1
Я пишу это в тоннеле под землей. В нескольких километрах под поверхностью и тысячах километров от цивилизации. Я не знаю, найдет ли кто-либо эти записи, способен ли будет их прочесть, сидя здесь уже третьи сутки, я не нашел ничего лучше, чем писать самому себе, либо, кому-то, кто сможет это прочесть. Если ты читаешь это, значит, произошло две вещи: я уже мертв, люди обосновались на северном полюсе (очень зря). Судя по запасам, жить мне осталось не долго, но я постараюсь растянуть их на как можно долгий период. Электричества, как ни странно мне точно хватит. Этот загадочный камень, что я нашел когда-то, служит мне уже около месяца и ни разу не подал признаков разрядки. Хотя я, честно, не уверен, способен ли он вообще разрядиться. Он не особо мощный, но на зарядку батареек и питание лампы с фонариком его хватает.
Я хочу начать с описания автора этих строк. Меня зовут Джеймс Миднайт. На данный момент мне 35 лет. Но здесь, под землей времени не существует. Есть лишь искусственное понятие и понимание, когда надо спать, сколько спать и т.д. До того, как я попал сюда, я был прорабам. Я хорошо зарабатывал, жил в прекрасной купленной квартире-студии. В ближайшее время я даже подумывал начать свой бизнес. Идеи были, но сейчас они не осуществляться никогда. Я не буду затягивать с историей моей жизни, потому что боюсь не успеть описать всю чертовщину, что происходила со мной до моей смерти. Скажу лишь, что детей у меня нет, разве что внебрачные, о которых я не знаю. Но это, возможно, даже к лучшему. Никто не станет меня искать и не пойдет за мной сюда, в самое отвратительное и гиблое место на нашей планете. Надеюсь, я закрыл его навсегда. Все выходы, что я знал, были мной подорваны и надежно закупорены от внешнего мира.
Пора начать саму историю. Начну с того, что привело меня сюда. Все началось три года назад. Мне тогда достался крайне хороший объект, за который боролись многие. Но именно моя фирма взялась за него. Тогда мы еще преуспевали, и никто не сомневался в качестве нашего будущего строения. Все начиналось, как всегда: территория огорожена, техника на месте, работники трезвые. Мы начали раскопки и тогда я стал встречаться с одной интересной особой. Ее звали Мэри, она была прекрасна. Мы познакомились на концерте Five Finger Death Punch, шикарный был концерт, кстати говоря. Поле него мы обменялись номерами телефонов и договорились созвониться на следующий день и где-нибудь встретиться. Она ведь даже позвонила первой! Это забавно, но на тот момент я не встречал подобной женщины. Нет, я не говорю лишь о том, что она позвонила первой, хотя это тоже было со мной впервые, но и в других вещах. Она была очень начитана, она никогда не рассчитывала на кого-то, она всегда знала, что ее судьба в ее руках и брала ее за яйца, если можно так выразиться. У нее был свой бизнес. Маленький магазинчик с самодельными вещами. Она скупала их у мастеров либо договаривалась с ними и просто была посредником между мастером и покупателем. На момент встречи у нее был один магазинчик и второй был на подходе. Прекрасный человек, женщина с большой буквы, готовая отстаивать свои идеалы. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что любил ее так, как не любил прежде никого.
Отношения шли в гору, котлован на стройке был вырыт. И тут началось нечто непредсказуемое и ничем не объяснимое. Мы наткнулись на некую пещеру. Она пролегала прямо под нашим будущим каркасом. Если бы она не была такой слабой, то мы бы даже не узнали, что там она есть. Та часть, что мы обнаружили не была большой, но так или иначе, все захотели проведать, что же там. Никто, почему-то, не подумал, что остальная ее часть так же ненадежна. Тем не менее большинство строителей уже побывала там к тому моменту как я решился сам спуститься туда. Я всего лишь человек и мое любопытство ничуть не меньше чем у других. Разница лишь в страхе: окажется ли любопытство сильнее страха? Я ответил на этот вопрос утвердительно. Пещера не проходила прямо под котлованом, она касалась лишь угла. Но тем не менее, нам надо было с этим что-то делать. Либо эта пещера заканчивалась прямо под нами, либо дальнейший путь через нее был безуспешно завален, но пещера была односторонней.
