Глава 5
Я потягиваюсь в постели. Чувствую расслабленность в каждой клеточке тела. Мышцы приятно растягиваются, приходят в тонус, доказывают, что я ещё способна что-то ощущать. Прикрываю рот с зевком. Да, рядом абсолютно никого нет, просто это вошло в привычку, даже когда я наедине с собой.
А после на губах отчего-то появляется слабая улыбка. Такая ленивая и искренняя. Я уже не просто потягиваюсь: я нежусь, представляя себя счастливой. Создаю иллюзию умиротворения. Хотя бы на пару минут, чтобы не чувствовать себя такой мёртвой.
Вспоминаю вчерашний вечер с мистером Стэнтоном. Свои впечатления. Со мной никогда такого не было. И я не понимаю, что произошло. Стыдно и страшно признавать, но... этот мужчина, по всему видимому, мне понравился. Даже с Данте Уолтером, который вытащил меня из ужаса, произошедшего в моей жизни два года назад, я никогда не ощущала того, что вчера. Данте мне удалось полюбить как друга. Но первое время я долго опасалась Уолтера, ведь изначально мой мозг запрограммировал его как охранника Альберта Дардена.
Муж принёс мне столько боли, страха, морального удушья, что сейчас я нервничаю рядом с любым мужчиной из своего окружения. Я месяцами училась скрывать свою обеспокоенность. К счастью, у меня уже выходит играть, улыбаться, флиртовать. Но страх никуда не девается...
А вчера... Нет, сегодня... Всё произошло сегодняшней ночью. И эта ночь была потрясающей. Я впервые чувствовала спокойствие с мужчиной. С привлекательным, манящим, таинственным, опасным и мрачным мужчиной. Моё сердца усиливало ритм не из-за страха. Из-за другого... И даже сейчас, когда я вспоминаю о нём, по телу бегут мурашки.
Однако мне стоит обойти свои чувства стороной.
С тяжёлым вздохом откидываю одеяло на вторую половину. Поворачиваю в ту сторону голову. Эта кровать так и останется пуста. Навсегда. Я в любом случае никого не подпущу в свой мир, как бы сильно не желала этого в глубине души. Я сильная. Мне никто не нужен. Я, чёрт подери, очень сильная. Уже не глубокая ночь, а утро. Теперь я снова в режиме Босса. И сейчас с уверенностью могу сказать, что мне никто не нужен. А мистер Стэнтон временное наваждение. Уже завтра я о нём не вспомню.
На телефон приходит сообщение. Я беру его с тумбочки и смотрю на экран. Два пропущенных вызова от Данте. А на часах только полвосьмого. Но потом замечаю от него смс: «Извини за звонки. Думал, не спишь. Ничего важного, отдыхай дальше. Встретимся в офисе :)». И Я пролистываю это, даже не пытаясь размышлять, почему он звонил мне. Просто я обо всём знаю. Он несколько раз набирал мой номер по ночам ранее и всегда, когда я принимала вызов, говорил мне слова о любви. Они кружили мне голову и ставили в неловкое положение. С тех пор я игнорирую его ночные звонки. Если бы произошло что-то важное, мне бы позвонили из офиса.
Несколько писем в почтовом ящике, которые я не просматриваю. И ещё одно входящее сообщение. С интересом открываю его.
Тишина. Секунды тянутся. Я смотрю на изображение и прибываю в шоке. А потом осознание приходит ко мне...
Я с криком отбрасываю телефон. Сердце бешено стучит в ушах. Из меня вырываются судорожные вздохи. Кладу ладонь на грудь, пытаясь замедлить дыхание. «Чёрт, чёрт, чёрт... Дерьмо... Сукин сын».
Перед глазами мельтешит картина ребёнка... Мёртвого ребёнка... Совсем маленького, беззащитного... Его кожа в каплях крови, истощённое тело побелело, а выражение лица застыло. Кровь... Чёрт, эта кровь сводит с ума... Его убили? Он долго мучился?
Я со всхлипом сползаю с кровати. Косточки тела ударяются о пол, но я не чувствую колючей боли. Упираюсь спиной в постель и подтягиваю колени к груди. Кладу на них локти, а пальцами рук зарываюсь в волосы, крепко сжимая их и оттягивая в разные стороны. Пытаюсь выбросить изображение из мыслей. Качаю головой, чувствую падающие слёзы. Я начинаю задыхаться. Мне не хватает воздуха.
Этот маленький ребёночек... Как его мать позволила такому случиться? Он ведь совсем крошечный и милый... Все дети милые... Даже в самых вредных детях возможно разглядеть много хорошего. Они все невинные... И они все нуждаются в любви, ласке, заботе, защите... А что стало с этим ребёнком? Это маленькое, худое, испуганное создание...
