Глава 12. Дарк
Розали сжалась вокруг меня, но я знаю, что она не кончила. Она всегда так делает — симулирует, а потом хвалится, как я хорошо трахал ее. Не знаю, почему она так делает, но мне наплевать, потому что она не та, кого я хочу заставлять кончать. И она, гребаная шалава, точно не получит от меня удовольствия.
Я быстро заканчиваю, затем выхожу из нее, снимаю презерватив и застегиваю джинсы. Розали красивая: у нее длинные медно-золотые волосы, большие сиськи и толстая задница. Она хорошо сосет и хорошо готовит лазанью. А еще ей почти тридцать пять, и она вдова, но выглядит неплохо.
Розали хочет быть моей старушкой. Она полтора года назад приехала в Дэнвелл вместе с Лаймом и Вином. Она была шлюхой в Спрингсе, но Вин решил привезти ее, потому что та ныла и стонала, что хочет выбраться из нищеты. Она стала местной лапочкой по выходным, а по будням стриптизершей в «Ауре».
Я был настолько пьяным в один из вечером, что выебал ее на столе перед своими братьями, а она была только счастлива получить мой член. Я знал, что она метила только на меня и ни на кого другого. Не знаю, почему, но меня это дико напрягало.
Розали знала, что помимо нее, я трахаю еще нескольких шлюх из Ауры, и ее это вполне устраивало. Примерно полгода назад она решила остаться у меня на ночь, хотя я был чертовски против, а утром обнаружил, что в ванной в стаканчике стоит ее щетка. Я выкинул это дерьмо из своего дома, а потом доходчиво объяснил, что этого делать не стоит. И я также ей объяснил, что она мне на хрен не сдалась, и я не нуждаюсь в прожженной старухе с растраханной дыркой, поэтому Розали приспустила свои возможности охмурить меня и превратилась в простую шалаву. Я трахал ее несколько раз за последние два месяца.
Кажется, она вцепилась в нового моего брата — в Плейса, который по-прежнему оставался проспектом. Ему было около тридцати, и он был не против зарыться лицом в ее упругих сиськах, но у него был талант к тому, чтобы все портить, поэтому Розали была зла на него и решила переспать со мной в знак отмщения. Гребаная сука, как я ее ненавижу.
— Проваливай, — говорю я, натягивая на тело косуху, а потом поджигаю сигарету и сажусь в кресло.
Комната в Бобе на третьем этаже предназначалась для секса и только для секса, а не для валяния в свое удовольствие.
Розали хихикает, встает с постели и быстро надевает сарафан. Ее сиськи прыгают в такт движениям.
— Вчера приехала дочь Вилли, — осведомляет Розали.
Пытаюсь вспомнить, пропускал ли я что-то такое, что связано с ней. По-моему, нет. Я бы точно запомнил это.
— Сегодня вечером будет праздник в ее честь. Она окончила колледж с отличием.
Моя сладкая девочка. Моя умная девочка. Я так рад, что ты наконец-то вернулась.
— Придешь? — спрашивает Розали, натягивая на ноги каблуки.
— Может быть, — пожимаю плечами.
— Приходи, — томно кудахчет она, проходя мимо меня.
Полтора года я не знал, что происходит в жизни Фанни. Это так смешно.
Я подрочил ей, а она сбежала.
История десять из десяти.
Не знаю, что она придумала себе, но это было чертовски странно. Она убегала из моего дома, одеваясь и застегиваясь на ходу. Я отправил за ней Руфа, зная, что он присмотрит за ней и сделает это супер хорошо, в отличие от меня. Я просто боялся, что сорвусь и ворвусь в ее дом, чтобы потребовать объяснения.
За полтора года — пятьдесят слов друг другу от силы. Я, блядь, чуть не свихнулся от этого. Мне не хватало ее, как воздуха, как воды, как байка. Я мечтал прикоснуться к ней. С тех пор, как я узнал, что ее сладкие складки нежнее бархата, мои мозги перестали воспринимать шлюх, как что-то сексуальное и возбуждающее.
