Облако-рай | Космос | Бригада

— Кос, там Саня Белов позвонил, просил тебе трубку передать. Сможешь подойти? — Пчёла уже сутки почти не отходил от Космоса, решив временно взять друга под своё крыло, дабы тот не натворил ничего лишнего в попытке завязать с наркотиками.

Но «двенадцать часов Ада» уже начались. Так называют то время, когда ломка проявляется во всей своей красе. К этому нельзя подготовиться, ужасное состояние просто накрывает зависимого с головой, превращая его в дикого невротика. Боль в мышцах и суставах была невероятно сильной, будто в тело втыкают сотни тысяч иголок и забивают их под ногти. Космос извивался, лёжа на полу. Там было прохладнее, а от этого, по личным ощущениям Холмогорова, легче. Он не мог думать ни о чём и постоянно смотрел на часы, надеясь, что скоро станет легче. От любых звуков голова начинала болеть. Даже собственное дыхание надоедало, будучи до ужаса громким. А тут ещё этот Пчёла со своими вопросами, телефонные звонки — всё кругом выводило Холмогорова из себя. Он не думал о моральных принципах и не пытался быть благодарным другу за помощь и терпение. Жажда кокаина вымещала всё человеческое.

— Как вы меня задрали все! — ругнулся Кос и стащил с кровати две подушки, закрывая ими уши. — Ты можешь свалить просто и не делать мне нервы, а?!

Космос с трудом строил предложения, говорил замедленно и порой несвязно. Мир постепенно начал терять свои краски. Конечно, ведь когда ты чувствуешь эйфорию — все эмоции усиливаются, хочется жить, общаться со всеми вокруг и быть в центре событий. А тут эту искусственную радость отобрали. Пчёла напрягся. Он, пусть и ценил дружбу, но не нанимался в няньки и терпеть капризы Космоса не хотел — нервы ведь не резиновые.

— Слушай сюда, не я в тебя этот кокс два года всыпал. Ты сам в это дерьмо влез. Если хочешь бросить — терпи и принимай помощь. Сам ты не справишься, — с толикой презрения сказал Пчёла. Заметив, каким слабым и бледным сейчас выглядит Кос, Витя сменил гнев на милость. — Потом легче будет...

— Блять, я так не могу больше... — поник Холмогоров, трясущимися руками хватаясь за голову. Он пытался тянуть себя за волосы, давать пощёчины — что угодно, лишь бы отвлечься от ломоты костей.

— Не можешь? — ехидно произнёс Пчёлкин, наконец вспомнив про «Ахиллесову пяту» Космоса. Он подхватил туфли Инги, которые служилу Косу мотивацией и единственным напоминанием о цели. — Я погнал тогда, Ингочке отнесу туфли. Хреново будет — позвонишь.

Пчёла сделал вид, что собирается уходить, но Кос отреагировал на такую «шутку» слишком болезненно. Он не глядя достал из ящика прикроватной тумбочки пистолет «ТТ», направив его на друга. Кос не отдавал себе отчёт. Стрелять он точно не хотел, но ощущал себя так, будто должен защититься. Сделать так, чтобы никто не тронул его Ингу. Космос же обещал, что бросит и они снова встретятся.

Витя Пчёлкин медленно обернулся. Он не был напуган, скорее ещё больше разочаровался в друге. Сначала Кос говорил, что кокс просто помогает ему расслабиться. Никто из «Бригады» особо не лез в его дела. Чем больше парни погружались в преступный мир, тем различные зависимости становились привычнее. О плохих последствиях, однако, задумывались мало. Никто не видел Космоса в те моменты, когда ему было плохо. И только сейчас Пчёла наблюдал процесс разложения личности своими глазами.

— Никогда не направляй оружие на товарища, — Виктор вернул туфли Инги на место и без страха подошёл к Космосу почти вплотную. — Выстрелишь?

Холмогоров всё не мог совладать с тремором рук. Привычный пистолет казался ему тяжёлым, но это была единственная вещь, которая могла защитить Космоса, который сейчас так уязвим перед реальностью. Он выглядел жалко и даже осознавал это. Весь в поту, со слезящимися глазами, пытался вымолвить что-то вроде «прости, друг», но резкий приступ агрессии внезапно начал уходить на второй план.

