Выбор за тобой

Повозка останавливается, и теперь я уже не уверена в том, что Рэйг подослал Агоре ко мне, чтобы напугать и заставить принять его правила. Кожа девушки сереет, а затем синеет от ужаса, она трясётся и что-то шепчет губами. Мне жутко уже от одного её вида, вряд ли так достоверно можно играть свою роль. Она, действительно, боится того, что нас ждёт. И вспоминая слова Чичи, мне абсолютно не хочется знакомиться с нижним миром. Но даже это не изменит моего решения дойти до конца. Ведь чем отличается боль от кулаков мужчины, от боли, нанесённой магией? Ничем. Боль одна, и при любом раскладе появится в моей жизни, так что я выбираю себя и собственные убеждения, а не подчинение жестоким правилам.

Задняя дверь повозки поднимается, и перед нами с Агоре появляются двое мужчин в чёрных капюшонах, закрывающих их лица. Один из них держит зажжённый факел, а второй показывает нам взмахом руки выходить. Хотя эту руку сложно назвать нормальной, она ужасает своим размером.

— Нет, — уверенно заявляю я. — Вам надо, вот и выходите. А я здесь посижу. Нагрела место.

— Арин, не борись с ними...отдашь энергию, — шепчет Агоре, подползая ко мне и кивая мужчинам в знак согласия немедленно пойти с ними.

— Но так просто сдаваться нельзя, понимаешь?

— Мы уже сдались, Арин, когда позволили мужчинам повелевать нами. Мы уже приговорены, и не стоит этому противиться, — девушка послушно выбирается из повозки, звеня кандалами, а я упрямо мотаю головой.

— Арин, пожалуйста, не дари им это, они станут сильнее, как и пёс будет жрать тебя дольше, — молит Агоре, а второй мужчина тот, что без факела, кладёт руки на деревянное дно повозки, и я вижу его тонкие и слишком длинные для человека пальцы с загнутыми белыми ногтями. Он карябает ими доски, издавая чудовищный звук, от которого всё внутри сжимается, и боль в висках пульсирует с особой силой.

— Арин...

— Иду...иду, — пищу я и, подползая к краю, спускаю ноги, закованные в кандалы. Меня переодели, нет того прекрасного зелёного платья, на мне лишь нечто, напоминающее длинную ночную сорочку в пол, и то разодранную, да ещё и воняет она странно. Раньше я не замечала, во что одета или же просто не придавала этому значения.

Когда мои босые ступни касаются земли, то я шиплю от горячей почвы, жмурясь от боли и хватая за локоть Агоре.

— Чем ближе к псу, тем горячее, — шепчет она. — Терпи, не показывай им свои чувства. Они питаются ими.

Киваю ей, и девушка мне подбадривающе улыбается. Оглядываясь, замечаю, что мы находимся посреди высохшей степи, земля растрескавшаяся и сухая, нет ни единого растения, словно всё вымерло. Только кровавая луна над головой и невыносимая духота, от которой тело покрывается потом. Мужчины вышли раньше нас, а повозка, в которой мы ехали, исчезла в воздухе. Я поворачиваюсь туда, где горят ещё несколько факелов в руках других идентичных существ, скрытых под чёрными балахонами и капюшонами. И за каждым из них стоит группа из женщин. Все начинают двигаться к огромной горящей изнутри пещере. Идти очень больно, как будто под ногами полыхающие угли, и они, действительно, становятся ещё горячее, чем раньше. Ощущения, как будто кожа шипит и лопается, хочется скакать и кричать, но я закусываю губу до крови, направляясь рядом с Агоре за проводниками.

— Почему здесь столько женщин? — Шёпотом спрашиваю её, кривясь от каждого шага.

— Потому что им вынесли такой вердикт после приёма у Повелителя, — так же отвечает Агоре.

Рассматриваю девушек, пожилых женщин и старушек, даже детей, идущих перед нами, опустив головы.

— Какой ужас...ребёнок-то в чём виноват?