Я спустился к пещере, а со мной пошел молодой парень, который работал у нас временным подсобником. Его звали Эдвард, хороший парень. О его судьбе после нашего спуска я ничего не знаю. Как только мои ноги коснулись земли я почувствовал, как холодный туман схватил меня за ноги и дрожь пробежала по всему телу. Я колыхнулся и посмотрел на парня и по его взгляду понял, что он чувствует равно тоже самое. Включив фонарики, мы зашагали вглубь пещеры. Буквально спустя десять метров вокруг стало настолько тихо, что мы слышали каждый шорох нашего оборудования. Мы взяли с собой рацию, сигнальные ракеты, немного еды и воды. Пещера напоминала черную дыру. Все вокруг было покрыто неведанным мне ранее материалом, таким черным, что казалось он вбирает в себя весь свет вокруг. Неизвестно отчего, но нам становилось все более дискомфортно, чем дальше мы проходили по пещере. Мы дошли до какого-то рисунка на стене. Я бы даже предположил, что это был не рисунок, а скорее некий механизм, но настолько древний, что очень слабо выделялся на фоне всего остального. Я решил так потому что на нем не было ни красок, ни царапин. И уж тем более там не было никаких признаков рисунков в виде форм, окружностей и т.д. Некое колесо, напоминающее шестерню, но это лишь мое предположение. Возможно мне просто показалось, ведь Эдвард ничего не заметил. Пройдя дальше мы обнаружили некое подобие комнаты. Стены комнаты были немного светлее всей остальной пещеры, и мы смогли хоть как-то разглядеть ее очертания. Посреди комнаты зияла огромная дыра, когда-то бывшей круглой. Круг уже был поврежден настолько, что скорее напоминал многоугольник, но некоторые его части были круглыми, словно отшлифованные чем-то. Мы не стали подходить к краю и пытаться взглянуть вниз. Эдвард почему-то был готов к этому, наверное, ему рассказали предыдущие посетители. Он достал некую трубу и раздвинул ее. На один конец он прикрепил видеокамеру. И подтянул эту конструкцию камерой в яму, крикнув мне:
–Бросьте палку, глянем что там.
Я достал из сумки две неоновые палочки, надломал их и, убедившись, что они сработали, бросил прямиком в яму. Он старался держать ровно. Он пообещал потом передать мне кассету с записью. Но этого так и не произошло. Когда мы выходили из пещеры Эдвард поднял что-то с земли и бросил мне. Это был камень, такой же черный как вся пещера и твердый как обычный камень. По нему было понятно, что это не какой-то налет, а сам камень является черным как черная дыра. Парень же подтянулся и оторвал кусочек сталактита:
–На память. А вдруг мы последние кто видит эту пещеру? – с усмешкой добавил он.
Как же я мечтаю, что бы это и вправду было так.
Выбравшись, я сразу же набрал начальству. Они пришли к выводу, что надо позвать специалистов и самим спуститься туда, посмотреть, стоит ли продолжать стройку. Я предложил им залить пещеру цементом, а фундамент перенести немного в сторону, что непременно принесет небольшие убытки и дискомфорт, но так хотя бы будет надежнее. В этот же день все работы приостановили, отпустив рабочих. Был обед, так что им повезло, как и мне в принципе. Остаток дня я провел с Мэри в ее магазинчике. Это был один из лучших дней в моей жизни, ведь после мы поехали ко мне домой.
Не первый секс в моей жизни, но первый раз нечто большее, что многие называют любовью. Сразу по приходу она впилась в меня, а я донес ее до спальни. Каждое мое прикосновение отдавалось дрожью в ней, каждый мой поцелуй вызывал жар. А когда она касалась меня, я думал, что меня гладит ангел. Это сложно описать, но даже ее прикосновения заводили меня. А ее поцелуи были неописуемы. Тогда-то я и понял, что значит вкушать запретный плод. Мы не были первыми друг у друга, но любили мы впервые и то, что было с нами в ту ночь я не забуду никогда.
Как же приятно иногда вспоминать об этом. Благо память – то не многое, что у меня осталось в этом богом забытом месте.
