ERROR 404

Ублюдок
Жду в 23:00 сегодня тут.
Оденься попроще.
Приходи без оружия.

Мика проверяет точку геолокации, что скинул D, затем смотрит через лобовое стекло, пытаясь понять: ошиблась или нет.

Район Уотсона – один из самых преступных и бедных районов Найт-Сити. Когда-то процветающий и успешный, но сейчас – пародия. С одной стороны – уличные банды, с другой – прожорливые корпорации. Обычным людям до невозможности тяжело выживать на улицах Уотсона. Обычно, сюда переезжают брошенные судьбой и избитые надеждой люди, не в силах найти пристанище в соседних районах.

Маленький Китай – один из кварталов Уотсона. Мика очень хорошо знает этот микрорайон хотя бы потому, что одно время здесь продавали редкие и качественные киберимпланты, которых нельзя было отыскать во всем городе, но корпорации всё прикрыли, оставляя ни с чем. Небоскребы и жилые дома создают архитектурный хаос, неоновые огни ослепляют днем и ночью, а вездесущий китайский язык напоминает о большой китайской диаспоре.

Странно, что D захотел встретиться в шумной забегаловке, где питалось чуть ли не половина микрорайона. Разве он не должен скрываться?

Мика тяжело вздыхает, выключая двигатель. Если честно, больше всего её волнует не место встречи, а сама встреча.

После их не самого позитивного разговора прошло четыре дня. Она не связывалась с Юнги, как и он с ней. Сообщение пришло сегодня с утра, пока она собиралась в городскую мастерскую. Мика соврет, если скажет, что не думала о том вечере в клубе... и не ругала себя за те дурацкие фразочки, которыми она буквально душила D.

Всё-таки, возможно, ну, вполне возможно, что она немного перегнула палку в тот вечер. Зашла на чужую территорию без разрешения и, естественно, получила предупреждающий удар током. Единственный способ, который поможет всё исправить – искренние извинения.

Да. Извинения. Мика хочет попросить прощения у Юнги.

В голове не укладывается.

В любом случае – у них есть дело, которое нужно завершить. Она виновата в том, что он чуть её не убил, она не держала язык за зубами и вывела его из себя. Юнги пытался сглаживать углы, пытался вести приемлемый диалог, но Мика...

Мика сама не знает, что на неё нашло.

Нужно всё исправить, как она умеет. Починить и сделать так, чтобы продолжало работать.

Уверенным шагом, Мика почти врывается в кафешку, твердая в своем решении, но как только она видит абсолютно холодный и безразличный взгляд Юнги, сидящего за столиком у окна, то чувствует предстоящую эмоциональную мясорубку.

Он всегда приветствовал её хотя бы острой усмешкой, жестом, колким словечком – чем-угодно, но сегодня он молчал. Он даже не посмотрел на Мику, когда она села напротив. Юнги перевел взгляд на свою полупустую тарелку китайской лапши, прежде чем залезть в карман за сигаретой.

Не похоже, что он играет или издевается.

Если он не хочет говорить, то...

— Послушай, — прочистив горло, начинает Мика. — Я... я хочу... хочу попросить... м-м... хочу извиниться за то, что было... тогда, — практически выдавливает из себя слова, как остатки зубной пасты с тюбика сегодня с утра. — Я немного перепила... первая общая миссия заставила разнервничаться, и... и вообще всё то, что происходит – выводит из себя. Я... у меня... эм... я не хотела тебе грубить. Ладно, может, хотела, но... не хотела грубить так, чтобы ты снес мне голову. Я не хочу объяснять своё отношение к тебе – ты и так всё прекрасно знаешь, но впредь я попытаюсь не... не переходить на личности и... думать, что говорю.

Мика кривится, скрещивая руки на груди. Просто, блять, немыслимо. Она только что попросила прощения у убийцы своих родителей. Они там, наверное, в гробу переворачиваются.

Рискует посмотреть на Юнги. Вздрагивает, когда замечает на себе любопытный, прожигающий насквозь взгляд красных глаз. Он подпер голову ладонью с сигаретой, словно смотрел обыкновенное ток-шоу по телевизору. На какое-то мгновение Мика увидела в D небывалую усталость.

