1
Пожалуй, у каждого есть место, куда он хотел бы вернуться, и не всегда это место материально. Что есть материя? Лучше узнать это у тех, кого принято называть сильными мира сего, да и кто, кроме них, станет рассматривать подобные вопросы? Главное – всегда главное – это желание вернуться.
– Оставь меня в покое!
– Никогда.
Что тянет назад? Зачастую – счастье. Вспыхивающее искрами от костра, шелестящее клейкой весенней листвой, пахнущее чем-то свежим и пряным, ластящееся по языку и нёбу патокой... Порой сзади за плечи хваталось сожаление, да до того горькое, что по позвоночнику репьями струились молнии, а лицо немело, как от мороза. И в воздухе так отчетливо чувствовалась полынь...
– Чего ты хочешь?
– Того же, что и вы желали когда-то, молодой господин.
Его же морскими узлами держала обида. Нет чувства чернее! И даже ненависть на его взгляд была куда проще: ее возможно высмотреть по сжатым кулакам, ощутить ядом в чаше вина, прочувствовать стрелой, пущенной в спину. Обида же... Обида пожирала изнутри, то и дело наполняя глаза слезами, которым не дозволяли проливаться. Она так сильно жгла изнутри, словно ему в грудь засунули раскаленный штырь, надеясь зажарить грязное сердце.
– Вам больно, молодой господин? Отчего вы бежите? Вы ведь знаете, что не сможете сбежать от меня? Не сегодня.
– Во что ты превратился?!
И правда... Все эти перерождения, казалось, только копили неприязнь и желание мести, а невозможность выплеснуть их зудела раздражением, бесконечно давя на мозг, пребывающий в агонии. Он так давно не чувствовал себя просто нормально! Даже не хорошо, а хотя бы не очень плохо.
– Ты был мне другом, я любил тебя, ты...
– Как хорошо, что очищающий огонь все расставляет по своим местам, не так ли?
Тени в конце переулка зашевелились, изгибаясь в фигуры, снящиеся по обыкновению детям в их страшных снах. Комьями грязи забились в горле слова, так и не высказанные и не родившиеся миру. Что-то капнуло с губ и зашипело у ног, но внизу – только тьма. А внутри будто все еще дрожал последний предсмертный хрип, перерастающий в смех.
– Белиар!
– Молчи.
Кипящая тьма устремилась к говорящему, плотным клубком оседая на губах и заставляя давиться собственным языком. И под взглядом темных глаз не удалось ни вырвать, казалось, живую тварь, ни повернуться к свету. Был ли тот свет здесь?.. Все вокруг сузилось до пары шагов влево и вперед – кирпичные стены поглотила пустота, звенящая и дрожащая.
– Прекрати это.
– Никогда.
Из ладоней хлынула ночь.