The Play|L.T|

Daughter — Still

Я не бы­ла спо­соб­на со­об­ра­жать, чувс­тво­вать, го­ворить. Мыс­ли бы­ли спле­тены в один боль­шой ко­мок. Я не за­мети­ла как мы заш­ли в этот дом, не за­мети­ла как ока­залась в кро­вати... Я зна­ла лишь то, что Луи ле­жит ря­дом.

Я чувс­тво­вала се­бя по­дав­ленно. В мо­ей жиз­ни ни­ког­да не бы­ла та­кого ко­личес­тва ад­ре­нали­на и стрес­са.

Ут­ро бы­ло тя­желым. Я прос­ну­лась в объ­яти­ях Том­линсо­на, поч­ти за­душен­ная. Луи мяг­ко со­пел мне пря­мо в шею, зас­тавляя мое сер­дце бить­ся с не­веро­ят­ной си­лой. Его за­пах дур­ма­нил мой мозг, и я поч­ти не мог­ла ды­шать.

Пы­та­ясь выс­во­бодит­ся из его цеп­ких рук, я раз­бу­дила его, но он лишь силь­нее сжал ме­ня в сво­их ру­ках.

— Луи, мне труд­но ды­шать, — я по­пыта­лась ос­ла­бить его хват­ку, но все без по­лез­но.

— Прин­цесса, спи, а, — он хрип­ло про­вор­чал мне в ухо.

Я сно­ва по­пыта­лась выб­рать­ся, тог­да Том­линсон при­под­нялся, на­висая на­до мной.

— Не зли ме­ня с ут­ра по­рань­ше, — на его гу­бах по­яви­лась иг­ри­вая улыб­ка, ко­торая зас­та­вила ба­бочек в мо­ем жи­воте упасть за­мер­тво. Кон­чик его язы­ка про­шел­ся по ниж­ней гу­бе, и я слег­ка при­под­ня­лась. Его гу­бы стол­кну­лись с мо­ими. Сер­дце схо­дило с ума, мозг боль­ше не фун­кци­они­ровал.

— Ты та­кая кра­сивая по ут­рам, прин­цесса, — его ру­ки ле­жали на мо­их бед­рах. Он си­дел на мне уже вер­хом, ог­ля­дывая стран­ным взгля­дом. — По­ра со­бирать­ся, Рок­си.

Но он сно­ва на­вис на­до мной, да­ря мне страс­тный по­целуй.

— Мы про­дол­жим поз­же.

И он ушел в душ, ос­та­вив ме­ня раз­го­рячен­ную и раз­би­тую от не­дос­татка его губ.

Я ни­ког­да не ду­мала, что те­бе мо­жет быть нас­толь­ко ма­ло свя­зи с че­лове­ком. Не зна­ла, что мож­но так силь­но ко­го-то же­лать, да­же ког­да он тут, с то­бой. Но имен­но это я чувс­тво­вала, ког­да его гу­бы ка­сались ме­ня. Я чувс­тво­вала, как мне ка­тас­тро­фичес­ки ма­ло его. Это как пос­ле дол­го­го вре­мени про­вож­де­ния в зам­кну­том по­меще­нии, ты вдруг вы­шел на све­жий воз­дух и ни­как не мо­жешь на­дышать­ся.

— Твое платье уже пе­ревез­ли, — в ком­на­ту за­бежа­ла Эли с ог­ромной ко­роб­кой в ру­ках. Она зас­ты­ла, уви­дев ме­ня, ле­жащую в кро­вати, и Луи, вы­ходя­щего из ван­ной, обер­ну­того лишь в од­но по­лотен­це.

— Лад­но, я ос­тавлю это тут, — Эли не­лов­ко улыб­ну­лась, ста­вя ко­роб­ку на край кро­вати, — К пя­ти будь­те го­товы.

И она скры­лась за бе­лос­нежной дверью. Луи взгля­нул на ме­ня, улы­ба­ясь.

— От­кро­ешь? — мне нра­вилось его иг­ри­вое нас­тро­ение. Мне нра­вил­ся Луи Том­линсон. Толь­ко пог­ля­дите на эти си­яющие гла­за, на этот ху­дой торс, с не­боль­шим прес­сом. Он не был впе­чат­ля­юще мус­ку­лис­тым. Он был слиш­ком ху­дым, но все рав­но прек­расным.

Я по­пол­зла к краю, где ле­жала ко­роб­ка и от­кры­ла ее, дос­та­вая длин­ное ши­фоно­вое платье чер­но­го цве­та. У не­го не бы­ло бре­телек, на нем был лишь по­яс, ко­торый пред­став­лял со­бой не­боль­шой бант, что бу­дет кра­совать­ся сза­ди. Я бо­ялась, что не по­дой­ду это­му платью. Оно бы­ло слиш­ком иде­аль­ным. Ему бы по­дош­ла ро­ковая кра­сот­ка...