Но всё, что она получает в ответ – ухмылка.

— Мне надо было с кем-то поспорить на то, сколько ты продержишься.

Мика застывает, хлопая глазами.

— Что ты сказ...?

— Я был уверен, что такая, как ты, жить не может без Вселенского прощения, — фыркает Юнги, возвращаясь к своему прежнему образу придурка. — Очистить душу, совесть, спать спокойно и вот это всё дерьмо.

Мика закрывает глаза на пару секунд и делает медленный вдох и выдох. Нужно найти какую-то успокаивающую мантру, которая поможет справиться с характером D.

— Ты сказал, что ссора между партнерами – плохое решение. Мы работаем вместе, а, значит, должны хотя бы пытаться сохранить хоть какое-то подобие... связи.

— Тише-тише, а то от перенапряжения у тебя сейчас голова взорвется, — ухмыляется Юнги.

У Мики, кажется, уже глаз дергается, но D кидает пачку сигарет. Он ничего не говорит, но, кажется, это похоже на жест примирения.

— Закури и успокойся, — говорит Юнги. — Я не зол на тебя, или что ты там себе надумала. Удивлен, конечно, что ты целую речь подготовила. Но... что тут скажешь. Воспитанная девочка.

Мика делает первую затяжку. Спасательную и густую. Жаль, что под рукой нет чего-то покрепче, чтобы напрочь перестать что-либо чувствовать по отношению к Юнги. Никакого раздражения, никаких сомнительных мыслей или резких эмоций – было бы намного проще работать. Но, что есть, то есть.

— Я рада, что мы всё решили.

— Взаимно, — ухмыляется D и тушит сигарету о пепельницу. — Разве что... спасибо.

Мика чуть не давится дымом.

— За что ты вообще благодаришь?

— За то, что дала возможность отдохнуть, — он жмет плечами, вновь смотрит в окно. — Я всегда один. Холли – моя единственная компания на данный момент. Ты – не в счет, — Юнги ухмыляется, смотря на высотки и горящий неон. — Было круто на пару часов забыть об окружающем дерьме.

— Я ни за что в жизни не поверю, что у тебя не было похожей компании.

— Была. Но добрая половина оказалась предателями, а вторая – сдохла, — он смотрит на Мику так, будто только что сказал шутку и ждал, когда же она засмеется. — Ты должна понимать, что такие наемники, как я, не могут похвастаться крепкой дружбой. Блять, такое вообще еще существует? "Дружба", — он с ухмылкой имитирует кавычки. — Моя жизнь – это всегда много смерти и крови, и вряд ли кто-то такой же милый и добрый, как ты или твоя шайка, сможет со всем этим смириться, — Юнги перемещает взгляд с окна на Мику. — Мы из разных миров, детка, так что не удивляйся, что ты не понимаешь меня во многих моментах.

На кончике языка застыл вопрос. Нет, десятки вопросов, но D четко дал понять, что никаких ответов не будет. По крайней мере, пока что.

То... недоразумение, которое случилось у клуба, спустя время стало схожим с неудачным спектаклем, авторство которого – ненормальное количество алкоголя и сигарет. Но оно было, и Мика не собирается забирать слова назад, как и Юнги. У них много недосказанного, но сейчас никто не хочет разбираться.

Мика знает свои причины, но какие они у D?

— Не за что, — хрипло отвечает, делая затяжку. — Я могу тебя брать с собой, если Ви предложит собраться еще раз.

Брови Юнги подлетают чуть ли не до линии волос.

— Еще раз? Серьезно? Ты?! Боже, детка, что я такого сказал, что ты хочешь еще раз со мной набухаться? — D поразительно быстро переключается с серьезного тона на привычно наглый и шутливый. — Или тебе понравилось то, что было после? Острые ощущения, напряжение, адреналин и...

— Да. Было горячо.

Юнги зависает.

Мика может подыгрывать. Может же? Если она не в силах изменить окружение – она адаптируется. К сожалению, ей нужно идти нога в ногу с D, а перестраивать медленный и ровный темп под скачки и широкую ходку – ужасно трудно. Но она может.

Сможет ли D?

— Кхм... прости... я, что-то, ослышался, — его глаза сужаются, мизинец протирает ухо. — Повтори-ка. Ты сказала "горячо"?

