#6
Виля явно не успевала за ходом мысли Алевтины, в попытках выстроить информацию хотя-бы в какой-то логический ряд, на который мог бы быть способен её отключающийся постепенно из рамок реальности мозг, лишь сильнее загналась в ступор после последовавшего вопроса. Сохранять молчание, приводившее по опыту либо к слезам, либо к прижимающей неловкости, она не могла, поэтому поспешила ответить, выворачивая каждое слово наизнанку в своей заплывшей голове — Не знаю. Ничего, наверное. Спать я хочу, если честно. И, спасибо за откровение, что ли, если его можно таковым называть. Прости, что не могу ничего путного сказать, как-то мне надо переварить. Я тяжело такую инфу прокручиваю Девушка пожала плечами, кусая нижнюю губу до ощутимых покалываний с железным, солоноватым привкусом, чтобы хоть как-то бороться с постепенно донимавшим её все больше и больше сном. — Да все хорошо. Я понимаю. Ты права, думаю, я сама уже хочу спать. Хочешь, можем завтра встретиться. Тут же, в двенадцать ночи. Ток не проспи Григорьева усмехнулась, аккуратно, будто сама того не хотела, освобождаясь из тёплых, по родному мягких объятий татуированной девчонки и потягиваясь вперёд, в безуспешно попытках подняться — Хочу. Я попробую завтра тебя ещё в столовке отыскать. Не видела раньше там, но, кто знает, может мы все это время были настолько близко, что не предавали этому никакого значения Виолетта пожала плечами, опираясь рукой на стену и предприняв некоторое усилие поднялась с места, пошатнувшись из-за затекщих до невозможности ног, от сидения нное количество времени в одном положении. Она протянула руку Алевтине, уцепляясь крепко за её небольшую в сравнении ладошку и помогла той подняться – пальцы их некоторое время ещё оставались переплетены между собой, но спустя мгновение они расцепили их, последний раз ударяясь друг о друга мизинчиками. Малышенко открыла задвижку на двери, подняла с пола рубашку и накинула на плечи девушки, поправляя так, чтобы она получше держалась и не соскользнула по пути. —Ты, получается, второй этаж, да? Вилка неловко улыбнулась, тихо открывая дверь, ведущую во все ещё тускло освещенный больничный коридор, в котором было значительно прохладнее и как-то тоскливо-неуютно. —Да, а ты? —А я..ха, давай это будет пока моей маленькой тайной. Хотя бы на сегодня, хорошо? На самом деле, Малышенко не то чтобы не хотела раскрывать все карты сразу, просто ей почему-то стало неуютно-стыдно и её проблема казалась настолько ничтожно маленькой, надуманной, что сравнить её можно было бы только с затерянной, как и она сама, песчинкой посреди необъятной, гнетущей пустыни.