Шлюхи всегда были гладкими и шелковистыми, но это не делало их такими же приятными и мягкими, как Фанни. Она была полностью побрита, насколько я понял, пока мягко дразнил ее клитор. Я бы с удовольствием положил ее на диван, сел перед ней на колени и раздвинул ее ноги так широко, чтобы увидеть каждый миллиметр ее прекрасной сердцевины.
Во мне умирает романтик, ага.
Я докуриваю и ухожу из комнаты, оставляя окно приоткрытым. В это время в баре почти никого нет, а собрание с утра было перенесено на вечер. Как я понял, перед праздником, устроенным для Фанни.
***
— Эй, ты, козлина, — орет Тир, когда я вечером вхожу в совещальню держа в руках бутылку с пивом. — Почему опаздываешь?
— Извините, но у меня были дела, — падаю рядом с Бо, и тот смеряет меня быстрым взглядом.
— Надеюсь, ты делал что-то полезное. Помогал Розали перевезти вещи? — хихикает он, и я готов кинуть в него бутылку.
— Пошел ты, долбоеб.
— Киска хочет тебя.
— Отъебись, кретин. Тебе нужно взять себя в руки и перестать страдать по киске Хлои. Она ведь так и не упала на твой член, сколько бы ты не ездил в Порт-Анджелес, да?
Тир закатывает глаза.
— Гребаный петух.
— Хватит, — отрезает Вилли. — Парни, мы собрались, чтобы устраивать бабскую драму? У нас есть полчаса, чтобы обговорить наши планы, а потом придут дамы, и мы поздравим мою дочь, которая позавчера приехала из Сиэтла с дипломом юриста. Если мы не сделаем этого, Бренда отрежет мои яйца.
Легкие смешки проходят, а я мысленно завидую. Вилли с Брендой как два сапога пара. Они не могут друг без друга. Вместе, несмотря на проблемы.
А я... Моя старушка сначала сбежала в Сиэтл, но потом смогла прыгнуть в мои объятья, а потом снова укатила в Сиэтл. Думаю, что моя роль состоит в том, чтобы бегать за ней попятам и не давать убежать, иначе останусь без нее.
Моя старушка? Интересно.
— Бренда всем отрежет яйца, — тянет Бо, и я делаю глоток пива, когда Вилли с вздохом кивает.
— Да, моя дочь какого-то хрена не появлялась в Дэнвелле полтора года, и Бренда усердно готовилась к ее приезду, так что не омрачайте этот прекрасный вечер. Вы сможете развлечься, но чуть позже. Уверен, что Фанни не задержится в Бобе.
Хрен — это я, если вы еще не поняли. Она не появлялась, потому что просто-напросто избегала меня или того, что я мог с ней сделать из-за того, что она сбежала.
На самом деле, я бы не сделал с ней ничего плохого. Возможно, мне бы пришлось немного приложить усилия, чтобы остановить ее от побега, но я бы никогда, черт подери, не сделал ей больно.
— На следующей неделе приедет груз, и его нужно отвезти в Спрингс, — говорит Вилли, прикуривая сигарету. — Тайм и Вин, вы будете ответственные за это.
Парни кивают головами.
— Спросите у Якова, будут ли они продлевать соглашение по поставке пистолетов. Если нет, к черту эти мелкокалиберные пушки. Их можно заменить на другие, которые набирают популярность на рынке.
— Они не будут брать маленькие пистолеты. На них чертовски дорогие патроны, — Бо качает головой. — Я предлагаю свернуть эту лавку и начать продавать нормальные пушки. Русские запросили пару гранатометов. Мы сможем их предоставить?
— Черт подери, — восклицает Вилли. — Зачем им они?
— Не знаю. У них проблемы с итальянцами. Мафиозные кланы, мать их, начинают войну за территорию, так что нам предстоит либо помочь тем, чем сможем, либо просесть в бабках.