Мика жмет плечами. На самом деле, очень приятно видеть растерянность у всегда уверенного Юнги.

— Ага. Ты не ослышался, — ухмыляется и тушит сигарету рядом с бычком D. — Так и что у нас сегодня? Точнее, кто у нас сегодня?

Юнги еще с-минуту смотрит на Мику. Наверняка проводит быстрый скан, чтобы убрать любые подозрения о подмене. Смешно.

Он хочет что-то сказать, возможно, в очередной раз съязвить, но захлопывает рот и, не отрывая взгляда от Мики, вновь достает пачку сигарет, чтобы закурить. Он фыркает своим мыслям, выпускает дым и ладонью указывает на здание напротив окна.

— Нам туда. Кролика сложно словить – постоянно в бегах, но мне удалось.

— Кролика?

— Мой нетраннер. В отличие от твоего RM'а и Ви, Кролик – очень ранимый и нежный парень. Недоверчивый, осторожный, но талантливый – не то слово. Я работал с ним пару раз, и никаких жалоб нет. Правда, одна загвоздочка – добиться от него помощи ох как трудно.

— И что же нам делать?

— Пока что не знаю, — Юнги жмет плечами. — Думаю, ты поможешь. Ты же изобретатель и всё такое...

— Да, но мои возможности тоже не безграничны, — напоминает Мика.

— Там ничего сложного не будет. Видишь ли... хм... как бы тебе объяснить? — большим пальцем он царапает подбородок, задумчиво сжимая губы. — Я думаю, что моя идея прокатит. Как у тебя с лицевыми имплантами?

Мика хмурится.

— Лицевыми имплантами?

— Щеки, подбородок, нос, лоб, скулы – вот это всё, — он жестом обводит своё лицо. — Например, ты бы смогла мне сделать новую часть, чтобы заменить вот эту, со шрамом?

Шестеренки в голове крутятся. В голове сразу несколько идей. Мика даже знает поставщиков с хорошими материалами. Прикидывает, сколько времени займет работа, а еще... без помощи рипердока тут не обойтись.

— Я могу сделать, но поставить – нет.

— Хм... а как насчет всего лица?

— D, скажи мне нормально, о чем вообще идет речь? Ты хочешь сказать, что помощь Кролика можно купить новым лицом?

— Что-то типа, — ухмыляется Юнги. — Кролик скрывает своё лицо. Вместо головы у него монитор. Этот маленький гений додумался демонстрировать эмоции через пиксели на экране. Поняла, да? Он когда-то состоял в банде вудуистов, но сбежал...

— Погоди-погоди. То есть, твой нетраннер – бывший участник самой крупной банды нетраннеров в Найт-Сити?!

— Ага, — Юнги фыркает. Ему явно нравится реакция Мики. — Они, кажется, соседи RM'а, да? На Пасифике.

— Да... и он не очень хорошего мнения о них. О, Боже. Он сбежал от вудуистов. Как вообще ему это удалось?

Мика никогда не имела с ними дело, но наслышана. Банда "Вудуистов" – загадочноая группировка, которая просто так не подпускает к себе чужаков, но и с легкостью не отпускает своих же. Никто толком не знает, сколько их. Полицейские не суются, ведь боятся, а остальные обычно обходят десятой дорогой.

Забавно, что имя дали им наркоторговцы, хотя сами вудуисты никогда бы не назвали себя подобным образом – они довольно серьезно относятся к вудуизму.

Мика не знала никого, кто смог бы отделиться от них без повреждений. А это значит...

Не сложно сложить два плюс два.

— Да, я вижу, что ты поняла, — ухмыляется Юнги. — Вудуисты истерзали его лицо. В итоге – он стал уродливым роботом, без покрытия. Смог заменить себе тело, добавить синтетическую кожу, но лицо – нет. Он никому не доверяет восстановление своего личика.

— Хочешь сказать, мне он доверит?

— Можно попробовать. Мы должны его уговорить. Кролик – лучший. Никто, кроме него, не сможет добраться до нетраннера Сасаки и обезвредить его.

