Рассвет

Аполлон не вернулся ни на следующий день, ни на послеследующий. Эвелина уже начала волноваться и хотела попросить Феликса отправиться на поиски вампира. Мужчина и сам искренне переживал, хотя девушка не могла однозначно понять, что его волновало больше: то, что Аполлон пропал или то, что он мог быть предателем и сбежал, собираясь передать Никитису все, что знает об Эвелине и Феликсе. В любом случае, решить проблему можно было лишь одним способом – как можно скорее отыскать пропавшего.

Но Аполлон вернулся сам. Утром третьего дня он, как ни в чем не бывало, явился на порог дома Эвелины, да не один, а с другом. Это оказался среднего возраста высокий мужчина. Его угольно-черные волосы благородно серебрила седина, а в серых глазах застыла свойственная многим аристократам чопорность. Одет он был в явно дорогой и сшитый на заказ темно-синий костюм, идеально сидящий на нем.

- Доброе утро, - свысока улыбнулся незнакомец выбежавшей с кухни Эвелине.

- Эвелина, позволь представить тебе Октавиуса – одного из самых могущественных вампиров и моего друга. Он великодушно согласился помочь нам и, сделав вид, что поймал, провести в замок.

- Он не предаст нас? – прямолинейно спросил бесшумно подошедший Феликс.

- Ты не говорил, что шавка тоже живет в доме, - презрительным шепотом, но все же достаточно громким, чтобы стоящий в нескольких шагах мужчина услышал, сказал Октавиус Аполлону, - его место во дворе.

Эвелина почувствовала, как напрягся Феликс, и мягко коснулась его руки, удерживая от необдуманного поступка, который и сама уже готова была совершить. Им нужно было попасть в замок, чтобы убить Никитиса. А для этого им был нужен Октавиус.

- Да, он живет в доме, - холодно, но подчеркнуто вежливо произнесла Эвелина, - и попрошу уважительно относится и к нему, и ко мне.

Октавиус лишь поднял бровь и, не скрывая отвращения, окинул взглядом стоящих рядом Феликса и Эвелину. Но говорить ничего не стал.

«И то хорошо», - немного перевела дух девушка.

- Когда мы пойдем в замок? – спросила она, пытаясь перевести разговор в более безопасное русло.

- Сегодня, - пожал плечами Аполлон, - если никто не против, конечно.

- Сегодня? – нахмурилась Эвелина.

Это было слишком... скоро. Слишком быстро. Сердце в панике ускорило свой бег, а душу затопил ужас. Сегодня. Не на этой неделе, не завтра, а сегодня. Сейчас.

Эвелине не чувствовала себя готовой. Все время, пока Аполлона не было, она старалась узнать как можно больше о вампирах, об их слабых местах и о том, как с ними бороться. Девушке даже удалось упросить Феликса потренироваться с ней, провести тренировочный бой, дабы освежить в памяти все приемы. Раны, благодаря данному оборотнем целебному снадобью, постепенно затягивались, от царапин и синяков не осталось и следа, а спина болела значительно меньше, да и то лишь при резких движениях. Эвелина уже без особых страданий могла держать в правой, раненой руке кинжал или деревянный кол и, хоть ее движения все еще были скованы, была готова защитить себя.

Но Эвелина боялась. И никакое снадобье не могло избавить ее от ужаса, сжимающего сердце и отвратительной волной подкатывающего к горлу всякий раз при мысли о вампирах. Да, она частенько представляла себя, стоящей над поверженным Никитисом и картинно ухмыляющейся, но это все было лишь в ее голове. Это все было мечтами. Девушка еще не была готова к походу в логово кровососов, чтобы проткнуть сердце их предводителя деревянным колом. Эвелина боялась.

Неожиданно она будто бы наяву услышала тихий, напевный голос бабушки.

- Страх – это нормально, Эвелина, - Патриция мягко, но твердо улыбалась.

Эвелина приехала к ней на каникулы, но смертельно боялась леса, обступавшего дом. Темные кроны деревьев, странные поскрипывания и шелестения, крики птиц нагоняли на девчушку страх, и, будучи невероятно храброй, первой, кто в компании пробует что-то новое, она все-таки не находила в себе сил ступить в чащу, чего стыдилась.