— Ах, чёрненькая это Альвира, она уже второй раз здесь. Из рода Альвы. Она умерщвляет всех мужчин, прикоснувшихся к ней без её разрешения. Природа такая у неё, всегда оставаться в детском теле, притягивая своей невинностью и красотой жертв, которыми она питается. Видимо, превысила число погубленных. А та, что с короткими волосами — это скрещенный вид фэйри и вампира, Лимерия, соединяет в себе два вида, но предпочитает жить в лесу, защищая свою землю от коварства и гибели. Думаю, тоже кого-то сильно покарала, вот и отправили её сюда, чтобы больше не смела подобного делать, — поясняет Агоре.

— То есть всех этих женщин наказывают за их способности и за то, что они защищают себя и свой дар? — Ужасаюсь я.

— Верно, — кивает девушка, а мы подходим ко входу в пещеру, и все останавливаются. Уже не могу стоять нормально, поднимаю то одну, то другую ногу, глубоко дыша. И тот факт, что все присутствующие здесь не сделали, по меркам их мира, ничего ужасного, а лишь выполняли своё предназначение, злит меня ещё больше и убеждает в том, что у Рэйга зуб на всех женщин, и ему даже не нужно искать причину, чтобы их унизить. Ублюдок. Как же я его ненавижу. Правитель? Нет, никогда. Это низко, подло и не может быть оправдано потерей семьи и болью от этого. Ничего нет ни в одном из миров, чтобы простить подобное отношение к женщинам и детям. Хотя и среди людей есть подобные монстры, которых убивают их жертвы, тоже получая срок за то, что решились стать свободными, но в моём мире насильник никогда не воскреснет, как здесь. Это ад. Самый настоящий ад из слёз и боли каждой женщины, униженной мужчиной.

Мольбы, причитания, крики и страшный плач раздаются повсюду от камней, переливающихся золотом вокруг меня, пока я иду рядом с Агоре, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Вижу, словно в замедленной съёмке, как одна из девушек решается на побег, и существо в капюшоне, проткнув её острой пикой, тащит за собой. Наступаю на кровь, тянущуюся по земле, и сердце разрывается от боли. Слёзы капают. Девочка...красивая девочка с короткими русыми волосами, падает на колени, слёзно прося серыми глазами не отдавать её псу, она предлагает своё тело и силу взамен наказания. Слёзы текут по моим щекам, когда её просто хватают за талию и швыряют вперёд через головы всех осуждённых, а затем раздаётся ужасающий детский крик, рычание, рождающее в голове картинки, когда Рэйг замахивается и ударяет меня по щеке, и я отлетаю к стене, падая на пол. Больно. Тишина, в которой слышны только горькие всхлипы. Все прижимаются друг к другу, отталкивая меня к камню, обжигающему спину. Я не чувствую этой физической боли, только огромную боль в душе, внутри меня. Кровь вскипает и причиняет ещё больше мучений моему сознанию, являя перед глазами огромного змея, отрывающего голову женщине, толкнувшей его и стянувшей капюшон. Это так страшно. Крики...они делают меня просто невменяемой и глухой. Я чувствую, как мою руку держит Агоре, сотрясаясь от страха, как она отворачивается и жмурится, а по её лицу текут слёзы. Ещё одна девушка, с опухшим от побоев, но когда-то приятным лицом, визжит и брыкается в руках змея-мужчины, пока он утаскивает её в сторону от толпы. Нас остаётся всё меньше и меньше, а огонь горит повсюду. Он сжигает тонкую материю моей сорочки, добираясь до спины и оставляя чудовищные ожоги. Не чувствую этой боли, а вот страх, ужас и несправедливость очень. Их горе. Их потери. Их раны. Их муки. Их вечное проклятье.

— Я пойду, — шепчет Агоре, и её рука исчезает из моей. Поворачиваю голову, взмахивая сейчас кажущимися слишком алыми прядями волос, замечая, что нас осталось только двое, а впереди огромный десятиметровый уродец, с блестящей от крови жёлтой шерстью. Три головы, торчащие из его туловища, как змеи, шипят, а одна глотает свою жертву.