Мика шумно вздыхает. Пальцами зарывается в волосы, оглядывается на дом, на который указывал Юнги. Обыкновенное, жилое здание, где живут обыкновенные люди. Разве хороший нетраннер будет прятаться на таком видном месте? Хотя, не в этом ли смысл?

Сможет ли она сделать то, что требует Юнги? В принципе, она гордится своими умениями, и к ней обращались с довольно ювелирными заказами, требующими стопроцентной точности и фокусировки. Лицо – не так сложно, как кажется, но это может занять не мало времени. Разве оно у них в достатке?

— Надо сначала встретиться с ним и поговорить.

— Верно, — он тушит сигарету, резко встает и поправляет черную кожанку. — Погнали, поговорим.

Мика поднимается следом, и когда они выходят на улицу, то замечает, что чего-то не хватает.

— А где Холли?

— Помнишь, что я писал? Никакого оружия. Холли – лишний раздражитель для нашего Кролика.

— Если он так всего боится, то как ты вообще с ним работал? И разве такой, как он, согласится помочь с Сасаки?

— У всего есть своя цена, — спокойно отвечает Юнги.

Мика не знает, чего ожидать. Эхо оказалась надежной – сделала всё, как и обещала. К тому же, взамен она получила повышенный интерес к собственной персоне, кучу сюжетов по новостным каналам и новых поклонников. Рейтинг подскочил, а всё из-за обычной стычки и бунта.

Кролик будет таким же? Ему безоговорочно можно доверить поиск нетраннера Сасаки? Дело посложнее обыкновенного страйка на улицах Найт-Сити.

Юнги идет впереди. Они заходят в здание, и когда видят, что лифт занят, то направляются к лестнице. Поднимаясь, Мика окидывает взглядом голые стены, лежавшие по углам пустые банки и бутылки из-под пива, ощущает резкий запах травки на втором этаже, слышит тяжелый метал из квартиры на третьем, а на четвертом – характерные звуки секса. На пятом трое толпились у лифта, обсуждая арендную плату, на шестом же Юнги остановился, смотря по сторонам.

Пальцем, D указывает налево. Они подходят к квартире с табличкой "61". С первого взгляда ничем не примечательная дверь, никаких запахов или звуков. Такое ощущение, что там вообще никто не живет.

Но что самое странное – дверь открыта. Они без проблем заходят внутрь. Разве у нетраннера, который боится всего и вся, не должна стоять какая-либо защита?

Все вопросы отпадают. Вместо них появляется один большой вопросительный знак, когда Мика видит обыкновенного, маленького мальчика посреди комнаты.

Что за херня?

Это ребенок. Обычный ребенок лет десяти-двенадцати. Сидит на полу, копошится в большой коробке с игрушками. Вокруг – пустота, никакой мебели. И всё было бы вполне объяснимо, пока мальчик не повернулся лицом к Мике.

У него не было половины. Окровавленная левая часть, которая почему-то не приносила ему неудобств. Он смотрел безжизненными глазами, хотя в них читалось столько немой боли, что позвоночник Мики пробрало щипающими мурашками.

Она тут же оглядывается на D. Он стоит, абсолютно незаинтересованный происходящим. Юнги скучающе наблюдает за мальчиком, но мальчик не обращает на него никакого внимания.

Мика обещала себе не сраться с D, но как он может настолько... настолько... бесчеловечным?! Нужно ведь хоть что-то сделать! Это, блять, ребенок, окровавленный ребенок, которого либо забыли, либо держат с не самыми благими целями!

Мика подходит к мальчику, не зная, что предпринять. Он нуждается в помощи, его нужно куда-то отвести. Позвонить в скорую? Где ближайший госпиталь? Как быстро они туда доедут? Нет, стоп, они пришли сюда с другой целью, они пришли сюда...

Взгляд Мики опускается на игрушку в руках мальчика. Плюшевый песик. Точно такой же, какой был у неё в детстве.

Сердце падает в пятки.

Время останавливается, Мика останавливается. Воспоминания мелькают перед глазами, ощущения эхом отдают в груди, и когда она оглядывается на D, то видит ту самую улыбку, видит тот красный цвет, и слышит тот самый смех и мерзкое:

— Это тебе на память.