- Все боятся, дорогая, - говорила бабушка, держа ее за руку и настойчиво ведя к лесу, - это естественная эмоция, защитный механизм. Если бы мы не боялись, то не берегли бы себя и своих близких. В том, что ты боишься нет ничего зазорного, Лина. Но ты не должна позволять страху указывать тебе, что делать. Не давай ему управлять тобой, милая. Страх ломает, заставляет тебя закрываться от окружающего мира, забиваться в темную скорлупку. Ты же такая смелая и сильная, Эвелина. Я верю, что ты не позволишь страху указывать, что тебе делать, и выйдешь из этой схватки победителем. Ты сильнее страха, дорогая, ведь настоящая сила – взглянуть в лицо тому, что пугает тебя. Всегда помни об этом.

В тот день Эвелина наконец-то сумела перебороть себя и зайти в лес. И поняла, что нашла место, в котором чувствовала себя свободной. Да, темнота и скрипы частенько пугали ее, но то, что она обрела там, в чаще, оставило неизгладимое впечатление. Именно в лесу она осознала, каково это, быть самостоятельной, свободной от всех обязательств и условностей. Первозданной.

«Я не должна позволять страху управлять мной, - Эвелина выпрямилась и расправила плечи, - я пойду в этот замок и закончу начатое. Сегодня».

- Хорошо, - кивнула она, поймав вопросительный взгляд Аполлона, - я согласна. Обсудим все детали?

***

Октавиус должен был связать их так, чтобы они в любой момент смогли самостоятельно освободиться. Он обещал провести их мимо предполагаемой охраны и привести в тронный зал, где и должен был, по мнению Аполлона, находиться Никитис. И тогда, если все пройдет гладко, Эвелина позвонит, либо отправит СМС-ку Феликсу. Ничего сложного.

- А как мы... Ну, разделаемся с Никитисом? – спросила Эвелина, осторожно отхлебывая горячий чай и глядя на сидящего напротив Аполлона.

- Кто первый доберется до него, тот и убьет, - безразлично пожал плечами мужчина.

- Мне кажется, стоит заранее договориться, кто это будет, - сжала зубы Эвелина, пытаясь, чтобы в голосе не зазвучали нотки раздражения.

- Лучше работать слаженно, в команде, - задумчиво проговорил Феликс, ни к кому, собственно, не обращаясь, - допустим, мы с Аполлоном будем держать его, а ты, Эвелина, вгонишь кол в сердце.

- Вгоню кол в сердце, - сглотнув, нервно пробормотала девушка, - а может, я тоже держать буду, а вгонит кто-нибудь другой?

- А ты что же, боишься? – раздался вежливый, полный язвительности голос Октавиуса.

- Боюсь? – развернулась в его сторону Эвелина и резко сказала, распаляясь от тона вампира, - да, боюсь. В отличие от вас я никого никогда не убивала и начинать не хочу.

Октавиус презрительно фыркнул и, высокомерно сообщив, что придет через полтора часа, чтобы привести в исполнение их план, степенно выплыл из гостиной. Эвелина раздраженно уставилась на Аполлона.

- А другого друга у тебя, случайно, нет?

- А в чем, собственно, проблема? – элегантно поднося к губам чашку, поинтересовался Аполлон.

- В том, что если он не перестанет говорить с нами свысока, я самолично вгоню кол ему в сердце, - недовольно рыкнул Феликс, и Эвелина, почувствовав поддержку, с достоинством и скрытой угрозой в пылающих, словно угли, глазах, кивнула.

- Он не перестанет, - тяжело вздохнул Аполлон и осторожно поставил чашку на блюдце, - такие уж старейшие вампиры, они ужасные консерваторы, свысока смотрящие на низших, по их мнению, существ. С этим можно лишь смириться. Мы так близко к цели, потерпите Октавиуса еще чуть-чуть, и мы попадем в замок без проблем.

- Потерпите, - пробурчал Феликс, - легко сказать, не тебя же смешивают с грязью.

Эвелина тяжело вздохнула и неохотно кивнула, в глубине души понимая, что другого варианта, кроме как потерпеть, в принципе, нет.

- И все же мне не нравится, что я должен буду сидеть в укрытии, причем на таком большом расстоянии от замка, - продолжал ворчать Феликс.

- Мне тоже это не нравится, - тихо сказала Эвелина, морща лоб, - но по-другому никак.

- Знаю, - нахмурился мужчина и тяжело вздохнул.

- Ну так что, кто убьет Никитиса? – вновь поднял вопрос Аполлон, - мне кажется, что это все-таки должна быть ты, Эвелина. Он убил Патрицию, а ты, к тому же, потомственный охотник на вампиров. Это твоя...

