Облако-рай | Космос | Бригада

В преддверии обещанного разговора по душам Инга не находила себе места. Она прекрасно понимала, к чему клонит Космос. Он влюблён и не намерен расставаться во второй раз. За своих людей Кос готов драться и вгрызаться в глотки. Но он всё оставался ребячливым парнем, которому не хватало ответственности. Иногда Холмогоров забывался и мог пообещать золотые горы, а потом понимал, что как ни старайся, обещание выполнить не получится. Вот и сейчас, он, казалось бы, говорит о любви, но готов ли он сделать что-то ради неё?

Инга утверждала, что с «Бригадой» она смириться не сможет, но после ситуации с кокаином её вера в собственные принципы подкосилась. Больше всего Басуда боялась в очередной раз предать себя и остаться в Москве, если этого захочет Кос. «Кто я такая, чтобы ставить ему условия?» — спрашивала она сама себя, даже не подозревая, что Холмогоров переживает по этому поводу не меньше. За короткое время он успел насмотреться на разные ужасы. Понимал, что был на волоске от превращения в чёрствое, жаждущее вечной эйфории, животное. Он чуть не вплёл во всё это Ингу и считал себя виноватым, но и расстаться с бандитской жизнью не мог — слишком привык.

Время шло — Космосу становилось лучше, он уже почти не метался от агрессии к панике и к концу второй недели своеобразной «терапии» на дому Инга, посоветовавшись с Пчёлой, насовсем расстегнула другу наручники. К этому времени все страшные симптомы поутихли, мысли о наркотиках всё ещё посещали голову, но их удавалось заглушать. Чтобы не поддаваться соблазну, вместе с Ингой Кос выходил на непродолжительные прогулки на свежем воздухе. Решать важные вопросы совместное с «Бригадой» Холмогоров всё ещё не решался. Там, где друзья — там вечный алкоголь, девочки, гулянки и прочее. Гораздо приятнее послушать любимые пластинки, усевшись вместе с Ингой на подоконнике.

Кос не изменял привычкам, что раньше, что сейчас, он первым делом включал либо «Спарксов», либо «Стрэй кэтс». Своей коллекцией винила он очень гордился! Взяв стопку пластинок в руки, Космос, подтанцовывая и изображая из себя великого музыканта, подошёл к Инге, что уже уютно устроилась на подоконнике. За две недели она измоталась и очень устала, будто всё это время отдавала другу часть своей энергии.

Аккуратно подвинув ноги Инги, Кос грузно взгромоздился на подоконник и, покачивая головой в такт мелодии, принялся рассказывать о каждой пластинке:

— Вот эту я купил, когда получил свои первые бабки, — он гордо вцепился в пластинку группы «Electric light orchestra». — Щас-щас, дослушаем и поставлю эту. Вот эту мне Фил подарил...

— О, «АукцЫон»?! Ты ж их ненавидишь! — Инга быстро заприметила несколько пластинок с песнями любимой группы. Космос такое не слушал, предпочитая иностранную музыку. Подруге он всегда говорил, что она слушает дрянь и ничего не смыслит в хорошей музыке.

— А, ну да, они же тебе нравятся! Полная лажа, но я их до дыр заслушал, не поверишь, — отмахнулся Космос и поспешил перейти к другой пластинке, но Инга захотела продолжить разговор.

— Да стал бы ты их просто так слушать? Нравится наверняка, а ты строишь из себя гуру музыки и не признаёшься! — девушка задиристо высунула язык и подмигнула другу.

— Не нравятся... — Холмогоров сделал глубокий вздох и быстро, чтобы не успеть передумать, пояснил, почему слушал «АукцЫон». — Купил, когда ты уехала. Ну, чтоб хоть что-то напоминало. И когда вся эта лажа с коксом началась, я иногда лежал, в потолок смотрел и слушал одну песню. Как же там... «Ветер вспугивает мой спокойный сон,
И во тьме мне чей-то образ видится порой...»

— «Как на зов мне выйти — тьма со всех сторон.
Как слепой, в темноте бреду я как слепой...» — продолжила Инга. Она не думала, что Кос может быть таким сентиментальным и уделять внимание несущественным мелочам. А он искал свою любовь даже в музыке...

Басуда невольно подсела чуть ближе, всматриваясь в лицо друга. Она сгорала от желания обнять его, прикоснуться к Космосу не как подруга, а как любящая девушка. Убедить его в том, что он не одинок и «тьма со всех сторон» закончилась. Инга осторожно прикоснулась кончиками пальцев к ладони Холмогорова.

