Слухи

Обанай замер, глядя на Гию с редким для него выражением - полным недоумения.

- Ты... пошутил? - его голос звучал так, будто он только что обнаружил, что его змея умеет петь.

Гию, сохраняя каменное лицо, медленно поднял бровь.

- Возможно.

Обанай продолжал смотреть на него, словно перед ним стоял не Столп Воды, а какое-то мифическое существо.

- Боже... - он провел рукой по лицу. - Ты умеешь шутить. Мицури не поверит.

- Никому не говори.

- Да кому ты нужен? - Обанай усмехнулся, но тут же его взгляд стал серьёзнее. - Ладно, шутки в сторону. Он уже на грани. Осталось ждать.

- Ждать чего?

- Когда он придет к тебе ночью, чтобы «обсудить». - Обанай сделал кавычки в воздухе. - И тогда...

- Тогда что?

- ...Тогда хотя бы ты не тормози.

Гию нахмурился, но кивнул.

- Тогда я пойду.

- Куда?

- Туда, где он меня найдёт.

Обанай скривился.

- Ты хочешь, чтобы он догнал тебя?

- Да.

- ...Ты играешь с огнём, Томиока.

Гию повернулся к выходу, но перед уходом бросил через плечо:

- А ты не хотел бы, чтобы Мицури тебя догоняла?

Обанай резко покраснел, а Кабурамару зашипела от смеха.

- Заткнись и иди.

***

Санеми не пришел ночью.

Он ворвался днем.

Гию как раз проходил по пустынному коридору, направляясь в библиотеку, когда из-за угла резко вылетела тень. Сильная рука вцепилась в его хаори, и прежде чем он успел среагировать, его швырнули в ближайшую комнату для хранения свитков.

Дверь захлопнулась.

Темнота.

Запах бумаги и чернил.

И - горячее дыхание Санеми в сантиметре от его лица.

- Ты... - голос Шиназугавы звучал хрипло, будто он бежал через весь штаб, - ты издеваешься надо мной?

Гию медленно моргнул, давая глазам привыкнуть к полумраку. Санеми стоял так близко, что их груди почти соприкасались, а его пальцы впились в ткань хаори Гию, как когти.

- Нет, - ответил он спокойно, хотя сердце уже билось чаще.

- Врёшь! - Санеми тряхнул его, и Гию почувствовал, как его спина ударилась о стену. - Ты с Обанаем что-то задумали!

- А тебе какое дело?

Санеми замер. Его пальцы ослабли на долю секунды, но тут же сжались снова.

- Какое... какое дело? - он прошипел, и Гию вдруг осознал, что Санеми не просто зол. Он... растерян. - Ты... блядь...

Гию ждал.

- Ты знаешь, что все думают! - вырвалось у Санеми. - Что между нами... что мы...

- Что?

- Чёрт! - Санеми ударил кулаком в стену рядом с головой Гию, и тот услышал, как треснули доски. - Не притворяйся тупым!

Гию вздохнул.

- Хорошо. Допустим, все думают, что мы влюблены. И что?

- И что?! - Санеми зарычал. - Это же... это...

- Неправда?

Санеми не ответил.

Гию почувствовал, как его собственное сердце начало биться чаще.

- Если это неправда, - продолжил он тихо, - то почему тебя так бесит, что я «шепчусь» с Обанаем?

- Потому что он... он...

- Он что?

- Он не я! - выпалил Санеми.

Тишина.

Гию замер.

Санеми тоже, будто осознав, что только что сказал.

- То есть... - Гию медленно наклонился ближе, - ты ревнуешь?

- Нет! - Санеми отпрянул, но Гию не дал ему уйти, схватив за запястье.

- Тогда почему ты здесь?

- Потому что..., ну... эмм...

Санеми замолчал. Его глаза, обычно такие яростные, теперь метались, словно искали выход.

Гию почувствовал, как что-то щелкнуло внутри.

Он устал.

Устал от игр, от намёков, от этого вечного танца вокруг правды.

- Ладно, - он резко отпустил Санеми. - Если тебе нечего сказать, я ухожу.

Он сделал шаг к двери, но тут же был остановлен.

Санеми схватил его за плечо, развернул к себе - и прижал губы к его.

Грубо.

Неправильно.

Слишком резко, так что их зубы стукнулись.

Губы Санеми были грубыми, обожжёнными солнцем и ветром, но в них была жажда - яростная, неконтролируемая. Он целовал Гию так, будто хотел доказать что-то - себе, ему, всему миру.

Гию замер на секунду, затем ответил - сначала осторожно, потом сильнее, глубже, как будто хотел передать всё, что копил месяцами.

Санеми оторвался, тяжело дыша.

- Вот... вот что, - он выдохнул.

Гию посмотрел на него.

- Это всё?

- Ч-что?

- Ты просто поцеловал меня и думаешь, что этого достаточно?

Санеми покраснел до корней волос.

- Чёрт, Томиока, чего ты ещё хочешь?!

Гию ухмыльнулся.

- Многого.

И он потянул Санеми за воротник, снова прижав к себе.

На этот раз поцелуй был медленным, обжигающим, и Санеми, к своему удивлению, ответил на него с той же страстью.

Руки Гию скользнули под его распахнутую накидку, пальцы впились в горячую кожу, и Санеми застонал прямо ему в рот.

- Я... - он попытался что-то сказать, но Гию перекрыл его губы своим, заставив замолчать.

Потом были руки, срывающие одежду, зубы, впивающиеся в плечо, шепот, смешанный с проклятиями.

И - наконец-то - признание, вырвавшееся у Санеми, когда он, прижав Гию к полу между стопками свитков, прошептал:

- Блядь... я люблю тебя.

Гию, задыхаясь, ухмыльнулся:

- И я тебя, идиот.

И потянул его вниз, чтобы доказать, что чувствует то же самое.

P.S. от Обаная:
- Я же говорил, что они идиоты. Но, чёрт возьми, даже я не ожидал, что они устроят это в комнате для хранения свитков.

P.S. от Кабурамару:
- Шшш... Наконец-то. А то я уже думала, что они никогда не перейдут к делу. Хотя... шшш... могли бы и потише. Весь штаб слышал эти стоны.

P.S. от Карпа-философа:
- Любовь... Это когда ты делишься хлебом, даже если сам голоден.

P.S. от Санеми:
- ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! И... эм... Томиока, где мои штаны?

P.S. от Гию:
- Ты сам их скинул. И, кстати... мы ещё не закончили.

P.S. от автора:
- Ну вот. Теперь вы довольны? 😏(Плят, пишите комменты)