Ненависть ко всему сменилась тревожностью. Воздуха было мало, Космоса знобило. Он откинул «ТТ» подальше, не желая причинять никому вреда. Холмогоров считал, что мешает всем. Якобы от него одни проблемы и беды. Только что он был на грани от того, чтобы из простого чувства ревности чуть не пристрелить близкого друга. А что на это сказала бы Инга?

Голову Космоса заполнил её образ. Её чудесное лицо, забавные привычки, колкие шуточки и такой любимый голос. «Кос, я не верю...» — сказала она во время последней, мимолётной встречи. А Холмогорову нужно было всего ничего — её вера и надежда на то, что Инга будет ждать. Он не осудит подругу, если та решит уехать обратно, но если бы она просто была рядом... Всё было бы гораздо легче.

— Инга... Ингочка... — бредил Кос, повторяя её имя. Стоило только открыть глаза — мимо будто пронеслась она. Тот самый неуловимый силуэт. Она заполняла собой всё пространство, но оставалась неосязаемой. - Я тебе обещаю... Обещаю...

Холмогоров хватался за голову от нестерпимой боли. Мысль о том, что Инга ещё может его простить — внесла в неспокойное сердце капельку надежды. И этой капельки, что странно, хватало, чтобы ненадолго отвлечься. Заметив небольшую перемену настроения Космоса, Пчёла решил рискнуть и всё же обратиться к Инге. Витя не знал, как она отреагирует. Более того, в такую сильную любовь он не верил и не понимал особой связи между Ингой и Косом. Но сейчас, когда друг даже в бреду говорил о ней — стало ясно. Она — единственный выход из ситуации.

┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅

Вернувшись с вечерней вылазки, Инга первым делом истерично достала из шкафа чемодан. Рыдая и гневаясь, она перебирала привезённые вещи, чтобы сложить их и с чистой совестью улететь обратно на Дальний Восток. Девушка открыла чемодан и, оказалось, он не был пустым. Басуда, заметив пёструю тетрадку с надписью «анкета», потеряла дар речи. Она не помнила, как брала эту вещь с собой. Инга вообще успела забыть про то, что ещё в школе завела анкету для друзей. Тетрадка, видимо, случайно затерялась среди других вещей и оказалась упакована в чемодан. Странное совпадение, но от него Инга затряслась ещё больше.

Дрожащими руками она взяла тетрадку и прижала её к себе, цепляясь за воспоминания о прошлом. Она полистала пожелтевшие со временем странички — всё было украшено наклейками, анкеты подружек были ярко разрисованы, но самое главное — анкета Космоса. Тогда на вопрос «Кто тебе нравится?» он ответил лишь одной буквой, и ту перечеркнул. Всё это время Инга, не веря в собственное счастье, отрицала, что это буква «И», списывая всё на дурной почерк Коса. Но сейчас она видела явно — это буква «И». Первая буква её имени. Неужели они столько упустили?

Из раза в раз Басуда перечитывала страничку, на которой Холмогоров писал свои ответы. Она обводила буквы пальцем, вспоминая, как на уроках нередко перекидывалась с Космосом записками. Гордость снова отступила на второй план. И если Кос попросил ждать его — Инга подождёт.

Она никогда не скрывала своего ужасного отношения к наркотикам, уличным дракам и бандитизму, но и против ничего не говорила — не хотела вмешиваться в дела Космоса. Волновалась за него, конечно, но не перечила. Но сейчас, когда у них наконец появилась возможность прояснить те чувства, что много лет не давали покоя, хотелось не бросаться в омут с головой. Инга, при той огромной любви, что бушевала в её сердце, не смогла бы стать женой рэкетира. Меняются ли бандиты? Неизвестно. Вседозволенность раскрепощает их и наставляет на ложный путь. Поэтому Басуда с трудом верила Космосу, но капелька надежды теплилась у неё в сердце. Это было так глупо и наивно, но всё лучше, чем полная чёрствость и жажда выгоды.

