04:22
Я резко села в кровати, сердце колотилось в груди как бешеное. В холодном поту. Только что проснулась от кошмара, в котором я стояла посреди огромной пустой сцены, а все мои движения были скованы невидимыми цепями. Я пыталась танцевать, но не могла сдвинуться с места, и в конце концов рухнула, а вместо оваций – лишь ехидный смех Лареза. Ужас.
Часы на тумбочке показывали половину первого ночи. Сна ни в одном глазу. Вся усталость и накопленное за день напряжение вдруг нахлынули с новой силой. Слова Лареза о "прошлом веке" и моем "страхе нового" жгли душу. Я почувствовала себя такой ничтожной, такой запутавшейся. Это давление, эта бесконечная гонка за совершенством, одиночество в принятии решений... я не могу так больше. Мне нужно было выдохнуть. Прямо сейчас.
Недолго думая, я накинула первое, что попалось под руку – старую толстовку, джинсы, кеды – и вышла из дома. Ночной воздух был холодным и свежим, но не смог остудить мой внутренний пожар. Я бесцельно бродила по улицам Москвы, огни витрин расплывались перед глазами. Мне хотелось забыться, раствориться.
И тут я увидела его. Яркие огни, басы, сотрясающие стекла, очередь из людей, которые, как и я, искали какого-то забвения или просто приключений. Клуб. Я никогда не была большой поклонницей клубов, предпочитая тихие вечера или работу до изнеможения. Но сегодня... сегодня мне было все равно. Мне нужна была музыка, которая заглушит мои мысли, и люди, среди которых можно потеряться.
Я вошла. Музыка обрушилась на меня стеной, толпа мгновенно поглотила. Я просто начала танцевать. Без хореографии, без отработки, без всяких правил. Просто двигалась под ритм, как будто избавлялась от всего негатива, что накопился во мне. Час пролетел как пять минут, потом еще час. Я пила что-то из пластикового стаканчика, смеялась вместе с незнакомцами, кружилась в толпе, чувствуя, как напряжение медленно, но верно отпускает меня. Это было дико, безумно, и именно то, что мне было нужно. Я танцевала до самого утра, пока ноги не стали ватными, а голова не начала приятно кружиться. В какой-то момент я даже умудрилась заблудиться, пытаясь найти уборную, и чуть не завалилась на барную стойку, спасаясь от чьих-то слишком навязчивых объятий. Я смеялась над собой, над этой ситуацией, над всем миром.
Резкий свет из окна ударил по глазам. Я застонала, пытаясь отвернуться. Голова раскалывалась, а в висках пульсировали остатки вчерашних басов. И тут я почувствовала... что-то тяжелое на своей руке. И чье-то дыхание у себя затылком. Я открыла глаза.
Рядом со мной, в моей собственной кровати, спал Ларез. Его темные волосы были растрепаны, а лицо выглядело на удивление... мирно. Я моргнула. Еще раз. Нет, это не сон... Ларез. В моей кровати. Боже мой.
Я дернулась, и он тут же открыл глаза. Его серые глаза сфокусировались на мне, и на его лице появилось точно такое же выражение шока и недоумения.
— Тиша?! — он резко сел, прикрывая глаза ладонью от света. — Что... что я здесь делаю? И... ты?
Я покачала головой, пытаясь собрать мысли.
— Это мой вопрос. Я должна была это спросить. Что мы здесь делаем?
Мы сидели на кровати, оба в помятой одежде (слава богу, хоть в ней!), пытаясь вспомнить, что произошло. В голове был полный туман.
— Так, последнее, что я помню... — начал Ларез, потирая виски. — Я пошел снять стресс после твоей... э-э-э... жесткой репетиции. Зашел в "Эдем"...
— "Эдем"? — перебила я. — Я тоже была в "Эдеме"!
— Правда? — он удивленно поднял бровь. — Потом я видел, как какая-то девушка пыталась танцевать фламенко на колонке...
— Это была я! — воскликнула я, закрывая лицо руками. Боже, как стыдно!
Ларез прыснул со смеху.
— Серьезно?! Я думал, это галлюцинации! Потом я видел, как ты пыталась спорить с диджеем, чтобы он поставил вальс...
— Он не хотел! — я почувствовала, как румянец заливает щеки. — А потом... потом ты, кажется, спас меня от какого-то типа, который пытался угостить меня... зеленым чем-то?
— Да! Он был подозрительным! — Ларез рассмеялся, и его смех был неожиданно искренним и заразительным. — А ты потом схватила меня за руку и заявила, что мы должны "показать им, как надо танцевать", и мы устроили батл с каким-то парнем в розовой шляпе!
Я застонала, но уже не от стыда, а от смеха.
— Мы устроили батл?! Я этого не помню!
Мы начали перебивать друг друга, вспоминая обрывки безумной ночи. О том, как я пыталась уговорить бармена дать мне бесплатный молочный коктейль, потому что "я чемпионка по танцам". О том, как Ларез, оказывается, пытался "взять интервью" у охранника о его любимом жанре музыки. О том, как мы в итоге вызвали такси, но вместо моего адреса почему-то назвали... его адрес. И потом, видимо, решили, что ехать еще куда-то слишком сложно, и как-то оказались здесь.
Мы смеялись до слез, пока животы не заболели. Абсурдность ситуации и эти нелепые воспоминания были невероятно смешными. И в какой-то момент, сквозь смех, я поняла, что смотрю на Лареза совсем другими глазами. Он не был просто надменным талантом. Он был... живым. Веселым. И, кажется, таким же нелепым в обычной жизни, как и я. И он меня не осуждал, а смеялся вместе со мной.
Его взгляд тоже изменился. Исчезла та легкая надменность, с которой он обычно смотрел на меня в студии. Вместо нее появилась какая-то... теплота. Понимание. И даже легкое восхищение.
— Ну, Тиша Склефова, — сказал он, вытирая слезы от смеха. — Теперь я знаю, что вы не только идеально танцуете на сцене, но и уморительно пытаетесь танцевать фламенко на колонках.
— А я теперь знаю, что вы не только гениальный танцор, но и эксперт по интервьюированию охранников, — парировала я, улыбаясь.
Мы сидели еще долго, болтая обо всем на свете, уже без клубных историй. О наших мечтах, о страхах, о том, как тяжело бывает идти к цели. И это было так легко, так естественно. Мне казалось, что я знаю его всего один день, но при этом чувствую, что мы понимаем друг друга без слов. Не знаю, что это было, но наша профессиональная стена, которая стояла между нами, рухнула.
И, странное дело, за все это время я ни разу не вспомнила о Крауле. Его образ, который так навязчиво преследовал меня, словно отступил на второй план, заглушенный шумом вечеринки и смехом Лареза.
Днем, когда мы уже более-менее пришли в себя и даже позавтракали (яичницей, которую Ларез на удивление умел готовить), он вдруг посмотрел на меня.
— Слушай, Тиша, — сказал он, отпивая кофе. — А что, если мы повторим что-то похожее? Только без алкоголя и батлов с парнями в розовых шляпах. Я тут думал... у моего друга есть коттедж за городом. Баня, лес, шашлыки. Хочешь развеяться, отдохнуть от этого бешеного ритма? Поехали на выходные? Просто... перезагрузиться.
Я посмотрела на него. Отдохнуть. Шашлыки. За городом. Без ответственности, без напряжения. И с Ларезом, который, оказывается, не только танцевальный гений, но и очень приятный человек. Вчерашний кошмар и сегодняшнее похмелье казались такой далекой ценой за это удивительное сближение.
— Поехали, — ответила я, и улыбка сама собой расцвела на моем лице.