Вскоре мои дела на работе, вдруг, пошли под откос. С самых низов люди начали то увольняться, то просто уходить, ничего не сказав, и то исчезали без следа, то умирали. Странное стало происходить и со мной, я попросту перестал есть, пить, ходить в туалет. А еще та ночь была примечательна тем, что это был последний раз, когда я что-либо чувствовал. Спустя два месяца после закрытия фирмы, я никуда не устраивался, а за квартиру платил отложенным на бизнес капиталом. Я много тратил и на Мэри. Покупал ей подарки, просиживал с ней вечера в ресторанах и барах, ходил с ней на концерты. Тогда я надевал маску настоящего, живого человека. Иногда, мне даже приходилось притворяться, что я иду в туалет. Даже то, что я ел и пил в ресторанах и барах, никуда не девалось и ничего не привносило. Однажды, будучи один дома я решил испробовать, умру ли я от передозировки. Я купил четыре литра виски и выпил все залпом. Ничего не произошло, я даже не ходил в туалет.
Но одной ночью все же произошел переломный момент, ночь, когда ко мне вернулись мои чувства. Тогда нас попытались ограбить двое парней, один постарше, другой совсем молодой, такое чувство, что они были отцом и сыном. Так или иначе они привязали меня к небольшой стене, на которой висел телевизор. После они разбудили Мэри и связали ее. Она кричала, отбивалась, но ничего не могла поделать, они были сильнее. Затем старший спросил меня:
–Где камень?
–Какой камень? – спокойным голосом переспросил я.
–Не надо пудрить мне мозги, тварь! Я знаю, он у тебя! Где камень, который ты взял в запретном месте. – Он был в гневе. Его глаза наливались кровью, он уже начинал переходить на крик, но молодой прервал его, что бы тот не шумел ночью.
Я лишь хладнокровно смотрел на него. Он бил меня, но я ничего не чувствовал. Ни боли, ни страха, я был холоден как лед. Когда ему надоело, или когда надоело мелкому, они вышли в комнату обсудить что-то тет-а-тет. Вернувшись, они подошли к Мэри и старший сказал:
–Посмотрим, как тебе понравится это, дружок.
Они стянули пижаму с девушки и младший стянул штаны с себя. Старший же держал ее и смотрел на меня. Я до сих пор помню и эту ночь как вчера. Я не чувствовал ничего до тех пор, пока этот гаденыш не начал водить своим членом вокруг гениталий моей девушки. Именно тогда во мне проснулся настоящий я, человек. С какой-то неимоверной силой я вырвался из оков и, схватив один канат, связывавший меня, обмотал его вокруг шеи насильника и отринув его от Мэри, принялся душить его. Старший попытался напасть на меня, но моя любимая каким-то образом избавилась от кляпа во рту и укусила обидчика. Это мгновение дало мне время убить парня. Но я не задушил его, а лишь ослабил хватку и сменил положение рук. Я зажал парня руками и ногами и переломив его пополам, бросил на пол как ребенок бросает сломанную игрушку. Хруст его позвоночника услышали все в комнате и на мгновение они замерли. Он не умер мгновенно, его тело колотилось и пыталось дышать еще какое-то время. Я же принялся за второго.
Он уже избивал Мэри, а я, быстро схватил нож, что обычно лежит на журнальном столике у окна, что бы вскрывать конверты сидя у окна, воткнул его в бок этой твари и разрезал, словно это был кусок пластилина. Его внутренности начали вываливаться прямо на кровать и наши ноги. Затем Мэри резко поднялась, а моя рука, ни капли не дрогнув, воткнула нож ей прямо в горло. Она не успела это осознать, улыбка застыла на ее лице, улыбка облегчения, что ей ничего не грозит. Но я... Страх и ужас наполнил меня. Еще час я сидел над трупом девушки и рыдал, не обращая внимания ни на крики мужика, из которого выпадали внутренности, ни на попытки лежащего на полу парня, сделать хоть одно осознанное движение.
После произошедшего меня вырвало. Я был подавлен и раздавлен. Эта ночь изменила меня, убив в человека во мне. Снова. Я не знал, я ли убил Мэри, или это был тот, бесчувственный я, но одно я знал точно – она умерла по моей вине и от моей руки. После этого я понял, что надо бежать. Я обыскал грабителей, в надежде найти что-то, что бы направило меня дальше. И нашел. У них были визитки некоего закрытого клуба, что находился недалеко от северного полюса. На нем был лишь указан город и название клуба: «The Right Judge».