Мика на секунду задыхается, но вынуждено берет себя в руки. Она вновь смотрит на мальчика, понимая, что его нужно защитить. D – убийца, он... убийца, он пришел убить мальчика, завершить начатое. С этим невозможно смириться.

Мика не может вспомнить, почему вообще с ним работает, зачем вообще согласилась на сотрудничество? Он – тот, кто должен сдохнуть от её руки, иначе он причинит боль другим.

Причинит боль таким же маленьким детям, какой раньше была и она.

Мальчик тянет за края куртки. Он ничего не говорит, но по глазам видно, что он хочет убежать как можно дальше. Времени нет, Мика не успеет составить хороший и надежный план, поэтому нужно просто действовать, нужно помочь.

Мика хватает мальчика на руки, идет к двери, понимая, что она что-то упускает. Это что-то – рядом, очень рядом, но как бы она не тянулась – оно ускользает, убегает...

Убегает.

Убегает...

Мика застывает, держась за ручку двери. Она переводит взгляд на мальчика. Его окровавленное лицо очень близко. Она видит открытые мышцы, челюсть, видит всё то, что скрывается под кожей у обычного человека, нетронутого имплантами или протезами. Но затем, взгляд падает ниже, на футболку, где она видит изображение ушастого зайца.

В голове что-то щелкает, в грудь что-то резко толкает, и в следующее молниеносное мгновение она открывает глаза, порывисто втягивая в себя воздух. Легкие горят, голова раскалывается, ИНБИ выключена. Тело словно парализовало, но Мика проверяет пальцы, ноги, руки – всё двигается, но от этого не легче.

Что за хрень, блять, сейчас вообще была?

Первое, что она видит – ухмыляющееся лицо D вверх ногами, а затем – его руку, которая предлагает помощь.

Пульс зашкаливает, наполовину растерзанное лицо мальчика всё еще фантомом мелькает перед глазами, а желание убить D медленно перетекает в что-то объяснимое и контролируемое.

— Поэтому я и сказал – никакого оружия.

Мика хмурится, встает, хватаясь за ладонь Юнги.

Они в незнакомой комнате. В отличие от прошлой, эта – узкая, скромная, с одной кроватью и большим окном с видом на центр Маленького Китая. Запах стали и меди неожиданно успокаивает и приземляет. Пол чистый, не считая вездесущих проводов. На рабочем столе несколько мониторов, новых и старых, тонких и толстых. Четыре клавиатуры, пять мышек и разного рода процессоры. Книги, записи, лампа...

И человек. Человек на стуле с колесиками посреди комнаты.

Всё, как и описывал Юнги – монитор на голове, изображающий заинтересованность. Руки скрещенные на груди, ноги раздвинуты. Белая, местами порванная худи. Под широкими, черными шортами что-то, напоминающее термобелье. Возможно, скрывает протезы. Левое колено выделяется – форма чашечки нехарактерно выпирает. Белые носки выглядывают из-под расшнурованных кроссовок.

Нетраннер. Нетраннер проник в её систему и с легкостью утащил в виртуальную реальность, играясь с ней, как с марианеткой, испытывая на прочность и раскрывая самые тайные секреты. Блять.

Мика поворачивается к Юнги и тихо шипит:

— Ты знал...

— Конечно, я знал.

— Какого хера ты мне не сказал?!

— Обряд посвящения. Все вопросы к нему, — он кивает в сторону Кролика.

— Как... когда... я..., — Мика не знает, что чувствует, но, казалось, что всё и сразу.

Хочет узнать всё, до мельчайших деталей, потому что так быстро и так филигранно её еще никто не взламывал. Всё было незаметно, всё было гладко, ярко и до ужаса реалистично. Мика в жизни не встречала таких нетраннеров, а ведь он, скорее всего, применял не все свои умения.

— У тебя большие проблемы с защитой, ты знаешь? — раздается искаженный голос напротив. — Хотя, у D не лучше, но он подготовился.

— Ты же... Кролик, да?

— Ага, он самый. А вот ты кто такая? Ты сказал, что будешь один...

— Если бы я сказал, что буду не один, ты бы уже ускакал за горизонт, — D ухмыляется и закуривает. Он свободно садится на кровать, как будто у себя дома. — Тем более, я был уверен, что твою проверку она уж точно пройдет.