- Не смей говорить, что это моя священная обязанность, - раздраженно рыкнула девушка, но потом, взяв себя в руки, попыталась разубедить вампира, - Аполлон, я никогда не убивала вампиров, я просто-напросто не смогу! А Никитис убил твоего отца, пытался убить и тебя, заставил сбежать, захватил власть... Мне кажется, это ты должен его убить.

- Я не...

Аполлон замолк, явно обдумывая что-то. Нахмурив светлые брови, он смотрел в пустоту, витая где-то. Наконец, встряхнув головой, он поднял на Эвелину взгляд и неожиданно примиряюще улыбнулся.

- Давай не будем спорить и загадывать. Разберемся на месте, договорились?

- Договорились, - пробормотала девушка, недовольно глядя себе на руки.

Ни она, ни Аполлон не хотели делать решающего шага, и все же кто-то должен был. Вариант «посмотрим по ситуации» девушку не устраивал, она всегда предпочитала планировать все заранее. Но, сжав губы в тонкую линию, она пришла к выводу, что спорить и решать что-то сейчас было бессмысленно. Насколько она успела узнать Аполлона, давить на него было бесполезно, он явно бы уперся, и они лишь бы разругались.

- Пойду соберусь, - решительно произнесла Эвелина и, встав из-за стола, быстро пошла наверх.

Взглянув на часы, висящие над дверью, она с ужасом поняла, что до того, как вернется Октавиус, осталось меньше сорока минут. Проведя рукой по непослушным волосам, огненным водопадом разметавшимся по спине, Эвелина глубоко вздохнула и принялась за дело. Быстро переодевшись в удобную одежду из плотной ткани, она прикрепила к поясу ножны, кинжал же спрятала в голенище сапога, несколько деревянных колов девушка рассовала по разным местам, чтобы было удобнее доставать, а после, немного подумав, подошла к комоду. Довольно быстро отыскав резную шкатулку – подарок матери на ее первый день рождения – Эвелина осторожно достала оттуда деревянную заколку сказочной красоты в форме стрелы. Девушка с легкой улыбкой провела пальцами по будто бы теплому дереву и, подойдя к зеркалу, закрепила ее на волосах, собирая те на затылке. Эвелина с детства берегла осиновую заколку как зеницу ока, ведь она была тем немногим, что осталось ей от матери.

Раздался тихий стук, и девушка, вздрогнув, настороженно посмотрела в сторону двери. Ее охватила какая-то непонятная тревога, а сердце неприятно сжало от нарастающего чувства опасности. Сглотнув, девушка обнажила кинжал и медленно пошла вперед, крадучись приближаясь к двери.

- Эвелина, это я, - неожиданно раздался тихий шепот Феликса, а следом еще один осторожный стук, - открой, пожалуйста.

Переведя дух и мысленно ругаясь, девушка быстро спрятала кинжал обратно в голенище сапога, и подошла к двери, которую тут же распахнула.

- Я скоро стану параноиком, - пожаловалась она зашедшему в комнату Феликсу, а после добавила, - хотя иногда мне кажется, что я им уже стала...

Мужчина, хмыкнув, ухмыльнулся и покачал головой, закрывая дверь.

- Лучше перебдеть, чем недобдеть, - нравоучительным тоном сообщил Феликс, состроив самое серьезно лицо, которое девушка когда-либо видела, и Эвелина, не выдержав, расхохоталась.

- И то верно.

- Конечно верно, это же народная мудрость, передающаяся из поколения в поколение, - подняв указательный палец вверх, торжественно сказал мужчина, вызвав у Эвелины новый приступ смеха. Истеричного, как в глубине души подозревала девушка.

Запрокинув голову и от души веселясь над потешной серьезностью Феликса, она не заметила, с какой нежностью мужчина смотрел на нее. Его губы невольно улыбались, а в янтарных глазах светились любовь и отчаянное желание защитить, уберечь дорогого человека от опасности. За этим он и пришел сюда.

- Эвелина, я хотел бы с тобой поговорить, - тихо, но по-настоящему серьезно, чтобы уже отсмеявшаяся девушка прислушалась к нему, сказал Феликс, - это касается нашего... плана.

- Да? – вмиг сбросив с себя веселье, нахмурила брови Эвелина.

