ее сердце. Чувствуя ее запах манго, и как ее кудрявые волосы щекочат мое лицо. Хочу снова и снова тереться носом об ее кожу, целуя каждый дюйм... Хочу просто... сказать и говорить все время о том, что я люблю ее. О том, что каким бы я монстром перед ней не оказался, я... посвящаю свое сердце лишь ей. Своей единственной. Любимой. Все это ради нее. Каким бы из меня не сделали монстра, душой, разумом и сердцем я люблю ее.
Я обо всем этом писал ей в письмах...
Но они так и были без ответа...
— Николас О'дин, на выход, — сказал сержант, и я иду в ту сторону. Посмотрев в бок, вижу, как те зарылись в своих местах, от страха.
На меня надели наручники, и мы заходим в кабинет. Прицепив мои наручники на стол, я снова ждал друга.
Стёрт сел напротив меня, и стал ждать, пока нас оставят наедине.
— Мы вытащим тебя отсюда, — сказал он, но мои мысли занимает только она...
Все шесть лет мысли лишь о ней.
— Я не могу, — ответил я. — Он может сделать все что угодно с ней.
— Мы ее ищем, Ник... Пока безрезультатно. И мы уверены, что он забыл о ее существовании.
Я сжимаю руки.
— Нам надо кое-что тебе сообщить, — я посмотрел на него. — Адвокат твой убит.
Мои губы дернулись. Всегда хотел избавиться от него.
— Мы нашли человека, который поможет нам нанять адвоката с других стран.
— И ты думаешь что-то получится? — посмотрел я на друга. — Прокурор Смит тоже работает на него.
— Адвокаты, которых найдет наш человек намного сильнее, Ник. Ты же доверяешь нам...
Он посмотрел на меня, и покачал головой.
— Ты кажется уже ничему не веришь. Послание от всех нас, мы отомстим и твоему папаше. Тебе всего лишь нужно выбраться отсюда.
Я киваю. Пора выйти на свет. Я поклялся отомстить отцу за то, что тот посмел шантажировать моей любимой. Так пора же кго получить за все.
Я шел по колонии, и все стали со своих местах. Произошло то, что я хотел все шесть лет. Я показал им всем, кто здесь главный.
— Николас О'дин, к вам скоро приедет новый адвокат.
Я заставил и всю полицию уважать меня. Подождав чуток, я направился в допросную. Она была пустой, значит адвокат опаздывает...
Жду еще, и слышу звуки каблуков. Она девушка?
Открывается дверь, и она сразу начинает болтать.
— Здравствуйте, я ваш адвокат...
Я поднимаю взгляд, и мое сердце словно остановилось... Я замер, и забыл, как дышать. Словно время остановилось.
Передо мной стояла она... До безумия красивая... но такая отдаленная. За шесть лет она изменилась полностью...
Она тоже замерла глядя на меня...
Я хочу к ней прибежать... Прижаться. Но эти гребаные наручники.
— Я с тоб... — стал слышен посторонний голос мужчины, и Барашка закрывает дверь перед носом мужчины...
Мы долго смотрели друг на друга... Перед глазами стали приносится все моменты между нами...
Я листал словно альбом воспоминаний, глядя в эти глаза. Все наши моменты, проведенные вместе...
Я безумно скучал по ней, нуждался в ней, а теперь она здесь... Рядом. Мои губы расплылись улыбки, глядя на нее, но вот она не улыбнулась...
Спустя минуту она подходит в мою сторону, и я готов был обнять ее... Но она всего лишь села напротив меня.
— Я теперь ваш правозащитник – адвокат... — запнулась она. — Кеннеди.
Мое сердце выпало. Сломалось. Словно осколками рухнули об пол, и разлетелись. Улыбка спала с лица... Я громко взглотнув, перевел взгляд на ее обручальное кольцо.
Мои глаза дрожжали, глядя на нее.
— Какой срок? — спросила она, и как-то старательно пыталась спрятать кольцо.
Я молчу...
— Пожизненное заключение, — поизнес я, и она прикрывает глаза.
Она открыла папку, и стала изучать мое дело. Там были те, что я сделал, но и те, в чем нет моей причастности.
Барашка стала рассматривать каждое убийство, и я видел, как она дрожала и сама...
Моя любимая... точнее не моя... все еще боится меня... В нашу последнюю встречу она прозвала меня убийцей, а теперь...
Я прикрываю глаза, не в состоянии погладит ее мягкое лицо, успокоить... Не в состоянии прикоснуться ее. Она уже не моя...
В тот день я солгал ей об убийствах, о том, что я не убийца... А сейчас она все узнала. Обо всем...
За шесть она стала такой серьезной... Холодной. Холодной, от чего можно обжечься...
— Там... есть и то, что я не совершал, — сказал я, но она не обратила на меня внимание... Я вижу, как ее глаза разбегаются по каждому убитому человеку.
— Что ж... — облизнула она губы. — Я сделаю все, чтобы выиграть суд. Но... из-за слишком огромного срока, я не знаю, получится ли.
Я поднимаю на нек взгляд, но она посмотрела в сторону... За это время она не посмотрела мне в глаза настолько длительно... как было раньше. Мое сердце кусочками разрывается от этого...
Та, которую я безумно любил, люблю и буду любить теперь не моя... Как бы мне не хотелось отдать ей свою фамилию, уже поздно... Слишком поздно. Она вышла замуж за другого...
За все время она так и не упомянула о письмах... Тоже из-за замужества?
Мое сердце ноет от одного того, что у нее другая фамилия... Она беременна? У нее уже есть дети?
Прошло довольно много времени... Но то, что она цела, меня очень успокаивает... То,что ей ничего не угрожает...
— Что ж... — встала она, и я подминаю взгляд. — Я... приступаю к работе.
Как ворвалась в мою жизнь после стольких лет, через эту железную дверь, так она и скрылась с моих взор.
Зашли сотрудники полиции, и меня стали уводить в мою камеру. Когда мы вышли наружу, я перевожу взгляд в сторону моей Барашки... Уже не моей.
Я вижу, как ее муж смотрит на нее, вижу, как приобнимает и те выходят наружу. Больно в груди...
Больно мне.
Она теперь не моя.
_______________________________________
Resurrexit a favilla.¹ — Восставший из пепла.