Легенды Ледяных Земель | ВИГУКИ

Чонгонан, Сольджикан.

Осень в Чонгонане, королевстве темных эльфов, всегда славилась своей красотой. Тэхену эта пора нравилась больше других. Надоевшая зелень постепенно окрашивалась в пестрое золото и яркую красноту. Каждый год Тэхен наблюдал за этим с замиранием сердца, но особенно его трогал медленный вальс золотых листьев, падающих на слегка промерзшую землю. Вот так, по его мнению, выглядело настоящее волшебство.

Но сегодня он не радовался осени.

Простившись с родным краем, он ехал в столицу Чонгонана, Сольджикан. По воле короля ему надлежало стать его супругом, пройти коронацию, а после нести звание младшего короля до конца своих дней. Подумать только... по воле Богов он станет тем, кем никогда не хотел становиться.

Даже от того, какие вычурные кареты послал за ними Его Величество, становилось не по себе.

Скромный по своей натуре Тэхен никогда не считал, что роскошь нужно выставлять напоказ — так научил его родной папа. Вместо тяжелого золота в ушах — простые гвоздики с мелкими драгоценными камушками; вместо пышных, причудливых накидок и камзолов — строгие, изысканно расшитые простыми узорами. Не потому, что его семья не могла позволить себе бóльшее. Нет. Его отец, как губернатор северных земель, имел достойное жалование и мог обеспечить свою семью не только всем необходимым, но и излишками роскоши, недоступными обычным эльфам. Они никогда не бедствовали, и все же жизнь не готовила его к тому, что он станет супругом короля, с которым они виделись лишь несколько раз за всю его недолгую по эльфийским меркам жизнь.

Крепость, в которой Тэхен родился и провел все свое детство, находилась на границе с Наянсыком, королевством светлых эльфов. Именно в связи с древней враждой двух народов, темных и светлых, короли Чонгонана были частыми гостями их губернии.

Нынешний правитель, Чонгук, был у власти уже больше пятидесяти лет. Тэхен знал его с тех пор, как ему самому исполнилось ровно сто. Именно по достижении этого возраста ему позволили приветствовать короля наравне с его старшими братьями. Но король всегда проходил мимо и не обращал на юного омегу никакого внимания. Почему обратил сейчас?

— Ваш сын обладает необычайной красотой, губернатор Ким, — улыбнулся король.

Тэхен не посмел ответить на комплимент, лишь, зардевшись, поклонился, скромно держа ладони перед собой. Только отец мог разговаривать с их властителем.

— Уверяю вас, Ваше Величество, через лет десять-двадцать во всем королевстве вы не сыщете омегу красивее Тэхена. Но ведь прекрасна и притягательна не столь его красота, сколько ум. У него прекрасное образование, он в совершенстве знает древнеэльфийский и молится нашим Богам каждый день. К тому же мой сын необычайно скромен, умеет вышивать и писать маслом. Почти все картины в нашем поместье — его творения!

Отец так расхваливал его, что было неловко. Сам Тэхен никогда не сказал бы про себя ничего подобного. Он даже подумать ни о чем подобном не посмел бы. Оттого румянец на его щеках был таким ярким.

— Охотно верю, губернатор Ким, охотно верю, — закивал Его Величество, бросив короткий взгляд на Тэхена. Короткий, но заинтересованный.

После этого недолгого разговора, за который Тэхену все еще было безумно стыдно, Его Величество покинул крепость. А сразу после этого отец Тэхена, радостный и запыхавшийся, сообщил счастливую для их семьи новость: Его Величество король Чон пожелал взять Тэхена в мужья. Конечно, его отец сразу же дал свое согласие. Да и что делать, когда сам король изъявляет такое желание? Ведь это так почетно — породниться с королевской династией. Разумеется, отец не стал упускать этой возможности. Он начал приготовления в тот же вечер. И вот спустя месяц омега уже отчаливал из родного дома прямиком под венец в королевском дворце.

Хотел ли замужества Тэхен? Конечно, он мечтал о том, что, когда встретит самого короля, томно взмахнет ресницами, скромно улыбнется, и мужчина с портретов, редкий гость их дома, падет ниц к его ногам, будет делать все, лишь бы добиться внимания омеги, как бывало в книгах. Но представление явно отличалось от происходящего. Они ведь даже... не говорили ни разу!

Да и мало ли о чем мечтал Тэхен? Воспитание и скромность никогда не позволили бы ему вести себя подобным образом.

— Вам вовсе не о чем волноваться, — защебетал омега, сидящий в карете напротив Тэхена, обращая на себя внимание губернаторского сына. — Его Величество станет для Вас прекрасным мужем. Он красив, умен, статен, прекрасно владеет военным делом, и даже поговаривают, что нет сильнее мага во всех четырех королевствах, чем наш Властитель! Это же мечта всех омег Чонгонана. Ах, как почетно стать младшим королем нашего государства...

Он все продолжал и продолжал рассказывать о чудесных возможностях и, кажется, собственных мечтах, а Тэхен, мысленно вздохнув, снова выглянул в окно кареты.

Золотые листья устилали дорогу до дворца, редкие лужи расплескивались под копытами лошадей и колесами кареты. Со всех сторон процессию окружили по меньшей мере десять рыцарей. Ни мухи не пролетит, ни птицы.

И как будто бы нужно радоваться, нужно наслаждаться моментом, тем, как круто меняется его жизнь прямо сейчас. Быть гордым, ведь он прославит свою семью, о нем позже будут слагать легенды, рассказывать истории. Но у Тэхена болело сердце, ведь чем дольше продолжался путь, тем дальше он был от родных стен, от ручья в полесье неподалеку, от любимых птиц.

Его никто не спросил, да и не принято это было. Кому было интересно мнение юного омеги, который все еще не смог обуздать свою магию? Никому.

Они даже не останавливались в дороге, но слуги обещали ему отдых во дворце по прибытии. Только вот легче от этого не становилось. Есть и пить приходилось в бесконечно качающейся карете, спать — полусидя. И на второй день дороги уже не было понятно: хочет ли он повернуть назад или молится лишь о том, чтобы этот путь закончился.

Неясно, куда они так торопились, но после трех дней непрерывного пути с редкими кроткими привалами на смену лошадей, они наконец прибыли в столицу.

Сольджикан был красивым городом. Он простирался до самых берегов Безветренного залива, которого из тех мест, что проезжал юный омега, было совсем не видно. Но однажды он побывает и там. Обязан будет, как только станет королем. И все же другое захватывало его дух во много раз сильнее: они миновали несколько фабрик, промышленные районы, а дальше — узкие витиеватые улочки, центральная торговая площадь, а затем все по новой. И за прилегающими к столице деревнями, в отдалении, прямо у границы Туманного леса, стоял огромных размеров замок.

В детстве Тэхену казалось, что во всем Чонгонане не сыскать строения больше их крепости. Знал бы он, как сильно ошибался.

— Прошу Вас, — тихо проговорил омега, который до этого сидел в карете, и вылез первым, немного отодвинув штору у двери кареты.

Они остановились прямо перед огромными воротами, что распахнули для них стражи замка, и затем въехали на его территорию.

Темная земля сменилась вымощенной камнем дорогой еще на подъезде, а здесь и вовсе плиты были красиво выложены в замысловатые черно-серые узоры.

У Тэхена не было возможности достаточно хорошо рассмотреть их. Он лишь вышел из кареты, сдержав тихий блаженный стон от покалывания в ногах, и огляделся. Ему пришлось задрать подбородок вверх, чтобы всмотреться в одну из высоких, черных башен замка.

— А Его Величество... — начал было Тэхен, не заметив встречающих, но омега-слуга лишь улыбнулся.

— По королевским традициям мужья не должны видеть друг друга три дня и две ночи до свадьбы, но прямо сейчас у Вас будет возможность отдохнуть, господин. Пройдемте, — омега учтивым жестом пригласил Тэхена пройти первым, и юноша тихо вздохнул, шагая вперед.

Перед самым входом в замок Тэхен обернулся.

Из карет, что ехали следом, выходили члены его семьи: родители и семеро братьев. В детстве ему казалось, что они все — самая сплоченная семья, какая только бывает, но сейчас все они радовались лишь тому, что Тэхен выйдет замуж за короля, и никто из них не желал хоть немного задуматься о его чувствах.

Омега встретился глазами с отцом, и тот гордо улыбнулся ему.

Да, наверняка гордость — это вполне объяснимое и понятное чувство в этой ситуации, но до чего же Тэхену было обидно за себя.

И все же нельзя быть неблагодарным, тем более собственному отцу, поэтому юный эльф вернул родителю улыбку и вошел в замок, оглядываясь вокруг, но все-таки стараясь не глазеть. В конце концов, это просто неприлично.

Замок словно был пустым. Ни птиц, ни людей, только стража у ворот и вдоль бесконечно долгого коридора, упирающегося в длинную парадную лестницу.

От мысли, что в этих стенах пройдет вся его жизнь, становилось не по себе, но Тэхен держал лицо. Его янтарные глаза не выдавали ни боли, ни печали, что сжимали юное сердце, губы были спокойны и не дрожали, хотя омеге хотелось расплакаться. Развернуться, прижаться к груди папы, который всегда и во всем поддерживал его, и разрыдаться, словно младенец.

Только папа, который не понял его печали с самого начала, вряд ли поймет ее сейчас.

Дороги Тэхен не запоминал, он отчего-то был уверен, что ходить с сопровождением по этому замку он будет еще долгое время. Но он точно знал, что они поднялись на второй этаж и прошли мимо красивой статуи эльфа в золотой короне. Наверняка это один из прошлых королей, но у Тэхена не было возможности разглядеть его, ведь омега, ведущий его куда-то, очень сильно торопился.

— Это Ваши покои, господин.

У дверей стояли стражники, они и распахнули перед ним тяжелые двери из красного резного дерева, украшенные сусальным золотом.

Обстановка во всем замке была богата на роспись, черный мрамор и золото, но покои были довольно сдержанными, хотя и от них за версту веяло роскошью — не вычурной и кричащей, но сдержанной, тихой. Такой, какая нравилась скромному сердцу Тэхена.

Большая с навесным темным балдахином кровать казалась мягкой и удобной даже на вид, ониксовый камин привлекал к себе внимание покрытыми оранжевой эмалью узорами, тяжелые портьеры глубокого шоколадного цвета спускались словно прямиком с небес. Стены были покрыты дорогим шелком, но без лишних узоров. И если Его Величество распорядился подготовить эту комнату для Тэхена именно вот так, то омега определенно был благодарен ему.

— А моя семья? Их разместят где-то неподалеку? — спросил он у омеги, который почему-то не представился ему.

— Не совсем, господин. Они заняли гостевые покои, а Ваши покои находятся подле покоев Его Величества. Теперь это будет Ваша комната.

