Глава 12. Эри
Киллиан
Я сейчас серьезно этим занимаюсь? Копаюсь в телефоне Энрики? Кажется, да. Введя пароль, перед глазами было сообщение от Флина.
Флин:
«Рика, ты уже вернулась? Всё хорошо?»
«Почему ты не отвечаешь? Позвони, как будешь дома. Я волнуюсь»
Это были старые сообщения, которые Энрика не проверила. А вот и новое:
Флин:
«Неужели он опять разозлился?»
Да, блять. Кто такой «он»? Это явно тот человек, который её избил. Но как узнать, о ком идёт речь? Может, спросить у Флина?
– Почему мой телефон в твоих руках? – недовольная Энрика проснулась и выхватила последнюю надежду из моих рук.
– Послушай меня внимательно, – я присел на корточки рядом с ней. – Ты очень помогла мне. И я правда могу помочь в ответ. Уже понял, что это сделал не твой Флин. Скажи мне имя, и я решу этот вопрос.
– Нет, это ты послушай меня, – девушка приподнялась на локтях. – Не лезь в мою жизнь. Я сама со всем разберусь. Ты не сможешь помочь. Никто не сможет. Поэтому не заставляй меня страдать ещё больше и думать об утопическом спасении, – её голос звучал грубо и чётко. Мы вернулись к той точке, которая была до моего ранения.
– Если малыш Флин не в состоянии помочь, это не касается всех. Хотя бы расскажи, а я найду решение.
– Ты меня не слышишь, – Энрика закатила глаза и плюхнулась на подушку. – Я не буду больше обсуждать эту тему.
Она отвернулась от меня и вновь накрылась одеялом с головой. На мой голос и любые слова девушка не поворачивалась. Кажется, у меня нет другого выхода. Энрика же хотела узнать мою тайну. Может, сработает, и она откроется мне?
– Помнишь, ты спрашивала, где я был два года? – я сел на край кровати и начал рассказывать то, что обо мне никто не знал. – После смерти Люси Эд вырубил меня и увёз домой. А потом я узнал, что моё семейство не хочет помогать мне переживать эту боль. Поэтому на следующий день меня отправили в психбольницу. В надежде, что я смогу забыть всё. Это была необычная психушка. Мне промывали мозги не только словами и лекарствами. В ход шли эксперименты, при которых врачи надеялись на побочку в виде потери памяти. Там я провёл большую часть этих лет. Один раз совсем обезумел и полез в петлю. Ну, след от неё ты уже видела.
Видимо, Энрику заинтересовали мои откровения, и она выползла из-под одеяла. Девушка приблизилась ко мне, рассматривая сбоку.
– Это так ужа...
– Стой! Не нужно жалеть меня. Я не для этого начал рассказывать. Вот ты и узнала то, что я никому не говорил, – пришлось повернуться в её сторону, чтобы хоть немного видеть в полутьме. – Поэтому и мщу своей семейке. Я не хочу, чтобы у них была такая прекрасная жизнь. После того, как они бросили меня одного, – Энрика внимательно слушала меня. Несколько раз открывала рот, чтобы что-то сказать, но затем одергивала себя. – Потом я смог оттуда сбежать. Умел только убивать, поэтому и нашёл себе такую работу. Так что вот он, мой секрет. Поверь, после такого признания я уж точно никому не расскажу твою тайну.
Энрика молча смотрела на меня. Ночью было тяжело разглядеть, какие эмоции были на её лице. Свет ночника мало чем помогал.
– Киллиан, я действительно не могу рассказать. От этого зависит не только моё благополучие, – девушка с шумом втянула воздух и выдохнула. – Я устал. Очень устала. У меня нет выхода. Я делаю то, что должна. И синяки – одна из побочек моего взвешенного решения защищать одного человека. Так что с этим могу справиться только я сама. И избавление от человека, который причиняет мне боль, не поможет решить главную проблему. Я бы сама уже давно придушила его. Но не могу. Сейчас не время.
– Почему ты никогда не плачешь, раз тебе так тяжело? – я слушал её спокойный голос и не мог поверить.
– У меня не получается. Да и в этом нет смысла. Слёзы не помогут мне решить проблему.
– Выпусти эмоции. Так и с ума сойти можно. Нельзя держать всё в себе.
– Я не могу, – голос Энрики подрагивал. Я чувствовал, что она хочет плакать, но держится из последних сил.
– Можешь. Тут темно, я ничего не увижу. Иди сюда, – я раскрыл руки, жестом приглашая подсесть ближе.
