Авилины игры

Воздуха не хватало. Силы кончались. Но зато боль не уставала, разрезая бок всё сильнее и сильнее. В лёгких пожар, мышцы гудят и вот-вот, казалось, взорвутся. Даже адреналин не уменьшал уже боль. Сероватые сосны осуждающе поглядывали на него, будто говоря: "Ну вот и чего ты бежишь Максим? Думаешь, судьба тебя не настигнет? Думаешь, что сможешь убежать. Мы-то не устанем, мы-то тебя догоним, раздавим, захрустим..."

Максим споткнулся, упал и закричал. Не очень громко - всё боялся, что если будет слишком шумным, то его нагонят и убьют. Но тихо не получилось, казалось, что этот вскрик ещё очень давно родился в самых глубинах сердца и всё собирал и собирал свою силу, свою мощь, подпитываясь отчаяньем. Он был словно вулкан, в котором медленно начинала бурлить лава, и сейчас этот вулкан взорвался ярким и мощным взрывом, освобождая душу от той стены, ограждающей ее от эмоций. Тонкая пелена хладнокровности разрушилась.

Максим не мог подняться с холодной земли. Не мог пошевелиться, словно его сковали. Боль покрывала живот огненными волнами, и даже прохладный ветер, медленно гулявший по лесу не мог потушить эти приливы пламени.

Слезы сами лились из глаз, хрустальным ручьем касаясь листьев. Внутри была пустота, родимая одиночеством. Снова один. Вдалеке от всех родных людей, в лесу, наполненным жуткими тварями. Внутри тоже всё ныло и болело, но жгло не пламенем, а холодом и страхом. Что дальше? А Ксюша как там? А что, если она умерла, если ее пожирает какая-нибудь сосна, хрустя ее костями? Только от одной такой мысли ручеек слез превратился в реку.

Голова гудела, гудели мышцы, а глаза горели. Камень выпал из рук ещё давным-давно - Максим потерял его, пока бежал прочь от смерти.

Максим не знал, сколько он провалялся на земле. Помнил лишь то, как постепенно короткие, но громкие редкие вскрики заменились тихим всхлипами, те - шумным дыханием, а оно... Оно - глухой тишиной.

Сон нежным объятием укутал потеряшку.

***

Тепло... Тепло нежно касалось локтей, коленей, пальцев... Тепло аккуратно придерживало за руки... Тепло обнимало за плечи... Тепло окружало его всего. И сладкая дрёма не выпускала Максима из своего плена, да и он не стремился выходить. Зачем вообще покидать эти теплые и тихие хоромы и идти на встречу опасности, холоду и...

«Стоп-стоп-стоп, но в лесу было холодно, когда я заснул. И не так мягко. И рядом со мной не потрескивал... Камин? Это что, камин так хрустит, не корни?» - Максим открыл глаза и подскочил. Совсем так же, как и когда проснулся в лесу. Только вместо сосновых ветвей над ним нависала люстра, а рядом с диваном, на котором Максим проснулся, и вправду потрескивали чернобокие угли в коричневом камине. Легкий полумрак навевал сон, но Максиму спать уже совершенно не хотелось. Где он? Что это за место, а главное - как он тут оказался? Зачем вообще заснул? А если бы его съели? А если...

Горло пересохло только от одной мысли о таком.

Вдруг он уже мертв? Вдруг это все лишь галлюцинация, какое-нибудь послесмертное видение?

Скрип половиц раздался за дверью, Максим резко повернулся к ней, не сводя взгляда с её пухлой позолоченной ручки. Скрип замолк, и на пару секунд воцарилась тишина. Максим замер на диване, будто прилипнув в нему, не смея оторвать глаз от двери. Сердце забилось в висках и маленький ежик - тревога - своими иголками тронул сердце. Кто там?

Внизу, между дверью и полом, залилась желтым теплым светом щёлка.

Кругленькая ручка повернулась, и дверь бесшумно отворилась, выливая в полумрачную комнату свет, озаряя ее. Только огромная тень, шумно выдыхая, шириной почти во весь проход, перекрывала водопад света. Максим испуганно раскрыл глаза и рот, схватившись за край дивана. Мурашки галопом пробежались по всему телу, и страх снова забился в груди вместе с сердцем.

