ЧАСТЬ 15: ТЕАТР(Глава 2)
Она стояла, выпрямив спину и скрестив на груди руки, и с вызовом смотрела на телохранителя. Время от времени она нервным жестом - привычка, должно быть, - поправляла треугольные очки в тонкой черной оправе.
- Прошу прощения, Эгава-доно, - склонил перед ней голову Фукудзава. Он задержался из-за Рампо, но к работе это не имело никакого отношения.
- Что ж, - заказчица развернулась и, громко стуча каблуками, направилась дальше по коридору. Фукудзава молча последовал за ней. - До звонка еще есть время, проверьте, пожалуйста, сцену.
- Вы узнали, кому именно угрожают? - спросил телохранитель.
Эгава резко остановилась и повернулась к нему.
- Вас это не касается, это дело полиции. Вы, как телохранитель, должны будете схватить и обезвредить преступника, если убийство не удастся предотвратить. Другими словами, вы здесь в качестве дополнительной силы. За наблюдение и расследование отвечают полицейские. Просто зла не хватает... Нам прислали письмо с угрозой, а знаете, сколько людей выделил департамент? Четверых! Всего! А-ах, как же меня это раздражает... Взяли и отмахнулись, уверенные, что никакого убийства не будет, а если кто-то на самом деле умрет? Ух, как они тогда у меня попляшут!
Фукудзава этого не показал, но про себя недоумевал. По словам человека, который посоветовал его на это задание, управляющая была крайне уравновешенной женщиной, но сейчас по ней этого не скажешь.
Хотя это мелочи, не относящиеся к делу. Не в его правилах было комментировать чужие методы работы, да они его и не касались. Как сказала управляющая, он здесь, чтобы выполнить свое задание, и все.
- Можно ознакомиться с содержанием угрозы? Чтобы сориентироваться, как лучше всего осуществлять защиту.
- Пожалуйста, - Эгава протянула ему лист бумаги с отпечатанными на принтере несколькими строчками текста. - Прислали в офис пару дней назад. «Ангел обречет лицедея на истинную смерть. V.» Ниже стоит дата, время и название спектакля. По мне, так полнейшая чушь. Ангелы какие-то, «V»... Наверняка происки конкурентов.
- Ну не знаю, - заговорил вдруг до того молчавший Рампо, и Эгава от неожиданности подпрыгнула. - Вообще, похоже на правду. Под «лицедеем», я так понимаю, имеется в виду кто-то из актеров? Хм-м... Становится интересно, да, теть?
- «Теть»?!.. - сердито свела брови Эгава. - Фукудзава-сан, кто этот ребенок? Вы понимаете, что мы сейчас не в том положении, чтобы пускать в служебные помещения посторонних?
- Прошу прощения. Он... пришел наняться к вам на работу. Я вспомнил, что человек, посоветовавший вам мои услуги, упоминал о нехватке кадров в театре, и подумал, когда все закончится, может, вы проведете с ним собеседование...
- Хм, действительно, у нас круглогодично недостает рук... - с сомнением протянула Эгава, окинув Рампо и Мизуки оценивающим взглядом. - Хорошо. Пусть пришлют, как положено, резюме, чтобы я рассмотрела их кандидатуру наравне с другими претендентами.
- А что, есть и другие? - скорчил недовольную мину Рампо. - Ну уж нет, тогда меня сто процентов не возьмут! Решайте сейчас!
- Что?
Фукудзава едва слышно, чтобы никто не заметил, вздохнул.
«Так и знал... что все этим закончится».
- А ты думал, взрослые жаждут взять к себе на работу такого наглого мальчишку? В мире взрослых, к твоему сведению, правила поведения превыше всего. Заруби себе это на носу.
- Мне это уже говорили. Много раз, - не сдержал раздражения Рампо. - И ваш этот мир взрослых я категорически не понимаю. Нельзя с самого начала говорить всё, как есть, обязательно утаивать? Вот вы, к примеру, свою работу не любите. Тратитесь на каблуки и костюмы, чтобы продемонстрировать свою власть над подчиненными, но маникюр делаете от случая к случаю, и кольца у вас нет. На подушечках ладоней все еще видны следы от мозолей, ваши руки хотят вернуться к прежнему занятию. Потом... вы не доверяете ни полиции, ни телохранителям, ни кому-либо из театра, в противном случае вы бы с самого начала представили этого дядю полицейским. А раз вы этого не сделали, значит, по вашей логике, телохранитель будет следить и за полицейскими тоже, а те в свою очередь - за ним.