— А знаешь что, — суетливо одёрнулся он, убирая пластинки. — Я же говорил, что нам нужно будет серьёзно поговорить? Давай-ка собираться, заодно прокачу тебя на своём «Линкольне». Ты его видела вообще? Такая тачка только у меня! Ну и у Майкла Джексона.

Инга кротко улыбнулась и кивнула. Красивых вещей здесь у неё не было, пришлось одеться простенько, но даже так Кос нахваливал подругу.

— Ну красотища же! Туда, куда мы поедем, тебе не нужны ни цацки, ни каблуки, — и тут Холмогоров вспомнил про туфли, которые Инга оставила во время ссоры. Что-то из глубин души подсказывало ему, что сейчас не время их отдавать. Они бы напомнили о конфликте, что сейчас было бы не кстати.

Сам Космос, видимо, в силу привычки, надел синюю рубашку с чёрным галстуком. И выглядел он прямо как на школьном последнем звонке — рукава закатаны, верхние пуговицы расстёгнуты, а галстук кое-как держится. Был в этом, однако, свой шарм.

Оперативно собравшись, друзья наконец выбрались из душной квартиры. Кос галантно открыл Инге дверь, помогая ей устроиться поудобнее на переднем сидении. Стоило Холмогорову только усесться за руль, «Линкольн» резво набирал скорость, обгоняя более медленных ездоков. Из открытых окон ребят обдувал приятный холодный ветер. Вот она — свобода! Возможность жить, любить и искать счастье в мелочах. И кажется, что в мире нет убийств, грабежа и несправедливости.

Лихой «Линкольн» быстро доставил ребят до места встречи — кладбище кораблей на берегу Москвы-реки, окружённое типовыми многоэтажками. Космос сам выбрал это место. Оно пробуждало в нём нужные чувства, настраивающие на то, чтобы рассказать Инге всю правду о себе. Сюда редко приходят люди, разве что иногда забегают окрестные мальчишки, но и они чаще гоняют мяч во дворе, чем лазят по таким местам. Космос торопливо вылез из машины, присаживаясь прямо на траву, не боясь запачкать одежду.

— Инга, а я дурак, не взял ничего, чтобы тебе постелить! — крикнул он и огрел себя ладонью по лбу.

Девушка не растерялась и спокойно плюхнулась рядом прямо в джинсах. Ей не привыкать, испачкаться она точно не боялась, а упустить момент не хотела бы. Ведь именно в таких мелочах и проявляется мятежный дух, настоящая жизнь! Друзья молча вглядывались вдаль, рассматривая доживающие свой век катера и баржи.

— Иногда я ощущаю себя как ржавый корабль, который скоро ко дну пойдёт, — наконец прервал тишину Холмогоров, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Будешь?

— Давай, — безразлично ответила Инга и, взяв сигарету, неумело закурила, сдерживая кашель. — А зачем тебе ко дну? У тебя, наверное, столько всего впереди...

— Вот об этом я и хочу поговорить, — Космос затянулся и специально помедлил, чтобы дольше не переходить к теме. — Я не знаю, что делать дальше. Куда, так сказать, плыть.

— А какие варианты?

— А варианты простые. С тобой или без тебя. Без тебя не хочется, а с тобой... Не думаю, что захочется тебе.

— Почему же? — Инга сыпала наводящие вопросы один за другим, желая услышать заветные слова.

— Я не хотел, чтобы ты про кокс знала, да и про другие подробности нашей жизни. Тут же нихрена хорошего нет, а ты уже насмотрелась. И, наверное, думаешь, что я тварь та ещё. — Космос поглядывал на Ингу, но постоянно нервно отводил глаза в сторону.

— Забей. Не думаю. Все мы косячим, только не возвращайся в это дерьмо, я тебя прошу, — Басуда, желая избавиться от неловкости, шутливо толкнула друга в плечо. — Да и, знаешь, было бы хуже, если бы ты всё это скрывал.

— Это тоже проблема. Потому что... Сука, мне есть, что скрывать. Мы сидим тут, а я вспоминаю, как в 89-м Саня с армии вернулся. Мы тогда почти сразу в тако-о-ое вляпались... Он здесь херачился чуть ли не на жизнь с парнем одним. С Мухой. Я даже имени его не помню.

— Ну махались и махались, впервые что ли?

—... А потом я этого Муху убил, — завершил мысль Холмогоров и сжал тлеющую сигарету в руке. Огонёк обжигал кожу, но эта боль не значила ничего. Будет хуже и больнее, если после резкого признания Инга окончательно решит поставить точку.

