Человек для вампира

Прощание

Открыл холодильник: на полке лежало только несколько пакетов со свежим мясом, бутылка с кровью, которую я с трудом выцеживал из мертвого тела бедной свинушки. Она громко визжала, не желая умирать, но всё же сдалась под напором безжалостного ножа. Где-то на полках ещё виднелись кое-какие запасы для меня, и на этом всё. Еды от силы хватит на несколько дней. Если Рам и Рэм могут отправится на охоту  в соседние курятники, Люциан может довольствоваться мною, то что есть мне?

Денег нет, они закончились ещё давно. Ну конечно, что ещё можно ожидать, если я не работаю. Уже конец лета, а я ни разу не был на подработке, вот и думаю теперь: откуда деньги брать? Просить у Люциан я не буду, ни за что!

Достал из шкафчика полупустую бумажную пачку овсянки и, насыпав всё содержимое в глубокую миску, залил кипятком. Вязкая масса в тарелке не вызывала аппетита, даже наоборот, от увиденного хотелось блевать. Добавил в два раза больше сахара, чем обычно, чтобы хоть как-то компенсировать ужасный вкус. Нет, на самом деле, вкус овсянки был самым обычным, но я им питался так долго, что уже успел устать. Да и готовить её у меня нормально не получается: воды больше положенного, поэтому она кажется ещё ужаснее.

— И долго это будет продолжаться? — раздался голос Люциан позади, я подпрыгнул на месте, чуть было не уронив ложку.

Нацепил на лицо натянутую улыбку и притворился, что поедаю самую вкусную пищу в своей жизни.

— Продолжаться что?

— Уже две недели ты терпишь это. Почему бы не попросить денег у меня? Зачем всё усложнять?

Села рядом, закинула ногу на ногу. Короткая пижама-шорты задралась, обнажив бедро до самого верха, так, что я видел тонкую складочку там, где начинается нога.

— Я не усложняю, скоро сентябрь, и всё нормализуется. Я начну работать...

— Ты же знаешь, что у меня достаточно денег. Они мне не нужны, тем более, что я даже не смогу ими воспользоваться.

— Это не меняет моего решения, — упёрся рогом, как корова в новые ворота.

— Какой же ты упрямый, просто ужас, — обречённо махнула рукой. — Но я не могу всё так оставить.

— Не можешь?..

— Нет, — спокойно ответила и тут же крикнула, неожиданно и громко: — Рам!

Послышался звук открывающейся двери, а затем хлопок — это он её закрыл. Рам предстал перед нами как и всегда: острые уши гордо подняты наверх, а передние лапы с острыми когтями красиво выставлены перед собой, образуя что-то наподобие креста. Он внимательно осмотрел нас и вопросительно рыкнул. Вот, мол, здесь я, что надо хозяйке?

— Рам, принеси ящик из той комнаты. Он прямо под столом, коричневый такой, деревянный, с яркой наклейкой посередине. Ты понял? — Пёс кивнул и скрылся за дверью, закрыв её задней лапой, словно не желая нам мешать.

— И что же в этом ящике? — спросил, уже догадываясь о содержимом: наверняка украшения и другие древности, собираемые ею.

— Сам увидишь, — озадачила ответом.

Мне сейчас вспомнился алхимик из одного мультсериала, искавший философский камень. Вот сейчас я как раз чувствую себя тем алхимиком, но мой камень уже найден. Вот же он — сидит прямо передо мной!

Рэма не долго пришлось ждать. Он пришёл так же, как и ушёл — через главную дверь! Как он только её открывает? Я же её обычно запираю. А может у него есть ключи? С этими дьявольскими псами всё возможно. Вернулся, в зубах держал за ручку что-то наподобие деревянного ящика, но это скорее кейс, только странный. Когда он положил его у наших ног и удалился, мне удалось лучше рассмотреть принесённое. Совершенно обычный, ни чем не примечательный ящик с кодовым замком. Единственное, что бросилось в глаза, это яркая наклейка в виде женской отрубленной головы: светлые волосы перепачканы в крови, а из отрубленной шеи торчала артерия и что-то ещё, напоминающее кусок кости, скорее всего шейный позвонок; один глаз закатился наверх а другой смотрел прямо, словно на того, кто желает заглянуть в содержимое ящика.

Она набрала шесть нужных цифр. Раздался тихий щелчок и крышка слегка приоткрылась, но она её не спешила поднимать.

— Здесь деньги, много денег, — произнесла Люциан со скучающим лицом.

— И сколько же? — осмелился спросить.

— Один или два миллиона, — ошарашила.

— Р-рублей?

— Долларов, — с этими словами она раскрыла странный ящик и повернула его в мою сторону, чтобы я мог взглянуть внутрь.