Тэхен кивнул и подошел к окну. Он знал обычаи их страны: короли редко живут в одних покоях. Старший супруг не имеет права заставить младшего, а младший не сможет переехать в покои старшего, пока тот не пожелает этого. Уже три поколения сменились — так много лет прошло с тех пор, как короли жили в одних покоях, потому Тэхен даже и не думал, что их с нынешним королем брак может что-то изменить в дворцовых обычаях.

Другие слуги вносили его чемоданы и коробки в комнату, так что об отдыхе ему придется еще немного помечтать.

— Не желаете ли принять ванну? Или выпить чай? Приказывайте, господин, исполнить любой ваш каприз для меня будет честью.

Для Тэхена такие речи были чужими, непривычными. Лучше бы с ним поехал его личный слуга со скромным именем Богён. Этот омега был тихим и никогда не пытался подхалимничать. Тэхену будет его не хватать, ведь только он умел заваривать великолепный розовый чай.

— Принять ванну было бы чудесно.

Кивнув с лучезарной улыбкой, омега поклонился и вышел из покоев, а Тэхен, глядя ему вслед, снова подумал о том, что ему будет тяжело привыкнуть к своему статусу и жизни в этом замке.

Но чтобы не гневить Богов, омега, сложив руки, смиренно опустив глаза, тихо попросил у них прощения за свою неблагодарность и пообещал самому себе, что не будет тосковать, отчаиваться и сетовать на судьбу. Она к нему благосклоннее, чем ко многим.

***

Три дня и две ночи пролетели столь быстро, что омега и опомниться не успел. Уже на второй день пребывания омегу забрали в свои владения портные, которым было велено сделать для омеги наряд в лучших традициях королевства Чонгонан.

Художники рисовали для омеги эскизы один за одним, и все как один приковывали к себе взгляд и внимание омеги.

Каждую ночь Тэхен слышал, как за дверью, ближе к глубокой ночи, к своим покоям направлялся Властитель их земель. Каждый раз мужчина подолгу шагал в пустых коридорах, зачем-то ненадолго задерживался у двери своих покоев, что были совсем рядом, а затем заходил внутрь под тихий стук громоздких темных дверей.

Сегодняшним утром омегу подняли с постели, едва начало светать.

Он изо всех сил старался спрятать свое волнение и слегка дрожащие руки и все не мог прекратить думать. Столь важный шаг в его жизни, а вместо радости лишь благоговейный страх неизвестности и абсолютная пустота в голове. Он думал, что задаст миллион вопросов о браке, будет вертеться у зеркала, проверяя наряд на лишние нити, но по итогу лишь кусал свои губы, сжимая пальцы в ладони, и неотрывно смотрел на то, как портной затягивает ремень брюк на его талии и китовый ус, да так крепко, будто он пытался выдавить из него весь завтрак.

— Да что же Вы, как он будет дышать! — громко возмутился папа Тэхена, подлетев поближе, и, проверив плотно зашнурованный поверх рубахи корсет, поморщился. — Еще не хватало, чтобы ты рухнул у самого алтаря под ноги Его Величеству.

— Ваше Благородие, — возмутился портной, — испокон веков омег шнуровали в корсеты да затягивали брюки потуже, неужто что-то станется!

— А если и станется? — нахмурился старший омега, а Тэхен тяжело вздохнул.

— Папа, молю... Еще хоть слово, и я сойду с ума, — брови омеги жалобно заломились, и его родитель, вздохнув, сделал небольшой шаг назад, разглядывая лицо своего сына.

Эти споры лучше уж точно никому не делали, особенно Тэхену. Он смотрел на себя в зеркало и все чаще думал о том, что он не должен быть здесь. Все это было как-то неправильно.

— Я переживаю, Тэхен, не меньше твоего. Каким позором может обернуться потеря чувств у алтаря!

— Скажу, что пал ниц от красоты Его Величества и счастья, — неловко пошутил омега, но, заметив серьезный взгляд родителя, опустил уголки губ вниз. — Простите.

— Тэхен, — омега подошел ближе, перехватив холодные ладони сына, стоявшего на небольшом подиуме, и поднял к его лицу взгляд, — это событие — главное в твоей жизни. Быть супругом короля — почетнее дела в твоей жизни не будет. Вспомни все, чему мы тебя учили. То, как ты покажешь себя перед дворянами и Его Величеством, — твой главный ключ к счастью.

Тэхен хотел бы спросить, что ему делать, если он вдруг не справится, но промолчал, кивнул и снова улыбнулся, наблюдая за тем, как на его плечи накидывают красивый белый кафтан, расшитый золотом, и крепят к плечам такую же белую мантию — на вид столь длинную, что ей можно было бы устлать стол на двадцать персон.

— Перед коронацией накидку с вас снимут, — предупредил портной.

Кажется, это была единственная хорошая новость на сегодня. По крайней мере Тэхену не придется ходить в этом целый день до самого заката.

Три дня предсвадебных хлопот были какими-то смазанными, и омега не мог перестать думать о том, что он бы лучше поближе познакомился с королем, чем засыпал каждый вечер с тревожным сердцем. Но кто бы к нему прислушивался. Взять хотя бы того слугу, который проделал с ним столь долгий путь из северной провинции ко двору и приносил ему завтрак каждое утро. Стоило услышать об идее встретиться с королем, чтобы хоть немного поговорить с ним, может, даже через ширму, тот покраснел так, словно Тэхен попросил о каком-нибудь непотребстве.

Еще несколько браслетов, колье, украшения в длинные черные волосы, от которых голова стала слишком тяжелой, и от него наконец-то все отошли.

— Вы готовы, Ваше Благородие. Уверяю, красивее Вас не сыскать омеги в нашем королевстве! — гордо возвестил портной. Словно в этом была исключительно его заслуга.

Тэхен увидел в зеркале, как его папа смахивает с лица слезу, и приободряюще улыбнулся ему в отражении, хотя и ему самому не помешало бы получить хоть немножко поддержки и каких-нибудь советов.

С той стороны на него смотрел действительно кто-то красивый, но этого омегу вряд ли можно было назвать счастливым.

***

Министр юстиций, который должен был уже начать церемонию, вместо этого бежал по коридорам замка в направлении кабинета их Властителя и пытался не задохнуться. Его ноги не привыкли к таким марафонам, но ни одного слугу он не мог послать к королю, ведь тот строго-настрого запретил им беспокоить себя. В день своей свадьбы.

— Немедленно пропустите меня, а не то гнить вам в темнице до скончания дней! — пригрозил мужчина стоящей у кабинета страже.

Потяжелевший сандаловый запах довольно прямо намекал стражникам на то, что шутить с юстициаром сейчас не стоит, и они открыли ему двери в кабинет короля.

— Ваше Величество! — воскликнул мужчина, забегая внутрь, но стоило ему увидеть, чем занимался король, он опешил, всплеснув руками.

Чонгук, восседающий на троне вот уже пятьдесят шесть лет, вместо того, чтобы ждать своего жениха у алтаря, сидел и расписывал карту. В одной не застегнутой рубашке, словно не король, а уличный художник.

— Вы совсем не бережете меня, Ваше Величество. Клянусь, я седой лишь по Вашей милости. Ваш жених уже направляется в главный зал, Ваше Величество, а Вы даже не одеты... Ох, Ваше Величество, что скажут придворные...

Чонгук, не подняв взгляда от карты, натянул иглой красную нить и провел тонкую, ровную линию грифелем, пачкающим его пальцы. Он словно и не слушал сетующего на него же эльфа, полностью погруженный в свое занятие, но стоило ему закончить, он отложил грифель в сторону и взглянул на часы.

— До торжества еще полно времени, — отозвался он и все же поднялся из-за стола.

Тяжелый стул со скрипом отодвинулся, и мужчина, перехватив смоченный водой платок, вытер пальцы от грифеля, с усмешкой наблюдая за тем, как округляются глаза юстициара.

— Ваше Величество, при всем уважении...

— При всем уважении, Мину, ты можешь подать мне корону, — бросил он, отвернув рукава праздничной рубашки, чтобы застегнуть их на запястьях, и все с такой же усмешкой проследил за тем, как пожилой альфа, охнув, подлетел к комоду, на котором небрежно лежала корона.

Подумаешь, символ власти. Будто без него весь Чонгонан вмиг прекратит ему принадлежать.

— За все пятьсот тридцать семь лет своей жизни, Ваше Величество, я не видел ни одного раза, чтобы Ваш покойный отец обращался с короной столь немыслимым образом! Знала бы знать...

— Но они ведь не знают, — все так же весело усмехнулся Чонгук, поправив заплетенные в праздничную прическу черные длинные волосы, и перехватил из рук юстициара корону, с которой тот сдувал невидимые пылинки.

Мину охнул, когда Чонгук небрежно подхватил тяжелый венец власти и надел его на свою голову, даже не взглянув на себя в зеркало.

Этого мужчину он знал с самых пеленок. Двести семьдесят девять лет назад он, во главе всех остальных министров, лично слышал крики младенца из спальни Его Высочества младшего короля, а теперь этот самый младенец, выросший в статного, грозного на вид мужчину, опаздывал на собственную свадьбу и разбрасывал семейные реликвии по всему кабинету. Немыслимо!

— Ваш будущий супруг будет сильно волноваться, если церемония задержится. Не заставите же Вы страдать бедного омегу в мыслях о том, что сам король бросил его у алтаря?

— Ни в коем случае, — возразил Чонгук, натягивая на себя белый кафтан и оглядывая себя в зеркало, — я почти готов, пару минут, и буду стоять на своем законном месте в подобающем виде.

Его одели еще с полчаса назад. Но что он мог поделать со своим огромным желанием спрятаться от кучи надоедливых, словно мух, слуг в своем кабинете? А тут и незаконченная карта подвернулась... Сами Боги велели ему раздеться, чтобы не запачкать графитом белые одеяния, и закончить начатое.

Мину тихо вздохнул, подойдя ближе, помог своему королю застегнуть запонки и закрепить на плечах черную мантию, расшитую золотом, под цвет глаз короля.

Черные волосы и золотые глаза — отличительная особенность едва ли не каждого чистокровного темного эльфа, но даже так никто из знати не сливался с простым народом. Что уж говорить о высших господах и уж тем более королях.

Юстициар закончил с последней пуговицей на плече мужчины и, отойдя на шаг, оглядел своего повелителя снизу вверх — высокий рост однозначно придавал его образу статности.

— Да будет Ваш брак счастливым, Ваше Величество, — тихо вздохнул юстициар, и Чонгук, потянув уголок губ в улыбке, почтительно кивнул.

Да. Он тоже помолится об этом Богам. Будь его воля, он бы не думал о замужестве еще с сотню лет, но министры словно с ума посходили, бросая ему на выданье любого попавшегося под руку омегу. Так пусть хотя бы он возьмет замуж того, кого выбрал сам.

Не будет любви, так хоть глаза будут радоваться до глубокой старости.

С этими мыслями Чонгук быстрым, размашистым шагом покинул свой кабинет. Юстициар, едва поспевая, переставляя ноги вдвое чаще, помчался следом.