Кажется, Энрика всё ещё размышляла над правильностью решения. Но тело её уже задрожало. А голова опустилась, чтобы окончательно скрыть от меня лицо. Поэтому, недолго думая, схватил её за талию, прижимая в плотную к себе. Видимо, в этот момент Энрика уже не выдержала. Громкий всхлип и из её глаз хлынули слёзы. Руки впились в мою одежду. Она дрожала и плакала, а я продолжал прижимать её к себе. Она спасла мою жизнь. Так что побыть подушкой для слёз – меньшее, чем я могу отплатить.
Энрика
Весь день не могла прийти в себя. Зачем расплакалась при нём? Так давно сдерживала себя, а тут не смогла. Было тошно от самой себя. Хоть и не рассказала Киллиану про дядю, всё равно было ощущение, что оголила душу. Это всё от усталости и очередного неудавшегося звонка с Лив. Конечно, поможет он. Даже смешно. Приду домой и выгоню к чёртовой матери.
Неизвестный номер:
«Доброе утро. Мне скучно. Ты скоро вернёшься?»
Чего? Когда это у этого идиота появился мой номер? Дураку было ясно, что это Киллиан. Но как?
Энрика:
«Откуда у тебя мой номер?»
Неизвестный номер:
«Могу сказать, что главное – желание. Но ты так и не ответила на мой вопрос»
Дурдом. Хорошо. Хочет общаться, тогда нужно ему имя подходящее подобрать. Потратила пару секунд на переименовывание контакта и вернулась к диалогу.
Энрика:
«Не скоро. Сегодня мне нужно в библиотеку, чтобы сделать задание по литературе»
Придурок:
«Так, возьми эти книжки домой. Мне правда очень скучно»
Я заблокировала телефон, чтобы не видеть этот бред. Но, кажется, Киллиан не хотел сдаваться.
Придурок:
«У меня температура поднялась. Очень плохо. Плечом не пошевелить даже»
Энрика:
«Постараюсь пораньше прийти. Не отвлекай меня. Хватит писать»
Вновь заблокировав телефон, надеялась, что теперь смогу спокойно прожить этот день. Однако я стала забывать, кого приютила в своей комнате. Телефон завибрировал. Киллиан начал названивать мне. Совсем ненормальный.
Энрика:
«Ты издеваешься надо мной? Что я только что сказала тебе?»
Придурок:
«Так ты просила не писать, поэтому я позвонил»
Энрика:
«Клянусь выгоню тебя, если сейчас же не прекратишь»
Кажется, это сообщение подействовало, и Киллиан успокоился. За время совместного проживания он стал слишком странным. Похожим на щеночка, который только и ждёт, чтобы его погладили. Меня напрягала такая перемена в характере, ведь я не знала, что ещё можно от него ожидать.
Перевела взгляд на Флина. Парень внимательно смотрел на меня, кажется, он был недоволен. Неужели увидел, что я с кем-то переписывалась? Боже, Киллиан только создаёт мне новых проблем.
Домой пришлось возвращаться скорее, потому что иначе мой больной не даст спокойной жизни. В течение дня парень ещё несколько раз написал мне. Но я не отвечала, чтобы Флин ничего не начал подозревать.
– Привет, Эри, – Киллиан лежал на моей кровати, радостно махая рукой.
– Что? – я стояла в ступоре, ничего не понимая. – Откуда ты взял эту форму имени?
– Вот тут было написано, – он поднял вторую руку, в которой сжимал мой личный дневник.
Киллиан распахнул его в том месте, где вместо закладки был его палец и начал читать.
– «Дорогой дневничок, меня зовут Энрика Грейс. Но мне больше нравится, когда меня называют Эри. Так что теперь зови меня именно так!» – парень читал с выражением, но быстро, чтобы я не успела выхватить. – Ты думала, что дневник тебе ответит и обратится по имени?
Я подлетела к нему, выхватывая сборник моих детских и не только тайн. Лицо горело краской. Мне было безумно неловко. Ну что за идиот.
– Кто тебе разрешил его трогать?!
– Мне было очень скучно, а когда нашёл его, стало очень интересно, – Киллиан продолжал улыбаться, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
– Ты сейчас вылетишь отсюда в окно. И я тебя прикрывать не стану! – сказала я, ударяя его по голове злополучным дневником.
– Тише, Эри. Мы связаны нашими тайнами. Так что не злись. Просто шутка.
– Не зови меня так!
– Но дневничку ты позволила так говорить. Почему я хуже картонки, наполненной листочками? – он состроил грустное лицо, которые взбесило меня ещё больше.
Я вообще не понимала, что с ним происходит. Сдурел окончательно или как это объяснить? Что за милый тон? Что за смешки?
– Я не понимаю, что с тобой.
– Просто почитал немного твоих детских рассуждений.
– Как много ты видел? – если он смеется, то прочитал только начало.
