Облако-рай | Космос | Бригада

Он осмелился предложить ей кокаин. Космос, который всегда защищал свою любимую Ингу — сейчас подставляет её. Он всегда протягивал ей руку помощи — вытаскивал из передряг, защищал, даже дрался с её обидчиками! А сейчас эта «рука помощи» готова пойти на подлость, лишь бы получить дозу. Остекленевшие глаза Холмогорова не выражали ни капли сожаления. Он, весь изнурённый, смотрел на Ингу и видел в ней не любовь своей жизни, а шанс снять ломку. Будто перед ним находится безликая девушка, у которой нет ни имени, ни внешности. Она — просто помеха.

Инга не находила слов. Она чувствовала, как падает на дно. И если бы раньше девушка твёрдо отказала, то сейчас она сомневалась. Столько раз Басуда перечила своим принципам, что уже перестала считать себя сильной личностью. Ей даже хотелось раствориться в пороках. Сдаться, унизить себя. Признать, что она не может сопротивляться всей желчи этого мира. А ведь она просто хотела быть любимой и нужной... И, если для того, чтобы оказаться нужной Космосу, нужно принять наркотик, то, может, это не так уж и плохо? К чему нужны такие слова как совесть и достоинство, если за такое короткое время мир сильно переменился? Если каждый третий — это наркоман, бандит или алкоголик, то нужно ли оставаться «чистенькой» и бороться за свои идеалы? Ведь эти идеалы будут нагло высмеяны, подобную правильность никто не похвалит.

Басуда смотрела на изнеможённого друга и хотела помочь. Он очень устал и был не похож на прошлого Космоса. Такой слабый, будто вот-вот сломается. Он трясся, потирал лицо руками и царапал себе кожу. Стало ясно — любовь снова победит принципы.

— Где этот твой... пакетик? — сухо произнесла Инга. Последние капли самоуважения испарились. Она ненавидела себя, но если бы отказала — считала бы себя предательницей. А подставить своих — хуже, чем подставить себя.

— Инга, Ингочка! — оживился Космос. — Спасибо тебе! Т-там... В столе нижний ящик, под... Под фотками и хернёй всякой. Поройся, п-пожалуйста.

На ватных ногах Басуда поднялась с пола. Она ощущала себя мёртвой. А так, по сути, и было. Согласившись принять наркотик, она потеряла себя. Свой бойкий характер и яркую личность. Стоят ли такие жертвы любви? Инга не знала, просто действовала так, как велит сердце. А оно, даже если и вело окольными путями, то никогда не ошибалось. Инга открыла выдвижной ящик. На видном месте лежали те самые фотографии, сделанные перед переездом на Дальний Восток.

На них Инга и Космос выглядели счастливыми. Стоит только посмотреть в глаза — сразу видно, что эти двое — родственные души. Меланхолично перебирая фото, Инга хотела их сжечь. Навсегда избавиться от воспоминаний и стереть себя из памяти Космоса! Девушка незаметно убрала фотографии в задний карман, надеясь, что Кос о них не вспомнит. И именно под ними лежал тот самый пакетик с белым порошком. Холмогоров специально клал его под памятные фотокарточки, чтобы была мотивация не принимать. Он смотрел в честные и жизнерадостные глаза Инги и всегда задвигал ящик обратно. Почему же сейчас её взгляд не имеет такого влияния?!

Девушка нехотя взяла пакетик. Она старалась не раздумывать над тем, правильный ли это выбор. Знала ведь, что неправильный. Но и отступать уже не хотелось. Снова присаживаясь ближе к Космосу, Инга заметила, как засверкали его глаза. Он подался навстречу желанному кокаину, но одёрнулся из-за наручников. Разум затуманился настолько, что не позволял фокусироваться ни на чём, кроме заветного порошка.

— Инга, ты лучшая. Смотри, нужно просто... Немного насыпь на тыльную сторону ладони, — второпях пояснял Кос, предвкушая эйфорию. Поникшая Инга послушно следовала предписаниям. — Чуть-чуть, вот так, молодец. Ты просто небольшой холодок почувствуешь, всё супер будет. А сейчас...