Нет, идея неплохая, учитывая, что на кону человеческая жизнь, но почему сразу так и не сказать?
- Что!.. - вырвалось у Эгавы. Одновременно с этим она невольно спрятала за спиной руки. - Что за ерунду ты несешь! Как тебе не стыдно!
По ее бурной реакции Фукудзава понял, что Рампо попал не в бровь, а в глаз.
- Мне продолжать? Скромная подвеска у вас на шее - не подарок, вы купили ее себе сами, причем совсем недавно. А если добавить к этому почти заросшие дырки в ушах, получается, что последние отношения с противоположным полом у вас были несколько лет назад...
- Достаточно, - низким тоном прервал его Фукудзава и обратился к управляющей. - Мне все равно, какие цели вы преследуете. Для меня важно одно: избежать человеческих жертв. Я бы хотел поговорить с вашими сотрудниками, вы не против?
- Делайте, что хотите! - чересчур громко ответила Эгава. - И мне моя работа нравится! А-ах, что же это за наказание, то один, то другой!..
И она торопливо удалилась, громко стуча каблучками.
- Мир взрослых такой странный. Вот почему она рассердилась? - глядя ей вслед, пробормотал Рампо.
Фукудзава глубоко вдохнул, сделал паузу и выдохнул.
На лице его отразилась усталость.
Усталость от ясного понимания, почему Рампо еще нигде долго не проработал.
Необходимо было выяснить порядок выхода на сцену актеров.
Раз в письме с угрозой упоминался «лицедей», нужно было понять, кто в какое время где будет находиться, будут ли они одни или рядом с кем-то. Полицейские сосредоточились на патрулировании и следили за входами-выходами; на то, чтобы приставить охрану к каждому актеру и актрисе, людей не хватило. В этом случае, если преступнику все же удастся проникнуть в театр, уже ничто не помешает ему осуществить задуманное.
Поэтому Фукудзава отправился по гримеркам. Ему выдали список ролей и график выхода на сцену, но он решил, что стоит узнать обо всех перемещениях актеров и актрис, чтобы вычислить, когда они могут подвергнуться нападению. Заодно предупредить, чтобы ни в коем случае не оставались нигде одни. И, по возможности, расспросить их, может, у кого-то есть предположения, кто мог отправить письмо.
Первым, с кем поговорил Фукудзава, стал актер, играющий главную роль в предстоящем спектакле.
Молодой человек с привлекательными чертами лица был один в своей гримерной, сидел, развалившись на стуле со сценарием в руках. Появление телохранителя вынудило его оторваться от чтения и нахмуриться.
- Что-что? Вы в курсе, что до звонка осталось всего ничего? Я тут сценарий, если что, читаю! - раздраженно воскликнул он и, не глядя, отшвырнул тонкую книжку в сторону. - Мне скоро на сцену! Вы хоть представляете, что испытывает актер перед выходом?
Фукудзава ничего не ответил.
- Мы погружаемся! В другой мир, в другую жизнь! Почти целый год репетиций ради этих считанных минут! Да я сейчас убью любого, кто мне помешает!
Он за раз опустошил стоящую на столе кружку с водой.
- В горле пересохло. Не нальете еще?
Актер подбородком указал на баллон и протянул пустую кружку Фукудзаве.
Тот молча налил ему воды. Допив до дна, молодой человек коротко добавил:
- Мне необходимо настроиться.
Приглядевшись, Фукудзава отметил его нездоровую бледность и небольшие круги под нервно моргающими глазами.
- Я уважаю вашу работу, - сказал телохранитель. - Но это вам, возможно, угрожает смертельная опасность. Во время спектакля есть моменты, когда вы будете совсем один?
Играющий главную роль молодой актер - Мураками - сделал глубокий вдох, ничего не отвечая, но затем протяжно выдохнул, видимо, сдавшись.
- Несколько раз за кулисами перед выходами. А так рядом с гримеркой почти всегда кто-нибудь есть: по коридорам постоянно туда-сюда бегают ребята с реквизитом. Ну и еще, пожалуй, перед выходом на поклон. Но вообще нас всех предупредили, так что мы стараемся не оставаться в одиночестве... Хотя погодите, я действительно во время спектакля где-то на полчаса оказываюсь совсем один.
- Где именно?
- Над сценой, - улыбнулся уголками губ Мураками. - Такая уж у меня главная роль.