— Нет... — шепчу я, хватая Агоре за руку, и тяну на себя.

— Я пойду, Арин, иначе они тебя заберут, — её голос дрожит, а длинные пальцы обхватывают её плечи, отрывая от меня.

— Нет! Не трогай её! Нет! — Звуки становятся чёткими, душераздирающие завывания и плач погибших девушек кружат вокруг меня, поднимая сухой песок вокруг и причиняя коже боль.

— Не борись, Арин, не борись...больно будет. Не плачь... — шепчет Агоре, и её уводят от меня.

— Нет! Уроды! Не смейте причинять ей боль! Нет! — Визжу я и, срываясь с места, бегу к ней, гремя кандалами. Такой ужас и страх внутри. Невероятная жалость к этой сильной молодой женщине, улыбающейся мне сквозь слёзы, и умоляющей не растрачивать энергию, не питать ей этих существ, прорывается изнутри громким криком, застревающим в воздухе и раскаляющим его ещё пуще.

— Не трогай! Отпусти меня! Не прикасайся ко мне! — Рычу я, дёргаясь в руках этих недомужчин, вместо голов у которых отвратительные чёрные змеи. Их маленькие чёрные глаза горят от наслаждения, шипение из их глоток смешивается с отвращением, когда длинный язык одной твари касается моей щеки, слизывая слёзы.

— Нет! Агоре! Нет! — Мотаю головой, смотря, как её укладывают на окровавленный камень, и она больше не двигается. Но я слышу её голос! Он внутри меня! Он помогает мне!

От боли в своём сознании; от боли того, что я не желаю видеть, что с ней делают; от боли, проникающей в каждую клеточку моего тела; от боли подкашивающей ноги; от боли, дымящейся пламенным костром отчаяния и жалости; от боли, рождающей новый голос внутри меня; от боли падаю на землю, и ветер становится сильнее, разрывая мою одежду, царапая кожу; от боли кричу и жмурюсь.

Одна секунда, в которой я упираюсь руками о землю. Одна секунда, когда глаза распахиваются и наполняются тьмой и яростью. Одна секунда, когда я принимаю решение. Одна секунда жуткой тишины.

— Призываю силы могучие и древние. Призываю Богиню земли и всего живого, — шепчу я слова, внезапно появляющиеся в моём разуме, и поднимаю голову. Кандалы на моих руках и ногах разрываются и отлетают от меня.

— Призываю тебя, Богиня жестокости и магии. Призываю тебя, Богиня справедливости и горя. Призываю тебя, Богиня смерти, — мой голос становится сильнее, и внутри я ощущаю невероятный приток мощной энергии, сжимая руками песок.

— Убей её!

— Призываю тебя, моя Богиня. Призываю! — Краем глаза замечая, что ко мне опускается голова змея, резко бросаю в него песком, отчего он скулит и мотает головой, а песок превращается в синее пламя, сжигающее его моментально.

— Силы земли. Силы воздуха. Силы воды. Силы первородных. Придите ко мне! Придите ко мне! — Поднимаюсь на ноги, одним взмахом руки отбрасывая от себя второго змея.

Голова пса опускается к Агоре и тянет из неё жизнь.

— Призываю силы тьмы и зла. Ворон чёрный, блуждающий во тьме, вернись ко мне. Я скоро отдам то, что взяла у тебя, Богиня смерти. Взываю к могучим и внеземным силам. Появитесь! Появитесь! — Рычание вырывается из моего горла, пока я иду к псу, создавая руками воронку из песка вокруг себя. Энергия покалывает в поднимающихся ладонях, и я сжимаю их, чувствуя, что всё моё тело меняется, как и сознание. Я слышу сердцебиение пса. Я слышу то, чего не слышат эти стены. Я слышу сильный голос Богини, направляющей меня.