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Приехав на место, я стал искать любые признаки этого клуба. Вообще любого закрытого клуба, но все попытки были тщетны. Тогда я, пробыв в городе три дня и обойдя его вдоль и поперек, решил напоследок заглянуть в бар и немного расслабиться. Я правда пытался расслабиться и забыть то, что произошло в моей квартире, но ничего не выходило из головы. Сидя в баре я рассматривал камень, подобранный мной в той пещере. Он ведь и правда был интересным и ни на что более не похож. Он не отражал ни единого луча света, что падал на него, он словно «светился», но наоборот. Завораживающее чувство. Я и по сей день иногда смотрю на него и не могу отвести глаз.
В общем, когда я уже был пьян, ко мне подсел мужичок, который явно пил в одиночестве. Странный на вид, но вовсе не вонючий бомж, это точно. Тогда-то он и поведал мне о существовании некоего «клуба», о котором знают лишь участники и он. Подвох был в том, что этот «клуб» существовал тысячи лет назад. О том, как сам мужик узнал о нем, я так и не узнал, но зато я узнал, где проходило их паломничество. Туда можно было попасть лишь с вершины горы, спускаясь с которой, надо было свернуть определенным образом.
Как вы наверное уже догадались, я нашел это место. Это была заброшенная пещера, чем-то она напоминала каменоломню, а чем-то – исследовательский центр. Зачем писать о том, где сам читатель и так побывает, ведь очевидно, что я отсюда уже не выберусь? Наверное, просто для моего спокойствия и утверждения моей памяти. В общем, я помню первые ощущения, когда я увидел ход.
Тогда я шел по снегу в снегоходах и вдруг провалился на метр под снег. Стал копать и вскоре обнаружил небольшую щель. Благодаря тому, что вокруг было спокойно и не шел снег, я смог спокойно раскопать находку. Там было несколько валунов и камней поменьше. Я убрал все камни, что смог и обнаружил, что таким образом открыл путь в какую-то пещеру. Как только я заглянул во тьму, мне стразу же показалось, что кто-то оттуда послал мне мысль в голову «иди прочь!». К сожалению, это лишь подогрело мой интерес. И теперь я здесь, сижу и пишу сам себе это сраное послание, разрушив все пути наружу. Но это уже не важно. Ничего уже не имеет значения.
Я все же зашел. Первое, что я увидел, были стены, покрытые таким же черным материалом, что стены в пещере под стройплощадкой. Возможно, я ничего не видел из-за того, что после столь долгих гуляний под ярким снегом, мои глаза не могли долго прийти в норму. Но я достал мощный фонарик из рюкзака и понял, что глаза здесь не причем. В комнате лежали провода, стояло осветительное оборудование и все это носило такой заброшенный характер, что было удивительно, как здесь вообще могло быть электричество. Первые впечатления я не забуду никогда: страх, в ярком соусе из любопытства, который перебивал почти весь вкус страха.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
То, что происходило со мной дальше, может показаться бредом сумасшедшего, но я пишу то, что помню. Помню я все хорошо, ведь, как я уже говорил, у меня прекрасная память. На момент написания этих строк, я нахожусь в пещере уже полтора месяца или около того. Сложно считать, когда все, что показывает время, остановилось, как только я вошел в пещеру. Но заметил я это спустя несколько дней. Как я уже писал, мое любопытство было очень сильным. А сейчас я пойду спать. И, если мое место ночлега не рассекретят, я проснусь и продолжу писать. Я чувствую, что конец близок, я почти чувствую физически прикосновения смерти. Но пока я жив, я должен дописать эту историю, что бы мой пример послужил примером...
Никто это не прочтет, глупый ты человек. Даже ты сам будешь не в силах это прочесть после того как допишешь. Но я буду рядом, как и всегда...
Я еще жив. А значит все еще не настолько плохо. Когда я проснулся, по мне лазил паук. Я взял его на руку и раздавил. Затем прижарил током, питаемым от камня. Это был мой завтрак. Это мало волнует моего читателя, я это знаю, но, скорее всего, мой единственный читатель – это я сам, и если я забуду свое прошлое...