Кролик долго смотрит на Мику, высвечивая на мониторе подозрительное лицо, и затем окидывает её взглядом. Он всё видел, он всё чувствовал, потому что нетраннеры такого уровня могут не просто проникнуть в самые дальние уголки сознания, но и увидеть происходящее чужими глазами.

— Что ты вообще с ним делаешь? — спрашивает Кролик. — Я редко могу увидеть, как жертва соглашается на сотрудничество со своим мучеником.

— О, да, она та еще мучительница...

— Я говорю о тебе, D, и ты сам прекрасно это знаешь, — Кролик хмурится, но затем вновь с любопытством поглядывает на Мику. Он указывает на кровать, приглашая присесть, и, после произошедшего, она, не споря, опускается рядом с Юнги, тут же закуривая. — Ты прострелил ей ногу. Зачем?

— Ой, а что такое? Наш маленький гений не смог решить задачку со звездочкой? — с издевкой ухмыляется D, делая глубокую затяжку, но на Кролика нисколько не действуют чужие манипуляции.

Мика дергается, понимая, о чем речь, и смотрит на Юнги убийственным взглядом.

— Я тебе, блять, язык вырву, я клянусь, если ты...

— Она дочка изобретателей Ли, — нисколько не реагируя на угрозы Мики, совершенно спокойно говорит D, вальяжно выпуская дым. — Тех самых Ли, которых меня послали убить.

Кролик тут же вскакивает со стула, пока Мика бурчит себе под нос все знакомые проклятия, которые только знает. Руки чешутся задушить его прямо на этой кровати, и она уверена, что Кролик не будет против. Может, он даже поможет ей.

— Ты поэтому её сюда притащил?! — на мониторе Кролика разъяренное выражение. — Думаешь, что я поведусь?!

— Боже, ты чего так вспылил, а? — кривится Юнги.

— Блять, D, я уже тебе говорил – никакого сотрудничества на пустом месте. Я никого не подпущу к своему лицу и...

— Но это твоя цена, так? — холодно уточняет Юнги. — Ты всегда говоришь, что за восстановление собственного лица готов на всё. Так? Или ты пиздишь?

Кролик сжимает ладони в кулаки, пытаясь утихомирить поднявшуюся бурю.

— Я не доверю ей...

— Почему? М? Кролик, она делает такие вещи, что у тебя глаза на лоб полезут. Всё полезет, если ты разрешишь ей увидеть то, что под твоим сраным монитором, — раздраженно огрызается Юнги. — Я тебе притащил одного из лучших механиков, которых только знал, потомка, блять, семьи Ли, и ты отказываешься? Может, ты не так уж и сильно хочешь изменять то дерьмо, что у тебя под монитором...

— Я из тебя сейчас всё дерьмо, нахрен, выбью, если ты не заткнешься.

— Я могу. Я правда могу, — вмешивается Мика только из-за того, что меньше всего ей нужна драка. — Послушай, я... всё это, — она указывает на себя и Юнги, — наше сотрудничество – из-за меня. У меня незавершенные дела с Сасаки, как и у D. Но без твоей помощи нам не справиться. Мы уже словили рипердока, у нас на руках всё о теле Сасаки, то, из чего он состоит, но теперь нам нужно снять его нетраннера. Насколько я знаю, лучше тебя никто не справится. Если... хочешь увидеть мою работу – вот, — она оттягивает штанину и показывает протез. — Ему столько лет, что я уже и не помню, когда его сделала. Всё еще работает, всё еще, как новый. Я могу быстро бегать, не чувствую боли. Практически все в "Переулке Любви" пользовались и пользуются моими услугами и...

— Он стрелял тебе в эту ногу, верно? — вдруг спрашивает Кролик.

Мика кивает.

— Верно. Иногда, я чувствую фантомные боли, но я борюсь с этим, — она опускает штанину и чувствует на себе нечитабельный взгляд Юнги, но у неё сейчас другая забота, чтобы обращать на него внимание.

— Фантомные боли..., — эхом повторяет Кролик.