Фукудзава застонал. Он никак не мог охранять актера над сценой, но и приказать ему из-за угрозы нападения изменить порядок выхода был не вправе. С другой стороны, любой человек под потолком привлечет к себе пристальное внимание. Даже если ему удастся совершить убийство, шансы на побег после этого будут минимальны. А значит, стоит в первую очередь озаботиться безопасностью актеров, когда они одни.
- Хм-м, главная роль, говорите, - подал вдруг голос стоящий неподалеку Рампо.
- А?.. Ты.. Вы еще кто такие? - недовольно спросил Мураками. - Только не говори, что вы помощники телохранителя.
- А о чем спектакль? - проигнорировав вопрос актера, спросил в свою очередь Рампо.
- О чем? Телохранителю же должны были выдать сценарий, вот и прочти.
- Скука смертная этот ваш сценарий. Меня уже на первой странице зевота одолела. Расскажи сам.
«Скука смертная...»
Фукудзава, пока никто не видит, закрыл лицо руками. Не надо было брать с собой Рампо. Он и взял-то его сюда, в служебные помещения, потому что решил, что, оставшись в фойе без присмотра, тот точно что-нибудь вытворит, но этот мальчик умудрялся довести людей до нервного припадка, где бы ни находился.
«Сейчас этот актер разорется, и на этом разговор закончится...» - подумал Фукудзава.
- Скука смертная, говоришь? Ну, раз ты так считаешь, значит, так оно и есть, - спокойно ответил Мураками. - Решать, интересный спектакль или нет, может только зритель. Я, конечно, могу схватить тебя за шею и под угрозой удушения заставить прочитать сценарий до конца, потому что сам считаю его интересным, но я актер, а не шантажист. Вот ты как думаешь, что бы сделало эту постановку интересной?
- В смысле?.. Ну-у... - Рампо задумчиво наклонил голову. - Если бы в середине кого-нибудь из актеров на самом деле убили.
По спине Фукудзавы пробежал холодок.
- Ха-ха! Сразу видно мальчишку! - широко улыбнулся Мураками. - Но если зрители действительно так считают, как актер, я бы, пожалуй, согласился на подобную смерть.
- Эй, - вмешался Фукудзава. Разговор принимал нехороший поворот.
- Разумеется, я не планирую умирать, - повернувшись к нему, продолжил Мураками. - Но любой, отдавший всего себя индустрии развлечений, хоть раз, но задумывался, смог бы он отнять чужую жизнь ради оттачивания актерского мастерства. Я бы смог. Без колебаний. И никого пока не убил лишь потому, что мне еще не встретилась такая личность, смерть которой от моих рук принесла бы пользу моей игре на сцене. Но лишь пока, понимаете? Так что, если автор той угрозы планирует убийством поразить публику, я искренне отдаю ему должное.
Мураками не смотрел на Фукудзаву или Рампо. Его взгляд и мысли были направлены исключительно на будущих зрителей, которых он готовился поразить своей игрой.
Фукудзава нахмурился. Он примерно представлял себе, на что способны актеры, но этот молодой человек вышел за рамки ожиданий. Для него убийство - обычное событие наравне с другими, а жизнь - как своя, так и чужая - лишь разменная монета. Такое ощущение, что у всех в этом театре - начиная управляющей и заканчивая актерами - было атрофировано чувство опасности.
Будь на то воля Фукудзавы, он бы вообще отменил спектакль. Человеческая жизнь намного важнее изменения в расписании.
Но занавес должен подняться в назначенный час. Наверняка так думает не только Мураками, но и очень многие здесь.
- Скоро начнут пускать зрителей, - поднялся со стула молодой человек. - Мне пора. Что могу сказать, я профессионал своего дела, вы - профессионал своего. Это ваша работа - обеспечивать безопасность своих нанимателей. Надеюсь, вы справитесь.
Фукудзаве ничего иного не оставалось, кроме как пообещать приложить все возможные усилия.
Следом они пообщались с другими актерами.
Всего в постановке участвовали двенадцать человек: семь женщин и пятеро мужчин, включая Мураками.
Театр был большой и солидный, и Фукудзава был уверен, что у всех актеров здесь есть личные гримерные, но, как оказалось, Мураками был исключением. Остальных он обнаружил в общей просторной гримерной: одни поправляли костюмы, другие репетировали реплики, третьи проверяли ручной инвентарь.
От них он узнал, что Мураками в сумме будет находиться на сцене почти половину всего времени спектакля.