Продолжим.
Первые пару дней, когда я бродил по тоннелям, я не слышал ничего, кроме собственного дыхания и шебуршания насекомых вокруг, но когда сели мои батарейки, я полностью ощутил ужас своего положения. Ужас, таящийся в этих тоннелях. Я ходил по бесконечным лабиринтам сугубо на слух и тактильные ощущения. Тогда-то я и услышал то, что стоит в моих ушах до сих пор и я не знаю в голове ли это, либо в реальности. Разговоры людей на незнакомом мне языке. Мне кажется, что такого языка вовсе не существует. Какие-то крики, далеко-далеко, шебуршания и перебор ногами за спиной. Лай, человеческим голосом, и попытки вспомнить человеческий язык. Однажды, прямо перед тем как я зашел в комнату, в которой закрылся на три дня, я, кажется, слышал как кто-то за моей спиной сказал очень отрывисто, вспоминая каждую последующую букву: «Эй, человек». После услышанного мной двигал лишь страх и инстинкт самосохранения. Я не думал ни о том, что могу споткнуться, ни о том, что могу с легкостью наткнуться на «кого-то», лишь бежал, трогая стены и нащупывая открытую дверь или любой проход, что бы спрятаться.
В итоге этого нервного побега я нашел комнату и закрылся в ней. Там, к моему удивлению, было светло. Там стояла маленькая лабораторная лампочка и от нее шли проводки к черному осколку, который поглощал весь свет вокруг так же как мой камень, который очень кстати лежал в моем кармане. Тогда-то я и...
Кажется мне пора. Я слышу какие-то звуки за дверью. Мне пора бежать либо прятаться. Я не могу убивать, ведь другие узнают о его смерти, рано или поздно. А узнав, они начнут мстительный рейд. Хотя я не знаю смогу ли я вообще хоть кому-то навредить, учитывая мое физическое состояние. В любом случае, я не могу рисковать и ждать, пока кто-то выйдет со мной на контакт.
Если это моя последняя запись, хочу лишь попросить тебя, мой дорогой читатель, никогда не повторять моих ошибок. Слушайся интуиции, не иди туда, куда «она» тебя не пускает. И живите наслаждаясь каждым моментом, ведь жизнь снаружи так прекрасна...
Нет, он еще будет жить. Джеймси, когда ты уже осознаешь и найдешь себя, дорогой? Я жду...
Вроде пронесло. Я нашел другое пристанище. Эти твари не любят свет, но видят, где он есть. Это весьма усложняет перемещение, но я уже привык. Не первый день с этими тварями «общаюсь». Если вдруг кто-то прочтет мои записи не встретившись с ними, то знай, что можно оставлять световые ловушки для них. Это их не убьет, но ослепит на столько, что можно будет убежать так далеко, что они будут искать тебя еще не меньше дней трех. Ладно, вернусь к рассказу.
Тогда, в комнате с лампочкой, я и узнал об удивительных свойствах камня, который поглощает свет. Я разобрал свой фонарик и смастерил нехитрый аналог с камнем вместо батареек. Он сработал! Работает до сих пор! Смог разглядеть комнату. Та была словно какой-то лабораторией. Пробирки, расписанные листы бумаги, исписанные мелом доски, стеллажи книг – Это было повсюду в комнате. Большинство записей и рисунков были сделаны одним почерком и нарисованы одним человеком. Я бы не стал все переписывать и захватил бы с собой парочку, но в конце-концов мне пришлось оттуда бежать и я даже не думал что здесь есть что-то ценное, а быстро собрался и удрал.
Я провел в той комнате не меньше недели, изучая все, что мог разобрать. В итоге я понял, что изначально это была шахта, в которой обнаружили нечто крайне подозрительное, из-за чего рудокопы начали умирать по неизвестной причине. Когда группа ученых, которые и делали записи, прибыли на место они не обнаружили ничего необычного. Было принято решение просто продолжать раскопки дальше, но уже с исследовательской целью. Когда раскопки стали слишком обширными и с каждым десятком метров вглубь ученые обнаруживали кусочек отгадки, была прислана подмога и начальные маршруты стали укрепляться, а новые делались с удвоенной скоростью и так же укреплялись.