Басуда уже склонилась над кокаином, понимая, что последний шаг — это резко вдохнуть его. Она нервно глотала слюну, глаза начинали слезиться от ненависти к себе. Стоит сделать последний шаг — и всё. Конец. Даже если это не станет привычкой, то Инга не сможет спокойной жить, зная, как низко пала. Девушка поднесла руку ещё ближе к лицу и уже приготовилась вдыхать.

Кос заворожённо смотрел на эту картину и ожидал своей очереди, чтобы наконец избавиться от боли во всём теле. Он не видел лица Инги — вместо него был тот самый размытый образ из сна. Но постепенно он начал приобретать прежние черты. Это была его любимая Инга. Та самая, которой он дорожит с детства. Не способ получить дозу, а живой человек! Только сейчас Холмогоров увидел, как ей страшно. Как маленькая слезинка течёт по её щеке, а Инга, как и всегда, пытается её не замечать и быть смелой. Кос разглядел её трясущиеся руки и безжизненный взор. Кем он будет, если не остановит подругу?

— Стой! — выкрикнул Космос, стиснув зубы. Он понимал, что жертвует возможностью избавиться от страданий, но цель точно оправдывала средства. — Не нужно... Выкинь куда-нибудь, смой, только быстрее, я тебя прошу!

Инга впала в ступор. Она видела, как Космоса ломало, как он уверял её, что поможет найти «облако-рай», а сейчас отказывается от всего, что ему было нужно. Басуда с облегчением вздохнула и решила не спрашивать ничего лишнего. Вот он — тот самый Космос, которого она любила. Безрассудный, но жертвенный. Он жмурился и отворачивался, чтобы не поддаваться соблазну. Боролся сам с собой и был близок к проигрышу.

Инга бросилась в ванную комнату, высыпая всё содержимое пакетика в унитаз. Она спасена. Кос, как и всегда, смог спасти дурёху-подругу. Басуда его не винила. Каждое действие было её полной ответственностью. Может, согласившись принять вместе, она просто надеялась получить свою «дозу» в виде любви и понимания. Но всё обошлось — Инга гордо избавилась от кокаина. Посмотрев на себя в зеркало, она ужаснулась. Где та девушка, которая шла наперекор серым будням? Почему она всё ещё не уехала? Выходя из ванной, Басуда гневно ударила кулаком по кафельной стене, оставляя в маленькой комнатке всю боль.

Вернувшись в спальню, девушка оцепенела ещё больше. Кос совсем побледнел. Он пытался вырваться из наручников, дёргался и громко ругался. Инга подумала, что это из-за кокаина. Ей стало стыдно. Она никогда не была в такой ситуации и не знала, как правильно поступать. Смотреть на страдания друга — сплошное мучение. С другой стороны, помогать ему медленно отравлять себе жизнь — ещё хуже. Басуда, тяжело вздыхая, вернулась на своё место.

— Прости меня, прости... Прости пожалуйста, Инга, прости, Ингочка... Моя звёздочка, прости, — судорожно бормотал Кос, хватаясь за ладонь подруги. Космос прикрыл глаза и из них ручьём полились слёзы. Парень даже не пытался вытереть их. Он тоже хотел быть слабым и сдаться. Перестать строить из себя крутого бандита с «ТТ» наперевес.

Впервые за долгое время Холмогоров дал волю чувствам. Он задыхался, обливаясь слезами. Впивался ногтями в кожу, кричал, молил Ингу о прощении!

— Уйди... Уйди пожалуйста, Инга. Я тварь, ничтожество. Жалкий трус, ты понимаешь? Инга, я тебя прошу, уйди. Уходи! Уходи, не смотри на меня! — сорвался он и перешёл на громогласный крик. Чувство стыда будто пересиливало ломку, горело ярким пламенем внутри и приносило ужасающую боль. — Уходи!

Но Инга даже не сдвинулась с места. Она поглаживала Космоса по плечу и пропускала всеВ его слова мимо ушей. Басуда не считала эти слёзы слабостью. Наоборот, в этот момент Кос казался ей самым сильным человеком на Земле. Он из последних сил пытался выкарабкаться со дна и это вызывало уважение. Даже сейчас в Холмогорове оставалась человечность. Это именно то, за что Инга смогла его полюбить. Он всегда был честным. Не мог скрывать мысли и эмоции, если хотел — вёл себя как ребёнок, ценил простые вещи, даже будучи мажором.