— Мой брат уже в зале? — поинтересовался Чонгук, взглянув на закивавшего мужчину.

— Конечно, Ваше Величество. Он в компании главного казначея, явился сразу, как начали впускать народ в зал.

— Чудно, — тихо выдохнул Чонгук, свернув в узкий коридор, чтобы зайти в церемониальный зал с обратной стороны и не пересечься со своим будущим супругом.

Думал ли Чонгук о свадьбе как о чем-то волнительном? Скорее нет, чем да. Он выбрал омегу, подготовил для него комнату и подарки, как того требовали традиции, и лишь надеялся на то, что сможет найти общий язык со своим юным супругом.

Его младший брат, еще совсем юный семидесяти шестилетний эльф, альфа, узнав о браке, загорелся даже больше, чем Чонгук. Все задавал миллиарды вопросов, будто сам Чонгук, вступая в брак впервые, знал на них ответы.

— Его Благородие Ким Тэхен — отличная партия для Вас, — продолжал тихо вещать запыхавшийся мужчина, пока Чонгук, морщась, оттянул высокую горловину рубашки, которая была подколота красивой золотой булавкой — все такой же семейной реликвией, — красивее и благороднее омегу в Чонгонане не сыскать. За его покорный характер и воспитание в очередь на его руку толпы выстраивались, Ваше Величество, но он всем отказывал. Ах, какая хорошая партия для Вас! А как он почитает наших Богов!

Чонгук тихо прошипел что-то себе под нос, остановившись у неприметной двери в нужный зал и, поправив одеяния еще раз, тихо вздохнул.

— Вот и посмотрим, что из этого выйдет... Пекло, — шикнул он, сорвав булавку с воротника под непонятный свист, вышедший из горла своего советника, и вложил ее в ладонь старика.

Его этот поганый высокий ворот душил, да еще и был подколот булавкой с огромным украшением, колющем подбородок. Носить бессмысленную побрякушку, которая не вызывает ничего, кроме раздражения, до самого вечера, Чонгук не собирался. Ему и в сдавливающем горло воротнике будет замечательно.

— Ваше Величество, да как же! Это ведь традиции! Реликвия!

— Вот себе эту реликвию и оставь, — фыркнул Чон, и под ошалевший взгляд юстициара, который открывал рот, словно рыба, вошел в зал, отчего все присутствующие в нем дворяне мгновенно притихли и присели в поклонах.

Мину некуда было спрятать украшение из королевской сокровищницы, пришлось засунуть брошь за пояс на своей талии. И, как только юстициар избавился от всех улик, он прошел вслед за королем к алтарю, у которого должен был на правах юстициара обвенчать брачующихся и провести обряд перед Богами.

На нем такая ответственность, а Его Величество настолько вольно вел себя с самого утра. Да и в целом... вольности их нынешнему королю не занимать.

Чонгук остановился, тихо вздохнув, и бросил короткий взгляд на музыкантов.

В этот же миг раздалась тихая трель флейты, а после заиграла красивая, мягкая по звучанию мелодия.

Юстициар раскрыл толстую книгу, лежащую перед ним, и стражники раскрыли парадные двери церемониального зала.

Сначала забежали совсем юные эльфы в белых одеяниях, рассыпав лепестки красных лилий на белый длинный ковер, а уже следом внутрь шагнула хрупкая фигура омеги.

Эльф шел медленно, размеренно, широко раскрытыми глазами разглядывая стоящего у алтаря Чонгука, держа под руку своего отца. Букет королевских торжественных лилий тоже был одной из традиций, но до чего же их яркий огненный окрас шел молодому эльфу, его бездонным глазам, которые были не золотыми, как у всех чистокровных эльфов, а янтарными.

Но эта особенность обуславливалась огненной магией, которая наверняка сопоставима по силе магии самого короля, Чонгук был в этом уверен.

Дворяне следили за каждым шагом омеги с немым восхищением: юноша, красота которого была достойна их короля, однозначно приковывал к себе внимание.

Папа и его братья стояли среди приглашенных гостей и так же, как и все, наблюдали за каждым шагом Тэхена. В конце концов, его папа действительно боялся, что его сын упадет в обморок, корсет затянули так, что у него самого, если бы над ним так поиздевались, кишки вылезли бы наружу.

Отец поцеловал Тэхена в лоб и, поклонившись королю, передал руку сына в его.

Чонгук ощутил дрожь в нежных тонких пальцах, но ничего не сказал. В конце концов, у них еще будет вся жизнь, чтобы наговориться друг с другом, если с этим омегой вообще будет о чем разговаривать. Но его глаза выдавали наличие разума, что не могло не радовать Чонгука. В конце концов, кажется, он сделал вполне неплохой выбор.

Музыка стихла, гости в молитве за новобрачных склонили головы, а будущие супруги опустились на колени друг перед другом и перед народом своей страны.

— Сегодня в этих стенах произойдет таинство брака. Сегодня мы молимся Богам о том, чтобы они благословили союз двух благородных эльфов, их покорных слуг. Они принесут свою жертву, поклянутся кровью в верности, любви и почитании.

Пока юстициар зачитывал обряд, Чонгук, взяв острый кинжал, рукоять которого была усыпана множеством драгоценных камней, поцеловал руку своего жениха и резко, потому что так было менее больно, он точно знал, неглубоко порезал его ладонь.

Светлые называли их брачный обряд варварским, но клятва крови разве может быть варварской? Для Чонгука она была самой правдивой и искренней. Что, как не кровь, докажет Богам искренность твоих намерений?

Было больно, только поэтому Тэхен не сдержал нескольких слезинок, скатившихся из глаз, и крепче прикусил губы. Его пальцы слабо задрожали, но он знал, что только так и никак иначе можно заключить брак на небесах. Ему нужно было сделать то же, что и Его Величество, и омега на мгновение задумался: выйдет ли у него вообще? А что, если он порежет слишком глубоко? Что, если, как рассказывал папа, он вовсе уронит кинжал? Это будет едва ли не предательством верховного правителя в глазах остальных.

Взяв короля за руку, он забрал кинжал из его ладони, стараясь не испачкать кровью ни своих одеяний, ни его, и замер. Он вообще никогда в жизни не держал в руке никакого оружия, а тут... как ему сделать это правильно?

— Смелее, — тихо шепнул Чонгук.

Видел ведь, что его жених в замешательстве. Как тут не подбодрить?

Омега поднял взгляд, всего на мгновение, едва заметно кивнул и, крепче сжав рукоять, зажмурился, что-то тихо шепнув самому себе. Он полоснул лезвием по раскрытой ладони, чувствуя, как слегка напряглась ладонь короля в его руке, и тут же внимательно оглядел неровный порез. Какой позор... захотелось немедленно извиниться, но он смолчал, ведь Его Величество, не сказав ни слова, забрал из его руки ритуальный клинок, отложил его в сторону и скрепил раненые ладони вместе. Кровь к крови, рана к ране, так, как того требовали традиции.

Мину, все еще читая молитву их Богам, подошел ближе и обвязал их руки золотой нитью в несколько раз, так, чтобы волокна ритуального предмета испачкались смешанной кровью двух родов.

— Клянетесь ли вы всегда уважать друг друга? — спросил он наконец.

Тэхен мысленно поблагодарил Богов за то, что с окончанием ритуала не стали слишком долго тянуть.

— Клянемся, — они ответили ему в один голос.

— Клянетесь ли быть поддержкой друг друга в болезни и печали?

— Клянемся, — и взгляд Тэхена, мельком, так, чтобы не заметил никто из дворян, скользнул по лицу его без пяти минут супруга. Долгое разглядывание на людях могли воспринять как невежество.

— Клянетесь ли хранить верность друг другу?

— Клянемся, — Чонгук не выглядел взволнованным в отличие от омеги, но смотрел так же внимательно, с интересом, он ведь тоже видел своего супруга не столь часто и в основном лишь на полотнах. И ему, кажется, на мнение дворян и невежество было плевать.

— Клянетесь ли не приносить печали в души друг друга?

— Клянемся.

— Если от чистого сердца Ваши клятвы, если ваши чувства искренни, если меж вами нет ненависти и вражды, молите Богов благословить ваш союз!

Они прошептали друг другу короткую ритуальную молитву на древнеэльфийском языке, и золотая нить, обвивающая их ладони, вспыхнула яркой вспышкой, а боль в ладонях обоих исчезла так же быстро, как и появилась. От ран, нанесенных ритуальным кинжалом, ничего не осталось.

— Боги благословили союз! — воскликнул юстициар.

Толпа возликовала, захлопала в ладоши. С разных сторон только и слышалось «да подарят Вам Боги любовь», «да будет Ваш путь легким и полным счастья».

Тэхен позволил себе совсем слабо улыбнуться, поднявшись на ноги с помощью короля, и несмело протянул ему руку. Теперь, после позволения богов, они оба могли наделить друг друга символами брака. Чонгук легко надел красивое тонкое кольцо с алмазной россыпью на тонкий палец омеги, и омега надел такое же, чуть более широкое и массивное на палец мужчины, прикусив губы.

Теперь самое волнительное, по мнению Тэхена. Он замялся на месте, неловко улыбнувшись и опустив взгляд, как только юстициар произнес:

— Именем Богов, волей небес я объявляю Вас супругами. Да будет Ваш путь легок и долог!

Тэхен поднял голову, стоило лишь ощутить прикосновение пальцев короля к своему подбородку, и заглянул в красивые золотые глаза.

Чонгук совсем не волновался, когда склонялся к нему, когда крепко прижался губами к слегка дрожащим губам взволнованного омеги, который зацепился тонкими пальцами за светлые одеяния на руке мужчины, и омега уже готов был разомкнуть губы, чтобы углубить поцелуй, как о том писали в романах, которые он так любил читать, но король отстранился слишком быстро.

Тэхен на мгновение потянулся следом, а затем замер и пару раз моргнул. И... Все?

Омега помнил, что следом за благословением Богов, должна идти коронация. Не может ведь супруг короля быть просто сыном губернатора северных земель. Нет, Тэхену за одним титулом следовало надеть на себя другой, не важно, хочет он этого или нет. Раз Боги благословили их брак, быть может они и задумали ему такую судьбу? Быть может, у него, Тэхена, есть какое-то предназначение? Верилось слабо.

Слишком обыкновенным он себя считал.

Поцеловав его руку с обручальным кольцом, Чонгук отошел к трону и сел на него. Весь народ стоял и наблюдал за обрядом коронации. Его тоже проводил юстициар Мину.

Тэхену снова надлежало опуститься на колени. Но на этот раз лицом не к королю, а к народу, перед которым он должен произнести клятву.

Его колени едва гнулись, и омега чувствовал себя крайне неуклюжим. Ему показалось, что он плюхнулся на подушечку, словно мешок камней: несуразно и увесисто. Но думать об этом слишком долго он не смог, потому что на его плечи вместо красивой свадебной накидки, лег меховой плащ, под тяжестью которого хотелось согнуться, на голову надели ритуальный венец. Тэхену показалось, что его шея вот-вот сломается напополам. В одну руку юстициар дал ему меч, единственное, что научил его держать отец, и то, не для боя, а для обряда; во вторую руку легла тяжелая черная сфера — символ темного народа в руках будущего правителя.