С мощной силой отталкиваю от себя поток ледяного воздуха, направляя в сторону пса. Его буквально отбрасывает от уже едва живого тела Агоре, и я подскакиваю к ней, сталкивая холодное тело с камня.

Огонь дотрагивается до моей спины, и я, оборачиваясь, кричу. Пёс бросается пламенем сразу из трёх пастей, отклоняюсь от каждого из них, перепрыгивая через каменное ложе, залитое кровью, и цепляюсь чёрными когтями за камень в стене.

— Поиграем, пёсик? — Усмехаясь, и полностью уверенная в своих силах, взявшихся из ниоткуда, так быстро ползу по стене, отражая удары пламени льдом, что валуны падают на землю, придавливая то одну змею, то другую. Мой жуткий смех раздаётся по всей пещере, и я спрыгиваю на землю рядом с псом, окружающим меня огнём.

Один глубокий вдох, и одна из его пастей проносится мимо моей головы. Падаю на землю и поднимаю своей силой песок, обращая его в лёд. Их моих рук летят острые ледяные копья, но не попадают в пса, отпрыгивающего от них.

«Сердце, дитя моё, сердце остановит твою боль», — проносятся слова в голове.

Подскакиваю на ноги и вновь направляюсь к псу, прыгаю на стену и бегу по ней, наращивая свою скорость. Отталкиваясь, прыгаю и лечу на это чудовище, выставляя руки вперёд, впиваюсь ногтями в его шею и раздираю её. Издаёт рычание, и меня бросает на землю, но я не чувствую боли, наоборот, лишь приток немыслимой силы, чтобы снова подняться на ноги и броситься к нему, как и он несётся на меня. Я вижу...вижу стучащее в груди чудовища сердце, словно огнём притягивающее меня. Зубы клацают рядом с ухом, цепляя мои волосы. Моя рука с невероятной мощью врывается в обжигающее тело пса, и я вырываю его сердце.

Пёс падает, вокруг меня кровь, которая брызжет из него, а я смеюсь, сжимая в руках до сих пор пульсирующее сердце.

«Вкуси его, дитя моё, вкуси мой дар и закрепи свою победу».

Я чувствую, как мои зубы становятся длиннее, и впиваюсь в невообразимо вкусный кусок мяса, насыщаюсь его кровью, текущей по губам. Облизывая губы, отбрасываю мёртвое сердце и уверенно поднимаю голову, рассматривая, как диковинку, дюжину змей, готовых напасть. Они боятся. Чую страх. Чую отчаяние. Чую боль. Её слишком много, чтобы сжалиться.

Моя голова резко склоняется то на один бок, то на другой, и я опускаюсь на корточки, дотрагиваясь до льющейся крови пса. С наслаждением слизываю с когтей эту кровь и ухмыляюсь.

— Кто следующий, мальчики? — Выпрямляясь, интересуюсь я.

— Думаю, что я, Эйрин, — ненавистный голос раздаётся вокруг меня, вырывая из горла рычание ненависти.

— Рэйг, — шиплю я, смотря на фигуру в чёрном, выходящую ко мне, а его слуги, эти ублюдки, заставляющие страдать невинных жертв, расступаются, с ужасом падая на колени перед своим правителем.

— С удовольствием прикончу тебя во имя Нимы, во имя моей Богини. Ты прольёшь свою кровь за тех, кого погубил, — руки сжимаются в кулаки, разрывая кожу моих ладоней острыми ногтями.

— С тобой никогда не бывает скучно, да, Эйрин? То одно, то другое. Как там говорят в вашем мире: «Хочу попкорна и зрелищ?». Так дарю тебе это, — Рэйг взмахивает рукой, и меня с силой швыряет об стену, а затем я падаю и попадаю лицом прямо в лужу крови, скуля от боли во всём теле. Кости словно сломались разом, а затем резко восстановились.

Вскидываю голову и, с ненавистью смотря на Рэйга, поднимаюсь. Он усмехается, скучающе ожидая, когда я восстановлю силы.