Инга так и уснула — с детской анкетой для друзей в обнимку. Наутро она заметила рядом чемодан, который так и не решилась собрать. Её парализовало чувство вины. Ну как можно уехать, если ты нужна самому близкому человеку? С другой стороны, внутреннее чувство отвращения к Холмогорову тоже не давало покоя. Как он, — сын профессора астрофизики, верный друг и душа компании, мог стать обычным наркоманом? Инга так устала выбирать между другом и собственными принципами. В надежде отвлечься, она взяла с полки первую попавшуюся книжку. Ей оказался сборник рассказов Михаила Булгакова. Инга взглядом пробежалась по оглавлению и заметила небольшое произведение с интересным названием «Морфий».

«... Не так страшно. Рано или поздно я брошу! А сейчас спать, спать. Этою глупою борьбою с морфием я только мучаю и ослабляю себя.»

«Анна (печально). Что тебя может вернуть к жизни? Может быть, эта твоя Амнерис — жена?
Я. О нет. Успокойся. Спасибо морфию, он меня избавил от неё. Вместо неё — морфий.»

«... Предупреждаю всех, кому выпадет на долю такая же участь, как и мне, не пробовать заменить морфий кокаином. Кокаин — сквернейший и коварнейший яд.»

«Чёрт в склянке. Кокаин — чёрт в склянке!»

Эти и другие цитаты из «Морфия» вселяла в Ингу ужас. Надежда на то, что Космос справится с зависимостью, начинала стремительно угасать. Может, в конце рассказа всё изменится и станет лучше? Оставалось дочитать пару страниц, но кто-то постучался в квартиру. Тётушка пошла открывать дверь и голоса мешали Инге погрузиться в книгу. Чуть погодя она услышала твёрдые, решительные шаги, что становились только громче.

— Собирайся быстро, — Витя Пчёлкин, распахнув дверь, бесцеремонно вошёл в комнату приятельницы и поставил её перед фактом. Он выглядел испуганно и потерянно.

— Чего? — Басуда испуганно закрыла книжку, вытаращившись на внезапного гостя. — Слушай, если это прикол какой-то и глупые попытки Космоса поговорить со мной — я никуда не пойду.

Витя даже не знал, как объяснить ситуацию. Если заикнуться про наркотики — Инга точно никуда не пойдёт. Попытаться надавить на жалость — тоже откажет, она же принципиальная. Махнув на всё рукой, Пчёлкин резко схватил Ингу за запястье, отчего девушка растерянно взвизгнула. Парень рывком потащил её на выход прямо в домашней одежде. Нельзя было терять ни секунды — Космос в квартире совсем один и неизвестно, что взбредёт ему в голову.

— Потом объясню, — сквозь зубы процедил Виктор.

Басуда наспех надела обувь и пыталась поспеть за Пчёлкиным, но тот стремглав мчался куда-то, не замечая ничего. Инга пыталась расспрашивать его, но ответом ей стала тишина. Судя по серьёзному лицу Вити — произошло что-то серьёзное. «Только бы с Космосом всё было в порядке... Только бы жив был...» — тревожно думала Инга. Пусть до этого она и говорила, что не сможет принять «Бригаду» и новые увлечения Космоса, но и оставаться безразличной было невозможно. Можно бесконечно врать себе, но разлюбить человека, который всегда был самым дорогим и ценным — невозможно.

Дружба Инги и Космоса была слепа. Они прощали друг другу всё, вместе встревали в разные передряги и вместе терпели наказание за это. В любых конфликтах они заступались друг за друга, даже не предполагая, что приятель действительно может ошибаться. Что уж говорить о назревающей любви... Она одновременно прекрасна и опасна, если переборщить и слиться воедино. Именно этого Инга и боялась.

Вскоре Пчёлкин привёл девушку к подъезду. В тишине они поднялись до квартиры. Внутри она не походила на типичные советские квартирки. Интерьер был довольно богатым, но слегка безвкусным. Много свободного места, дорогая мебель совсем не сочеталась с постерами фильмов-боевиков на стенах. Сомнений не осталось — это точно была квартира Космоса. Из дальней комнаты раздавался хлюпающий звук в сопровождении кашля.

— Твою мать, его там тошнит что ли? — Пчёла изнурённо выдохнул, проводя рукой по волосам. Обращаясь к Инге, он перешёл на шёпот. — Слушай, не уходи только. Ему там сейчас хреново. Нужна твоя помощь. Просто соври, что зла не держишь, а потом делай что хочешь. Захочешь уехать — не проблема, я всё понимаю. Тут пока постой, я уберусь там и крикну тебя, хорошо?