— Клянись в верности народу Чонгонана, — велел Мину.

Первый и последний приказ от того, кто с этого момента будет на ступень ниже Тэхена.

Омеге показалось, что он ни слова вымолвить не сможет. Его руки и плечи дрожали не то от тяжести, не то от волнения и переживаний. Все эти эльфы, наблюдающие за каждым его движением, гордый отец и плачущий от счастья папа, его братья, судя по их лицам, испытывающие благоговение от момента, все смотрели на него. Даже взгляд Чонгука за своей спиной он чувствовал, и под ним хотелось съежиться до размера муравья.

И все же молчать было нельзя, пришлось заговорить подготовленную клятву.

— Клянусь приумножать богатства, заботиться о народе, править честно и ответственно, справедливо, по закону. Клянусь ставить нужды народа выше своих собственных, жизни моих подданных выше своей жизни. Клянусь приходить на помощь нуждающимся. Клянусь почитать Богов, чтобы они благоволили моему правлению, моему королю, моему народу.

Даже голос не дрогнул, хотя от сакральности и важности момента он чувствовал, как дрожит все его тело.

— Провозглашаю тебя, Тэхен, сын Тэджона, из северных земель, младшим Властителем святейшего Чонгонана. Отныне и до твоего последнего вздоха нести тебе груз правления на своих плечах в мире, в войне, в нужде, в богатстве, в счастье и в горе.

Все эльфы, кроме восседающего на троне короля, преклонили колено перед новым королем, даже родители Тэхена.

Он теперь король?..

Даже если он по обычаю писал клятву сам, осознание отчего-то все еще не пришло. Он как будто бы спал, потому что как вообще нечто подобное могло произойти наяву?

Тэхен очнулся от мыслей, когда юстициар забрал из его рук меч и тяжелую сферу, а после освободил голову от венца, плечи — от тяжелого черного меха. И пусть телу стало легче, но груз ответственности, так внезапно свалившейся на него, ощущался слишком явно.

— Ваше Высочество, — позвал Чонгук и подал Тэхену руку.

Тот давно мог встать, но отчего-то не поднимался.

Подняв глаза на короля, Тэхен, растерянный от слишком большого количества мыслей, принял помощь мужа и поднялся на ноги.

Волнение вновь обуяло душу юного эльфа, когда мужчина поцеловал его запястье, и под крики гостей, бросавших под их ноги золотые монеты, как того требовали традиции, повел его на выход из зала. В то место, где будет проходить пир в честь свадьбы и новоиспеченного младшего правителя.

Омега подхватил край своего плаща, легко и грациозно шагая рядом со своим супругом. Совершенно случайно ему удалось поймать в толпе счастливый взгляд своего папы, аккуратно промакивающего глаза шелковым платком, и все же позволил себе взглянуть на Его Величество. Ровный нос, острая линия подбородка, глубокое золото глаз. Мужчина однозначно был красив, не зря многие омеги желали стать ему парой.

— Простите, — тихим шепотом осмелился позвать Тэхен, но Чонгук услышал его, тут же участливо взглянув на омегу, — я Вам... не по нраву?

Он задал вопрос быстрее, чем успел подумать. Какая дерзость, прямо по пути к пиршеству, и такие речи сразу после замужества! Слышал бы его отец... а папа уж точно ахнул бы и схватился за сердце.

Омега прикусил язык, заметив, что мужчина с неким непониманием взглянул на него в ответ, и тут же посмотрел себе под ноги. И что за дьявол дернул его за язык...

— Отчего же Вы так подумали? — вопрос Чонгука оказался совсем неожиданным.

Омега слегка покраснел, но быстро покачал головой.

— Простите. Я ничего такого не имел в виду, — быстро оправдался Тэхен.

Не будет же он жаловаться на то, что взгляд мужчины в свои плечи во время коронации показался ему слишком тяжелым, а поцелуй во имя заключения брака — слишком коротким.

Король, тихо усмехнувшись, завел супруга в открытые перед ними двери зала для пиршеств.

— Вам не о чем беспокоиться. Я сам Вас выбрал, Ваше Высочество, — отметил он, и омега прикусил мягкую улыбку на своих губах.

Точно. Сам выбрал. Это было желание короля, которое он, как подданный, обязан был исполнить.

Теперь ведь и обращение к нему было иным. Вместо «Ваше Благородие» — «Ваше Высочество». Звучало, как его далекая детская мечта. Подумать только, как быстро он забыл о сомнениях и волнении, стоило лишь оказаться рядом с мужчиной. Или то несчастье, о котором он думал, было лишь предсвадебной хандрой?

Тэхен пока не мог разобраться, но послушно сел за стол, когда Чонгук отодвинул для него стул, и убрал с плеча длинную темную прядь волос.

Его живот тихо заурчал. Он был ужасно голоден.

Наверняка это все волнение. Но он прекрасно знал, что лучше бы ему не наедаться. Нужно быть в состоянии потанцевать с королем, да и потом... негоже проводить первую брачную ночь с раздувшимся от сытости животом.

Слуга, что должен будет весь вечер обслуживать лишь королевских особ, разлил вино по их кубкам, но Тэхен посмотрел на напиток с сомнением. Дома отец часто предлагал ему выпить вина, но сам он предпочитал что-то без алкоголя. Нектары ягод или просто воду.

А вдруг захмелеет?

— Что-то не так? — поинтересовался Чонгук, заметив смятение на красивом лице.

Пока гости рассаживались по местам, они могли поговорить немного без официоза, без свидетелей, без чужих ушей.

— Все замечательно, Ваше Величество, просто я не привык пить вино. Боюсь захмелеть. Вам не о чем беспокоиться, правда.

Не став слушать его, Чонгук жестом подозвал слугу.

— Что Вы хотели бы выпить?

И король, и слуга, смотрели на Тэхена в две пары глаз, заставляя эльфа еще сильнее теряться.

— Ягодный нектар, — сдался он.

— Принеси Его Высочеству ягодный нектар. Поживее, — Чонгук взял кубок Тэхена и вылил его содержимое в свой. — Забери, чтобы ни запаха, ни вкуса вина не осталось.

Вручив кубок поклонившемуся слуге в руку, король взглянул на растерянного Тэхена.

— Это теперь и Ваши слуги. Вы можете приказать им хоть звезду с неба достать, они будут обязаны это сделать. Вы правите им во благо, а они в ответ заботятся о Вас. Все справедливо.

Тэхен покорно кивнул.

Он взглядом нашел своих родителей, они то и дело смотрели в его сторону и сидели не так уж далеко, и краем губ улыбнулся им, правда, быстро отвлекся, когда заговорил король.

— Ваш отец рассказывал, что Вы увлекаетесь искусством, — отметил альфа, отрезав кусочек мяса, что лежал на его тарелке, и отправив его в рот.

Тэхен прикусил губы и несмело кивнул.

— Да, я... Рисую, — негромко проговорил он и так же оглядел стол.

Хотелось поживиться едой вдоволь, но корсет сдавливал его талию так сильно, что он едва мог вдохнуть, когда сидел. Да и папа всегда говорил ему, что при муже омега должен есть словно птичка. Так он и поступил, тихо обратившись к слуге, чтобы тот положил в его тарелку немного свежих овощей.

— И что же Вы рисуете? — продолжал уточнять Чонгук, наблюдая за тем, как в тарелку омеги накладывают какую-то зелень.

— Обычно пейзажи, слуг, если у них есть время на то, чтобы позировать для меня. Однажды смог нарисовать папу, но он крайне придирчив. Ему не понравился его нос, — неловко улыбнулся омега, и Чонгук, тихо хмыкнув, оглядел родителя Тэхена за столом. Словив его взгляд старший омега почтительно склонил голову. Они были совсем непохожи. На удивление, Тэхен скорее был похож на своего отца, крайне утонченного альфу. Наверняка в молодости тот выглядел еще лучше, нежели сейчас.

— Прошу, — перед Тэхеном поставили кубок, уже наполненный ягодным нектаром, и омега, улыбнувшись, приступил к еде.

Чонгук с неким сомнением наблюдал за тем, как юноша пытается разрезать на две части катающийся по тарелке маленький редис, прежде чем не выдержать и всадить в него вилку.

Тэхен вздрогнул, захлопав глазами, стыдливо прикусил губы, но мужчина лишь подал ему свой прибор и тихо вздохнул.

— За этим столом вас не видит никто, кроме меня. Ешьте так, как Вам удобно, не стоит мучиться.

Тэхен бросил тихое «хорошо», неловко перехватив вилку, и снова встретился с ярким взглядом своего папы. Он готов был поклясться, что тот сиял ярче, чем солнце на небесах.

— Вы не едите мясо? — очередной вопрос, заставивший Тэхена в неловкости прочистить горло.

— Ем, — также тихо.

Тэхен совсем ничего не понимал. Он что-то делал не так?

Чонгук кивнул слуге, который склонился ближе к Тэхену и положил на его тарелку небольшой кусок телятины, тут же отстранившись.

И снова за столом повисла немного неловкая тишина.

Чонгук бросал короткие взгляды то на гостей, то на Тэхена, а омега делал то же самое в ответ.

Только есть омега все же начал более уверенно, мысленно молясь все тем же Богам о том, чтобы на нем не разошелся корсет. Да и в целом, вряд ли ему удастся съесть много. Учитывая, как это маленькое пыточное приспособление сдавливало его желудок, он и половины этого куска мяса не осилит.

Они молчали, тишина затянулась. Тэхен чувствовал повисшую меж ними неловкость, но никто не спешил ее прерывать. Видимо, королю надоело пытаться наладить контакт со своим будущим мужем, отчего Тэхену становилось еще более неловко.

— А вы увлекаетесь искусством?

Чонгук вспомнил о том, как в детстве его наставник Сынгю, ныне министр науки и образования Чонгонана, долгие годы издевался над Чонгуком, желая, чтобы будущий король освоил игру на арфе. Каждый урок был похож на пытку, ведь игре на этом жутком инструменте Чонгук так и не научился.

— Искусством у нас увлекается Сынгю, — мужчина кивнул на худощавого седовласого эльфа, и Тэхен тоже обратил на него внимание. — Уверяю, он может болтать об опере и балете без умолку. Так что, если вдруг Вам захочется поболтать о чем-то подобном или научиться игре на музыкальных инструментах, смело обращайтесь к нему. Уверяю, этот эльф найдет на обучение столько времени, сколько будет необходимо. А я предпочитаю более прикладные науки. Картографию, физику, искусство боя, военное дело. Мне нравится развивать мой магический дар. А у Вас есть какой-нибудь дар, Ваше Высочество?

— Огонь. Но я не слишком хорошо владею им.