— Мы не связаны с мафией, — Тир откидывается на спинку кресла.
— Да, и я хочу, чтобы так и осталось.
— Так и будет. МК никогда не примкнет к тварям, — фыркает Вин.
— Дарк, я хочу, чтобы ты съездил на склад и обновил систему защиту. Рэй сказал, что там недавно ошивался шериф из соседнего округа, и он может отсосать у меня прежде, чем я позволю ему проникнуть на склад. Сделай это в безлюдное время: ночь или раннее утро.
Я киваю и целюсь на сегодняшнюю ночь. Вряд ли я захочу слишком долго присутствовать в Бобе сегодня вечером.
Здесь будет Фанни, и это моя головная боль, поэтому мне нужно принять обезболивающее, то есть уехать, чтобы ничего и никого не провоцировать.
Остаток собрания прошел в весьма веселом настроении. Вилли травил байки, что на прошлой неделе в Белведе произошли колоссальные изменения. Бевледский чартер набрал двух проспектов, чтобы посмотреть на их отверженность и верность к клубу, но что-то пошло не так, и один расплакался в первый же вечер.
Также Вилли потребовал, чтобы мы не расслаблялись и не смели вытворять то, что захотим, пока идет напряженка со всех сторон. По неофициальным данным Портьеры (мексиканские ублюдки) не дают жить нашим славным старым друзьям Серебряным Холмам — это происходит в Калифорнии, а вот в Айдахо разворачивается война между итальянской и русской мафиями.
Черт подери, как из этого всего выпутываться, но мы не должны потерять покупателей оружия, чтобы не просесть в деньгах.
Мы выходим из совещальни, и я сразу же иду к бару, приказывая Плейсу:
— Подай мне Эль.
Плейс быстро открывает для меня бутылку. Ко мне подходит Розали и славно улыбается своими надутыми губами.
— Розали, — предупреждение звучит в моем тоне. — Развлеки сегодня Плейса, окей?
Она смотрит на него скучающим взглядом.
— Ладно.
Она уходит, и я радуюсь тому, что она не напрягает меня своим присутствием.
Тир хлопает меня по плечу и спрашивает:
— Когда ты собираешься поехать на склад?
Раздумываю несколько секунд, а потом говорю самый рациональный вариант:
— Думаю, ночью. Шоссе будет безлюдное.
Тир одобрительно хмыкает.
— Рэй говорит, что на шоссе патруль может быть.
— Мне плевать. Может, я еду в Орегон?
— Дарк, тебя знают все, — усмехается Тир.
— Плевать.
— Поедем вместе. Скажи, во сколько отправишься?
— Часов в одиннадцать. Сразу отсюда. Если ты поедешь со мной, тебе лучше не усердствовать с пивом. Не хочу тащить твой зад. Я на байке, кретин.
Тир понимающе кивает, и Плейс ставит ему бутылку Короны.
— Ты не хочешь остаться с Фанни? — уточняю, а у самого мурашки по коже от упоминания ее имени.
— Не особо. Фанни весь вечер будет с матушкой, так что ей не нужна моя помощь. Еще тут будет Вин и Лайм, так что я помогу тебе.
Я с улыбкой поддеваю его:
— Так и скажи, что скучаешь по Хлое.
Тир стреляет в меня колючим взглядом, пока я пью свое пиво.
— Фанни сказала, что у Хлои семейные проблемы, но она могла бы приехать сюда на несколько недель. Хлоя нашла работу в Сиэтле, отправила туда резюме, но у меня есть несколько ходов, как заставить ее остаться здесь.
— Погубишь девочку, — качаю головой. — Дай ей самореализоваться в этой бренной жизни. Если ты заставишь ее остаться здесь, ей негде будет работать.
— Она могла бы устроиться в контору Эвердейла. Он юрист, и ему нужен секретарь. Я видел объявление на его офисе вчера вечером. Она может попытаться устроиться в адвокатскую фирму. В Дэнвелле не так плохо, как может показаться на первый взгляд.