— Ну же, Эйрин, покажи, что ещё ты можешь. И я крайне недоволен тем, как ты поступила с моим милым щеночком, а ему всего-то тысяча восемьсот лет, юн был совсем, — нагло произносит Рэйг, растягивая губы в противной улыбке, а его приспешники злорадно шипят.

Рыча, срываюсь с места и несусь на него и, собирая по пути всю энергию, направляю в него, но парень, легко и даже не напрягаясь, выстраивает огненную стену, отражая мои удары, рикошетом летящие обратно в меня, отчего я отталкиваюсь от стены и прыгаю на потолок, цепляясь за него когтями.

Смех Рэйга распаляет меня, заставляя на пару мгновений задержать дыхание, чтобы насытиться силой и вновь побежать по потолку, создавая ледяную бурю вокруг этого демона. Оглядываюсь. Он улыбается и продолжает смеяться надо мной, манит к себе пальцем, и я прыгаю к нему, выталкивая из своих ладоней энергию. Это сбивает его с ног, и я оказываюсь сидящей на нём сверху, впиваясь ногтями в шею, вырывая из его горла шипение. В одну секунду лечу в стену и падаю в лужу крови, но резко подскакивая на ноги, делаю ещё одну попытку напасть на Рэйга. Уклоняется, отпрыгивает от меня и снова улыбается. Резко дёргаюсь в его сторону, а он вбок, но мои когти проходят с силой по щеке, вызывая у него боль, а у меня невероятную радость, даже после того, как он отшвыривает меня обратно к псу.

Медленно поднимаюсь на ноги и облизываю такую сладкую и сочную кровь со своих пальцев, наблюдая, как Рэйг удивлённо дотрагивается до своего лица, и в его глазах вскипает ярость.

— Да ты и не такой сильный, верно? — Ухмыляясь, играю пальцами и песком, создавая несколько воронок, чтобы твари не подобрались ближе ко мне и не помогли ему достойно бороться.

— Я даю тебе огромные поблажки, Эйрин. Ведь иначе ты бы была уже мертва от одного моего дыхания, — он дёргает ладонью рядом со щекой, и раны моментально затягиваются.

— Или же ты просто слаб, и максимум, что можешь, так это унижать и убивать женщин, в которых течёт наиболее мощная энергия, — склоняю голову набок.

— Думаешь? — Приподнимая уголок губ, взмахивает рукой, и в ней появляется чёрный острый клинок, сверкающий лезвием.

— О, значит, решился на оружие, уродливая скотина? Как это недостойно, чтобы называться хотя бы мужчиной, — с отвращением шиплю я.

— Правила здесь прописываю только я, Эйрин. И ты им подчинишься, — Рэйг замахивается и бросает в меня клинок, но я подпрыгиваю и делаю в воздухе кувырок, смотря, как он застревает в камнях позади.

— Это всё? — Низко смеюсь я, и в этот момент дюжина похожих клинков вырывается из рук Рэйга, заставляя меня то падать на землю, то подскакивать, то кататься по ней. Один из них задевает мою руку, и я рычу от боли, прожигающей кожу. Лёжа на спине, поднимаю руки и резко машу ими назад, и все клинки подчиняются мне, отправляю обратно его же оружие. Подскакивая, слышу только смех, и Рэйг появляется из воздуха буквально в паре метров от меня.

— Моя энергия безгранична, Эйрин, а твоя уже исчерпала себя. Я могу бороться с тобой вечность, только вот боюсь уснуть, — он специально зевает и причмокивает губами, намеренно зля меня.

Закрываю глаза и представляю себе длинную и острую сосульку, моментально оказывающуюся в моей руке. Она холодная, приятная и наполнена моей ненавистью и болью.

Наши взгляды с Рэйгом встречаются, и он распахивает руки, предлагая мне швырнуть в него оружием.