Как сказала одна из актрис, нанося последние штрихи к макияжу:
- Он у нас местная знаменитость. Можно сказать, это его сольная постановка. Реплик в разы больше, чем у кого-либо еще, даже боевая сцена с его участием есть. Не зря они так часто встречались наедине со сценаристкой Курахаси-сан. Вот и возомнил себя звездой. Я слышала, он даже на кого-то из реквизиторов наорать не постеснялся.
Другая актриса, уже в возрасте, сверяясь с графиком выхода на сцену, добавила к этому следующее:
- Никто здесь не верит, что кого-то на самом деле убьют. Мы все-таки, как-никак, с людьми работаем, постоянно сталкиваемся с агрессией и завистью. И с безумными фанатами других трупп тоже. Если реагировать на каждую угрозу - никаких сил не хватит. Ну да у меня роль эпизодическая, убивать меня резона никакого нет. В этом смысле если кому и стоит побеспокоиться, то Мураками-куну. У него много поклонниц, - улыбнулась под конец она.
Третья актриса в белоснежном пышном парике на вопрос Фукудзавы нахмурилась и на мгновение оторвалась от нанесения на лицо грима:
- Письмо с угрозой? Знаете, лично я уверена, что тут все дело сами знаете в чем.
- Простите?
- В этот самом, - она помахала оттопыренным мизинцем. - В артистических кругах все на виду, понимаете? Кто с кем сходится, кто с кем расходится, кто падок на новеньких, кто был вынужден уйти из труппы после бурного расставания и так далее. Думаю, у каждого из нас найдется хотя бы один человек, которого бы ему или ей хотелось убить.
- А кого хочется убить вам? - спросил Мизуки.
Но актриса лишь многозначительно хихикнула и ничего не ответила.
Как же Фукудзаве хотелось думать, что письмо с угрозой - не более чем желание чьего-то разбитого сердца слегка попугать обидчика.
Но в памяти невольно всплывало заказное убийство сегодня утром.
Если и в этот раз преступник окажется профессиональным киллером, Фукудзава сомневался, что сможет гарантировать безопасность всех зрителей, актеров, Рампо с Мидзуки и себя одновременно.
Покончив с расспросами, он вышел из гримерной и пошел по коридору, размышляя.
В схватке один на один он бы справился и с обладателем сверхъестественной способности. Но никакой даже самый высокопрофессиональный телохранитель не может защитить целую толпу.
Будь Фукудзава убийцей, четверо полицейских бы не стали для него проблемой. Он бы легко проник в театр и, воспользовавшись переполохом, убрал намеченную жертву среди актеров. Но он был телохранителем, а чтобы обеспечить стопроцентную безопасность всех находящихся в здании театра, потребуется десять Фукудзав.
Подобный расклад был в его работе не редкостью. Каким бы великим мастером боевых искусств он ни был, если враг находил лазейку в защите, жизни ни в чем не повинных людей оказывались под угрозой - телохранитель ведь не способен разделиться. Тогда как преступник может выбирать место и возможность для атаки, поэтому хватит и одного человека, лишь бы он сумел в необходимый момент проявить свое мастерство.
В вопросе чистой силы сторона обороны всегда оказывается в проигрыше перед стороной наступления.
Чтобы отразить нападение необходимо задействовать силу, не равную, а превышающую ту, с которой тебя будут атаковать. Кроме чистой силы, необходимо нечто еще, что бы уравновесило условия.
- Дядь, о чем задумались? Я проголодался, если что, - раздался рядом легкомысленный мальчишеский голос.
Он и привел Фукудзаву в чувство.
Кто вычислил настоящего убийцу директора?
Кто в первые же минуты после знакомства едва не растрепал все секреты Эгавы?
- Рампо... Ты не заметил ничего странного в том письме с угрозой?
Фукудзава уже практически не сомневался, что этот мальчик обладал особым талантом. Не до конца ему еще понятным, но вполне возможно, что с его помощью он смог бы изменить расстановку сил в свою пользу.
В ответ Рампо молча на него посмотрел.
«Он видит что-то, недоступное остальным... Но что?..»
- Ничего я не заметил. Только подумал, непонятное оно какое-то, вот и всё, - со скукой в голосе отозвался Рампо, склонив набок голову.
Фукудзава остановился. Они успели дойти до фойе, где перед входом в зал уже выстроилась длинная очередь зрителей.
- Ясно, - вздохнул телохранитель.
«Непонятное, значит...»