Внезапно по телу проходит дрожь. Мэлоди... Моя малышка... У ребёнка на фотографии были чёрные волосы. Я хорошо не смогла разглядеть лица из-за крови. Покрываюсь испариной. Моя малышка...
Меня охватывает дикий страх и паника. Быстрее поднимаюсь на ноги. Мои движения хаотичны. Я в какой-то прострации. В глазах начинает всё плыть. Поворачиваюсь из стороны в сторону, теряю равновесие. Только стена помогает мне не свалиться на пол.
Встряхиваю головой. Жмурю глаза. Настолько быстро, насколько мне позволяет моё состояние, я накидываю на тело первую попавшуюся вещь — находясь до этого в одном нижнем белье — и хватаю ключи от «Мерседеса» на зеркале у выхода.
Я впервые замечаю, что лифт едет мучительно медленно. Злюсь. Выдыхаю сквозь стиснутые зубы, не переставая нервничать.
Облегчённо выдыхаю, когда лифт останавливается и дверцы открываются. Спешу к выходу. Встречаюсь с молодой парой. Девушка скептически оглядывает меня с головы до ног, но мне настолько плевать, как я выгляжу... Не заботясь о манерах, я нагло проталкиваюсь через них и бегу в гараж. Мне кто-то кричит вслед, а я показываю средний палец и скрываюсь, думая только о своей малышке.
Мои руки трясутся. Мне сложно даже вставить ключ в зажигание. Но всё-таки машину завожу. Сдаю назад, но резко останавливаюсь. В таком состоянии нельзя ехать за рулём. Но страх за Мэлоди сильнее. И я еду. К чёрту. Со мной ничего не случится. Я уверена.
Однако по дороге всё-таки чуть не попадаю в аварию. Мне многие сигналят, я теряюсь, но продолжаю путь дальше. Плевать на всех этих людей. Я здесь Босс, и моя дочь в опасности. Поэтому пусть катятся к чёрту.
Я останавливаюсь у жилого комплекса за пределами Майами. Выхожу из машины и бегу в подъезд. Вижу лифт. Плюю на него и поднимаюсь по лестнице. Только у дверей квартиры понимаю, что не взяла с собой ключи. Выругавшись, стучу в дверь и звоню в звонок.
— Миссис... — слышу удивлённый голос Габриэллы.
Я бегом врываюсь в квартиру. Сначала пару секунд ориентируюсь в направлении. В ушах звенит. Из головы всё вылетело. Не могу вспомнить, где находится комната Мэлоди. Квартира большая, и я теряюсь.
На фоне что-то говорит миссис Сторми. Эта милая пухлая женщина низкого роста с красивыми чертами лица и добрыми глазами. Сейчас она ничего во мне не вызывает. Я игнорирую все её слова, даже не пытаясь расслышать их.
Наугад иду в первую всплывшую в памяти комнату.
Дрожащими руками опускаю ручку и медленно заглядываю в помещение. Как будто я чего-то боюсь, как будто чего-то сильно избегаю. Мне страшно. Сознанием я понимаю, что если Габриэлла здесь и мне никто не звонил, значит с моей малышкой всё в порядке. Но сердце безжалостно ноет от той фотографии... В глубине души я так боюсь, что это могла быть Мэлоди...
Из меня вырывается всхлип облегчения, когда я вижу свою малышку, лежащую в детской кроватке. Со слезами на щеках я прикрываю рот рукой и вхожу в комнату, направляясь к дочери.
Милое, ранимое, чувствительное создание. Моё создание. Моя жизнь. Моё всё. Моя малышка спит глубоким сном. На мгновение мне мерещится, что она не дышит. У меня перехватывает дыхание, и я с силой жмурю глаза. Но потом всё становится на свои места. Я слышу, как она сопит во сне. Я плачу над её кроватью от облегчения. Беру её на руки. Аккуратно, нежно. Вдыхая её любимый детский запах, наполненный лаской и невинностью.
— Миссис Дарден, может, вам принести воды? — говорит женщина, стоящая в проёме.
Я даже не заметила. Обращаю на неё размытый от слёз взгляд. Она обеспокоенно оглядывает меня.
— Миссис Сторми, десять минут. Ровно на десять минут оставьте меня одну, а потом принесите успокоительное. Закройте дверь, — резко говорю я.
Женщина на секунду задерживается. Я по ней вижу, что она хочет что-то сказать, но предостерегающе качаю головой. Пусть молчит. Её слова убьют меня. Любые. Особенно, если она скажет, что всё хорошо и не стоит переживать. Переживать, мать вашу, стоит. И миссис Сторми, опустив голову, уходит, тихо прикрывая за собой дверь.