А чего таить? Он был еще слишком молод, дар проявился у него совсем недавно, всего лишь пять лет назад. И хорошо, что вообще проявился, ведь в Чонгонане практически никто не обладает магией. Только члены королевских семей и приближенные к ним дворяне. И те со временем все реже и реже получали дар от Богов.

— А какой дар у Вас, Ваше Величество? — спросил Тэхен.

Он с удивлением поймал себя на мысли о том, что не знает, какая магия у короля их страны.

— Об этом известно лишь избранным, моему узкому кругу. Возможно, Вы однажды будете в него вхожи, Ваше Высочество.

Эти слова заставили Тэхена снова почувствовать между ними пропасть. Они были слишком далеки, но уже звались супругами. От осознания снова стало не по себе.

— Но разве будучи Вашим мужем, я не являюсь участником того самого узкого круга? — поинтересовался Тэхен и снова прикусил язык. Опять дерзит. Отец распял бы его на плахе, если бы услышал, какие вещи он смеет говорить королю.

Тэхен осторожно поднял взгляд, ожидая гнева правителя, но тот, оглядев Тэхена, лишь усмехнулся.

— А я являюсь для Вас тем самым участником близкого круга, которому можно рассказать любую тайну? — поинтересовался мужчина.

Даже не думая, омега поспешно закивал.

— Конечно, Ваше Величество, Вы мой супруг, я обязан рассказывать Вам все, что касается меня и моих мыслей.

— Обязаны или желаете? — и снова вопрос, поставивший Тэхена в небольшой тупик.

Он задумчиво облизал губы и совсем неоднозначно повел плечами.

Чонгук усмехнулся, обратив взгляд на незнакомого Тэхену молодого эльфа, который, что-то бросив одному из советников, обошел свой стол и поспешил направиться прямиком к королю.

«Ни один придворный себе такого не позволял, да что же это...» — подумалось омеге, но воодушевленный эльф, с виду совсем еще подросток, остановился прямиком у их стола и шагнул ближе.

— Поздравляю со свадьбой, — выдохнул он, разглядывая Тэхена всего несколько секунд, а затем переводя взгляд на Чонгука, — позволь мне выйти к конюшням. Говорят, там господин Ченхо привез мне в подарок коня.

Тэхен захлопал глазами, отдаленно начиная понимать, что именно происходит. Он точно знал, что у Его Величества был брат, однако лично его никогда не видел, да и портретов ему никто не показывал.

— Совесть-то имей, — тихо фыркнул Чонгук, — представься.

Молодой альфа тихо ойкнул, поспешно склонившись, и во все глаза взглянул на Тэхена.

— Ваше Высочество, позвольте представиться: кронпринц Чонгонана, Чон Чжиун, брат Его Величества и Вашего супруга, — выпалил подросток и снова выжидающе уставился на Чонгука.

Альфа тихо усмехнулся, глянув на Тэхена, и эльф, словив на себе взгляд супруга, взглянул на него в ответ.

— Отпустим его взглянуть на коня? — поинтересовался Чонгук.

Тэхен растерялся. Да разве же он может решать подобные вопросы? Как он смеет что-то запрещать или разрешать эльфу королевской крови, представителю древнейшего рода? Правда, заметив молящий взгляд Чжиуна, омега несмело кивнул.

— Благодарю, — альфа низко поклонился, не скрыв улыбки, и взглянул на Чонгука, который кивнул ему на дверь за их с Тэхеном спиной, чтобы он не додумался выйти через главный вход.

Эльф сбежал также быстро, как и появился, а Тэхен не сдержал совсем слабой улыбки. Забавный.

— Сколько ему? — решился уточнить он, чтобы хоть как-то продолжить их разговор и не убить атмосферу.

Сейчас, когда они вот так общались между собой, Тэхен чувствовал интерес к мужчине. Ему казалось, что они с королем, если и не полюбить друг друга, то понимать точно способны. А это уже значило очень многое.

— Семьдесят четыре. Настоящий ураган на мою голову, — вздохнул альфа и отпил немного вина, взглянув на Тэхена. — У вас ведь тоже есть братья.

— Да, — улыбнулся омега и взглянул в сторону своей семьи, — но все они старшие. Все мои братья-омеги уже вышли замуж, они давно не живут с нами в крепости. Самый старший мой брат, наследник титула отца, недавно был помолвлен, но с датой свадьбы пока что никто не определился.

Чонгук кивнул и отложил приборы.

— Скоро к нам начнут подходить гости, чтобы поздравить нас, Ваше Высочество.

Кивнув, Тэхен сделал глоток нектара из своего кубка и обвел взглядом гостей. Все — высокого статуса, многие из них жили прямо при короле, оттого и были для страны куда важнее самого Тэхена, оттого и общаться с ними было волнительно. Вдруг он ляпнет что-то не то, и с ним перестанут считаться, даже если он король?

— Отчего же вы так побледнели, Ваше Высочество? — усмехнулся Чонгук.

Он почти не отрывал своего взгляда от того, кого выбрал, пусть и в спешке, назло своему министру. Интуиция не ошиблась, с выбором он не прогадал. Кроткий, тихий, красивый. Не жалуется, пока его не спросят. Идеальный младший супруг, вряд ли еще хоть кому-нибудь в их государстве так повезло.

— Переживаю, что не понравлюсь вашим подданным, — честно признался юный эльф, теребя пальцами вышитый край верхней накидки.

Заметив это действие, Чонгук перехватил ладонь своего новоиспеченного мужа и поцеловал изящные пальцы.

— Они переживают не меньше Вашего, Ваше Высочество. Но поверьте, никто из них даже не посмеет думать о Вас плохо. К тому же, каждого из тех, кто пришел сегодня нас поздравить, можно заменить. А Вас нельзя.

Тэхен знал, что быть горделивым — грешно, но сейчас, вопреки строгому воспитанию отца, ему как никогда захотелось возгордиться, потому что никто и никогда не говорил ему ничего подобного.

Он совсем слабо улыбнулся, отведя взгляд, и немного погодя забрал ладонь из рук мужчины.

Он позволил себе лишь искоса взглянуть на мужа и прикусил нижнюю губу. Вновь Его Величество не смотрел на него. Словно эти слова и столь нежное прикосновение были лишь жестом внимания и приличия с его стороны. Конечно, на деле так оно и было. Король воспитывался в подобных условиях. И не стоило ему столь беспечно расплываться, словно лед на летней жаре, от подобного внимания к своей персоне.

Омега отвлекся только тогда, когда к столу и правда принялись подходить дворяне. Все как один желали им счастья, любви, понимания и благополучия, кто-то даже осмелился пожелать крепкого здоровья наследникам, вогнав Тэхена в краску и заставив Чонгука терпеливо и наигранно-вежливо улыбнуться.

Знали бы дворяне, что совет проел Чонгуку плешь размером с весь Чонгонан насчет наследника, они бы не говорили подобных вещей. Ведь не было ничего зазорного в том, чтобы не хотеть наследников так скоро? И, судя по всему, неловкий взгляд Тэхена в сторону мужчины только подтвердил его догадки: в этом деле они придерживались единого мнения.

— Ваше Величество, — совсем тихо проговорил Тэхен, когда от их стола отошел очередной придворный эльф, а к их ногам поставили большой ларец с драгоценностями и мехами — подношение младшему королю, — я тоже подготовил для Вас свадебный подарок. Когда я... Могу подарить Его Вам, согласно королевским традициям?

— По традициям это я должен преподносить Вам подарок, — негромко усмехнулся Чонгук и действительно удивленно приподнял брови.

Тэхен заморгал, прикусив губы. Разве же так?..

— Я слышал, вы новатор, Ваше Величество, подумал, Вам понравится нечто подобное, — быстро нашелся омега, и Чонгук, тихо хмыкнув, кивнул.

В подобной ситуации омега сориентировался словно рыба в воде. Отец не зря хвалил его за ум.

— И еще я крайне любопытен, — добавил альфа, ничего не скрывая и уже с большим интересом вглядываясь в лицо омеги, — поэтому буду рад получить подарок к ночи. Тогда же, когда я преподнесу Вам свой.

Тэхен сдержано улыбнулся и коротко кивнул.

Взгляд упал на его тарелку, все еще практически нетронутую. От волнения и переживаний, от желания хотя бы еще совсем немного узнать того, кто теперь стал его мужем и будет рядом до конца их бесконечно долгих жизней, эльф почти ничего не съел, а живот требовал. Еще немного, и он начнет громко урчать, а впереди танцы, да и очередь из желающих поздравить их и преподнести свои дары, все не уменьшалась.

— Наши Властители, — обратился к ним юстициар Мину, за спиной которого стояли еще трое эльфов.

Почти все — седые, умудренные опытом и долгой жизнью старцы, альфы. Кроме одного омеги, на вид которому было не больше трехсот лет. Облегченный доспех выдавал в нем военного, как и меч, висящий в ножнах на поясе, с которым тот не пожелал расставаться даже на празднестве. А учитывая, в компании каких эльфов к ним подошел этот омега, Тэхен быстро догадался — министр военного дела.

— Как тот, кому Ваши предки доверили закон, кому Боги даровали возможность узаконить ваш союз, от лица всего нашего совета, позвольте поздравить Вас и Вашего супруга с этим светлым днем. Пусть небеса сияют над вашими головами, пусть Боги благоволят каждому Вашему решению, пусть наши Туманные леса разрастаются, крепости становятся крепче и государство процветает. А мы будем во всем помогать Вам и Его Высочеству, помогать вам обоим узреть правильный путь. Боги уже благословили Ваш союз, но мы будем молить их о том, чтобы они не отвернулись от Вас, каждый день.

Тэхен хотел поблагодарить министра за столь проникновенную речь, но не посмел даже вида подать. Он младший супруг, посему ему следует сначала дать своему супругу ответить, и лишь после говорить самому. Таков был закон.

К тому же к нему напрямую никто не обращался.

— Благодарю, Мину. И всех моих советников за верную службу и добрые пожелания, — кивнул Чонгук, внутренне выдыхая.

Хотя бы сегодня его советникам, и Мину в особенности, хватило разума и воспитания не заикаться о наследниках престола.

— У нас еще будет время представиться Вам, Ваше Высочество. Еще так много эльфов желают поздравить Вас, что мы не посмеем задерживать Вас дольше.

— Благодарю совет за добрые пожелания, — улыбнулся Тэхен, чуть склонив голову в благодарности, и проводил советников взглядом.

Все торжество перед ними мелькало множество лиц, которые Тэхен не запомнил. Почти никто не тратил время других, не представлялся младшему королю, обещали познакомиться с ним поближе на следующий день или просто чуть позже. Кто-то счел бы это невежеством, но Тэхен действительно был признателен им всем, потому как за окном уже село солнце, а значит, ночь становилась все ближе, оттого и волнение юного эльфа возрастало, сомнений становилось все больше.