— Послушай, я готова сделать тебе лицо, готова на всё, лишь бы ты нам помог. Мне понадобится время, понадобятся материалы, но... неделя. Дай мне неделю, и я сделаю тебе лицо, любое лицо, какое только захочешь. Ты... ты видел меня изнутри, видел, какая я. Разве тебе этого мало, чтобы мне довериться?

Кролик молчит, внимательно смотря на Мику. Юнги сидит рядом и, слава Богу, молча наблюдает. Лучше бы он ничего не сболтнул, потому что, кажется, пока что всё идет хорошо, очень хорошо. Кролик её слушает и, вполне возможно, понимает.

Вдруг прилетает запрос на доступ к личному каналу Мики. Кролик скидывает фотографию. Мика открывает изображение, и оно тут же выскакивает перед глазами.

Это... он? Кролик? До того, как над ним поработали вудуисты?

Абсолютно чистое, ровное, красивое лицо, практически невинное и светлое. Темные волосы, аккуратные брови, приоткрытые губы с белыми зубами. Полароидная фотография старая, видимо, отсканированная, а в жизни – утерянная. Кто-то сфотографировал Кролика и подписал "Ты – причина моей эйфории. 05.12.2038".

Затем, Мика замечает, как руки Кролика тянутся вверх. Он медленно снимает монитор, и Мике стоит многого, чтобы не прикрыть ладонью рот от шока.

Жалость никто не любит, а уж тем более сочувствие. Но Мика не может скрыть боли... той же боли, которая обитает в его глазах. Он слеп на правый, а левый с трудом реагирует на движения. Скорее всего, он подключил камеру от монитора, которая обеспечивает ему зрение. Лицо изуродованное, побитое, с трудом починенное впопыхах. Черный метал вместо челюсти, порватые кабеля и соединения, череп склеенный из подручных материалов.

Как долго он ходит... вот так?

Мика встает, подходит ближе, чтобы внимательнее рассмотреть, но не пересекает дозволенных границ. Взгляд Кролика устремлен в пол.

— Я смогу помочь, — решительно кивает Мика.

Кролик на мгновение вздрагивает, сглатывает и кивает.

— Спасибо, — тихо выдыхает, всё еще боясь посмотреть в глаза.

Слышно, как Юнги намеренно громко цыкает.

— Вы еще за ручки возьмитесь и покружитесь.

Мика одаривает Юнги осуждающим взглядом, но Кролик вновь не реагирует и надевает шлем обратно.

— Как только ты поможешь мне, я помогу вам. Держи мои контакты.

— Спасибо. Мои тоже на всякий случай.

После того, как они обменялись номерами, Юнги встает и подходит к окну, чтобы выкинуть окурок. Мика только сейчас заметила, что здесь ни одной пепельницы – Кролик не курит? Также отсутствует запах алкоголя и наркотиков. Поразительно, как такой потрепанный жизнью может коротать дни в трезвости и полной осознанности.

Мика бы не смогла.

— Закончили? — выдыхает Юнги.

— Я буду ждать звонка, — сухо отвечает Кролик и садится обратно в кресло, и когда Мика с D уже подходят к двери, то слышат: — Ах да, кстати. Просто, чтобы всё было по-честному. Холли – это робот-помощник, куда Юнги поместил цифровую запись своей покойной сестры. Не смог так просто забыть её после того, как ей прострелили голову подосланные люди от Сасаки.

Мика пытается понять, не окунули ли её заново в виртуальную реальность.

Юнги меняется в лице. Он застывает, сжимая ручку от двери с такой силой, что она хрустит и ломается. Он сглатывает, невидящим взглядом поворачивается к Кролику, источая ничто иное, как яростную жажду проливать чужую кровь.

— Ты, блять, захотел сдохнуть? — рычит не своим голосом, но Кролик не реагирует.

— Ты рассказал мне её секрет, ты рассказал ей мой секрет, но свои секреты хранишь под кодовым замком. Я просто приоткрыл дверцу сейфа, — он жмет плечами, и на мониторе проскакивает намек на довольную ухмылку.

— Блять, Кролик, я с тебя шкуру нахуй сейчас сдер...

— Идем.

Мика хватает его за руку до того, как он сделает шаг к нетраннеру. Кролик машет на прощание.

