Глава 3
На следующий день в отделе царила привычная деловая атмосфера, но Юна чувствовала, что напряжение между членами команды усилилось. Джунхви не проявлял эмоций, но его молчание говорило громче слов.
— У нас есть результаты анализа со стола, — раздался голос Дахён, входящей с папкой в руках. Она поставила её на стол перед Джунхви. — Это остатки стёртых чернил. Похоже, там была ещё одна записка или что-то написанное.
— Значит, преступник удалил её, оставив только основное послание, — тихо сказал Джунхви, открывая папку.
— Либо он намеренно оставил след, чтобы мы задумались, — предположила Юна.
Джунхви взглянул на неё:
— Почему ты так думаешь?
— Потому что всё, что он делает, выглядит как игра. Он мог бы не оставлять записку вообще, но решил сделать это. И стереть часть текста тоже выглядит как попытка запутать нас, — объяснила она.
— Или направить нас в нужное ему русло, — добавила Дахён.
— Так или иначе, — перебил Мингю, входя с телефоном в руках, — у нас новый случай.
Все мгновенно насторожились.
— Найдено тело женщины, — продолжил он. — Умерла в своей машине. Та же схема: записка, никаких явных следов насилия.
На месте преступления царила привычная суета: полицейские, эксперты, журналисты за ограждением. Команда вошла в зону, где стояла машина жертвы. Внутри, за рулём, находилось тело женщины средних лет. Её голова была слегка опущена, руки спокойно лежали на коленях.
— Записка снова на месте, — сказал один из экспертов, указывая на кусок бумаги на приборной панели.
Джунхви наклонился, чтобы изучить её. Тот же аккуратный почерк, то же послание:
"Это только начало."
— Женщина жила одна, — доложила Дахён, проверяя документы жертвы. — Ан Минджон, 39 лет. Работала в благотворительном фонде. Судя по всему, никаких связей с предыдущими жертвами.
— У всех жертв есть общая деталь, — тихо сказал Джунхви, выпрямляясь.
— Какая? — спросил Мингю.
— Они все кажутся обычными людьми. Но при этом их профессии или действия могли привлечь чьё-то внимание, — пояснил он. — Журналист, который расследовал коррупцию. Женщина, работавшая в благотворительности.
— Значит, мотив — что-то личное? — уточнила Юна.
— Либо они связаны через что-то, что мы пока не видим, — заключил Джунхви.
Вечером, вернувшись в отдел, команда снова собралась вокруг доски с материалами. Юна заметила, как Джунхви, обычно невозмутимый, выглядит сосредоточенным до напряжения.
— Слишком много неизвестных, — пробормотал он. — Мы движемся по замкнутому кругу.
— Может, стоит посмотреть с другой стороны? — предложила Юна.
— С другой? — Джунхви повернулся к ней.
— А если мы подумаем, что преступник не просто наблюдает, а активно участвует? Что он не только играет, но и хочет чего-то добиться?
На мгновение в комнате повисла тишина.
— Например, чего? — спросил Мингю, скрестив руки.
— Привлечь наше внимание, — предположила Юна.
Джунхви кивнул, словно её слова совпадали с его мыслями.
— Это объясняет, почему он оставляет записки. Но что ему нужно? — задумчиво произнёс он.
Поздно ночью, сидя в своём кабинете, Джунхви просматривал материалы всех дел. Его взгляд задержался на фотографии первой жертвы. Что-то в ней казалось ему знакомым, но он никак не мог понять, что именно.
Раздался стук в дверь. Это была Юна.
— Не спите? — спросила она, заглянув внутрь.
— Работа, — коротко ответил он, приглашая её жестом зайти.
Она подошла ближе, заметив папку с делами.
— Вы нашли что-то?
Джунхви показал ей фотографию Пак Чонгсика.
— Я уверен, что видел его раньше. Не в деле, а где-то ещё.
— Возможно, он как-то связан с Вами? — осторожно предположила Юна.
Джунхви помолчал, затем ответил:
— Возможно. Но пока это лишь ощущение.
Юна задумалась.
— Если преступник действительно связан с вами, это многое объясняет. Его желание играть, оставлять следы...
Джунхви посмотрел на неё. В его глазах появилось что-то новое — смесь подозрений и тревоги.
— Если ты права, тогда он уже ближе, чем мы думаем.