В конечном итоге было найдено нечто, из-за чего продолжение тоннелей было приостановлено. Нигде не упоминается ни что это, ни его внешний вид. Видимо это было засекречено. О том, что вообще что-то было найдено я смог узнать только прочитав десятки, если не сотню записей. Это точно было засекречено, но, насколько стало мне ясно из своего рода дневника, никто не смог покинуть эту пещеру. Ни один из тех, кто приехал сюда работать, больше не видел дневного света.
В ходе исследований выяснилось, что вся руда была своего рода черной материей, новым материалом, обнаруженным лишь сейчас, потому что ранее не было такого оборудования, способного продержаться в таком морозе, да еще и исправно работать. Он мог не только излучать киловатты энергии, но и каким-то образом влиять на разум человека. Что странно – именно человека. Он не работал ни на животных, ни на насекомых, ни на пауках. Но, так или иначе, находясь здесь, в окруженной этим материалом пещере, люди чувствовали многим больший дискомфорт, чем в обычных пещерах. Даже более того, самые опытные работники подобных рудников начали сходить с ума раньше всех. Они стали слышать голоса позади себя, как бы они не вертелись, они всегда звучали где-то под ногами и сзади, как написано в записях. Как ни странно именно первые сумасшедшие были ярыми верующими, и их сумасшествие прямо таки росло с геометрической прогрессией. Далее наблюдалось поведение отреченности от коллектива, нежелание никого видеть и, что самое странное, нежелание видеть свет. Видимо этим и обосновываются те странности, что я встречал по пути: было заметно, что некие механизмы, которые помогали выработать энергию из камней, все еще работали, но провода, что вели к освещению, были перегрызены самым нелепым образом. Крайнюю стадию ученые обнаружить не смогли, ибо те куда-то исчезали и их больше никто е видел, а в некоторых частях пещеры стало пропадать электричество и свет.
Судя по всему, в последних записях ученого он рассуждал об уровне рациональности каждого индивидуума и проводил прямую параллель со скоростью отчуждения человека. Он писал тогда, что-то вроде: «Первым «ушел» от нас мистер Ричардсон, он был самым праведным среди всех нас. Я был весьма удивлен, что в свои сорок лет он только и делал, что работал в пещерах, каменоломнях и в шахтах по добыче ископаемых... Именно верующие стали сходить с ума раньше остальных... На момент, когда нас осталось около десяти, я понял, что это были самые разумные представители всех, вошедших в пещеру. То были мои коллеги-ученые и высшие звенья рабочих, хотя среди нас был и один самый обыкновенный рабочий. Когда я остался последним среди всех, это навело меня на весьма эгоистическую, но имеющую смысл мысль, что я был самым разумным среди тех, кто продержался достаточно долго. Но я почти уверен, что если мои исследования прекратятся, одиночество поглотит меня и я либо умру, либо тоже сойду с ума».
Хоть у меня и потрясающая память, я не запомнил ни дат, ни промежутков времени, за которые происходили столь ощутимые изменения. Хотя я даже не могу припомнить были ли там вообще числа, хоть и странно было бы их не найти в записях ученого, верно?
За все эти полтора месяца, что я в пещере, я ни разу не слышал человеческой речи. Иногда я слышал споры на непонятном мне языке, даже, как мне казалось, звуки ударов. А при долгом отсутствии нормальной пищи я уже давно начал есть пауков, червяков и прочую дикую живность, что обитает здесь. Весьма скудно, но когда кроме камня, песка и древесины вокруг ничего нет, это действительно спасение.