D не вырывается, что странно. Он позволяет увести себя, молча следуя. Мика чувствует, как он дрожит. У него в голове настоящий хаос, и его нервная система наверняка уже воет от нестабильного скачка. Такой эмоциональный удар Юнги не получал за всё время, что Мика с ним пересекалась, и видеть его столь подбитого и очень близкому к срыву – что-то новое и пугающее.

Юнги вырывает руку на улице. Он роняет пачку несколько раз, прежде чем закурить. Мика молча смотрит на него, не представляя, что говорить. Она не боится его, но знает, что ему сейчас сложно собраться с мыслями.

Он резко поворачивается к ней, тыкая двумя пальцами в районе ключицы.

— Я не хочу об этом говорить. Нет. Не смей припоминать это, ясно? Забудь о том, что он сказал о Холли – это тебя не касается. Твоя голова должна быть забита одним лишь Сасаки. Никаких разговоров, усекла?

Мика ухмыляется, D поражено моргает.

— Кого-то тронули за живое? Даже у такого ублюдка, как ты, есть слабые места...

Он сжимает челюсть со скрипом, убирая ладонь с ключицы Мики.

— Не заставляй меня еще раз впечатать тебя в стену.

— Ты забыл? Я сказала, что это было горячо.

Юнги словно со всех сил пытается вдохнуть воздуха, но у него не получается. Прежний удар от Кролика дополняется пощечиной от Мики, и он просто не может ухватиться за что-либо одно.

Но что самое ужасное – Мике нравится видеть его таким.

— Хватит, — рычит D.

— Что хватит? Мне надоело быть принимающей, теперь твоя очередь уйти в защиту.

— Ты, блять, слишком умная?

— Ага. А ты слишком тупой, — прежде, чем Юнги кинет что-либо в ответку, Мика продолжает: — Я уже тебе говорила, что мне плевать на тебя и на то, что у тебя происходит. Мне насрать, кто такая Холли, насрать, что у тебя была сестра. То, что я знаю об этом – приятно и, возможно, полезно, но ты чертовски сильно завысил себе цену, раз считаешь, что первым делом я буду расспрашивать тебя о Холли. У нас только дело, помнишь?

Мика надеется, что он не увидел лжи.

Юнги не увидел.

Он лишь ухмыльнулся, постепенно пришел в себя и сделал несколько успокаивающих затяжек.

— Ага. Дело, — он засовывает руку в карман и отводит взгляд.

Мика решает закурить, чтобы отбросить навязчивые мысли. Она обязательно подумает о том, что услышала от Кролика, но не сейчас. В ней зарождается что-то, схожее с сочувствием по отношению к D, схожее с любопытством, что же действительно происходило в его жизни, но она тут же топчет это и растирает, не обращая внимания на заманчивые следы.

— Тогда... встретимся через неделю? — спрашивает, не смотря на Юнги, и тот жмет плечами.

— Получается, что так. Кстати, как там мой проигрыватель?

— В процессе. Я почти закончила...

— Обязательно маякни мне, — он подмигивает и тушит бычок подошвой. — Если вдруг станет скучно – пиши.

— Учту.

Юнги неопределенно хмыкает в ответ.

Не прощаясь, он уходит в противоположную от закусочной сторону, и сворачивает в ближайший темный закоулок, натягивая маску. В Уотсоне на него мало кто обращал внимание – здесь всегда бродили подозрительные личности, правда, никого интересного среди жителей найти невозможно.

Мика садится в машину, тяжело вздыхает и откидывается на спинку сиденья, закрывая глаза. Изуродованное лицо Кролика не выходит из головы. От чего-то она чувствует прилив сил, понимая, что в очередной раз подарит невинному второй шанс. Сделает его счастливым, возможно, откроет ему дверь в новую жизнь. Почему мысли об этом так греют душу?

Мика заводит машину и выезжает на дорогу. Включает ИНБИ, говоря ей сделать анализ общего состояние и подумать над лучшей защитой от нетраннеров.

Сегодняшний вечер она проведет за станком, и закончит работу ровно через шесть дней, будучи неожиданно счастливой и воодушевленной собственным поступком. Жаль, что работа над новым лицом Кролика не поможет избавиться от мыслей о Холли... и Юнги.