Первое, что до меня дошло, это запах — запах новых денег, а потом в глаза ударил яркий, как мне показалось, зелёный цвет. Тяжело опустил веки, а потом, снова их приподняв, взглянул на несколько рядов, плотно прижатых к друг другу, стотысячных долларовых купюр, но это только на одной половине, на другой были и помельче, если так можно выразиться.

— Как видишь, я не могу ими воспользоваться, ведь я даже не знаю, где их разменять. Поэтому они бесполезны. Возьми их себе, может, хоть в твоих руках они приобретут значимость, — рукой подвинула ящик в мою сторону, с всё таким же спокойным лицом.

Я неверяще посмотрел на ЭТО и спросил:

— Откуда они у тебя?

— Ты же не думал, что я отдавала им свои творения только за жалкие порции крови раз в три дня? Они мне за это платили, и платили много. Но только вот такими бесполезными бумажками, им выгодно было, чтобы я не пользовалась ими — от этого я становилась ещё более зависимой. Я ничего, по сути, не могла сделать самостоятельно.

— Теперь понятно, но я всё равно не приму их.

— А кто сказал, что это для тебя? Это для нас.

Открыл уже было в протесте рот, но тут же его закрыл. Для нас, так для нас. Она права — нечего становиться в позу и показывать "какой я крутой мужик". Раз есть возможность, надо пользоваться ею.

Я всё же принял деньги, хоть и нехотя. А себе обещал, что верну всё потом, до последней копейки, как только закончится это говно. 

Уже на следующий день отправился за покупками. Что-то мне подсказывало, что отдам много времени этому делу, поэтому вышел ранним утром, когда Люциан только легла спать. Она лежала на спине — её любимая поза — сложив руки крестом на груди точно также, как и в нашу первую встречу. Вспомнил, легко улыбнулся, словно это было вечность назад.

Вот, вроде бы вышел за пополнением съестного, а сам сразу же отправился в магазин нижнего белья. Ну что тут скажешь, мне до зуда в костяшках хотелось увидеть её в чем-то новом, ну просто разрывался от желания.

Ходил меж низких стеллажей с самыми различными комплектами, о значении некоторых я даже не знал. От вида всех этих верёвочек, застёжек, чулочек разбегались глаза. Честно говоря, впервые такое покупаю, поэтому был вынужден обратиться за помощью.

— Извините... — окликнул полную женщину в форменной одежде магазина, когда она подошла, разглядел имя на прямоугольном бейдже,— ... Наташа. не могли бы вы мне помочь в выборе? Я просто впервые... ну... это...

Наташа радостно всплеснула руками, растянулась в широченной улыбке, да такой, что я заметил отсутствие одного из коренных зубов. Подозреваю, что это заметно только при улыбке, а она, как можно догадаться, улыбается часто.

— Конечно! С радостью всё покажу, раскрою вам все-все секреты и тонкости этого дела. Вы даже не представляете, как много мужчин сюда приходит, даже не зная размер груди своей партнёрши. Не смешно ли это?.. — нескончаемый поток бессмысленных предложений и вопросов выливался из неё, словно вода из дырявого ведра, но в одном она была права — я не знаю размеров Люциан.

Нет, конечно, в каком-то смысле они мне известны — не зря же жамкал её ночи напролёт. Мне известен каждый изгиб, каждая складочка, каждый волосок. Но в цифрах я не могу выразится. По виду — третий размер груди, хотя, когда мы встретились, она почти не видна была.

— Ой, вы что-то замолчали, наверное, я вас уже совсем заболтала. Давайте уже приступим к выбору: цвет, размер, особые предпочтения, кружево? Что угодно! У нас есть всё! — она опять забылась и продолжила бессмысленный монолог.

Как бы не раздражали меня комментарии и пожелания Наташи, она всё же давала дельные советы. Не будь её, я бы не справился. Всё это разнообразие меня угнетало, никак не мог определиться, но Наташа спасала в каждый раз. Эх, вот бы таких "Наташ" в каждую школу и каждый университет, тогда бы и учится стало легче, гораздо легче.

С помощью неугомонной Наташи приобрёл три комплекта кружевного белья, несколько пар чулков и что-то странное — какие-то резиночки-верёвочки. Она сказала, что нам понравиться, вот я и не смог удержаться. Красивые коробочки, перевязанные красными лентами, удобно сложились в одном пакете. Как только покончил с этим непростым делом, отправился на рынок — приобретать всё необходимое.

Домой вернулся уже под вечер — уставший, потный и весь загруженный различными пакетами, из-за тяжести которых жгло запястья, ладони и пальцы. Один пакет, что полегче будет, я повесил на шею. Да, закупился сразу на месяц.

— О, ты уже не спишь. Что так рано проснулась? — сказал при входе, увидев грустно сидящую прямо на полу коридора Люциан.

