XV. Прости, я улетаю
ㅤ ㅤ
ㅤ ㅤ Окна в небольшой венецианской квартирке были распахнуты, и ночной ветер с каналов приносил прохладу, но, несмотря на неё, сердце Кати оставалось раскалённым от боли. Девушка сидела на просторной кровати, сжимая телефон, по её щекам всё ещё текли слёзы, которые она уже не пыталась сдерживать. Правда о Сергее, которую раскрыл Миша, — его причастность к смерти её родителей — разорвала её мир на части. Её счастливая жизнь с Мишей, их уютные вечера в этой тесной квартирке, их прогулки по каналам, всё, что она так бережно строила, теперь казалось разбитым вдребезги, как хрупкое венецианское стекло.
ㅤ ㅤ Всю ночь Катерина проплакала, её мысли метались между гневом, страхом и отчаянием. Она думала о Мише, о его молчании, о том, как он скрывал правду о своём отце. Она вспоминала их вечера, когда они готовили пасту на крошечной кухне, смеялись, танцевали под музыку гондольеров, доносившуюся с улицы. Но теперь каждый из этих моментов был отравлен предательством. В порыве эмоций и отчаяния самым логичным решением этой проблемы для Тихомировой оказалось бегство. Убежать от Венеции, от Воронцовых, от боли. Вернуться в Москву, где она могла бы начать всё с чистого листа, подальше от интриг, лжи и разбитых надежд.
ㅤ ㅤ В три часа ночи, когда Венеция погрузилась в тишину, нарушаемую лишь плеском воды о каменные стены, Катя открыла приложение авиакомпании и, дрожащими пальцами, купила билет на утренний рейс в Москву. Затем она написала сообщение своему старшему брату Севе, единственному человеку, которому она доверяла безоговорочно: ㅤ ㅤ
«Я улетаю в Москву.
Утренний рейс.
Пожалуйста, поехали со мной».
ㅤ ㅤ
ㅤ ㅤ Сева ответил почти мгновенно, несмотря на поздний час:ㅤ ㅤ
«Систер, что случилось?
Ты в порядке? Говори сейчас!»
ㅤ ㅤ
ㅤ ㅤ Её пальцы замерли над экраном. Катя хотела рассказать всё — о Сергее, о предательстве Миши, о том, как её сердце разрывается от боли, — но слова застревали. Она не была готова выложить всё в обычном сообщении. Сева должен был узнать всё лично. Вместо тысячи слов девушка лишь написала:ㅤ ㅤ
«Объясню потом.
Пожалуйста, просто будь со мной, Сев.
Я не справлюсь одна».
ㅤ ㅤ
ㅤ ㅤ Сева, к удивлению девушки, даже не стал настаивать с расспросами, коротко ответив:ㅤ ㅤ
«Окей. Я закончу все свои дела и прилечу.
Но обещай, что всё расскажешь.
Я люблю тебя, Кать».
ㅤ ㅤ
ㅤ ㅤ Тихомирова выдохнула, чувствуя, как тяжесть в груди немного ослабла. Сева всегда был её опорой, её якорем, и мысль о том, что он будет рядом, давала ей силы. Катя продолжила собирать оставшиеся вещи, тихо, чтобы ничего не услышал Миша, который ждал её объяснений в соседней комнате. Движения девушки были механическими: сложить платье, засунуть в чемодан косметичку, проверить паспорт. Каждое действие сопровождалось мыслями о том, что она оставляет позади. Мишу. Их любовь. Их мечты. Эту квартирку, где каждый угол был пропитан их общими воспоминаниями.
ㅤ ㅤ Когда первые лучи солнца осветили каналы Венеции, Катя уже стояла у выхода из комнаты, сжимая ручку чемодана. Её глаза были красными от слёз, но взгляд — решительным. Она не знала, что ждёт её в Москве, но оставаться здесь, где каждый мост и каждая улочка напоминали о боли, она не могла.