После выхода из той комнаты я начал исследовать всю пещеру, тогда-то я и наткнулся на то, что заставило меня забаррикадировать все найденные входы/выходы пещеры. Я прохаживался по пустым коридорам, слыша то там, то сям всякого рода шорохи и движения. За мной кто-то следил, это было очевидно для моего страха, но я ни разу не видел здесь признаков жизни, кроме насекомых и мелких грызунов. Поэтому здравый смысл брал верх, считая это обычным страхом, когда я нахожусь наедине с собой столь долгое время. Но однажды, я вышел на какую-то весьма большую территорию, в высоту она была как два обычных тоннельных прохода, а по площади была не меньше 750м2. Я шел по второму уровню и стоял как-бы на балконе, наблюдая за происходящим внизу. Я отключил фонарик, как только заметил движение посреди комнаты. Это было большое, ростом с человека, существо, которое, судя по реакции, терпеть не могла свет. Я забежал обратно в тоннель и, пройдя несколько метров, скрылся за углом. Я не был уверен в том, заметила ли эта тварь меня и побежит ли она за мной.
Я не знаю сколько тогда прошло времени, но минуты ощущались часами. Когда я уже окончательно убедился, что за мной никто не идет, я стал спорить с собой: пойти ли туда снова и попытаться разглядеть все без света, либо развернуться назад и пойти искать что-то другое, либо вовсе сбежать как можно дальше отсюда. Конечно, последний вариант сразу можно было считать провальным, ведь я уже давно забыл, где находился тот вход, через который я попал сюда. Все же был выбран первый вариант. Да, уже тогда моя жизнь не представляла такой ценности для меня как на поверхности. Я ничего не видел, но и не слышал никаких шорохов ни за спиной, ни впереди меня. Эта площадка была полностью пуста. Я не стал проверять это фонариком и своими глазами. Я доверился ощущениям и просто засел в углу, ожидая чего-то. Чего я ждал, спросишь ты? Если бы я действительно знал, что увижу, то ни за что ни стал бы там сидеть.
Не знаю сколько времени прошло с того момента, как я выключил фонарь, но я даже успел поспать, ведь проснулся я от неимоверно громкого, словно электрического, взрыва, который произошел прямо передо мной. Я успел лишь осознать, что что-то сейчас произойдет и то, что я почти оглушен. В этот же момент центр комнаты стал бледно светиться. Свет становился все ярче и я смог разглядеть силуэт женщины на фоне света. Такое чувство, что она зажгла газовую горелку прямо у себя в руках. Вскоре до моих ушей доносился ее голос, до боли знакомый мне, но я не мог понять, где слышал его ранее. Она говорила на неизвестном мне языке, даже предположить было сложно, откуда он взялся. Он был негромким, но становился все громче и его пик был, когда женщина говорила во весь голос, словно она либо уговаривала кого-то, либо звала. И действительно, со всех сторон, в том числе и из тоннеля, в котором я прятался, начали выходить те существа. На этот раз я смог разглядеть их лучше.
Все они были людьми, во всяком случае, когда-то были. Одежда на них весела как случайная тряпка, что зацепилась, порвалась и болталась у них на теле, но и она была не на всех. Сами по себе они были худые, как скелеты с натянутой на них кожей. Каждый был абсолютно лысым. Но вот еще кое-что, что отличало их от людей: во-первых, это бледно горящие голубые глаза, а во-вторых, это их походка, они передвигались на четвереньках, как дети, или как обезьяны. Каждый из них внушал ужас, хотя было не ясно, опасны ли они для живых людей, но весь их вид демонстрировал, что они не прочь полакомиться человечиной. Я просто сидел в углу и наблюдал, как женщина призывала этих тварей к себе. И когда кто-то доходил, тот начинал так же присоединяться к зову. Этот хор становился все шумнее и эпичнее, особенно учитывая ту тишину, что держалась в пещере. Эти звуки напоминали стоны призраков из какого-нибудь ужастика, но я был к ним настолько близко, что не думал тогда ни о каких фильмах. Страх поверг меня в оцепенение. Не было ни одной причины полагать, что они не видят меня или не смогут увидеть.
Вдруг они замолчали...
Черт, снова они. Мне пора бежать. Если я и выживу, то это будет моя последняя перебежка.
Беги, Джеймс. Но от смерти не убежать. Я знаю, когда и во сколько ты умрешь. Тебе недолго осталось, насладись последними минутами своего жалкого существования.
С момента моего прошлого написания прошло не меньше суток, как мне кажется. Зато я точно отстал от них. Хоть мне и пришлось оставить лампу, я закончу писать то, что начал в свете фонарика.