А чего он, собственно, ожидал? Что Рампо как-то проявит свой дар, пока они будут ходить по гримеркам и слушать мнения актеров о происходящем, хотя присутствие там мальчика явно было лишним? Зачем он вообще взял его с собой на предположительное место будущего убийства?
Мастер классического боевого искусства Тацуми-рю надеется на помощь мальчика... Чем не повод сгореть со стыда?
- Мда-а... Ну да ладно. Всё равно на работу меня здесь не взяли, и вообще, мне и самому не хочется работать в таком месте, где так пекутся о пунктуальности, - Рампо с раздражением топнул по полу.
Но так как стояли они почти у самого входа, где был постелен темно-красный ковер с длинным ворсом, звука почти не получилось.
- И вообще, - добавил он, - все равно из-за убийства это место скоро прикроют.
Несколько проходящих мимо зрителей удивленно на него обернулись.
У Фукудзавы похолодела спина. Даже из уст ребенка подобные шуточки непозволительны. Как взрослый, он обязан был его отругать.
Но телохранитель не шевелился.
И мурашки у него побежали не из-за невоспитанности мальчика.
Ему вспомнилось, как Рампо точно таким же тоном сказал утром: «...И вообще, это ведь вы ее убили, господин секретарь».
Фукудзава посмотрел на мальчика. Тот совершенно спокойно встретил его взгляд и удивленно округлил глаза.
- А что, нет?
- Я этого не допущу, - наконец открыл рот телохранитель. - Меня позвали сюда, чтобы предотвратить убийство. Полицейские и никто из труппы не верят, что угроза настоящая. Кто бы ни был целью преступника...
- Да не угроза это!
- Да не угроза это! - , одновременно перебили его, недовольно поморщившись, Рампо и Мизуки. В комнате была тишина. Рампо и Мизуки переглянулись, на что вторая подмигнула, смущая паренька.
- Это не угроза, а предупреждение! Там же не было написано условий вроде: «сделайте то или не сделайте это, иначе я вас убью», правильно? Угроза предполагает выбор. А там было написано четко и ясно, что «лицедея убьют». Поэтому это письмо не с угрозой, а с предупреждением. Точнее, с заявлением. Преступник придет и убьет. Ему ничего не надо от труппы, только исполнить задуманное.- продолжил он.
Фукудзава не сдержал стона.
Рампо был прав. Обычно по содержанию писем с сообщениями о предстоящем убийстве можно более-менее понять цели их автора. К примеру, чтобы его жертва уделяла больше времени игре или извинилась за что-то. Но в этот раз... как и сказал Рампо, преступник ограничился коротким заявлением своих намерений. Мотивы его оставались неясны.
«Ангел обречет лицедея на истинную смерть. V.»
- Почему вы сразу этого не сказали? - спросил Фукудзава.
- А какой смысл? - надулся Рампо. - Вы же взрослые, вот сами и разбирайтесь. Зачем вам мнение какого-то ребенка? И потом, в большинстве случаев, когда я говорю правду, все на меня еще и сердятся.
При этих словах взгляд у него сделался мрачным. Должно быть, после приезда в Йокогаму ему не раз пришлось столкнуться с подобной реакцией.
- Честное слово, не понимаю я взрослых, - Рампо с недовольным видом ударил носком туфли по ворсу ковра. - Если уж я, ребенок, сообразил, то полицейские и вы, дядь, подавно, так же? Мать постоянно мне твердила: «Ты еще ребенок». Вот и я тоже так думаю. Потому что совершенно не понимаю, о чем вы думаете. Мне даже иногда начинает казаться, что вы на самом деле ничего не понимаете, но ведь это невозможно.
«Ты еще ребенок». А раз ты еще ребенок, то это естественно, что ты не понимаешь взрослых. Взрослые намного, намного умнее тебя... Наверное, именно такой смысл родители Рампо вкладывали в эти слова.
И нельзя сказать, что Фукудзава не понимал, зачем они это делали.
Понимал, но...
- То есть ты считаешь, что если что-то заметил, то и взрослые должны были это заметить?
- Конечно. А что, не так?
У Фукудзавы потемнело в глазах.
До него лишь сейчас дошло, что он столкнулся, пожалуй, с самой большой проблемой за всю жизнь. Настолько большой, что она грозила своим весом его раздавить.
Этот мальчик ничего не понимает.
Не понимает того, что окружающие люди понимаютнамного меньше, чем он о них думает.
Так было с самой их встречи.