ㅤ ㅤ Катя выдохнула, чувствуя, как тяжесть в груди немного ослабла. Но перед тем, как окончательно покинуть эту жизнь и эту квартирку, девушка поняла, что не может уйти, не сказав Мише всего, что бушевало у неё на душе. В последний момент Тихомирова схватила смятый лист бумаги из блокнота, лежавшего на столе, и, не давая себе времени передумать, начала писать. Её рука дрожала, чернила расплывались от слёз, но слова лились сами собой, искренние и болезненные
ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ Миш, я любила тебя так сильно, как никогда никого не любила. Ты был моим домом, моим солнцем, моим миром. Каждый наш вечер, каждая твоя улыбка, каждый твой взгляд — всё это я буду носить в сердце до конца жизни. Но правда, которую ты скрывал, разорвала весь наш идеальный мир, который мы возводили по маленьким частицам. Твой отец отнял у меня семью, а ты молчал и продолжал вести себя, как и прежде. И как бы мне не хотелось закрыть на всё глаза, я не могу быть с тобой, зная всю правду. Оставаться рядом — значит предавать себя, своих родителей, всё, что мне дорого. Прости, но я должна уйти. Не ищи меня. Прощай, моя любовь.
ㅤ ㅤ Поставив жирную точку в этой главе своей жизни, Катя ещё перечитала письмо, от которого её сердце сжималось от боли. Она сняла с пальца помолвочное кольцо — то самое, с которым Миша сделал ей предложение и поклялся ей в любви, — и положила его на лист бумаги. Сложив письмо, она оставила его на прикроватной тумбе, рядом с фотографией, где они вдвоём смеялись на мосту Риальто. Её пальцы задержались на кольце, словно прощаясь с прошлым, которое она так любила.
ㅤ ㅤ Катя осторожно открыла дверь спальни и замерла. Миша спал на диване в гостиной, его рука свисала с края, а лицо было спокойным, почти безмятежным. Девушка посмотрела на него, и новая слеза скатилась по её щеке. Катя вытерла её тыльной стороной ладони и улыбнулась краем губ — горькой, едва заметной улыбкой, полной любви и боли.
ㅤ ㅤ «Прощай, Миш», — прошептала Катя одними губами.
ㅤ ㅤ Бесшумно, словно тень, Тихомирова пробралась к выходу, сжимая ручку чемодана. Она закрыла за собой дверь квартиры, и звук щелчка замка эхом отозвался в её сердце. Когда солнце начало подниматься над горизонтом, Катя уже шагала к остановке водного такси, направляясь в аэропорт, где её ждал самолет. Венеция осталась позади, сияя в утреннем свете, но для Кати этот город теперь был лишь эхом разбитого сердца.
ㅤ ㅤ
***
ㅤ ㅤ Щелчок входной двери, тихий, но резкий, разорвал беспокойный сон Миши. Парень резко вскочил с дивана, его сердце заколотилось от плохого предчувствия. Некогда уютная и пропитанная любовью гостиная была погружена в полумрак, лишь слабый свет утренней Венеции пробивался сквозь шторы.
ㅤ ㅤ — Кать? — позвал Воронцов, но тишина, нарушаемая лишь отдалённым плеском воды в канале, была ему ответом. Инстинкт подсказывал, что что-то не так. Миша резко подорвался с дивана и бросился к входной двери их маленькой квартирки, распахнул её и выбежал на узкую венецианскую улочку. Холодный утренний воздух ударил в лицо, но парень не замечал ничего, кроме силуэта Кати, удаляющегося на гондоле в дымке рассвета. Её фигура, такая знакомая и родная, растворялась в свете каналов, и Миша понял, что не успел. Его грудь сжалась от боли, а ноги словно приросли к мостовой.
ㅤ ㅤ Разбитый и опустошенный, Михаил вернулся в квартиру, каждый его шаг отзывался пустотой в сердце. Дверь в спальню была приоткрыта, и аромат Катиного парфюма — лёгкий, цветочный, с ноткой моря — всё ещё витал в воздухе, словно призрак их счастливого и беззаботного прошлого. Его взгляд упал на прикроватную тумбу, где лежал смятый лист бумаги и блестело помолвочное кольцо — то самое, с которым он сделал ей предложение в первый день их переезда в Венецию. Миша замер, его дыхание сбилось. Он взял письмо, его руки дрожали, когда он разворачивал лист. Каждое слово, написанное Катей, било, как нож: её любовь, её боль, её прощание.
ㅤ ㅤ «Ты молчал... Оставаться рядом — значит предавать себя...»
ㅤ ㅤ Слёзы навернулись на его глаза, он сжал кольцо в кулаке, чувствуя, как оно впивается в кожу.
ㅤ ㅤ — Нет, Катюш, — прошептал он, голос дрожал от отчаяния, — я не могу тебя потерять. Наша любовь сильнее этого.