Даже их танец промчался мимо его глаз, словно в тумане. Тэхен запомнил только то, насколько крепкой была рука на его талии, как уверенно король вел его в танце, и глубокое золото его глаз, от которого Тэхен не мог оторвать взгляда. Да, он не хотел этой свадьбы, он боялся ее, короны, самого короля, в конце концов, но, танцуя с ним, разглядывая мужчину ближе, он невольно чувствовал, как замирает в груди юное сердце.

Торжество длилось до полуночи. Гости танцевали, выпивали, и до этого момента приличное празднество превратилось в шумный гвалт. Тэхен сдержанно улыбался, наблюдая за танцующими перед ними приглашенными танцорами, когда к ним ближе подошел уже знакомый Тэхену слуга и склонился за плечом младшего короля.

— Пора, Ваше Высочество, — негромко шепнул он, а Тэхен почувствовал, как сердце ухнуло в пятки.

Он бросил короткий взгляд на Чонгука, который, выпив, казалось, совсем не изменился, лишь кончики его острых ушей с проколотыми хрящами слегка покраснели. Покидать его было страшно, ведь после они встретятся уже в его покоях, перед самой волнительной частью сегодняшнего вечера. До этого Тэхену казалось, что он уже смертельно устал, но теперь волнение заполонило все его существо. Но делать было нечего.

Он совсем уж неловко коснулся ладони короля.

— Ваше Величество, — позвал он.

Чонгук, взглянув на омегу, заметил слугу за его спиной и коротко кивнул, вновь обращая свое внимание на танцоров. Однако стоило Тэхену подняться и поклониться, король проводил его взглядом до самой двери и сделал еще один большой глоток вина.

***

Тэхен тихо выдохнул, приподняв руку и перехватив зеркало, поданное одним из слуг. Послышался тихий плеск воды. Прямо сейчас он находился в своих покоях, сидел в небольшой керамической ванне, окутанный пеной, и наблюдал за тем, как руки других слуг-омег намыливают его тело душистым мылом и маслами, подобранными под его нежный запах магнолии.

— Не лучше ли собрать волосы повыше? — уточнил он у одного из слуг, и тот, растерянно взглянув на короля, поклонился.

— Как Вам будет угодно, Ваше Высочество, — кротко отозвался он.

Тэхен вздохнул, когда его уже вымытые, не до конца высушенные тканями волосы начали подбирать повыше.

Будь здесь его слуга, Богён, он бы наверняка со знанием дела фыркнул и честно высказал свою позицию насчет прически.

Тэхен боялся. Конечно, он боялся впервые в жизни делить постель, к тому же с малознакомым для него альфой, но старался скрыть свое волнение перед слугами.

Папа дал ему дельный совет: «Ты король, а вокруг тебя в замке враги, они сплошь и рядом. До тех пор, пока ты сам не заведешь для себя друзей. Дашь слабину, и они тут же откусят от тебя кусочек».

И Тэхен этой слабины показывать был не намерен. Точно не этим эльфам.

Он отдал зеркало в руки одного из слуг, выдохнул в волнении, подав ладонь совсем еще юному омеге, который тут же принялся натирать предплечье мягкой мочалкой, и отвел взгляд к серой ширме, за которой показалась тень сопровождающего его омеги.

— Ваше Высочество, Его Величество отбыл с празднества к своим покоям. По этому случаю через пару минут я приглашу Вас примерить один из ночных нарядов. Я могу рассказать Вам о правилах?

— Правилах? — негромко переспросил Тэхен, и как только слуга закончил с его волосами, с громким плеском вылез из ванной.

На его тело тут же накинули длинный халат и он с помощью омег вышел из ванной, а после — из-за ширмы, внимательно взглянув на сопровождающего омегу.

— Как и во всех королевствах в нашем тоже есть правила для вхожих в спальню монарха омег. Это касается лишь первой брачной ночи, — пояснил он, учтиво поклонившись.

Тэхен кивнул, приготовившись слушать, а сам подошел ближе к большой постели, на которой было разложено по меньшей мере с десяток абсолютно разных по фасону, но неизменно белых сорочек.

— Ваша голова и лицо должны быть покрыты вуалью до тех пор, пока Его Величество не пожелает ее снять. Вы войдете в спальню первым, встречать короля подобает в поклоне, головы поднимать нельзя до тех пор, пока Его Величество не позволит Вам этого сделать. Ваши волосы будут сплетены в прическу, по традиции, старший король должен расплести ее, читая при том молитву нашим Богам, и в этот самый момент Вы обязаны сохранять молчание, пока Его Величество не закончит. Одеяния с него Вы снимать не вправе, но он вправе снять Ваши тогда, когда сам того пожелает.

Тэхен, остановив взгляд на простой длинной полупрозрачной рубахе с накидкой, тяжело вздохнул.

Так и хотелось спросить, сможет ли он дышать без позволения Его Величества? Но ему не хотелось прослыть дураком, не чтящим традиции. Разве первая ночь не должна быть искренней и волшебной? Как в книгах, которые он читал.

Только вот в книгах, что знал юный эльф, тех, которые он так любил перечитывать зимними вечерами у камина в своей комнате, новобрачные долгое время были влюблены, они бегали на тайные встречи, украдкой держались за руки и мечтали о дне, когда смогут стать супругами, поклявшись перед Богами.

Но оба короля только сегодня смогли поговорить, обменяться более, чем парой слов. О каких же чувствах и волшебстве вообще может идти речь?..

Волнение стало еще сильнее.

И все эти ночные рубашки были сшиты, кажется, из шифона. Прозрачные, как их не поверни. Хоть все три разом натяни, все равно все прелести будет видно.

— Нет ли чего поприличнее? Это слишком откровенно.

По глазам одного из слуг явно было заметно его недовольство, но Тэхен и правда не посмел бы в такой и в одиночестве спать, не то, чтобы являться перед кем-то. Даже если он понимал, что наступит момент, когда он останется без одеяний вовсе, когда Его Величество увидит его всего, коснется, где ему заблагорассудится, и все-таки это было слишком уж неприлично.

— Может, эта? Один из подарков Его Величества.

Слуга продемонстрировал ночную рубашку из тонкой, но хотя бы не прозрачной ткани, с красиво вышитыми цветами на манжетах и аккуратной золотой шнуровкой на груди. Хотя бы это было не столь пошло, как предыдущие варианты.

— К ней и накидка есть красивая, Ваше Высочество, взгляните.

Ему продемонстрировали темно-синий плащ с атласной лентой и вышитыми золотом цветами. Подарок и правда был королевским, оттого Тэхен и не посмел отказываться. Наверняка Его Величеству будет приятно, когда он увидит, что его младший супруг выбрал именно это, его подарок.

— Да, это мне нравится.

Слуги принялись одевать его, подали ему ночные тапочки, накинули на голову черную с золотой тесьмой вуаль и отошли, позволяя Тэхену посмотреть на себя в зеркало.

Он и не заметил, как стал таким взрослым. Или не стал, но приходится? Судьба подарила ему такой огромный шанс, и он должен был воспользоваться им, чтобы принести пользу своему роду, государству и, быть может, Его Величеству. Даже если ему было до безумия страшно.

От этой мысли омега не сдержал шумного выдоха и вложил ладонь в ладонь, крепко сжимая собственные пальцы, чтобы унять слабую дрожь в руках. Лишь после этого он кивнул слугам, одобряя свой облик.

— Мы проводим Вас в покои короля, Ваше Высочество. Заодно и покажем тайный ход, ведь в таком виде Вас не должны видеть даже стражники, — рассказал приставленный к нему безымянный омега.

Тэхен прошел вслед за омегой через дверь, что находилась прямо рядом с камином напротив его постели. И правда тайный ход, Тэхен даже не заметил его.

Интересно, а Его Величество знает об этом ходе? Наверняка да. А если он сам выбрал эту комнату для своего жениха, не значит ли это, что король мог в любой момент войти в спальню Тэхена, даже в эти две ночи, что ему уже довелось провести в королевском дворце?

Они шли недолго, не больше двух минут, освещая себе путь свечами в увесистом золотом канделябре, а когда дошли до нужной двери, слуга открыл ее для Тэхена и, поклонившись, пропустил вперед себя.

Стоило Тэхену ступить в покои короля, и дверь за ним с тихим стуком закрылась. С этим звуком, кажется, и сердце омеги невольно пропустило удар. Он оглянулся на дверь, что казалось, слилась со стеной, и немного отступил, снова выдыхая — это помогало ему сконцентрироваться, настроиться на то, что все будет в порядке и здесь его точно никто не посмеет обидеть. Наверное. По крайней мере, Его Величество не выглядел и не вел себя как тот, кто любит истязать омег.

Тэхен отвлекся на темное дерево стен и пола, на шкуру какого-то большого животного, разостланную недалеко от камина, и наконец уперся взглядом во множество сундуков у стены и большую кровать с таким же темным балдахином, как и шторы у двери и окон, ведущих на балкон.

В волнении омега оглядывал каждый уголок нескромных покоев, и даже позволил себе подойти ближе к камину и взглянуть на развешенную прямо над ним карту, начерченную на дорогой дубленой коже, кажется, от руки.

Линии были не везде ровными, где-то виднелись капли чернил, и Тэхен невольно улыбнулся, заметив у самого края королевскую подпись — такая была ему знакома. Разве что эта была угловатой и...

— Это первая моя карта, — голос короля прозвучал словно гром среди ясного неба.

Тэхен спохватился, нарушив все правила, которые только мог, обернулся, всполошившись, и быстрым шагом отошел ближе к кровати, низко поклонившись и выдав:

— Прошу прощения.

Чонгук проследил за омегой взглядом, усмехнулся сам себе, качнув головой, и отставил бокал с вином, который он держал в ладони, на край камина.

— Подойдите, Ваше Высочество, — позвал он.

Тэхен, опустившийся в глубоком поклоне, нарекал себя самыми последними словами на свете, несмело поднял голову и взглянул на мужчину. Ноги едва подвели его к королю, который, кажется, был ничуть не зол и не смущен. На его губах была мягкая, великодушная улыбка, с которой он подцепил темную вуаль и легким движением скинул ее с головы и лица мужа прямо на пол, так и не прочитав никаких молитв.

— Но ведь традиции... — начал было Тэхен, но Чонгук лишь отмахнулся и, взяв все тот же стакан, подал его в руки омеги, который прикусил губы. Он ведь не пил алкоголь... Неужели Его Величество позабыл?

— Лекарство от волнения, — пояснил Чонгук, потянув уголок губ в усмешке. — Если бы я чтил Богов во сто крат выше своих подданных, и был готов убивать за несоблюдение традиций, я бы звался безумцем, а не королем.

Он вернул взгляд к карте, разглядывая ее, явно задумавшись о чем-то своем. А у Тэхена была возможность разглядеть его без всех этих праздничных нарядов, в черной рубашке безо всякой вышивки, в довольно простых штанах. Даже колец, кроме обручального, на его пальцах не было, остались лишь тонкие и аккуратные серьги в хрящиках острых ушей.