***

— Оно иде­аль­но си­дит на те­бе, — Луи зас­тегнул мол­нию, при­об­няв ме­ня за пле­чи. — А еще ты чу­дес­но пах­нешь.

Его гу­бы ока­зались на мо­ей шеи, и я поч­ти рас­та­яла в его ру­ках. Но он вов­ре­мя об­нял ме­ня силь­нее, не да­вая мне упасть. Я мол­ча­ла, смот­ря на не­го че­рез ог­ромное зер­ка­ло. Я поч­ти не на­носи­ла ма­ки­яжа, лишь нак­ра­сив рес­ни­цы. Во­лосы ле­жали в иде­аль­ной ук­ладке.

— Ты кра­сави­ца, — пос­ле его слов мои ще­ки пок­ры­лись ру­мян­цем. Но то, как выг­ля­дел он... Луи Том­линсон в смо­кин­ге — это те­ма, на ко­торую мож­но на­писать кни­гу.

Мы еха­ли не слиш­ком дол­го, но я ус­пе­ла по­нер­вни­чать на счет то­го, что мо­гу по­мять или ис­пачкать это платье. Но мое вни­мание бы­ло скон­цен­три­рова­но на пар­фю­ме Луи и на его иде­аль­ных клю­чицах, что бы­ли вид­ны из-под ру­баш­ки, пер­вые три пу­гови­цы ко­торой бы­ли рас­стег­ну­ты. Луи за­метил мой взгляд, и ехид­но улыб­нулся. Он был уве­рен в се­бе, и это ме­ня прив­ле­кало. Он на­чал ча­ще улы­бать­ся. Это не мог­ло не нра­вит­ся, прав­да? Ведь улыб­ка Луи — это це­лая все­лен­ная.

Мы при­еха­ли к ог­ромно­му пен­тха­усу, вок­руг ко­торо­го сто­яла уй­ма ма­шин. Здесь бы­ло так мно­го лю­дей, в иде­аль­ных кос­тю­мах и плать­ях с дра­гоцен­ностя­ми на ше­ях и на ушах. В их гла­зах мож­но бы­ло про­честь черс­твость и над­менность. Та­кими яв­ля­лись по­лови­на бо­гатых лю­дей, что уж тут по­дела­ешь.

Мы вош­ли в ог­ромный зал. Тут иг­ра­ла мед­ленная при­ят­ная му­зыка, муж­чи­ны и жен­щи­ны тан­це­вали, а не­кото­рые сто­яли в угол­ке и ве­ли «свет­скую» бе­седу. А кто-то прос­то си­дел за сто­лом и мно­го пил.

Луи тут же схва­тил ме­ня за ру­ку, ве­дя в центр за­лы.

— По­дари мне та­нец, — он ми­ло улыб­нулся, бе­ря ме­ня за та­лию. Мы ста­ли плав­но кру­жить­ся в мед­ленном тан­це. Я не ви­дела ни­чего, кро­ме его си­не-го­лубых глаз. — Нра­вит­ся те­бе тут?

— Не пло­хо, — я кив­ну­ла, пе­рево­дя взгляд на дру­зей, что се­ли за боль­шой стол.

— Я знал, что те­бе не пон­ра­вит­ся, — за спи­ной пос­лы­шал­ся хрип­ло­ватый го­лос, Луи ос­та­новил­ся, де­лая от ме­ня шаг.

Я раз­верну­лась, об­на­ружи­вая пе­ред со­бой муж­чи­ну лет пя­тиде­сяти с не­боль­шой про­седью на каш­та­новых во­лосах. Его зе­леные гла­за бы­ли на­пол­не­ны ве­ковой муд­ростью, а ли­цо пок­ры­вало не­боль­шое ко­личес­тво мор­щин.

— По­даришь мне один та­нец? — муж­чи­на про­тянул мне ру­ку, я заг­ля­нула в его гла­за, удив­ля­ясь. — Ме­ня зо­вут Ос­кар Сти­венс... Я твой отец.

Я поч­ти за­дох­ну­лась от его слов. Вот он, тот мо­мент, ког­да твоя жизнь пе­рево­рачи­ва­ет­ся с ног на го­лову. Тот мо­мент, ког­да ты уже не мо­жешь по­нять где прав­да, где ложь. Ты за­путал­ся, ты то­нешь, но го­лос за тво­ей спи­ной твер­дит:

— Да­вай, прин­цесса, это не так страш­но.

И этот го­лос при­над­ле­жит че­лове­ку, ко­торый и яв­ля­ет­ся ви­нов­ни­ком то­го, на сколь­ко силь­но ты за­пута­лась. В мо­ем слу­чае, он при­над­ле­жал Луи.