- Знаешь, я... я мог бы пойти вместе с вами в замок, - Феликс поднял руку, жестом призывая уже было открывшую рот девушку помолчать, - есть специальное зелье, которое на время перебивает запах оборотня. Меня бы никто не почувствовал, не распознал вервульфа, и я мог бы пойти с вами. С тобой.

- Но? – почувствовав, что мужчина не договаривает, Эвелина наклонила голову и внимательно посмотрела на Феликса.

- Но этого зелья у меня сейчас нет, его очень долго варить, - признался мужчина, досадливо хмурясь, - но я знаю, где его можно достать. У моего отца оно точно есть. Я знаю, что больше не член стаи, не хмурься так, но наши не бросают сородичей в беде, пусть те и перестали быть... Стали независимыми. Притом, меня же не изгнали, я ушел сам.

- Это... это чудесно, - с запинкой проговорила Эвелина, - но почему ты все этого говоришь мне? Сейчас.

- Я не доверяю Аполлону, - честно сказал Феликс, - он иногда ведет себя очень... подозрительно. И, знаешь... Он так смотрит на тебя временами, словно... Я не знаю, как описать этот его взгляд, как хищник на желанную добычу, что ли. Мне кажется, он в любой момент может предать нас, чтобы спасти свою шкуру.

- Но Феликс, он защитил меня тогда в лесу. Спас мне жизнь. Если он желал нам зла, то не стал бы рисковать собой, ведь его могли убить тогда, я сама видела, что он был на волосок от смерти! Аполлон не святой и далеко не приятный человек, но все же он на нашей стороне.

- Я понимаю, - вздохнув, проговорил Феликс и провел рукой по угольно-черным волосам, ероша их, - возможно, у меня в крови не доверять вампирам, и я сужу предвзято. И все же, Эвелина, я тебя прошу, держи ухо востро, когда останешься с ними наедине.

- Хорошо, - кивнула девушка и мягко, успокаивающе коснулась предплечья мужчины, - обещаю. А насчет этого зелья... Мне бы очень хотелось, чтобы ты пошел вместе со мной, но ведь мы уже договорились по-другому, да и Октавиус не согласится проводить тебя в замок.

- Меня беспокоит, что в засаде я буду слишком далеко от замка и, если понадобится, не смогу прийти на помощь так быстро, как хотелось бы.

- Будем надеяться, тебе в принципе не придется приходить на помощь, Феликс, - улыбнулась Эвелина.

Мужчина, нахмурившись, неожиданно обхватил лицо девушки руками и, наклонившись, притянул к себе. Требовательные и страстные, его губы тем не менее были мягки и нежны. В его объятиях Эвелина то пылала огнем от всеобъемлющей страсти, то таяла от нежности. Поцелуй Феликса словно говорил: «Прошу, береги себя, любимая. Я отдам за тебя все, рискну всем ради тебя, только умоляю, не покидай меня. Верь, что я всегда буду рядом, ведь я люблю тебя больше всего на свете». И Эвелина верила. Верила – и отвечала взаимностью.

Когда Феликс отстранился, девушка затуманенным взглядом посмотрела на его лицо. Припухлые губы были чуть приоткрыты в легкой, счастливой улыбке, на правой щеке играла небольшая ямочка, а в янтарных глазах светилась любовь. Эвелина улыбнулась и большим пальцем ласково погладила скулу мужчины, с щемящей сердце нежностью глядя на него.

Как бы ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно! Счастье от понимания того, что она любима человеком, которому сама отдала сердце, затапливало ей душу, и Эвелине хотелось петь от радости.

Но чудесная магия разрушилась в тот же миг, как раздался крик Аполлона:

- Эвелина, вернулся Октавиус! Ты готова идти?

Феликс, вздрогнув, резко выпрямился и разорвал объятия. Быстро взглянув на Эвелину, он сделал несколько поспешных шагов по направлению к двери, но, не выдержав, круто развернулся и быстро подошел к девушке.

- Обещай, что будешь осторожна, - прошептал он, сжимая ее ладонь.

- Ты тоже, - тихо сказала девушка, понимая, что если с Феликсом что-то случится, ее сердце разобьется на тысячу осколков и она никогда не сможет жить нормальной жизнью.

- Клянусь, - кивнул мужчина.

- Клянусь, - прерывисто выдохнула Эвелина, с ужасом осознавая, что это был, возможно, их первый и последний поцелуй.

Прощальный поцелуй.