Красивый.

— Выпейте, Тэхен, — напомнил мужчина и кивнул на стакан в тонких изящных ладонях юноши.

Действительно. Если Его Величество не соблюдал некоторых традиций, это не значит, что он не будет соблюдать все.

Подумав об этом, Тэхен несмело поднес кубок к губам и сделал небольшой глоток, морщась, но тут же глотая еще. Вот он король, прямо здесь, перед ним, одет так, как ни перед кем больше не предстанет, смотрит на своего мужа пронзительным золотым взглядом, от которого у омеги начинают трястись коленки.

— Почему Вы не прочли молитву? — тихо полюбопытствовал он.

Забрав стакан у омеги, король сделал к нему шаг, возвышаясь над хрупким и прекрасным созданием, наслаждаясь тем, как омега во все глаза разглядывает его снизу вверх.

— Потому что я верю в то, что счастье в браке зависит не от Богов.

Мужчина подхватил подбородок омеги пальцами, склонился ниже, затягивая юношу в мягкий, неглубокий поцелуй.

Тэхен почувствовал, как волнение накатывает на него с новой силой.

Эльф зажмурился, крепче сжал тонкими пальцами бокал, ведь только он сейчас был доступен ему, и приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй так, как он желал этого во время торжества.

Он читал о подобном сотни раз, но вместо бабочек в животе чувствовал лишь как сердце безумно колотилось в его груди. Омега отвечал на поцелуй неумело, осторожно, замирая, когда чувствовал своим языком чужой, и пытался хотя бы отдаленно повторить хоть одно движение короля. Пытался, но у него, кажется, совсем ничего не получалось, и эти мысли заставляли его переживать еще сильнее.

Чонгук не говорил ни слова против, не смеялся над неумелостью юноши. А судя по тому, каким томным стал взгляд мужчины, когда он отстранился, его супруг уж точно вызывал в нем желание и интерес.

Альфа подхватил бокал из рук омеги, отставил его на камин, а затем, перехватив Тэхена за ладонь, подвел его ближе к постели.

Он не давал время на то, чтобы испугаться или задуматься, вновь поцеловал, обхватывая ладонями стройную талию и позволяя омеге зацепиться за свою шею и плечи.

В голове Тэхена была лишь мысль о том, что он должен понравиться. Удовлетворить своего супруга в их первую ночь, чтобы он не пожалел о своем выборе — его обязанность. Так писалось все в тех же книгах, так говорили эльфы, когда он случайно подслушивал разговоры слуг, так сказал ему придворный слуга, когда вел в комнату для банных процедур, этому учил его папа. Вот только что именно делать, ему никто не сказал. А спросить самого короля, того самого мужчину с портретов и его уже нынешнего супруга — страшно.

Чонгук, словно учуяв растерянность в очередной раз замершего омеги, разорвал поцелуй с тихим выдохом. Тираном он не был и заставлять Тэхена делать то, чего тот не желает, был не намерен. Однако обряд необходимо завершить, провести его полностью. Какие же они супруги, если не разделят ложе в столь важную ночь? Разве для этого Боги благословляли их союз?

— Вам совсем нечего бояться, Тэхен, — уверенно сказал он, заглядывая в необыкновенные янтарные глаза.

Такой красивый, что дух захватывало.

— Я никогда... — начал было омега, краснея щеками и кончиками ушей от внезапно накатившей жары, но альфа его перебил.

— Я знаю. Просто поверьте, что в стенах этих покоев Вам никто и никогда не навредит, и уж тем более Вам не нужно бояться нашей близости. Боги благословили нас, разве этого недостаточно?

Внимательно глядя в налитые золотом радужки глаз, Тэхен чувствовал себя как под гипнозом. Король, его слова завораживали юного эльфа, да так, что ему больше ничего не оставалось, кроме как довериться. Податься вперед в несмелом поцелуе и довериться мужчине, союз с которым, кажется, был предначертан ему с самого начала.

Нежно коснувшись мягкой щеки, Чонгук, целуя его, потянул атласную ленту его накидки, что под тяжестью собственного веса, поспешила слететь с хрупких плеч на вытканный более века назад ковер.

За поцелуем и прикосновениями короля к своей щеке и талии, Тэхен даже не заметил, как тяжелый бархат перестал греть его плечи. Решив, что думать ему сейчас совсем не нужно, омега отдавался поцелуям и прикосновениям Чонгука, ощущал, что кожа под большими и крепкими ладонями как будто бы загорается, вспыхивает ярким алым пламенем.

Его тело если и дрожало, то уже не от страха, а от необъяснимого сладостного предвкушения.

Оно длилось ровно до тех пор, пока Чонгук не отстранился. И только когда это случилось, Тэхен осознал: он даже не заметил, как с плеч спала накидка, он не заметил, что из-за развязанной шнуровки на его груди, рубашка осталась безвольно висеть на сгибах его локтей.

Захотелось немедленно закрыться, чтобы Чонгук не видел его, не смотрел столь внимательно, чтобы ему больше не было стыдно за себя.

— Знали бы Вы, как прекрасна представшая перед моими глазами картина, Ваше Высочество, не спешили бы закрывать от моего взора ни единый сантиметр Вашей кожи. Позвольте мне посмотреть на Вас.

Опустив взгляд на свою рубашку, Тэхен растерялся. Да, ему определенно хотелось натянуть ее обратно на плечи, чтобы больше не испытывать стыда, но правильным ли было это чувство и желание? Прямо перед ним Чонгук, он смотрел без пошлости во взгляде, не торопил, не подгонял и позволял свободно принять решение Тэхену самому. Он ни к чему не принуждал, просто оба знали, что это должно произойти.

Тэхен никогда не отличался смелостью, но именно сейчас она в нем откуда-то появилась. Подняв взгляд на своего мужа, омега опустил руки и позволил легкой ткани слететь вниз, обнажить юное тело.

Пусть он все еще краснел и смущался, он дал свое молчаливое согласие, а это уже очень и очень много.

Чонгук коснулся ладонями мягкой кожи на талии омеги, вновь приблизился к его лицу для поцелуя, аккуратно и осторожно, чтобы не спугнуть, не разрушить момент, касаясь его губ своими, и удовлетворенно выдохнул, когда юноша, ответив на его поцелуй, сам крепче обнял его за шею и отшагнул к постели.

Мужчине ничего не оставалось, кроме как подхватить омегу под бедра под его удивленный вздох, а затем опустить на постель. Глядя на него, такого красивого и нежного, непорочного, Чонгук стянул свою рубашку через голову.

Тэхен смотрел на него словно завороженный. В который раз он подумал о том, что ему все же повезло. Да, он не знал своего супруга, между ними не было большой и яркой любви, но он был учтив и нежен, к тому же красив, словно и правда сошел со страниц романов, что так любил читать омега.

Альфа навис над ним, разведя коленом бедра Тэхена, и припал губами к его шее. Первый столь откровенный поцелуй, и по телу эльфа побежала дрожь. Он прикусил губы, прикрывая глаза, крепче впился пальцами в плечи мужчины, стараясь распробовать каждое его прикосновение. А страх и вправду отступал на второй план.

Они не грешны, они мужья друг другу, так чего же ему бояться и стыдиться? Совершенно нечего.

Кожа короля под несмелыми руками омеги была горячей, словно огненная магия принадлежит вовсе не Тэхену, а ему, Властителю Чонгонана, от Реки Жизни и Змеиного Хребта, до Равнины Огненных Песков. Но и от поцелуев, от прикосновений альфы, кожа Тэхена как будто горела, но это было так приятно, что он ощутил, будто бы вот-вот и задохнется от удовольствий.

Чонгук целовал его кожу, с наслаждением втягивая носом нежный аромат магнолии, который уж точно ни перед кем и никогда не раскрывался столь ярко и красиво, который никому еще не кружил голову настолько сильно, как Чонгуку. Сама мысль о том, что ни один мужчина королевства не имел чести подарить омеге самое первое в его жизни удовольствие, тешила самолюбие короля. Даже если Тэхен был немного зажат, Чонгук сделает все, чтобы раскрепостить его, ведь они оба должны наслаждаться процессом.

— Ваше Величество... — позвал омега, заволновавшись от того, сколь низко опустился поцелуями правитель, уже до самого пупка.

Разве должен король ласкать его? Разве не должно быть иначе? Тэхен был в смятении и это слишком отчетливо читалось в его взгляде.

— По имени. Позови меня по имени?

Неслыханная дерзость. Папа говорил, что никогда, даже в близости, нельзя называть короля по имени, ведь это так бескультурно и неуважительно по отношению к нему. Но ослушаться приказа или проигнорировать просьбу, по мнению омеги, еще хуже.

— Чонгук, — совсем тихо, едва слышно.

— Еще раз.

Тэхен только было открыл рот, чтобы произнести столь красивое имя снова, но Чонгук коснулся его пальцами там, в самом сокровенном месте. Не мимолетно, настойчиво, заставляя омегу впервые почувствовать влажность смазки меж ягодиц. И снова мысли стали одолевать его голову, но нежные поцелуи внизу живота, прикосновения языка к коже, они снова заставляли его забываться.

— Еще раз, Тэхен.

Он и забыл, что не выполнил приказа короля. Или все-таки просьбы?..

— Чонгук, — сдался он, срываясь на стон, потому что эта ласка была приятной.

Разве можно вообще сопротивляться ему? Сейчас Тэхену казалось, что если король прикажет ему сию же секунду прыгнуть с балкона, он бы сделал это без всякой боязни сломать себе ноги или вовсе убиться, настолько он был очарован этим мужчиной. И омега был уверен, что дело здесь вовсе не в том, какой властью обладает его муж.

Боги благословили их союз, и они оба имели право наслаждаться друг другом.

Тэхен уж точно наслаждался.

— Такой красивый... — прошептал Чонгук и накрыл нежные и такие отзывчивые губы своими.

Даже если Тэхен был совсем немного неуклюж в этой ласке, то, как в ответ раскрывались его губы, как он путался в длинных распущенных волосах короля, было столь волшебно, что Чонгук просто не посмел бы отказать себе в удовольствии ощутить это снова. Да и как можно было не сцеловать первый, такой нежный и трепетный стон, полный наслаждения.

Эти стоны ведь были только для него, и он собирался насладиться ими сполна.

Омега совсем не заметил, когда ласки стали столь откровенными. Он совсем потерялся во времени и упустил из виду момент, когда Чонгук проник в него пальцами, когда он сам осмелел и закинул ноги прямо на поясницу короля, когда и отчего его рука сорвалась и соскользнула с плеча, поцарапав кожу.

Да и сейчас это все было как будто бы не важно.

Два короля Чонгонана, один из которых обрел свой титул лишь несколько часов назад, ласкали друг друга с упоением и наслаждением, задыхались друг в друге и наслаждались трепетными и чувственными прикосновениями.