Как только рядом не остаётся никого, я с очередным сорвавшимся с губ всхлипом прижимаю маленькое и хрупкое тело к себе. Шаткими шагами отхожу к стене, опираюсь на неё спиной, а после скатываюсь на ягодицы. Сгибаю ноги. Сильнее прижимаю к себе дочь. Девочка начинает шевелиться в моих руках. Проснулась, милая...
Жмусь щекой к её щеке, крепко обнимаю. Боюсь сделать ей больно... Пытаюсь сдерживать рядом с ней свои эмоции... Так люблю её...
Чувствую её тёплые руки на своей холодной шее. Улыбаюсь сквозь слёзы. Втягиваю в себя воздух. Не могу ею надышаться. Не могу насладиться. Моя малышка... Живая...
— Мама... — тихо проговаривает Мэлоди.
Сердце сжимается... Со слезами на глазах кладу её спиной на согнутые ноги. Беру её ручонки в свои и подношу их к губам. Целую. Несколько раз. Они у неё такие крошечные по сравнению с моими... Кажется, она сильно подросла за все полтора года, но всё равно остаётся слишком маленькой. Для меня она всегда будет малышкой... Моей малышкой...
Мэлоди смотрит на меня и улыбается. Она не плачет, не капризничает, а мило улыбается и от смущения закрывает глазки руками. Я слабо посмеиваюсь и прижимаюсь своим лбом к её лбу. Целую аккуратный носик и слышу усмешки девочки.
Я успокаиваюсь... Я рядом со своей дочерью... Это главное... Мне больше ничего от жизни не надо, лишь бы быть с ней... Держа Мэлоди в своих руках, я больше не боюсь. Потихоньку пульс успокаивается, и я глубоко выдыхаю, наблюдая за своей маленькой копией.
Мефистофель. Всё плохое, что происходит в моей жизни, связано напрямую с ним. Конечно, всё не может быть гладко. Но этот мужчина... Сукин выродок. Те фотографии были от него. Даже задумываться не стоит. Данте предупреждал, что Босс «Vida Negra» любит психологические игры. Он любит манипулировать и управлять чувствами жертвы. И я поддалась. У него вышло вывести меня из себя. И теперь он точно знает моё слабое место.
Пусть горит в Аду... Мефистофелю там самое место...
Я безжизненно утыкаюсь головой в стену, не отрывая зрительного контакта с дочерью. Её ручки тянутся к моему лицу, одежде, волосам. Она внимательно изучает, как я выгляжу. И в моих глазах вновь появляются слёзы. Я так боюсь за Мэлоди... Я чертовски боюсь за неё... Мефистофель ведь безжалостно убьёт её, если захочет. Страшнее всего понимание того, что ему ничего не стоит сейчас до неё добраться. Абсолютно. Но он играет на моих чувствах. Мефистофель с наслаждением упивается моим страхом. И я так сильно его ненавижу... Ненавижу...
Опускаю взгляд на пальцы Мэлоди, которые сжали мою одежду. Усмехаюсь. Чёрт возьми, во что я одета? В том помутнении я и не обратила внимания на свой внешний вид. Мне побыстрее надо было попасть к дочери и успокоиться, убедиться, что она жива и здорова.
На мне белый атласный халат, который я успела где-то испачкать. Волосы на голове, уверена, взъерошены после сна, а на лице даже макияжа нет. Но это уже не имеет значения...
— Он не причинит тебе вреда, малышка. Клянусь, — с трудом выдыхаю я.
А Мэлоди продолжает улыбаться. Ничего не понимает. Ребёнок. Она просто рада, что я с ней. Габриэлла говорила, что она капризничает и зовёт маму. И вот, я здесь, рядом. И моя малышка словно ангел. Кажется, мы вдвоём не можем насладиться встречей.
Мефистофель потеряет моё слабое место. И ему будет некуда меня бить.
Я пойду на любой шаг, чтобы с моей малышкой всё было хорошо. И его глаза не оскорбят эту нежность своим взглядом.
Дверь открывается. Я вижу голову миссис Сторми, которая с опаской заглядывает в комнату. Женщина улыбается мне, а я равнодушно смотрю на неё. Уже прошло десять минут?
— Миссис Дарден, успокоительное? — женщина заходит в помещение, и в одной её руке я вижу таблетки, а в другой — стакан воды.
— Уже не надо. Спасибо, — вяло улыбаюсь.
Беру Мэлоди на руки и встаю с пола. Моя малышка теснее прижимается ко мне. Слёзы опять наворачиваются на глаза от её попыток быть ближе, но я пришла в себя и не позволю постороннему человеку видеть моё паршивое состояние. Лишь прижимаюсь щекой к виску девочки.
Но я не спокойна. Совсем. Мне нужно успокоительное, однако... Не хочу его употреблять. Я надеюсь, что сама, без таблеток, со всем справлюсь. Я сильная. Чертовски сильная. И Мефистофель больше не выбьет меня из колеи. Буду держаться до последнего вздоха.