ㅤ ㅤ Воронцов не собирался сдаваться, иначе он бы себе этого не простит. Он подозревал, что Катя направилась в аэропорт, но только куда она собралась? Парень сразу же открыл приложение авиакомпании и узнал, что один из ближайших рейсов идёт в Москву. В этот момент решимость вспыхнула в Мише, как искра. Кудрявый быстро собрал вещи, бросив в сумку только самое необходимое, вызвал водное такси и помчался в аэропорт Марко Поло. Его сердце билось в такт мыслям: он будет бороться. За Катю. За их счастье. За их любовь. Их история не могла закончиться этим письмом, этим кольцом, этой пустотой. Он найдёт её, объяснит всё, и, если нужно, будет умолять любимую остаться.
ㅤ ㅤ
***
ㅤ ㅤ Катя сидела в холодном зале ожидания аэропорта Марко Поло, сжимая в дрожащих руках стаканчик остывшего кофе. Его горький вкус, некогда согревавший её в утренних объятиях венецианских кафе рядом с Мишей, теперь был лишь воспоминанием — пустым, безжизненным, как её сердце. Каждый глоток напоминал о тех утренних моментах, когда они с Мишей делили кофе, смеялись, переплетая пальцы, и строили планы под пение гондольеров. Теперь же аромат напитка душил её, смешиваясь с болью, что разрывала грудь. Мысли о Мише вихрем кружились в голове: его тёплая улыбка, мягкий голос, шептавший слова любви на мосту Риальто, его руки, обнимавшие её в их крошечной квартирке. Но каждый светлый образ тут же тонул в ледяной правде — он скрыл, что его отец причастен к смерти её родителей.
ㅤ ㅤ Это предательство жгло, как раскалённое клеймо, и Катя, кусая губы до крови, спрашивала себя: правильно ли она поступила, решив сбежать? Улететь в Москву, бросить всё — их любовь, их мечты, их жизнь? Тихомирова знала лишь одно: оставаться с ним означало бы предать саму себя, память матери и отца, чьи лица она до сих пор видела во снах. Этот рейс должен был стать самым тягостным в её жизни — билетом в пустоту, в новую жизнь, где не будет Миши, но и боли, которую он принёс.
ㅤ ㅤ Погружённая в свои мысли, Катя едва уловила объявление о посадке. Голос из динамиков звучал глухо, словно из-под воды, пробиваясь сквозь её воспоминания — каналы Венеции, отражение звёзд в воде, их с Мишей танец под шёпот ветра. Девушка вздрогнула, стряхивая оцепенение, и медленно поднялась. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в ручку чемодана, будто это было единственное, что удерживало её от падения в пропасть. Каждый шаг к входу на посадку отдавался в груди, словно она ступала по осколкам их разбитой любви. Очередь двигалась медленно, и Катя старалась не поднимать глаза, боясь, что малейшее напоминание — витрина с венецианским стеклом, смех влюблённой пары — раздавит её и так хрупкую, как хрусталь, уверенность в себе. Её сердце колотилось, а в горле стоял ком, который она не могла проглотить.
ㅤ ㅤ Тихомирова уже стояла у трапа, готовая переступить порог самолёта, когда до боли знакомый голос, полный отчаяния и любви, разорвал привычный гул аэропорта.
ㅤ ㅤ — Катя! — крикнул он, и её мир замер.
ㅤ ㅤ Сердце пропустило удар, дыхание перехватило. Девушка обернулась, не веря, что это реально, и увидела Мишу. Он стоял в нескольких метрах, запыхавшийся, с растрёпанными кудрявыми волосами, с напуганными глазами, в который читалась буря из слёз, надежды и боли. Его голос дрожал, но в нём была такая сила, такая мольба, что Катя почувствовала, как её ноги подкашиваются.
ㅤ ㅤ Толпа вокруг расплылась, звуки аэропорта стихли, и остались только они двое — он, протягивающий к ней руки, и она, застывшая на краю пропасти между прошлым и будущим. Пальцы Кати до боли сжали ручку чемодана, а в груди боролись любовь, которую она всё ещё чувствовала, и боль, которую не могла простить.