– Не успел целиком прочитать. Полистал и увидел пару моментов, – его руки лежали за головой, и он с улыбкой наблюдал за моими действиями.
– Нельзя читать чужие дневники! – казалось, что меня разорвёт от наступающей злости.
– Ты сама позволила мне остаться здесь.
И то верно. Нужно было вышвырнуть его сразу, как только прополз молить о помощи. И проблем было бы гораздо меньше. Никакой лжи Флину, никаких переживаний за чужую жизнь.
– Лучше бы не позволяла.
– Не важно, Эри. Дай ещё почитаю. Так интересно. Прямо как книга, только о тебе, – Киллиан вновь потянулся к моему дневнику.
– Ни за что. Лучше сожгу его, чем снова дам в твои грязные руки, – я прижала дневник ближе к себе.
– Мои руки чисты, – он вытянул их, чтобы продемонстрировать. – А вот твои не были, когда ты купила вибратор.
Моё лицо было полностью красным. Так неловко в жизни не было. Стыд. Какой кошмар.
– Закрой рот! – я дернулась к Киллиану, накрывая его губы ладонью. – Боже, зачем ты это читал. Забудь всё. Какой позор.
– Совсем нет. Это увлекательно – читать, как Энрика Грейс в первый раз получает орга...
Я ещё сильнее надавила на его губы. Хотелось придушить на месте и спрятать тело.
– Заткнись! Ради всего святого! Закрой рот! Умоляю, – второй рукой прикрывала своё красное лицо. Дневник уже валялся на полу.
– Там был ещё описан первый раз с Флином. Но мне не удалось прочитать. Ты слишком рано пришла, – сказал он с обидой.
Серьезно, что ли? Придурок и это хотел прочитать. Какой же идиот.
– Слава богу, хоть что-то не смог увидеть.
– Зато я узнал про твои желания в сексе. Смешно было читать после тех твоих слов, что я люблю придушивания. Ведь маленькая извращенка – это ты. Не любит она плохих мальчиков, ага, – из его груди выбивался хохот. А я уже не держала этот противный рот, потому что это было бесполезно.
– Да, люблю. И когда придушивают, и когда входят резко и грубо во всю длину. И когда кусают и оставляют засосы. Люблю боль на грани удовольствия. Только вопрос в другом. Тебе то эта информация зачем? – у меня получилось вернуть более менее уверенный тон.
Киллиан немного замялся, прочищая горло.
– Шутки ради.
Между нами повисла неловкая пауза. Вот зачем было это делать? Зачем читать настолько интимные подробности обо мне? Посмеялся, молодец. Но теперь и сам чувствовал себя некомфортно.
– Ладно, я всё равно в душ собирался, так что можешь перепрятывать свой сборник тайн, – бросил Киллиан, вставая с кровати.
– Да. Иди в душ и вали из моей комнаты. Твоё плечо практически в порядке. Смысла задерживать больше нет.
– Хорошо, – спокойно сказал он, захлопывая за собой дверь в ванную.
Как он мог взять мой дневник? Ещё повезло, что вычитал не так много. А если бы случайно наткнулся на то, что никто не должен знать. Личный дневник на то и личный, что его никто не должен читать. Голова шла кругом от мыслей, что Киллиан мог оттуда узнать. Я старалась прийти в себя, касаясь холодными ладонями лица.
Два глухих стука. Кто-то стучал в мою дверь. Конец. Нам конец. Мне конец. За то, что я прикрывала Киллиана. Спрыгивая с кровати, побежала в сторону ванной. Распахнула дверь с закрытыми глазами.
– Выключи воду. Кто-то пришёл, – быстро прошептала я.
Пару раз сделала глубокий вдох и открыла дверь. Передо мной стоял Эдвин.
– Привет, у меня есть вопрос, – «жених» внимательно вглядывался в моё лицо. – Ты видела Киллиана сегодня?
Неужели только сейчас возникли вопросы? Все эти дни никто даже и не замечал, что его нет дома? Что за семья придурков?
– Нет, сегодня в школе была одна, – я попыталась вернуть привычное выражение лица. Надменно сложив руки на груди.
– Подожди, а сколько его уже нет дома?
– Первый день. До этого видела его. Ещё есть вопросы? Мне нужно заниматься, – хотелось поскорее выставить его, чтобы не спалиться.
– Нет, – задумчиво сказал Эдвин. – Занимайся.
Дверь захлопнулась, и я смогла выдохнуть. Врать у меня получалось не очень. Но если бы он нашёл Киллиана, ситуация усложнилась бы.
– Ушёл? – прошептал Киллиан, выглядывая из-за двери.
– Да, я тебя не сдала. Кажется, Эдвин поверил.