— Ты тешишь себя тем, чем привык, Тир. Заканчивай. Если девка начнет вить из тебя веревки, ты превратишься в долбанного каблука.
Тир любопытно смотрит на меня несколько секунд, затем сужает глаза и понижает голос:
— Моя сестра вила из тебя веревки с рождения, но ты же не превратился в каблука.
Я давлюсь пивом от таких слов. Я чертовски удивлен этому.
Он выгибает бровь:
— Я что-то не то сказал?
— Ты на приколе, чувак? Фанни никогда не вила из меня веревки, — аккуратно возражаю.
— Убеждай себя в этом, но я-то знаю, что Фанни чертова пиявка, и она та еще манипуляторша, так что я вижу, как из тебя торчат два прута. Не бойся, я не скажу Розали, что у тебя уже есть дамочка, загнавшая тебя под юбку.
Я ставлю бутылку на стойку и раздраженно смотрю на Тира.
— Ты хочешь мне что-то сказать?
Он качает головой, опуская взгляд и поджимая губы.
Сукин, мать его, сын.
— Нет. Вернее, я не скажу того, чего ты не знаешь. Прошло восемь лет с момента, как Фанни по уши вдолбилась в тебя.
Я прищуриваюсь, пытаясь понять, что он хочет мне сказать.
— Вчера вечером у нас состоялся тяжелый разговор.
Напрягаюсь. Тот секрет, произошедший между нами полтора года назад, остался со мной. Он останется со мной до самой могилы, если между нами ничего не изменится. Я никому не скажу, что трахнул девчонку Вилли, иначе подпишу себе смертный приговор, а я не был ебаным смертником, чтобы распространяться об этом.
— Черт, я чуть не убил ее за то, что она рассказала мне.
Так-так. Его гнев направлен на нее? Что за разговор?
— Ты можешь быть конкретным? — не сдерживаюсь.
— Фанни сказала, что вы сильно поссорились полтора года назад. Прямо в ебучее Рождество. Она надавила на тебя из-за того, что хотела, чтобы ты был с нами на рождественской вечеринке. Она не рассказала подробностей, но ты ведь действительно был с нами в баре, — Тир смотрит на меня с искренним сожалением. — Дарк... Мне жаль, что она так поступает с тобой. Она единственная дочь Вилли, и ее кличут принцессой. Если бы я знал, что она так вцепиться в тебя, то сделал бы что-нибудь.
Волна облегчения проносится по мне, и я понимаю, что он пытается сделать. Пытается извиниться за собственную сестру. Кусок дерьма.
Тир зарывается рукой в копну светлых волос.
— Я не хочу, чтобы моя сестра думала, что она чертовски особенная и может делать это с каждым. Черт, я даже не знал, что она всерьез пытается добиться твоего расположения.
— Тир...
— Погоди. Дай я скажу, — он выставляет руку, и я покорно замолкаю. — Я знаю, что для тебя Фанни, как младшая сестра и все в этом духе, но она по-прежнему, похоже, сохнет по тебе, — он усмехается, будто не верит, что это может быть правдой, ведь прошло столько лет. — Скажи мне прямо здесь и сейчас. У нее есть долбанный шанс получить от тебя не только трах, но и что-то большее? Я пообещал, что узнаю об этом. Мне неприятно об этом думать. Ну, что мой друг может трахать мою сестру, но я никто, чтобы распоряжаться ее жизнью. Фанни взяла меня за гребанные яйца вчера вечером и сказала, чтобы я не мешал ей строить личную жизнь.
Я ошарашен. Настолько сильно, что воздух застревает в груди. Я смотрю на Тира, чье лицо выдает смесь непонятных эмоций. Он делает глоток пива, а я не знаю, что сказать ему.
Фанни вернулась, чтобы добиться моего расположения? Черт, как же это нелогично, ведь она сама сбежала.