Когда все твари и женщина замолчали, прошло не меньше минуты, прежде чем что-то произошло. А произошло следующее: женщина ступила вперед, огонь вознесся над ней. То был небольшой огонек в воздухе. Уж не знаю как, но он просто парил в воздухе и освещал помещение тускло-голубым светом. Далее, твари замкнули круг и начало происходить некое движение, словно стая муравьев, напавшая на полумертвое насекомое, они стали копошиться и сгущаться в центре. Истошный вопль раздался на всю пещеру, женский голос сорвался после первых трех секунд крика и полностью прервался спустя еще десяток секунд или раньше. Эти твари раздирали тело женщины на части, но ничего с ним потом не делали. Они лишь разорвали ее в клочья! Каждый из них оторвал хоть что-то. Я ждал, что они станут делать потом, но ничего не происходило. Они стояли с оторванными конечностями и не шевелились. Спустя минуту простоя все они, словно кто-то перестал управлять ими, отпустили куски на землю и начали разбредаться туда же, откуда пришли. Как ни странно, меня никто не заметил, но пока некоторые из них проходили мимо меня, страх парализовал все мое тело, я еле дышал. Мне даже показалось, что один из них повернулся и посмотрел на меня, но я не могу утверждать это со стопроцентной уверенностью, ведь я был до смерти напуган.
Убедившись, что все они ушли, я включил фонарик и посветил на комнату. Конечности девушки были разбросаны по всей площадке, а вокруг валялись сотни других, но не таких свежих, останков. Это напоминало место бойни, где в роли жертвы выступали не свиньи, курицы или коровы, а люди. Меня вырвало, не знаю чем, но спазм живота выпрашивал меня выплюнуть хоть что-то. Глаза жертвы смотрели прямо на меня.
Я решил осмотреться и увидел тоннель с надписью «Шахта №5». Там я и нашел динамит, после чего решил либо взорвать все к чертовой бабушке, либо, хотя бы, забаррикадировать все входы и выходы, чтобы это место было погребено под тоннами песка, грязи, камней и снега. Там, в шахте я нашел скелет главного подрядчика, судя по всему, застрелившегося там последним патроном в барабане. В тот момент мне несказанно повезло и рядом лежала карта всей шахты, всей пещеры, на ней были изображены все входы и выходы. Я пересчитал динамит и решил, что мне хватит лишь на то, чтобы уничтожить все выходы наружу. Я смирился с мыслью, что, возможно, останусь здесь навсегда.
На момент написания, все, что я планировал, выполнено. Твари ведут охоту на меня, а я забаррикадировался в комнате, из которой нет другого выхода, а за дверью я слышу движения и голоса. Они поджидают меня, иногда пытаясь пробить дверь. Мне ничего не остается, кроме как ждать голодной смерти или смерти от лап чудовищ, что в данный момент пытаются проломить дверь. Это моя последняя запись, я больше не могу писать, это выше моих сил.
Ты умрешь по совсем другой причине, дорогой мой...
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Я никогда не покидал той пещеры на стройке. Сейчас я это понял. Я был частью механизма, который свел меня с ума. Механизма, который, как мне показалось, был настолько древним, что слился с окружением. На самом деле мое подсознание заблокировало мне самый ужасный день в моей жизни. Я был частью механизма, состоящего из живых людей, который работал по принципу часов. Я был частью частью шестерни, я был зубчиком в адском устройстве пыток. Механизм ломал людей, убивал их и на их место тут же приходили новые. Он не закончит свое движение никогда, он начал работать с момента появления людей на земле и прекратит последним днем человечества. Мне кажется, даже сейчас лишь мое подсознание, как и сознание, блокируют крики и его визуальные образы работающего механизма.
С момента обрушения прошло не больше недели, но девушку, разорванную в клочья, я точно видел. Возможно, это последнее реальное воспоминание в моей голове. Я нахожусь не в комнате, а в дыре пещеры, которую сам же и вырыл костями, лежащими вокруг. Я не закрыт, я лишь повернут спиной к выходу. Похоже, единственные реальные вещи из вышенаписанного это мое прошлое, разорванная женщина и камень, питающий фонарик, благодаря которому я пишу. Это мои последние слова, которые никто не прочтет. Прощай, Мэри, я буду ждать тебя по ту сторону жизни.