— Тебя долго не было, вот я и волновалась, — ответила, молниеносно вскочив с места и обняв меня.

— Не бойся ты так. Куда я денусь, если дома меня так преданно ждут?

Она глубоко втянула воздух у самого моего уха так, что я услышал, как со свистом она вдохнула и также шумно выдохнула.

— Ты пахнешь другой женщиной...

Я вздрогнул. Нет, это не от испуга или волнения, мне просто приятно, что она ревнует.

— Особенно руки. И кого ты ими трогал, а? Вот мне любопытно... — Зажал её в кольце рук.

Ну вы мне скажите: как можно спокойно стоять, когда она так бунтует? Так мило сложила руки перед собой и выпятила грудь, что я не удержался и, подхватив на её на руки, направился наверх. На шее так и остался болтаться пакет с подарками.

— Ревнушка ты моя, сейчас всё узнаешь, и не надо злиться. — Закинув её на кровать и вручив яркий пакет с изображением логотипа фирмы, продолжил: — Ты пока примерь, а я в душ. Не скучай.

Уже под холодными струями я был в полной готовности. Даже не стал заворачиваться в полотенце, так и вышел к ней. Люциан напряжённо сидела на постели, свесив ноги вниз и нервно теребя маленький полупрозрачный бантик на черном кружеве трусиков. Такой же бантик был и на лифчике, но кружево ещё более тонкое, такое, что не скрывало розовых сосков, призывно торчащих вверх.

Люциан бесподобна — спасибо Наташе. Всё подошло идеально, не только по размеру, но и по стилю. Ей удалось уловить настроение и передать его в белье, такое не каждый магазинный консультант может.

— Ты всё ещё дуешься?

— Нет, мне просто неудобно, — она слегка поёрзала на месте, и я догадался, в чём причина неудобства.

— И где именно тебе неудобно?

— Ну там... Знаешь же... в... да... — начала мямлить.

— Люциан, сколько с тобой знаком, столько и удивляюсь. Никогда бы не подумал, что ты стесняешься такой мелочи. Но раз так, то тебе просто жизненно необходимо снять всё неудобное, — призывно посмотрел на бантик и добавил: — даже если тебе приглянулся бантик.

Она перестала его теребить и коротко ответила:

— Да.

Уложил любимую на кровать. Вошёл одним мощным движением, заполняя её всю, и начал двигаться в ней. Наши разгорячённые тела тёрлись друг о друга почти причиняя боль, но вместе с тем и удовольствие. Я постоянно заглядывал ей в глаза, чтобы убедиться, что она также наслаждается нашим соитием, как и я, а может, я всего-навсего желал увидеть в них обещание — что она останется со мной до конца, не покинет.

Люциан протяжно застонала, да так, что стёкла на окнах задрожали, а потом обмякла, слегка подрагивая всем телом. А я тем временем свалился тяжёлым мешком рядом. Мы оба были измучены, но желание с новой силой всё нарастало. С ней мне никогда не хватит одного раза, даже если мы проживаем вместе очень-очень долго.

Я всегда доминировал, а теперь решил дать ей волю.

— Оседлай меня, — посадил её на свои бедра.

— Ты уверен? Смотри, чтобы не задавила, а то я тяжеловата для такого дела.

А вот про это совсем забыл, но я выдержу. Сколько она там весит? Семьдесят? Восемьдесят? Не так уж и много, мы примерно в одной весовой категории.

— Уверен, ещё как, — шлёпнул её по мягкой попке.

— Постой, — отстранила мою руку. — Ты должен ответить на несколько вопросов.

Я напрягся, что-то не нравятся мне её слова.

— И какие же?

— Ты же любишь меня? Да? — замерла в ожидании.

— Люблю, больше всего на свете, — совершенно серьёзно ответил, чтобы даже не смела сомневаться, иначе устрою ей такую жаркую ночь, что месяц сидеть на попе ровно и спокойно ходить в туалет не сможет; посмотрит она потом, какова моя любовь.

— А если бы я нашла способ быть вместе очень-очень долго, ты бы согласился ждать меня, сколько потребуется?

Такие слова напрягли, да и полного смысла их я не понимал, но мой ответ, естественно, согласие:

— Да, сколько угодно, хотя... Лучше не слишком долго, а то я зачахну. Ты исчезнешь, а я уже через годик превращусь в старичка, такого немощного и ворчливого, который вечно орёт на соседских детей и портит всем жизнь вокруг. Ты этого хочешь?

— Нет-нет-нет, я хочу только тебя, в безграничное и вечное владение, — обняла за шею. — Поэтому будь со мной всегда, — прошептала на ухо.

— Так и будет, — едва слова сорвались с губ, как я поцеловал её жадным поцелуем, словно прощальным, кто же знал, что он действительно прощальный.