— Ты можешь не отвечать прямо сейчас, потому что...
— Гребанные небеса! — ревет Тайм, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он несется к моей девочке, поднимает ее на руки. — Это наш новый адвокат! Я буду, блядь, самым счастливым хулиганом, если эта крошка будет представлять мои интересы!
— А ну-ка отпусти ее, урод, — взрывается Тир, всучивая мне свое пиво и уносясь прочь.
Я смотрю на Фанни, поднятую в воздух, и у меня перехватывает дыхание, потому что, кажется, за последние полтора года она стала только краше. Ее волосы стали длиннее и гуще, а тело изящным и хрупким.
Фанни заливисто смеется, опираясь на Тира, чтобы удержаться на ногах. На ней джинсы на низкой посадке, обтягивающие ляжки и расширяющиеся книзу, укороченный топ, открывающий вид на плоский живот, и обычные черные конверсы.
Приезжая к нам из Сиэтла, она была похожа на модель, но теперь я вижу в ней обычную Фанни, которая родилась и выросла в Дэнвелле, где нет слежки за модой. Она выглядит по-домашнему и так, словно рада этому, судя по широкой улыбке.
— Если ты еще раз прикоснешься к ней, я сломаю тебе руки, — рычит Тир, толкая Тайма в плечи. — Гребанный дебил.
— Твоей сестре нужен старик, Тирчик.
— Но это точно будешь не ты, — заявляет он с усмешкой.
Я опираюсь на бар, наблюдая за тем, как Бренда и Вилли подходят к Фанни. Все отвлекаются от своих дел и замолкают.
Вилли прочищает горло и говорит:
— Сегодня безумно приятный день, братья. Фанни вернулась домой, в Дэнвелл, так что сегодняшний вечер в ее честь.
Бар взрывается свистом и аплодисментами. Я стою с пивом у рта, наблюдая, как бледные впалые щеки окрашиваются в розовый цвет. Она соединяет руки в замок и наклоняется, чтобы услышать, что ей говорит Вилли. Не могу отвести от нее взгляд, потому что она чересчур красива и привлекательна.
***
— Стой на стреме, сынок, — хмыкаю на Тира, который слезает с байка и прикуривает сигарету.
Мы приезжаем к складу ровно к полночи, и я достаю из рюкзак старенький лэптоп, чтобы снять сигнализацию.
— Пошел ты, сука.
Я копошусь в лэптопе несколько секунд, пока на замаскированном в лесу складе не пропадают красные маячки, свидетельствующие о постановке на сигнализацию.
— Я загляну в северную, чтобы взять архив камер. Посмотрим, кто проезжает мимо нашего склада.
— Окей, босс.
Я захлопываю лэптоп, быстро иду к складу и открываю тройной замком разными ключами. Склад сам по себе небольшой, и в нем хранится инвентарь, в котором спрятана контрабанда. Я сразу же иду в серверную и наблюдаю за камерами. Три из них висят внутри склада, чтобы был виден каждый сантиметр, пять по окружности и еще две на съезде с шоссе.
Мне требуется десять минут, чтобы извлечь жесткий диск, поставить новый и проверить, пишется ли запись. Из-за приоткрытой двери доносится вой ветра, и я оборачиваюсь, чтобы проверить, все ли в порядке.
Я перевожу взгляд на камеры и вижу, что на улице все спокойно. Тыкаю по нескольким кнопкам, чтобы показать въезд и выезд. В это время на шоссе никого, но замечаю, что вдали дороге два огня. Фары.
— Гребаные суки, — наверное, это патруль.
Я быстро сворачиваю свою работу, раскрываю лэптоп, и пока тот быстро загружает программу, я закрываю склад на три замка. Ввожу несколько кодов, чтобы активировать программу.
— Дарк! — шепчет Тир, и я поднимаю голову. — Надо убираться. Там патруль.
— Суки, — рычу я. — Мне нужно поставить сигнализацию.