Тень сделала один шаг навстречу Максиму, и пол жалобно скрипнул. Паника ударила в голову. Часть тени отделилась от нее и поползла по стене, мгновение и... Вся комната осветилась ярким светом, исходящим от хрустальной люстры.

Максим тихо вскрикнул, зажмурил глаза, схватился за голову, сжался и приготовился уже к неизбежной смерти, как вдруг услышал заливистый, тихий и чем-то напоминающий треск углей в камине смех. Он удивленно поднял голову, недоуменно посмотрев на то место, в котором увидел тень, но вместо нее стоял не кто иной, как... Человек. Самый обычный человек, просто сильно высокий и толстый, одетый в бежевую шубу, отделанную мехом, высокие сапоги и штаны. Из-под шубы торчал бордовый свитер, шея пряталась за кудрявой рыжей бородой до груди, а под горбатым носом редели короткие колючие усы, но больше всего взгляд привлекал небольшой шрам на левой щеке. На плечах громоздился приличный слой снега, а в правой руке большой серый мешок, набитый чем-то непонятным.

- Ну ты совсем зашуганный, малой, - мужик, а про себя Максим никак иначе назвать его не мог, прекратил смеяться и заговорил тихим басом.

- А вы кто такой, для начала? - на фоне властного баса дрожащий голос Максима казался чем-то жалким и унылом, слабым и безнадёжным.

- Ко мне сразу на «ты» можно. Зовут Павел Павлович, но все зовут меня Пал Палычем...

- Все - это кто?

- Выжившие, - Пал Палыч улыбнулся и морщинки тут же покрыли узором его лицо. - Тебе предстоит многое узнать. Разрешишь присесть? - он снова по-доброму улыбнулся, и почему-то всё недоверие к этому человеку сразу пропало. Излучал он что-то родимое, привычное, что ли. Не пахло от него чужим, инородным, как от леса и корней.

- Да садитесь, ваш же это, наверное, дом, - Максим смутился и отодвинулся.

- Малой, не скажешь, как тебя зовут? Или тебе нравится, когда я к тебе так обращаюсь?

- Максим. Меня зовут Максим.

Пал Палыч усмехнулся.

- А ты случайно ли не знаешь такую невысокую девчушку с пшеничными короткими кудрями? Ксенией звать.

Максим тут же встрепенулся, и Пал Палыч вновь рассмеялся, смутив его.

- Прости, если смущаю своим смехом, я просто человек веселый, люблю посмеяться. И поспать. А кто этого не любит? - он шмыгнул носом. - Судя по тому, как ты оживился, Ксюшу знаешь?

- Знаю! А вы ее откуда... - Максим не успел закончить мысль, а Пал Палыч уже ответил на вопрос:

- Так она одна из выживших. Внизу места себе не может найти. Спрашивала о тебе миллион раз.

«Она искала меня, волновалась, спрашивала»... - от этой мысли в груди разлилось сладостное тепло, и Максим подумал, что вот-вот растает.

- Как бок твой, кстати?

- А... Бок? - Максим сначала и не понял, что у него спросили - сильно задумался о Ксении.

- Да, ты был ранен. Это мне тоже Ксюша рассказала. Я тебе там перевязал всё, обработал. Повезло тебе - рана неглубокая.

- А что ещё обо мне Ксюша рассказывала? - Максим поднял край футболки, любуясь ярко-белым бинтом, охватывающем торс.

- Когда я пошел искать выживших, нашел ее одну из первых. Познакомились мы с ней чутка, да я и заметил, как она всё очень хотела что-то сказать, ну, думаю, дам ей возможность выговориться. Спросил, что ее интересует, а она как выпалит: «А вы такого темноволосого с большими карими глазами парня не находили? Чуть повыше меня ростом, но мой ровесник, Максимом звать. Одет в синюю майку с длинным рукавом». Я, конечно, ответил, что нет, - Пал Палыч покашлял. - Тебя последним успел до Вечера найти. Но обо этом попозже, надо ж всё по порядку. Пойдем к Ксении твоей вниз. Ребятки тебя тоже ждут.

«Какие ещё ребятки?»- хотел было Максим вслух спросить, но не успел - его лихо подняли и повели под локоть.