ㅤ ㅤ Но в один момент что-то внутри Кати дрогнуло. Её пальцы разжали ручку чемодана, и, повинуясь порыву, она сорвалась с места. Ноги несли её к нему, через толпу, через гул аэропорта, через боль, что сковывала её сердце. Она бежала, чувствуя, как слёзы жгут щёки, но уже не от горя — от надежды, что, возможно, их любовь ещё можно спасти.
ㅤ ㅤ Миша раскрыл объятия, встречая её, и Катя бросилась к нему, утопая в тепле его рук. Он прижал её к себе так крепко и трепетно, словно боялся, что она растворится, как утренний туман над каналами Венеции. Его дыхание было горячим, а голос дрожал от переизбытка эмоций.
ㅤ ㅤ — Кать, я успел... слава богу, я успел. — его слова, пропитанные облегчением, обволакивали девушку, как тёплое одеяло, но боль всё ещё пульсировала в груди.Катя отстранилась, её глаза, полные слёз, встретились с его взглядом.
ㅤ ㅤ — Миш, я всё равно улечу, — прошептала темноволосая. — Я не могу... твоё молчание, правда о твоём отце... это слишком больно.
ㅤ ㅤ Катя отвернулась, боясь, что его взгляд сломает её решимость. В ответ на это Миша мягко взял её за плечи, заставляя посмотреть на него. Его глаза горели, в них была вся его душа, обнажённая и уязвимая.
ㅤ ㅤ — Катюш, послушай меня, — начал Воронцов, его голос был полон страсти и отчаяния. — Я люблю тебя. Люблю так, как не думал, что способен любить. Да, я совершил ошибку, скрывая правду, но я боялся потерять тебя. Мой отец... его поступки — это не я. Я не он. Я хочу быть с тобой, строить с тобой будущее, несмотря на всё, что было. Дай нам шанс. Дай мне шанс доказать, что наша любовь сильнее чужих проступков. Прошу тебя.
ㅤ ㅤ Его настойчивые слова пробивали стены, которые Катя возвела вокруг своего сердца. Девушка смотрела на возлюбленного, чувствуя, как её уверенность тает под напором его искренности. Слёзы текли по её щекам, но теперь в них было что-то новое — надежда.
ㅤ ㅤ — Миш, — прошептала Катерина с надломленным от эмоций голосом, — я тоже тебя люблю. Так сильно, что это пугает. Ты... ты мой шанс на исцеление, на счастье, которого я так боялась лишиться. Но я не знаю, смогу ли я забыть...
ㅤ ㅤ Катя не успела договорить. Миша шагнул ближе, его руки нежно обняли её лицо, и он поцеловал её — страстно, с такой силой, что весь аэропорт, гул толпы, объявления о рейсах растворились. Этот поцелуй был их миром, их обещанием, их спасением. Девушка ответила на него с пылкостью и отчаянием, прижимаясь к Воронцову и чувствуя, как её сердце, разбитое и израненное, начинает биться в унисон с его.
ㅤ ㅤ Когда Михаил отстранился, его дыхание было прерывистым, но в глазах сияла вера в то, что он всё сделал правильно. Больше не в силах медлить, Воронцов достал из кармана помолвочное кольцо — то самое, что Катя оставила на тумбочке вместе с прощальным письмом. Его пальцы дрожали, когда он взял её руку и медленно надел кольцо на её безымянный палец.
ㅤ ㅤ — Кать, — тихо проговорил Миша, но с такой силой, что каждое слово звучало как клятва, — всё ещё в силе? Ты всё ещё готова стать моей женой? Готова идти со мной рука об руку всю жизнь? Готова закончить нашу историю хэппи эндом?
ㅤ ㅤ Катя посмотрела на переливающееся на солнце кольцо, на лицо Миши, на их переплетённые руки. Слёзы счастья смешались с болью и надеждой. Надеждой на то, что у них есть будущее. Девушка кивнула, не в силах говорить, её губы дрожали от смеси эмоций.
ㅤ ㅤ — Да, Миш, — наконец выдохнула она, её голос был полон любви. — Я готова написать нашу историю свежими чернилами.
ㅤ ㅤ Они снова прижались друг к другу, их объятия были такими крепкими, будто они боялись, что кто-то снова сможет разлучить их. Слёзы текли по их щекам, но теперь это были слёзы счастья, облегчения, победы. Их любовь оказалась сильнее боли, обид и предательств. В этом переполненном аэропорту, среди чужих лиц и суеты, они нашли друг друга вновь.
ㅤ ㅤ Любовь победила.