— Делай это скорее.
Я быстро топчу клавиатуру, пытаясь ввести код блокировки сигнализации. В это время иду к байку, чтобы сесть и уехать по скрытой тропе через лес. Вряд ли патруль будет сворачивать сюда, но не стоит рисковать. У них могут возникнут вопросы, какого черта мы тут делаем.
Я ставлю сигнализацию, убираю лэптоп в рюкзак и прыгаю на байк. Скалюсь, когда байк издает рык. Надо быть тише. Мы сворачиваем в лес. Проехав несколько метров, Тир останавливается, и мы глушим мотор.
Показываю руками Тиру, что нужно немного приблизиться, чтобы посмотреть, действительно ли сюда кто-то приедет.
Переглядываясь, мы немного приближаемся к кустам, а потом затаиваемся.
Патруль останавливается возле склада через несколько минут. Машина глохнет.
— Черт возьми, я точно уверен, что они приезжали сюда, — говорит кто-то, и я высовываюсь из-за кустов, чтобы посмотреть, кто это был.
Машина не патрульная — вот, что я сразу понимаю. Обычный седан, из которого выходит Лассо и Пончо. Два ублюдка из Портьеров. Долбанные мексикашки.
Лассо — Президент Портьеров.
— Мы должны вскрыть их склад. У них есть пушки, которые нам нужны для войны с Холмами.
— Ты не видишь датчики? — Лассо пихает Пончо. — У них трехфакторная система передачи. Я приезжал прошлым вечером, осматривался. У них есть система видеонаблюдения, и мне кажется, что она передает им информацию.
— Ты хотя бы снял номера с машины? — спрашивает Пончо.
— Черт, нет.
— Кусок дебила.
— Отвали. Я привез тебя сюда не для того, чтобы ты разглагольствовал о машине. Не думаю, что они сутками караулят камеры. Сыны знатно поднапортачили мне, и я собираюсь поквитаться с ними. Ты же гребаный хакер. Разберись с этим.
— Лассо, это ты им поднапортачил уже несколько раз, после чего они вскрыли мой подвал, и все разбили. Там была техника на десятки тысяч.
Лассо хватает Пончо за грудки, подтягивает к себе.
— Ты должен клубу. Твоя сестра не сможет оплатить твой долг телом. Скоро она будет перетраханная всеми, кем только можно, и это будет чертовски мало, чтобы расплатиться с тем, что я сделал для тебя.
Я смотрю на Тира, и у того сходятся брови на переносице.
— Взломай мне этот гребаный склад, если не хочешь, чтобы я всадил пулю в твою башку.
Тот почти дрожит от страха и натиска Лассо.
— Л-ладно.
— Осмотрись и залезай в тачку.
Проходит минут десять, Пончо обходит вокруг склада, затем прыгает в тачку, и они уезжают.
Мы с Тиром выезжаем из леса, останавливаемся у склада и смотрим на здание. Дела были плохи.
— Сколько ему потребуется времени, чтобы взломать систему? — спрашивает он.
— Я узнаю об этом сразу. У Вилли, Марио, меня и Бо есть специальные датчики, которые отслеживают движения. Если кто-то попытается дистанционно взломать систему, она заблокирует дверь изнутри, и они все равно не смогут проникнуть вовнутрь, — быстро отвечаю, понимая, что Тир ни черта в этом не смыслит. — Но я не уверен в способностях Пончо, поэтому нужно вывести отсюда пушки. В любом случае, они могут что-то сделать, чтобы попасть вовнутрь.
— Я тебя понял.
Мы срывается с места, чтобы доложить об этом Вилли.
***
Мы вернулись в Боб, а вечеринка была в самом разгаре. Я видел, что Фанни сидела у бара вместе с Брендой и Ариэллой. Отвожу взгляд, но чувствую, что зеленые глаза жгут во мне чертову дыру. Я почти не могу это терпеть. Находясь с ней под одной крышей.