— Может, вы позавтракаете вместе с нами, миссис Дарден? Вы выглядите плохо. Останьтесь. И Мэлоди будет очень рада, — ласково произносит миссис Сторми.
Я смотрю на женщину. Она точно понимает, что что-то страшное происходит. И обнадёживающе улыбается. Своим видом вселяет чувство того, что всё будет хорошо. Она поддерживает меня на каком-то духовном уровне. Но я не верю. Хорошего ничего не будет. Будет война. А пока мы будем готовиться.
— К сожалению, мне надо ехать. Спасибо за помощь и поддержку.
Подхожу к кроватке Мэлоди и оставляю в ней малышку. Она быстро становится на ноги и тянется руками к моей одежде.
— Мама... — обеспокоенно шепчет она. Моя малышка понимает... Сердце неистово колит от боли. — Мама!.. — Мэлоди начинает злиться, когда я пытаюсь на неё не смотреть, чтобы не было так сложно, и дергает меня за халат.
Я прикрываю глаза. Этот день просто надо пережить... Мне просто нужно спрятать Мэлоди в надёжное место, и тогда я успокоюсь. Враньё. Я никогда не успокоюсь.
— Миссис Сторми, я приеду после двенадцати. Заберу Мэлоди. Ваша работа на меня закончена. Благодарю за труд.
— Миссис...
— Да, и ещё, — перебиваю женщину. — Я безумно благодарна вам за помощь. Вы одна из немногих, в ком я могу быть уверена. Эта квартира мне не нужна. Я оставляю её вам.
— Миссис Дарден, ну что вы такое говорите... — глухо шепчет женщина.
— На этом всё. Ещё увидимся, — я натягиваю бодрую улыбку и подмигиваю женщине. Замечаю, что она побелела. Она смотрит на меня печальными глазами, потом на Мэлоди. Я понимаю. Ей будет больно прощаться с малышкой.
— А... вещи... — медленно тянет женщина, пытаясь подобрать правильные слова. — Вещи... их... собирать... для... Мэлоди...
— Да, только самое необходимое. Потом всё объясню. До встречи. Не провожайте меня, останьтесь с Мэлоди.
Я ухожу, а руки Мэлоди сильнее сжимают меня. Малышка топает ногами по кроватке, а я до боли закусываю нижнюю губу. Как же сложно...
Мэлоди не удерживает меня. Я быстро выхожу из комнаты, чтобы не растягивать эту боль ни себе, ни ей.
В глазах скапливаются слёзы. Они скатываются по лицу, подбородку, шее. Слёзы, слёзы, слёзы... Когда я уже перестану плакать? Я давно не была такой эмоциональной. Что стало со мной в последний момент?
— Мама! — кричит Мэлоди. — Мама! Мама!
Я слышу её плач. Схожу с ума. Мне больно... Мне так плохо... Становится трудно дышать. Грудь сковывает, в лёгких печёт.
Во мне борется желание вернуться к своей малышке и побыстрее уйти, чтобы не переживать эту боль снова. Мэлоди всегда плачет взахлёб и громко зовёт меня, когда я ухожу. Я так ненавижу себя... Из-за грёбаной безопасности мне приходится мучить дочь.
Отчаянно проводя ладонями по лицу, я выхожу и хлопаю дверью. Я не сдерживаюсь. Подхожу к лестнице, сажусь на ступеньки и, облокотившись о перила, начинаю тихо плакать, раздирая ногтями кожу на шее. Будто бы так сниму с себя какой-то слой. Будто бы так будет легче. Но ни черта. С каждым разом становится труднее.
Почему этот мужчина появился в моей жизни? Почему он так искусно играет на моих чувствах? Для чего ему эта вся вражда? Почему именно сейчас?
Со всхлипом вытираю краями испачканного халата мокрое лицо. Встаю на ноги и по лестнице медленно спускаюсь. Я не в кандалах, возле меня нет конвоя, однако чувствую себя заключённой. Невидимый груз тянет меня вниз, сильно давит на меня и уничтожает. Я чертовски боюсь за жизнь Мэлоди. Мефистофель психопат. Я его ненавижу... Так яростно ненавижу...
Выхожу на улицу. Даже не помню, где оставила машину. Глазами долго ищу «Мерседес», прищуривая их от света солнца, и внедорожник всё-таки удаётся найти.
Медленно иду к машине. Плечи сгорблены, голова опущена. Нет больше того шарма, которым я привлекаю внимание прохожих, однако многие оборачиваются на меня. Зачем они это делают? Неужели людям так интересно заглянуть в глаза незнакомому человеку, который ужасно выглядит?
Подрагивающей рукой достаю из кармана халата ключи от машины.