Между мирами

Глава 16

от лица Эмиля

Как бы странно это ни звучало, я начал потихоньку привыкать к своей ситуации.

Я решил поверить, что смогу выбраться отсюда. Вспомнил важный момент: когда я оказался в своём убежище, мне удалось прикоснуться к человеку... спас его от смерти. Но это стоило мне невероятной боли. Боль была не просто физической — она пронзала мой разум, разрывая его на части, как будто я нарушал что-то важное, чуждое мне.

Каждое прикосновение напоминает мне, что я не принадлежу этому миру. Я ощущал сопротивление, как если бы нарушал невидимую границу. И с каждым разом эта боль усиливалась, разрывая всё больше мои связи с реальностью.

— Смогу ли я снова прикоснуться к кому-то? — пробормотал я себе под нос.

Звонок будильника оборвал мои мысли. Я перевёл взгляд на телефон брата. Время — 10 утра.

— Ничего не меняется... — усмехнулся я. Он всегда проспал первый звонок.

Четвёртый звонок.

Я не выдержал и подошёл к кровати, потянулся к его плечу... но моя рука просто прошла насквозь.

Словно ударило током. В животе холодный камень. Я глубоко вдохнул, стараясь не потерять контроль. Протянул руку снова, но теперь был осторожен, не желая платить ценой.

На долю секунды я почувствовал прикосновение — едва заметное, как шёпот на коже. Но сразу отпустил, избегая той боли, которая вот-вот меня разорвёт.

Попробовал снова. Легонько качнул его за плечо.

Брат недовольно зашевелился, его глаза медленно открылись, но тут же я почувствовал резкую, невыносимую боль. Она пронзила меня с головы до ног. Я рухнул на пол, схватившись за виски. В них пульсировала адская боль, как тысячи иголок, вонзающихся в каждую клетку.

Сквозь пелену боли я видел, как брат озадаченно оглядывается.

— Значит, я всё-таки могу касаться людей... но в обмен на эту боль.

Почему? Почему так? Почему, пытаясь вернуться в этот мир, я ощущаю его сопротивление, а боль становится единственной связью с реальностью, с тем, что я когда-то знал?

Минуты тянулись, и, наконец, боль начала стихать. Это было жутко, но терпимо.

Я остался сидеть на полу, опираясь на руку, и пытался глубоко дышать, чтобы не потерять сознание. Боль не уходила, но я начал с ней жить, как с неизбежной частью своего существования. С каждым вдохом я возвращался в реальность, но ощущение, что боль — моя единственная связь с этим миром, не покидало.

Как бы я ни пытался отвлечься, она не уходила. Но мне нужно было выйти.

Я не мог оставаться здесь, в пустом мире, где меня не видел никто, а боль была единственным свидетельством моего существования. Я встал и пошёл в коридор. Вспомнил, как давно не был на свежем воздухе, как давно не ощущал этого простого чувства — быть частью чего-то живого.

Может, я надеялся найти в парке хотя бы маленькую связь с реальностью, почувствовать хоть что-то, что избавит меня от пустоты. Может, я просто искал способ облегчить свою боль, хотя бы на время. Но в этом мире, где никто меня не видел, парки и улицы были такими же холодными и чуждыми, как всё остальное.

Шум, смех, жизнь. Всё происходило мимо меня, а я был лишь наблюдателем.

Я сел на скамейку и взял свою гитару. Руки сами потянулись к струнам, как будто это был единственный способ удержаться на плаву. Звук разнёсся вокруг, казалось, что каждая нота была моментом силы и слабости одновременно.

Я начал петь. Голос был тихим, едва слышным, как и всё в моей жизни на тот момент.

— Найди меня в реке,
— Найди меня на коленях...
— Я шёл против воды,
— Теперь я жду, пожалуйста...

— Мы так хотели увидеть розы,
— Но никогда не чувствовали шипы...

Эту песню я часто слушал, когда был с Эмилией. Она стала для меня чем-то важным. Я не мог забыть, как этот мотив наполнял меня покоем, но при этом был пропитан какой-то невыразимой болью. Когда я слушал её, я чувствовал связь с тем временем, когда был с ней. С теми ощущениями, которые теперь были для меня только воспоминаниями. Эта песня стала символом того, что я потерял, и тем, что всё ещё со мной, даже если я не мог тронуть реальность.

После того как я закончил, наступила тишина. Я отпустил гитару и снова почувствовал одиночество, хотя и не хотел признавать этого.

Вдохнул свежий воздух, чувствуя, как он наполняет мои лёгкие. На мгновение мне показалось, что я могу быть частью чего-то. Но только на мгновение.

Я закинул гитару на плечо и пошёл дальше, глядя в серое небо, как будто оно могло мне что-то объяснить. Пасмурная погода отражала моё состояние, но я знал, что её облака не могут мне помочь.

Я вспомнил Эмилию, как мы сидели с ней на пикнике. Когда-то я играл для неё, и в её взгляде было тепло, как у солнца, которое согревает, не требуя ничего взамен. Это было так давно... теперь же я ощущал только пустоту.

И хоть песни стали другими, а чувства к Эмилии не угасли, одно оставалось неизменным — я всё ещё не мог найти себе места в этом мире.