Плейс подает мне пиво, и я тут же скручиваю крышку, подходя к Вилли. Похоже, Тир ввел его в курс дела. Он поднимает на меня взгляд.
— Насколько плохи дела?
— Пока что не очень, если оценивать субъективно. Я забрал архивные записи, чтобы посмотреть, кто наведывался к складу. Обновил систему, но этого будет недостаточно, если они пробьют дыру в стене, что может случится, если Пончо не сможет взломать мои коды, а я стопроцентно уверен, что он этого не сможет сделать, потому что я гребанный сукин сын, который сам не может запомнить код.
Вилли трясется от смеха.
— Ты чертов гений, Дарк. И так, нам нужно вывести стволы.
— В подвал Ауры. Это безопасное место, — предлагает Тир, и Марио поддерживает его.
Вилли с сомнением качает головой.
— Это безопасное, но очень людное место. Монти можно доверять?
— Он управляющий Ауры уже пять лет, — Марио выгибает бровь. — Он ни разу не украл деньги и не пытался казаться не тем, кем является. Полагаю, что ему можно доверять.
— Ну, да. Ладно, завтра соберем собрание, чтобы решить этот вопрос. Сегодня я хочу наслаждаться пивом и присутствием своей дочери. Гребаные Портьеры отсосут, если посмеют посягнуть на мое. И мне плевать, что они там делают, потому что в конечном итоге останутся ни с чем.
Вилли отталкивается от стола и уходит, а за ним следует Марио. Они бредут к бильярдному столу.
Я делаю несколько глотков пива, закуриваю и откидываюсь на спину дивана. Тир делает то же самое, а потом к нам подходят две сладкие киски. Они хихикают и мгновенно садятся к нам, теснясь так близко, что я скорее чувствую, чем вижу сиськи брюнетки.
Веду рукой по ее жилистому бедру, и она пискляво пищит. Мой взгляд находит Фанни. Она не слушает Бренду, потому что сосредотачивается только на мне. Неотрывно смотрит на мою руку, исследующая задницу шалавы.
Давай, детка, покажи мне, что ты умеешь ревновать. Сорвись и покажи то, почему ты свалила от меня в закат полтора года назад, а я первые два месяца после твоего уезда дрочил, как школьник, потому что не мог выбросить из головы твою бархатную киску. Признаться, я и сейчас дрочу, но не могу отказать себе в сексе с другими, потому что в моменты, когда закрываю глаза, ты всплываешь в темноте, и я трахаю тебя жадно, грубо и остервенело, наказывая за то, что ты бросила меня. Я трахаю тебя так, что перед глазами взрываются гребаные звезды.
— Дарк, не хочешь подняться? — спрашивает меня киска.
Я смотрю на Фанни, но отвечаю шлюхе:
— Покажи мне, на что способен твой милый рот.
Она встает, сверкая своими подтянутыми ягодицами, между которых натянута белая нитка. Она берет меня за запястье, и я плетусь за ней в сторону лестниц. Фанни следит за мной до тех пор, пока я не скрываюсь из вида на лестнице.
Затолкнув шлюху в комнату, она тут же снимает с себя топик, обнажая сиськи.
Я оставляю пиво на полу, начиная расстегивать пуговицу на джинсах. Шлюха ползет ко мне на коленях. Стянув джинсы до колен, сажусь на кровать, а киска подползает и встает на колени передо мной.
Мой член стоит, но не от ее оголенной груди или широких бедер, а от осознания, что Фанни вернулась, и я могу вспомнить, насколько приятно касаться ее кожи.
Шалава берет мой член в руки, начинает двигать рукой и облизывать голову. Запустив руку в ее мягкие волосы, приказываю:
— Подрочи его между своих сисек, — требую, и она с улыбкой начинает делать это, не подозревая, что я просто не хочу ее рот на себя.
Я хочу тот, что сидит в баре. И почему-то у меня такое предчувствие, будто сейчас будет то, что снесет мне крышу.