— Кос, я здесь ради тебя, — прошептала она и положила голову Холмогорову на плечо.

— Прекрати меня жалеть! Ты! Зачем ты уехала?! — гневался Космос, не скрывая собственных чувств. Он всегда пытался убедить себя в том, что Инга, уехав, поступила правильно. А в глубине души он не мог простить сам себя за то, что не остановил её. — Я утащу тебя за собой, в это... В это дерьмо. Уходи! Прямо сейчас!

Инга осторожно коснулась губами щеки Космоса, показывая этим, что не бросит его. Даже если придётся выбираться из беспросветных ситуациях. Главное — вместе. А по отдельности жизнь у обоих не клеится, как не крутись. Будто бы сама Вселенная даёт знак.

— Ты сильный, Кос. Сильнее всех на свете, уж я-то знаю. Ты, блин, пошлёшь эту зависимость нахрен и мы с тобой вытворим что-нибудь эдакое, как в старые добрые! А потом... — осеклась Инга, не зная, что будет дальше. Она никак не представляла себя в роли дамы сердца бандита и хотела оградить себя от такой жизни. Басуда не верила, что Кос сможет бросить всё это. И именно поэтому разум её настаивал на том, что нужно уезжать. А сердце... Сердце видело только один вариант — остаться.

— Ты сильнее... — на выдохе произнёс Кос, жмурясь от боли. Он постепенно начал успокаиваться. Слёзы, пусть ещё не до конца остановились, уже не казались такими жгучими. — Если бы не ты, я бы рано или поздно кормил червей. Или ещё успею покормить...

Сам Холмогоров не мог с уверенностью говорить о будущем. В фантазиях он уже представлял, как вместе с Ингой уедет из города путешествовать по всему миру, потом они купят просторную квартиру, в которой будет много виниловых пластинок и домашних животных... Сыграют свадьбу. Кос знал, что Инга была бы самой красивой невестой. Но всё ли так просто? Возможно ли так легко уехать из Москвы, бросить «Бригаду» и отказаться от лёгких денег?

— Что ты несёшь, дурак совсем? — пресекла гнусные мысли Инга. — Вот прикинь, ты щас вылечишься от этой дряни, а потом — весь мир у твоих ног!

— А у наших? — наивно спросил Космос, надеясь услышать что-то сказочное, пусть и невозможное.

— А? — переспросила Инга, делая вид, что не поняла сути вопроса. На деле ей и самой хотелось быть обманутой и верить в чудо.

— Да мне не надо, чтобы что-то ложилось у моих ног. Бабки есть, квартира, все прелести жизни — это наскучило уже. А вот если бы у наших с тобой ног лёг весь мир... Это круто было бы. Чё я там обещал, крабами обожраться?

— Ага-а-а-а... Покорим Дальний Восток, да? А потом куда хочешь?

— Я бы вообще заграницу махнул. Или, знаешь, пожил бы месяцок в какой-нибудь глухой деревне, чтобы ощутить себя... Дикарём таким, чтобы никто до меня дозвониться не мог.

— Ну всё тогда, осталось только вылечиться, — мило посмеялась Инга и привстала, принеся с кухни два стула. — Садись, а то рука на весу отсохнет.

Басуда помогла Космосу встать и пересесть на стул. Он устало дышал, пару раз ударяясь затылком об стену. Инга заботливо положила ладонь на это место, чтобы смягчить удары. Кос тут же перестал себя мучить, устало склонив голову. Он постепенно начал успокаиваться. Боль, хоть и всё ещё была непривычной, уже настолько измотала парня, что тот готов был отрубиться.

Инга села рядом. «Обопрись на меня» — предложила она Холмогорову. Из-за разницы в росте принять удобное положение было тяжело, но он с горем пополам справился. Свободной рукой Космос продолжал держать ладонь Инги. От неё веяло спокойствием. За два года она, хоть и не растеряла свой огонёк, но всё же стала взрослее и умнее. Ей хотелось доверять. Рядом с ней хотелось быть настоящим... Спустя долгое время Космос наконец смог ненадолго задремать.