Басуда не удивилась. Сердцем она чувствовала, что рано или поздно такая ситуация может произойти. По глупости, после пьянки — как угодно. Инга не хотела читать другу нотации и рассказывать, что такое хорошо, а что такое плохо. Всё это в очередной раз доказывало, что нынешняя Москва — это прогнившее место. И дело тут не в Космосе, а в том, что любая власть опьяняет. Даже самых стойких, пожалуй. Другое дело в том, смогут ли они сопротивляться.

— И как оно? — на удивление спокойно спросила Инга. Космос удивлённо вскинул брови и собирался переспросить её, но девушка уточнила вопрос. — Ну, понравилось может?

— Тьфу ты, нет! Мы с ним ещё раз сцепились после драки, он на Саню с ножом шёл. Это же вообще ни в какие ворота не лезет. Казалось бы, конфликт исчерпан, мы разошлись, а этот чёрт собирался прирезать моего друга. Понимаешь, друга, с которым мы с пяти лет знакомы! Я тогда просто не мог поступить иначе...

Именно фразой «я не могу поступить иначе» Инга руководствовалась, спасая друга от зависимости. В этом они были похожи. Принципы. Желание постоять за своих. Это сложно было осуждать. И, казалось бы, надо встать и выругаться, убежать! Но Басуда не хотела. Она бы, будучи в такой ситуации, тоже могла так поступить.

— А сейчас ты бы убил? — провоцировала на честность Инга. Ей не хотелось бы услышать однообразный ответ про угрызения совести. Она прекрасно отличит правду от лжи, ведь знает все повадки Космоса.

— Не хотелось бы. Ощущения страшные, мне кошмары снились. А до этого момента я никому не рассказывал, что натворил. Только вот... Если я здесь останусь, то, почти уверен, что волей неволей кого-нибудь ещё убью. Или меня убьют. Страшно это, когда смерть всегда рядом и ты не знаешь, откуда её ждать, — Холмогоров резко жестикулировал, скалился и бил кулаками по земле. — Вот поэтому я не знаю, что дальше делать. Что, если я хочу быть с тобой?

— Кос, это взаимно, — призналась она, наивно смущаясь. Но стыдливые повадки вскоре сменились серьёзными намерениями. Инга знала, что если прямо сейчас не выскажет всё наболевшее, то снова согласится на любые условия и возложит себя на алтарь во имя любви. — Но я хочу уехать. Очень сильно. И уеду я с тобой или без тебя. Потому что не хочу, чтобы смерть рядом ходила. Чтобы ты убивал, чтобы снова подсел на какую-то дрянь, чтобы рядом крутились твои дружки-урки. Чем иначе такая история кончится? По вам же «Бутырка» плачет, Кос! А я хочу счастья. Хочу весь мир объездить!

— Я тоже хочу. Ты слышала что-нибудь о «колокольне счастья»? Заброшенная церковь, которая, вроде как, мечты исполнять может. Находится где-то между Ленинградом и Угличем, недалеко совсем, рядом с закрытой атомной станцией, — Кос будто бредил и рассказывал о какой-то выдумке, но глаза его горели так, точно речь шла о неподдельной мечте. — Говорят, что там всегда всё усыпано снегом и пробраться сложно. Уж не знаю, как там на самом деле, но представь, как мы с тобой добирались бы туда? Это же целое путешествие, круче чем эта пафосная Москва...

— Но ты всё равно останешься тут? — Инга прервала поток мыслей. Сказочная «колокольная счастья» не оставила её равнодушной, но и слушать вечные обещания не хотелось. — Я знаю, что «Бригада» — это твоя идея. Твоя страсть, мечта.

— Ты права, — Кос наконец взглянул на Ингу, бережно осматривая каждую черту её лица. Нет, «Бригада» — это явно не та мечта, что так нужна Космосу. Его путеводная звезда сидит рядом и лишь благодаря ей он медленно, но верно начал карабкаться со дна. — В школе-то это круто было. Друг за друга горой, всегда вместе, то, сё. Чувствовалась сила какая-то, единство и прочая хрень. А сейчас я просто ощущаю себя должным пацанам. Если я их в это затянул, то должен остаться и через всё говно пройти вместе с ними.

— Но если ты уедешь, то подашь им пример. И, может, это вас всех спасёт. Все будут живы, найдут себе дело по душе. И когда-нибудь мы все встретимся на той самой «колокольне счастья». Подумай об этом на досуге.

Инга, поправляя волосы, растрёпанные от ветра, поспешила встать. Каким бы волнующим не было притяжение и желание любви — торопиться было нельзя. Басуда не хотела перекрывать кислород Космосу, ставить его перед выбором и диктовать свои условия. Сейчас он мог согласиться на что угодно, потому что был уязвим, но нельзя допустить того, чтобы Холмогоров потом жалел о своём решении. Нужно положить конец нездоровой привязанности и превратить её в осознанную, взрослую любовь.

┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅

Двое мужчин, скрываясь за рядами грузовых ящиков на корме полуразрушенного корабля, наблюдали за Космосом, пытаясь тщательно вслушиваться в его слова. Из-за шума ветра и реки не удавалось разобрать ничего.

— Чего ты выжидаешь?! — гневался тот, что был постарше и покрупнее.

— Он там с бабой какой-то, — прошептал второй и жестом приказал товарищу молчать. — Первый раз её вижу.

— Значит давай грохнем бабу! Припугнём вдвойне.

— Нельзя бабу! Ладно бы она какой-то шишкой важной была, а так обычная вроде. Жалко...

Первый мужчина звонко цокнул языком, выражая недовольство, но всё же согласился и принял позу наблюдателя, подбирая нужный момент для реализации своих планов.

┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅

Наконец Инга успокоилась. Её душа была чиста и со светлой улыбкой она шагала вдаль. Но Космос в пару движений настиг её, резким и неосознанно грубым движениям разворачивая к себе. Ему не нужно было думать и принимать решение, он искренне хотел новой жизни, но не смог бы прийти к ней без Инги. Она была нужна ему как кислород. Такая желанная, значимая и честная. В ней не было ни капли притворства, она всегда открыто высказывала свои мысли, была огнём, который невозможно заточить в камине. И Холмогоров знал, что такая девушка не будет послушно сидеть дома, готовить еду и ждать любимого с бандитских разборок. Рядом с ней Кос ощущал себя мальчишкой, который любит жизнь. Жизнь, а не смерть, что всегда ходит по пятам.

Крепко обнимая Ингу, Космос нежно прильнул к её губам. Медленно и осторожно, чтобы не спугнуть. Они знакомы всю жизнь и никогда не переходили эту запретную грань, даже если сами этого хотели. Этот пылкий поцелуй был символом полного доверия. Космос был готов взять на себя ответственность за жизнь Инги. А она смущалась, но не могла отпрянуть. Наслаждалась заботливыми объятиями, чуткими движениями и прохладой. Инга чувствовала, как колотилось сердце Холмогорова. От страха и неизвестности слезинка покатилась по её щеке. Впереди — море возможностей, но недостаточно опыта, чтобы в нём не заблудиться.

Девушка привстала на носочки и обвила руками шею Космоса, тонкие пальцы ласково растрепали чёрные волосы. Двое сливались воедино, поцелуй постепенно становился чуть более страстным, но оторваться друг от друга было невозможно. Только, к сожалению, очень нужно. Инга боялась привязать его к себе этими поцелуями. Для неё главным было то, чтобы друг не растерял свой характер и слепо не шёл за любовью. Девушка упёрлась ладонями в грудь Космоса, слегка отталкивая его и разрывая поцелуй. Его голубые глаза были похожи на сказочное море. Прямо как в любимом фильме Инги — «Человек Амфибия». Сказочный морской мир, полный ценностей.

Холмогоров с опаской смотрел на подругу. Лишь бы она не посчитала этот поцелуй недопустимым и не обиделась. Но заметив, как она улыбается, он и сам расцвёл. В её карих глазах он видел полную драгоценностями пещеру, охраняемую диким драконом. Та пещера полнилась ценными минералами, сундуками с золотом и тем самым призрачным «счастьем», которому нельзя дать точное определение.

Глядя друг на друга, Кос с Ингой звонко расхохотались. Они ещё не решили, как будут действовать дальше, но точно знали, что не расстаются. Погода, правда, начала резко портиться. Стало мрачно и пасмурно, совершенно внезапно начал накрапывать мелкий дождик. Космос помнил, как Инга ненавидит гулять под дождём, поэтому ещё раз крепко стиснул её в объятиях. Сложно переходить грань, когда вы друзья с детства. Кос всё равно воспринимал Ингу, по большей части, как подружку, поэтому и обнимал её так, как делал это раньше — с силой, способной сломить кости. Басуда же тоже не торопилась строить отношения, «наказывая» Космоса щекоткой. Только он разжал руки, она дурашливо обхватила его запястье и повела в сторону «Линкольна». Сегодняшний поцелуй надолго останется в памяти и послужит пищей для размышлений на ближайшее время.

Идиллию резко прервал знакомый Холмогорову звук — издалека отчётливо был слышен выстрел из пистолета, а следом — едва различимые перешёптывания и ругань. В одночасье все надежды обрушились и покрылись алым кровавым пятном.