Инга робко кивнула. Она просто не могла отказаться. Бедное девичье сердце сжалось от страха. Не за себя, а за Космоса. Взглядом девушка нашла икону на тумбе в прихожей и, даже не зная никаких молитв, пыталась обратиться к ней, пока Пчёла метался из комнаты в ванную в попытках прибраться. Его растерянный вид давал понять, что Космосу там совсем дурно. Закончив с уборкой Витя жестом подозвал Ингу. Она аккуратно, почти беззвучно прошла в душную комнату Космоса. Холмогоров был совсем нестабильным. Он мотал головой, пытаясь избавиться от галлюцинаций. Извивался, лёжа на полу, царапал сам себя, пытаясь разорвать кожу. Кос бубнил что-то себе под нос, ругался и рычал — боль была настолько сильна.

— Кос... — прошептала Инга, сделав пару шагов вперёд. Космос снова подумал, что это галлюцинация, но звук был слишком реальным. Повернувшись, он, не веря своим глазам, увидел её. Ту, которая, казалось, давно должна сбежать и уехать. — Держишься?

Кос с трудом подполз навстречу. Он встал на колени и слабо обнял Ингу — на большее сил не хватало. Обхватив её ладони, Холмогоров принялся покрывать их поцелуями. Он тяжело дышал, пытался сказать подруге хотя бы пару слов, а Басуда просто понимающего гладила его по голове. Невыносимая боль, казалось, стихла, но вскоре опять застала Космоса врасплох, отчего тот опять опустился на пол.

— Знаешь, а я на тебя не злюсь. Я остаюсь в Москве, — неожиданно для самой себя заявила Инга, параллельно сокрушаясь от того, что слепая любовь победила принципы.

- С... Спасибо, — с трудом пробормотал Кос. Он натянул на лицо улыбку, но вскоре она сменилась болезненной гримасой.

— Вить, — Басуда шёпотом обратилась к Пчёлкину. — А что делать-то? Врача, может?

— Не надо врача! А-а-ай, не надо! — завопил Кос, пытаясь остановить друзей.

— Ну прокапают они его, а дальше что? — Витя помотал головой. Он и сам не знал, что нужно делать. Пчёлкин не думал, что от обычных пакетиков с белым порошком могут быть такие последствия. Взяв волю в кулак, он предложил сомнительную идею. — Он же поймёт, что можно в больничке полежать просто и пойдёт обратно нюхать. Ты как хочешь, а я считаю, что его нужно в квартире запереть и приковать к батарее.

Инга хотела возразить, но сам Кос активно закивал головой. Он был готов на всё, лишь бы перетереть этот Ад и больше никогда не скатываться на дно. Безутешно склонив голову, Пчёлкин порылся в выдвижном ящике письменного стола. Там и лежали наручники. Изначально они вообще принадлежали Вите, ему их принесла какая-то раскрепощённая девушка. А потом Кос одолжил их просто «поприкалываться», иногда пародируя легавого перед друзьями.

Холмогоров дёргался, не давая пристегнуть его, но стоило Виктору только замахнуться — Коса снова накрыло состояние, близкое к панике, и он стих. Одним лёгким щелчком Пчёлкин защёлкнул наручники.

— Пошли? — обратился он к Инге. — Я завтра ему принесу пожрать чего-нибудь...

— Я с ним останусь... Можно? — решительно сказала Инга. Оставаться безучастной она просто не могла. С детства она делила с Космосом всё — горе, радость, а в трудных ситуациях даже еду, кров и, хоть и редко, но, тем не менее — зубную щётку. Нельзя было не разделить с ним и этот момент. Холмогорову как никогда нужна поддержка, и кто, если не Инга, окажет её?

— Как знаешь, — сухо пробросил Пчёла и вложил ключи от наручников в ладонь приятельницы. — Я тебя прошу, не натвори ничего. Он сейчас как животное, может и врать, и кидаться на тебя, понимаешь? Это не шутки и геройствовать тут не нужно. Даже если любишь.

— Вить, я всё это понимаю...

— Нет, не понимаешь. Он состроит глазки и попросит его отпустить, а ты поверишь. Без обид, я тебя уважаю, просто на ваши «догонялки» насмотрелся. Не вздумай без причины расстёгивать наручники. Удачи, если что — звони, я постараюсь всегда на связи быть.