Во сне он бродил по огромному лабиринту, которому нет конца и края. Сон был беспокойным и больше напоминал кошмар. Инга видела, как Кос нервно дёргался и мотал головой. Зато одним страшным испытанием стало меньше.

┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅

«Двенадцать часов Ада» были вечностью. Время то бежало стремительно быстро, то невероятно замедлялось. Разговоры с Ингой иногда помогали, но даже её очарование было бессильно перед ужасами ломки.

Кос быстро похудел — он почти не ел и не пил, избегал солнечного света и большую часть времени сидел или лежал на импровизированной койке из двух стульев возле батареи. Головные боли становились нестерпимыми. Суеверный Космос, желая найти спасение, сильно ударился в религию. Уверял себя, что все страдания — это искупление грехов. Христианство, конечно, лишь недавно официально призналось в СССР, но людям всегда нужно было что-то, во что можно верить. Холмогоров дискутировал с Ингой, доказывая ей свою правду, а девушка просто медленно сходила с ума. Она отрезала себя от мира, 24 часа в сутки проводила рядом с Космосом, который иногда срывался и вёл себя неадекватно. Ругался, отказывался от еды, мешал Инге спать.

Он и сам не ложился почти неделю. Иногда засыпал на часок, а потом снова бодрствовал, маялся и бредил. Холмогоров часто погружался в беспросветную тоску — начал рассуждать о смерти, гневался на себя и не хотел слышать ничего позитивного. Инга крутилась вокруг друга, сама побледнела и исхудала, но терпела все капризы.

Иногда в гости заходил Витя Пчёлкин. Он взял у родственницы Инги вещи и Басуда наконец смогла переодеться. Пчёле пришлось подработать кухаркой — соорудить на кухне что-то простенькое, так как Инга совсем выбилась из сил. Однажды она вместе с Витей сидела на кухне, высказывая всё, что лезло в голову за эту неделю.

— И что ты делать будешь? — интересовался Пчёлкин. Разговор вёлся почти шёпотом, чтобы не раздражать Космоса. — Уедешь?

— Не знаю... Наверное. Мне тут страшно. Я смотрю на Коса и думаю, что не вольюсь в Московскую жизнь. Вить, ты извини, но эта ваша «Бригада» ни к чему хорошему не приведёт.

— Я знаю. И Кос знает, это же вообще его идея была.

— Как?!

— Да просто. Он всегда хотел главным быть, просто наш с тобой товарищ немного глуповат, поэтому как-то не срослось. Но он же... Ну, я считал, что это дело его жизни. Для него важно, чтоб мы все вместе держались, друг за друга горой стояли.

— Вот видишь, для меня в этом списке точно места нет, — Инга пыталась разрядить обстановку, но по голосу было слышно, как ей трудно это осознавать.

— Я бы так не сказал. Мы же с ним о личном не болтали особо. Я просто вижу, что для нас он хороший друг. Всегда рядом, всегда готов подсуетиться. А какой он внутри... Да чёрт его знает! В конце концов, он именно ради тебя решил с коксом завязать.

— Ради меня нужно было не начинать принимать. Ты не представляешь, как я на него злюсь! Так... Противно!

— Но ты же всё равно зачем-то ему помогаешь.

— А как иначе? Он — мой друг. Даже если он сделает что-то непростительное — я на его стороне. Да потому что нельзя по-другому!

— Интересные у вас отношения... — задумался Пчёла, приглаживая волосы. — Скажи честно, ты же его любишь?

— Люблю. Как человека, наверное. А в плане романтики — даже не знаю. Я не хочу его любить, но всё равно люблю. Но сколько с этого мороки, ты сам должен понимать! Вот, допустим, у нас с ним что-нибудь срастётся, а дальше как? Он же не уедет отсюда и вас не бросит. А я — пятая ножка у табуретки? Жить в страхе. Бояться, что он снова кокс начнёт нюхать. А вдруг какие-нибудь ваши недруги решат меня подстрелить, чтобы его припугнуть? Или, ещё хуже, вдруг его самого подстрелят?

Казалось, что Инга сильно преувеличивает, но её страхи были абсолютно обоснованными. Просто Пчёла уже привык к этой жизни. Видел, как люди стреляются, как умирают, как кровь льётся рекой. Время сделало Витю чёрствым. А Инга боялась, потому что была настоящим, живым человеком. Страх и настоящие эмоции отделяли её от Московского бомонда и бандитов.