Я вернулась на кровать, укладываясь и прилипая взглядом к экрану телефона. Флин всё же заметил мою сегодняшнюю переписку. И теперь пытался узнать, кто же мне писал. Не хочу врать. От лжи никогда не бывает чего-то хорошего. Боюсь, что вся эта история может негативно сказаться на наших отношениях. Но и рисковать головой Флина не могу. Это сейчас Киллиан стал добреньким. А если вернётся его прежняя версия?
– Теперь я пахну тобой, – послышался справа голос надоедливого соседа.
– Ага, – я не вслушивалась в слова. Флин всё ещё выпытывал из меня правду.
– Можно заберу твой шампунь? Или вообще тут останусь жить? И на досуге пристрелю Флина?
– Ага, – повторила я бездумно. Но потом осознала, что за бред он несёт, и подняла непонимающий взгляд.
– Ну, наконец обратила внимание, – уголки его рта поползли вверх. – Что такого интересного пишет малыш Флин, что ты так напряжена?
Киллиан продолжал говорить, а я неотрывно рассматривала его. Надеюсь, мой рот был прикрыт. Признаться честно, всегда видела его привлекательность. Но только сейчас позволила себе рассмотреть его повнимательней. Вся их семья будто сошла с обложек журнала, так что не удивительно, что и Киллиану что-то да перепало. В связи с раной я часто видела его полураздетым, но в прошлые разы в моей голове была одна мысль: «как помочь». Поэтому для всего остального не хватало места. А сейчас у меня, как назло, была овуляция. Очень вовремя. Парень был после душа, поэтому надел только спортивки. Или чтобы поиздеваться надо мной? Узкая мужская талия разнилась с объёмными плечами. Чистое от татуировок тело, покрытое не до конца вытертой влагой. Кажется, влага не только на нём. Что это, блять, такое? И эти влажные волосы, спадающие и прилипающие к ухмыляющемуся лицу. Долбанная овуляция. Не будь её, даже не взглянула бы. Уверена в этом. Просто подметила, что он не плох собой. Что в этом такого? Как будто в мире мало красивых людей. Нельзя осуждать себя за простой взгляд.
– Я, конечно, хотел твоего внимания. Но такое пристальное вызывает некие вопросы, – Киллиан усмехнулся, приближаясь ко мне. – Ты же уже видела меня полуголым. Почему такая интересная реакция?
– Не выдумывай. Когда я лечила тебя, то смотрела исключительно на раны, – мой взгляд пулей перешёл на ближайшую стену, как будто там висело что-то интересное.
– А сейчас куда был направлен твой взгляд? – не унимался идиот.
Киллиан сел рядом со мной, рассматривая с интересом. Боже мой, какой это уже позор за день? Я от прошлого то еле отошла. А тут ещё хуже.
– Никуда. Собирай вещи и уходи, – смогла вернуть уверенный голос.
Почему каждый раз забываю, кого приютила? Парень лёг головой на мои колени и протянул руку к лицу. Его ладонь коснулась щеки и потянулась к затылку, слегка поглаживая кожу.
– Признавайся, Эри, на что конкретно засмотрелась? У меня нет от тебя секретов. Так что и ты ничего не скрывай.
– Ни на что. Хватит глупых намёков. Хочешь что-то сказать – говори прямо. У тебя же нет от меня секретов, – мне было настолько неловко, что я даже не одёрнула его руку от своего лица. Хотелось оправдаться и забыть про этот случай.
– Ну, знаешь, может, мне показалось, но твой взгляд был слегка оценивающий и не слегка голодный. Малыш Флин не удовлетворил? Раз последней точкой твоего взгляда был мой член.
– Не волнуйся за меня. Флин во всём меня удовлетворяет. И вообще, было бы на что смотреть. Специально такие широкие штаны надел, чтобы спрятать свой комплекс?
Киллиан начал улыбаться всё шире, пока из его груди не вырвался громкий смех. Он прикрыл рот тыльной стороной руки. А я, кажется, скоро стану полностью красной. С головы до ног.
– Посмеялся? А теперь уходи.
Улыбка пропала с его лица, зато вернулось это жалостное выражение. Почему он так хочет остаться? Эта комната и то недолгое время, которое мы провели вместе, превратили нас в странных людей. Рука Киллиана поглаживала мою щёку большим пальцем. Что, мать вашу, он делает?
– Эри, позволь остаться на последнюю ночь, – голос звучал так сладко, что захотелось сиюминутно закивать.
Нет. Нет. В голове кричала громкая сирена, побуждающая остановиться. Отправить его восвояси и забыть об этом нелепом соседстве. Но дни в календаре были сильнее любой сирены. Хочу ещё немного им полюбоваться.
– Одна ночь и уходишь, – сказала я, откашливаясь.