Ты следующая
Бэт приоткрыла низенькую дверцу сарая, сунула в щель руку и нащупала выключатель. В помещении загорелся свет. Девушка прогнулась и протиснулись внутрь.
Когда-то здесь была отцовская мастерская, но после его смерти Берт разделил некогда просторное помещение на две неравные части. Бо́льшая стала гаражом, а здесь теперь хранились некоторые вещи отца, которым не нашлось места в доме, но Бэт так и не решилась от них избавиться.
Внутри сарая почти не было места из-за двух стеллажей, забитых всяким хламом. Здесь Бэт и хранила свой дневник, зная, что никто из родных никогда сюда не заглянет. Девушка достала с верхней полки коробку с письмами и открытками, которые она спасла от рук Берта, порывавшегося всё сжечь. Она поворошила бумаги и достала небольшой чёрный блокнот и, пролистав, открыла на первой чистой странице.
Тут же блокнот полетел на пол, а Бэт укусила собственный кулак, чтобы только не издать ни одного звука. Сразу после последней её записи красной ручкой прямо поперёк страницы красовалось: "Ты следующая".
Сердце девушки бешено забилось, она аккуратно, насколько позволяло тесное посещение, присела и подняла блокнот. Почерк не был ей знаком, да и сложно что-то понять по кривым, будто второпях написанным, печатным буквам.
За спиной послышались шаркающие шаги Берта, он шёл мимо гаража во внутренний дворик. Бэт быстро спрятала дневник в коробку и вышла из сарая.
– Ты всё перебираешь его вещички? – пренебрежительно скривившись, спросил Берт.
Девушка только коротко кивнула, боясь выдать своё волнение. Она знала, что если сейчас заговорит, то голос её дрогнет.
– Дал же Бог полоумную сестрицу, – пробурчал Берт и прошёл мимо.
В этот же день Бэт повесила на дверь сарая замок. Ей было плевать на шуточки брата, который говорил, что сам готов заплатить кому-нибудь, лишь бы этот хлам забрали. Мать и вовсе махнула рукой и очередной раз заявила, что ей всё равно. И прежде равнодушная, сейчас она казалась Бэт особенно отрешённой. У девушки никогда и не было тёплых отношений с семьёй. Единственный, кто был ей по-настоящему близок, это отец. И после его смерти отношения Бэт с матерью и братом стали и вовсе формальными.
Несколько дней у девушки не было времени проверить дневник. И как только выдалась минутка, Бэт побежала в сарай и отыскала блокнот, в котором красовалась новая надпись. "Жди меня". Тот же почерк, те же красные чернила. Вот только как она появилась? Теперь, когда ключ от сарая был только у Бэт, никто без её ведома не смог бы туда попасть.
– Что ты там опять делаешь?
Берт возник за её спиной так неожиданно, что Бэт нет успела спрятать блокнот. Она неуклюже закинула его в коробку и повернулась к брату.
– Решила отдать бумагу на переработку, – ляпнула она первое, что пришло в голову.
– Я давно тебе говорил, – пробурчал Берт и ушёл в дом, даже не подумав предложить сестре помощь.
Бэт решила и правда собрать письма и выбросить их. От чего-то ей стало казаться, что в них кроется некое зло, которое пишет послания в её дневнике. Девушка перепрятала блокнот в коробку со старыми инструментами, а письма выбросила в мусорный контейнер.
Но это не помогло. Уже на следующий день в блокноте появилось новое послание. "Я уже близко". И на помойку полетели один за другим остальные ящики, а дневник был сожжён в камине. Бэт была уверена, что на этом всё закончится. Она даже перестала заходить в сарай и сняла с него замок за ненадобностью.
– Раз он тебе больше не нужен, я сложу туда свои инструменты, – заявил однажды Берт и, не дожидаясь ответа, направился осваивать новые владения.
– Что за чёрт?! – услышала Бэт голос брата, доносившийся со двора.
Девушка бросилась к окну и увидела, что на сарае красной краской крупно написано "Я здесь!" Бэт вцепилась в подоконник, только это спасло её от падения. Лицо девушки исказилось в беззвучном крике ужаса. Но она уже знала, что нужно делать. Ночью Бэт подожгла дом.
***
Врач подошёл к постели недавно поступившей пациентки. Та почти всё время была во сне, вызванном сильными седативными препаратами. Её ещё при поступлении признали буйной и привязали ремнями к кровати.
– Это та, которая дом свой подожгла, – сказал ему коллега, который предпочёл остаться стоять в дверях. – Бэтани Джонсон. Теперь это твоя пациентка.
Девушка застонала, чем отвлекла врачей от разговора. Лицо её сморщилась в гримассе боли. Она видела кошмар из прошлого. Во сне Бэт шла в сарай, где проводила часы в скорби по отцу, доставала свой личный дневник, спрятанный в одной из коробок со старыми вещами, прислоняла его к стене и писала дрожащей рукой "Ты следующая".