— Вить, я же видела Олю Белову. Она сильная, там по глазам видно, что она на Саню может гаркнуть и он послушается. А я кто?

— А ты, Инга — сильнее любой Оли Беловой. Не становись такой, не привыкай ко всему этому. Я тебе обещаю, что с Космосом поговорю потом.

— Не нужно, — широко улыбнулась Инга, наконец наткнувшись на понимание. — Пусть он сам решает, что нужно делать. Даже если захочет снова под коксом кайфовать — это будет его выбор. А я... Что-нибудь придумаю! В любом случае, пока ему не станет лучше — я буду здесь.

Пчёлкин понимающе кивнул. Такая самоотдача была ему не до конца понятной, но и осуждать её было невозможно. Он заварил приятельнице чай и оставил её наедине со своими мыслями, а сам пошёл проследить за Космосом и взялся за самую тяжёлую задачу — уговорить Космоса сходить в душ и почистить зубы. Банальные действия давались Холмогорову с трудом. Он не видел смысла в этой рутине, считая самого себя покойником. Но стоило только справиться с банальными будничными вещами — Кос наконец смог заснуть.

После недели бодрствования он завалился на кровать и, громко похрапывая, задремал. Космоса не разбудил бы даже пушечный выстрел. Без задних ног он спал два дня, а после — всё постепенно начинало налаживаться. Боль утихала, Холмогоров наконец понемногу начал есть и в целом чувствовал себя лучше. Он всё ещё оставался дёрганным, страдал и мучился, с трудом думая о чём-либо, кроме наркотиков. Жизнь в четырёх стенах мешала отвлечься.

— Инга, я так не могу уже, — жаловался Космос, потирая переносицу.

— Кос, ну я тоже не могу! — срывалась Басуда, едва сдерживаясь. Розовые очки медленно спадали. За неделю заточения она поняла, что чуть не предала себя, согласившись попробовать кокс. Девушка насмотрелась на такие ужасы, которые ни за что не хотела бы лицезреть. И всё ради любви, на которую нет гарантии.

— Я не знаю, как нужно извиняться. Помнишь, когда мы твой День Рождения отмечали, я говорил, что позову тебя замуж? Хочешь?

— Какой «замуж», Кос? Ты в пробирке что ли рос? Чтобы играть свадьбу — нужно друг друга любить...

— А я и люблю! — громко заявил Кос, пытаясь податься навстречу подруге, но снова помешали уже надоевшие наручники. — Да твою ж мать... Знаю, что не веришь, но правда люблю. Ты же... Ты же нереальная какая-то, мне никто другой не нужен.

— Да и мне не нужен... — сказала Инга, подходят ближе к Космосу. — Но, хоть убей, женой бандюги я не стану. А с «Бригадой» ты же не сможешь завязать?

Инга специально давила на болевые точки, чтобы язвительно уколоть Космоса и добиться от него точного ответа. Поставить, наконец, точку в этой игре в кошки-мышки. Кос задумчиво поджал губы. Он много раз думал о своей роли в этом мире, о будущем и «Бригаде», но ответа найти не мог.

— Я хочу, чтобы ты мне верила. И чтобы быть предельно убедительным, давай поступим так: меня перестаёт ломать и я веду тебя куда-нибудь, где мы наконец поговорим по душам. А дальше... Будь что будет. Но я клянусь, что ты будешь в безопасности, — Кос, пытаясь скрыть внутренние опасения, протянул Инге руку.

Басуда робко ответила на рукопожатие. Теперь её чувства официально можно было считать взаимными. Казалось бы, нужно радоваться, но на душе было гадко. Примерно за неделю было необходимо разобраться в собственных чувствах, что становились только запутаннее. Оттого и дурно, что Инга намеренно пыталась ставить под сомнения светлые чувства. Зато Космос был уверен — свою мечту он нашёл и отпускать её не собирается.

[От автора: Иногда я пытаюсь в тиктоке выкладывать эдиты или прикольчики по Бригаде. Можете полайкать и даже подписаться: https://vt.tiktok.com/ZS2BrKmdQ/
Тт можно найти по нику irromord]