Пчёла ободряюще похлопал Ингу по спине и поспешил удалиться. Парень не мог больше наблюдать за мучениями друга. Странно — он всегда спокойно смотрел на кровь, мордобои и выбитые зубы, а тут не выдержал. Сердце его чуяло подвох, не стоило доверять Инге такое ответственное дело...

Стоило Басуде только взглянуть на Космоса — на глаза наворачивались слёзы. Девушка считала себя виноватой в том, что произошло. Если бы не глупая гордость — она бы осталась в Москве и наверняка смогла бы защитить друга от «чёрта в склянке». Инга присела на пол рядом с Холмогоровым. Она заглядывала в его глаза — они были совершенно пустыми и не выражали ничего. Кос дёргался, обливался потом, рычал и шептал себе что-то под нос.

— Кос, знаю, тебе не до меня сейчас, но послушай... Я правда хочу тебе верить. Не знаю, что из этого выйдет, нам точно нужно будет поговорить по душам потом. Короче, мне неважно, решим мы дальше оставаться друзьями или перейдём к чему-то... Посерьёзнее? Плевать, я просто не хочу тебя терять. Ё-моё, ты — лучший человек в моей жизни и другого такого не будет. Поэтому, пожалуйста, держись. Ты мне... Всем нам нужен живым и здоровым, да?

— Ингочка, — борясь с головной болью, произнёс Космос. — Я справлюсь. Вылезу из этого дерьма, а потом... Сходим с тобой куда-нибудь. Спасибо, что не ушла. Я чё-то... Дров наломал.

Холмогоров болезненно усмехнулся. Свободной рукой он нащупал ладонь Инги и судорожно обхватил её. Хват у Коса был сильным, Басуда слегка поморщилась от боли, но промолчала и продолжила улыбаться.

— За это не благодарят. Тебе принести чего-нибудь? Воды, может, хочешь?

— Спать хочу, — измученно прохрипел Космос. Глаза у него смыкались, хотелось провалиться в сон, чтобы время шло быстрее, но уснуть он не мог. — Инга, я... Я такая мразь, ты бы знала. Оставь меня, я тебя прошу. Тебе не нужно на это всё смотреть.

Даже в такой ситуации Кос умудрялся беспокоиться за Ингу. Его обжигал стыд. Она — идеал, самая добрая, чуткая и компанейская девушка сидит рядом с ним — безобразным и опустившимся наркоманом, который расцарапывал себе кожу и нервозно кусал губы. Точно Эсмеральда, которая прониклась жалостью к Квазимодо. Ему никогда не достичь её любви. Так и Космос думал, что Инга, насмотревшись на кошмары ломки, не захочет иметь с ним ничего общего. Ужасные последствия наркозависимости и впрямь пугали. Даже бойкий Пчёла не смог этого вынести, а он пробыл рядом с другом всего сутки.

Инга же считала это своим долгом. Она в любой момент могла взять и уйти, но даже не думала о таком варианте. Басуда всё ещё не знала, что делать, когда все проблемы решатся. Оставаться в Москве или нет? А о чём потом говорить с Космосом? Будет ли всё как раньше?

— Инга, Ингочка, звёздочка... — Холмогоров нарушил тишину. Открыв свои чарующие голубые глаза, он смотрел прямо на Ингу. Яркое освещение приносило боль, но Кос терпел, лишь бы насладиться внешним видом подруги. — У меня остался один пакетик. Последний, я клянусь. Только если ты захочешь — давай разделим его. Ничего плохого с одного раза не будет. Если не хочешь — возьми и выкинь эту дрянь. Я просто хочу показать тебе, каким может быть «облако-рай», — Космос держал подругу за руку и умоляюще смотрел на неё. Ему нужна была эта доза. И если раньше путеводной звездой Холмогорова была Инга, то сейчас именно кокаин мог стать его «облаком-рай». Это была необходимость. Кос никогда бы не предложил самому дорогому человеку такое, но сейчас это был не он. От Холмогорова оставалась лишь внешность, внутри это был зверь, действующий на поводу у инстинктов. И кто знает, есть ли у любви шансы в подобной схватке?