Не передать словами, как сильно им обоим хотелось продолжить, стать еще ближе. Даже Тэхен, руки которого дрожали от страха, когда он шел сюда по темному тайному ходу, жаждал ощутить большее, стать с мужем единым целым и закрепить с ним союз не только перед Богами и народом Чонгонана, а стать полноценными супругами друг для друга. Стать ему настолько близким, насколько это вообще возможно. Чтобы ближе друг друга у них никого больше не было.

За своими мыслями и ласками мужчины, он едва поспевал дышать, только постанывал в наслаждении, когда Чонгук касался внутри чего-то, что заставляло все тело вздрагивать в мучительном удовольствии.

Он был возбужден впервые в своей жизни, но никогда даже не подозревал, что близость, его первая близость может быть настолько потрясающей. Он невольно опустил ладонь вниз, обхватил себя, сжимая член у основания, и сделал несмелое движение рукой, застонав немного громче и тут же прикусив губы. Он бы замолчал, если бы не понимал, что его супругу это нравится, ведь слыша какими высокими становятся его стоны, слетающие с покрасневших от поцелуев губ, Чонгук старался лишь сильнее.

Смазки было так много, что она пачкала постель под ягодицами омеги. Тэхен нетерпеливо ерзал, всей грудью вдыхая из смешавшиеся ароматы магнолии и любистока, горьковатого, не сильно пряного — именно так пах их король.

Тэхен чувствовал, что еще немного и он не сдержится, кончит в собственную ладонь от испытываемого удовольствия, но совершенно внезапно для омеги пальцы исчезли.

Он издал разочарованный, капризный выдох, обняв мужчину за шею крепче, и коснулся носом его щеки.

— Ваше Величество... Чонгук, — моля, зашептал он.

Только Чонгук так хотел, чтобы они сбросили с себя совершенно все преграды, что ему пришлось отстраниться. Но его терпения не хватило на то, чтобы снять с себя штаны полностью, лишь чтобы развязать шнуровку. Слишком уж сильно он не хотел заставлять омегу ждать дольше, ведь слышал и чувствовал его тело, вверенное ему в руки волей Богов.

Он толкнулся в него сразу, стоило лишь Тэхену расслабиться и обнять его за бедра ногами. Громкий стон одновременно с выдохом слетел с губ омеги, и он сжался, крепче цепляясь пальцами за плечи мужчины и замирая.

— Больно, — зашептал он.

Чонгук не позволил себе напирать на него, сделал небольшое движение назад и замер, касаясь губами шеи омеги, чтобы немного отвлечь его от неприятных ощущений, стараясь расслабить его снова. Ведь он пообещал, что не сделает ему больно, а значит, нужно перестать торопиться. Он даже не расплел прическу Его Высочества.

Этот волшебный эльф дурманил его рассудок.

Теперь его движения были медленными, аккуратными. Чонгук с каждым разом входил чуть глубже, но действительно старался, чтобы юному омеге было хорошо, чтобы он больше ни в коем случае не пожелал остановиться из-за того, что ему больно или хоть сколько-нибудь неприятно.

Нет. Пусть он, вот как сейчас, задыхается в удовольствии и не знает, куда ему деться. Пусть мечется по постели и срывает голос в полных наслаждения первых стонах. И как же Чонгуку нравилось то, что он видел перед собой, как же он наслаждался видом этого чудесного создания.

Оба задыхались в наслаждении, друг в друге. И даже если они так и не сменили одну позу другой, они сходили с ума в нежных и крепких объятиях, а Тэхен... Тэхен был счастлив. Действительно искренне счастлив, даже если на его плечи легла столь большая ответственность, если они почти ничего не знали друг о друге, если его брак не был ни капельки похож на то, о чем он мечтал, прямо сейчас, в момент их близости, когда они стали единым целым, он чувствовал необъяснимое счастье, отзывающееся в каждой клеточке его тела невыносимым удовольствием.

— Чонгук, — позвал он, чувствуя, что он уже достиг пика. Еще немного и сорвется в черную пропасть.

Желая довести омегу, чтобы он испытал самое большое удовольствие, Чонгук не останавливался, он продолжал движения, ощущая, как по спине скатилась капля пота. Он действительно старался ради него.

Дрожь становилась все сильнее, а стоны громче, даже движения навстречу становились все более и более хаотичными, все тело сводило от наслаждения. Не замечая, как крепко он сжимал в себе короля, омега излился меж их животами и, кажется, на мгновение перед глазами все потухло, до того хорошо ему стало.

Он даже не заметил, что Чонгук поспешил выскользнуть из него, только бы не натворить глупостей. И пусть это тоже было не по традициям, он не желал рисковать.

Поцеловав омегу в острый кончик уха, Чонгук поднялся с него и, окунув платок в оставленный на прикроватной тумбе таз с водой, принялся убирать с нежной кожи младшего супруга следы их удовольствия.

Оба молчали, обоим нужно было немного времени, чтобы прийти в себя, а после немного поговорить, если, конечно, разнеженный после своей первой близости Тэхен не пожелает просто уснуть. Чонгук не станет его заставлять и отложит разговор на потом. А сейчас вдоволь насладится красивым лицом и умиротворенной улыбкой. Кажется, омега даже не понимал, что прямо сейчас король вместо того, чтобы заставить его исполнять свои обязанности, проявляет к своему мужу заботу.

— Ох, Ваше Величество, что же Вы... — спохватился он и уже потянулся к платку, чтобы забрать его у короля, но тот не позволил, отведя свою руку в сторону.

— Как меня зовут?

— Чонгук... но я должен сам.

Мужчина усмехнулся и качнул головой, продолжая свое занятие.

— Должен? В моей постели для Вас нет слова «должен». Кроме того, что я настаиваю, чтобы в этих покоях Вы звали меня исключительно по имени. Когда мы наедине, для Вас я всего лишь старший супруг, разделяющий с Вами ответственность за судьбу нашего государства.

Молча кивнув, Тэхен посмотрел на лежащую на полу рубашку, которую хотелось поскорее подобрать и натянуть на себя. Он даже не заметил, что, когда Чонгук поднял его на руки, тапочки слетели и теперь валялись на красивом ковре так, словно кто-то нарочно их раскидал.

— Я думаю, нам стоит поговорить о нашем браке, — отметил альфа, и омега присел, как только мужчина отложил платок в сторону и поднялся с постели, дабы зашнуровать спальные штаны и подать рубашку омеге.

Юноша поспешил надеть ее и завязать аккуратный бантик на груди, чтобы та во сне не свалилась с него и не обнажила его вновь. Даже если Его Величество уже все видел, все-таки негоже спать с королем в неглиже. Да и одному не стоит.

Закончив приводить себя в порядок, Тэхен внимательно посмотрел на мужчину.

Чонгук не спешил. Двигался размеренно, жестом попросив омегу сесть к нему поближе и боком, а затем опустился рядом, принимаясь расплетать прическу.

— Я знаю, что для Вас наш брак стал неожиданностью. Поэтому расскажу Вам некоторые условия нашего союза: измена в нашем государстве карается казнью, как для младшего, так и для старшего короля. Между нами и Богами, в нашем с Вами браке, не может быть никого третьего. Измена супругу сравнима с изменой государству. Пока что я не хочу наследников, — отметил он, и Тэхен тут же обернулся, отчего мужчина замер на мгновение, прекратив расплетать тонкую косу у виска омеги, — наследник нужен для того, чтобы укрепить положение и право на трон. Пока что я в этом не нуждаюсь, а искреннего желания иметь детей у меня нет. Мы обсудим это позже, когда Вам будет угодно. Совету ребенок нужен больше, чем мне. Я этого не приемлю и использовать Вас лишь для того, чтобы у королевства появился наследник... Не в моих правилах. Мы, может, и не знакомы, но это не значит, что я не испытываю к Вашему роду и к Вам уважения.

Тэхену было приятно это слышать, то, что король, хоть и не знал, но уважал его.

— Я тоже не думаю, что готов подарить Вам наследника... Чонгук.

Было странно называть его по имени, но Тэхен решил привыкать. Да и ему самому было приятно называть его именно так. По-особенному. Так, как более никому нельзя.

Снисходительно улыбнувшись на эту трогательную попытку, король продолжил:

— Касательно близости. Вы вольны жить в отведенных Вам покоях, я не хочу принуждать Вас делить со мной постель. Если Вам будет угодно провести со мной ночь-другую, против я не буду. Но и от Вас буду ждать в ответ того же. Хотя опять же, все добровольно и Вы можете отказать мне, не испытывая ни стыда, ни вины.

Тэхен всеми силами пытался, но подавить зевок у него так и не вышло.

— Простите, Ваше Величество. Ох... Боги... Простите, умоляю. Я правда внимательно слушал все, что Вы сказали.

— Вы просто устали, за это не нужно извиняться. У Вас был насыщенный день, я все понимаю. Укладывайтесь.

Чонгук оставил на плече омеги заплетенную и перевязанную золотой лентой косу и приподнял одеяло, чтобы Тэхен забрался под него.

Не передать словами, насколько же сильно омега был благодарен своему мужу за понимание в отношении к нему. Любой другой за подобное уж точно придумал бы для младшего супруга какое-нибудь наказание, а король не только не стал этого делать, но еще и позаботился: уложил спать и укрыл одеялом.

Очень сильно хотелось прижаться к нему носом, распробовать успокоившийся запах любистока, исходивший от кожи мужчины, но Тэхен не решился, лишь придвинулся немного ближе. Он пока что не закрывал глаз, наблюдал за королем, как он, взяв канделябр, сияющий золотом, задул в нем все свечи и поставил на место, но ложиться на соседнюю подушку не спешил, продолжал полусидеть рядом.

— А Вы не будете ложиться, Ваше Величество? — обеспокоенно поинтересовался он, но вспомнив о просьбе короля поспешил исправиться: — Чонгук.

— Побуду с Вами, пока не уснете. А после вернусь в свой кабинет, чтобы закончить одно дело. Не переживайте, я воспользуюсь тайными ходами, никто не увидит меня и не посмеет судачить о Вас.

О слухах Тэхен переживал меньше всего. Омега еще не знал, на что способны дворцовые сплетники. Он волновался лишь о своем муже, ведь Чонгук тоже наверняка устал, не только у Тэхена день был насыщенным. И все-таки он не стал спорить, послушно закрыл глаза и уже вскоре задремал.

Его тихое дыхание разносилось по всей комнате, убаюкивая, но Чонгук, качнув головой, чтобы проснуться, осторожно встал с постели, еще раз окинув взглядом своего теперь уже супруга и, подобрав халат в одном из сундуков, накинул его на плечи.

Альфа действительно воспользовался тайным ходом, чтобы пройти в свой кабинет, и уже вскоре сон словно рукой сняло. Король трудился над очередной картой, что так и не успел закончить до свадьбы, и тихо усмехался своим мыслям.

Казалось, он сделал верный выбор. Оставалось лишь дождаться его последствий, которые, как он надеялся, будут благоприятны как для него, так и для всего Чонгонана.