— Вперёд, Эйрин, пока ни одной женщине не удалось меня убить и даже проклясть. Пусть твоя Богиня поднатужится, — издевательство подобного рода вызывает внутри меня невероятный приток энергии, и я чувствую, как земля под нашими ногами превращается в каток, ледяной каток. От этого Рэйг теряет равновесие и заваливается на спину, а я лечу к нему, изрыгая проклятья. Приподнимая голову, вскидывает ладонь, и из неё вылетают сгустки энергии. Опираясь о ледяную острую палку, перепрыгиваю преграду. Ещё пара мгновений, и моя рука направляет остриё прямо в сердце Рэйга. На его лице написаны шок и даже страх, рождающие во мне бурю радости.

Резкая и невозможная боль пронзает сердце. Лёд превращается в воду так же быстро, как и у меня появились силы.

— Кто разрешил? — Рычит он, поднимаясь на ноги.

Отшатываюсь и дышать не могу. Из моего тела, прямо из груди торчит чёрный нож, а кровь окрашивает всю разорванную сорочку.

— Повелитель, она же... — шипение обрывается сильнейшим воем, и всё исчезает. Сила. Свечение. Окружающий мир.

Падаю на колени, трясущимися руками дотрагиваясь до клинка в груди. Это даже не больно, а просто дышать невозможно. Я чувствую, как лёгкие забиваются кровью, и кашляю ей же, падая на холодную и мокрую землю.

Я не вижу больше ни золота, ни переливов пещеры, все цвета гаснут, как и я сама. Меня подхватывают под голову, и я перевожу взгляд на лицо Рэйга.

— А всё было так забавно, да? Ничего, в следующий раз будет подольше, — с улыбкой произносит он, и его рука накрывает клинок, но я хватаюсь за его запястье, мотая головой.

— Нет...нет...дай мне умереть, — хриплю я, захлёбываясь кровью. Холодно. Ни капли не страшно. Хорошо. Слёзы скатываются по лицу.

— Ещё чего, — фыркает Рэйг, но я молю внутри кого-то неведомую, чтобы она помогла мне. Спасла меня. Приток последней энергии течёт по моим венам и задерживается в руке. С силой сжимая пальцами руку Рэйга, надавливаю на клинок, и он протыкает меня сильнее, отчего издаю булькающий стон.

— Дай мне умереть...прошу тебя...я умираю...чую этот аромат...пожалуйста, — одними губами шепчу я.

— Да никогда, Эйрин. Если ты сейчас не дашь мне вылечить тебя, то не вернёшься больше ни в один из миров, — рычит он, пытаясь вытащить из меня клинок, но я вдавливаю его в себя, а Рэйг, к своему изумлению, понимает, что не может этого сделать. Вижу панику в его гаснущих глазах. Не может спасти меня, и меня это радует.

— Эйрин...

— Нет...отпусти меня...я не могу...не могу больше...отпусти меня...дай мне уйти, — прошу я, а мир вокруг меняется. Становится легко и приятно от того, как его ладонь, поддерживающая мою голову, согревает, как вторая его рука ослабевает, и он мотает головой, пытаясь образумить меня. Нет...не хочу...не справлюсь.

Боль с огромной силой затмевает рассудок, и всё это происходит очень быстро, моё тело немеет, а силы покидают меня.

— Прости меня...Рэйг, — отпуская его руку, хрипя и захлёбываясь кровью, шепчу я. Делаю неимоверное усилие, и мои окровавленные пальцы дотрагиваются до побледневшего лица.

— Пусть...пусть тебя кто-то так сильно полюбит...пусть она залечит все твои раны...не губи...не губи их...прошу... — перед глазами всё плывёт, моя рука падает на землю, и я резко погружаюсь во тьму, слыша громкий вой и рычание одновременно.

И так хорошо. Словно освобождаюсь от оков, и вокруг образовывается мягкое течение, ласкающее моё сердце и душу, убаюкивающее и дарящее свободу.

НА ЭТОМ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЕ ГЛАВЫ ЗАВЕРШЕНЫ

Купить книгу — https://authorlinamoore.ecwid.com/Выбор-за-тобой-p150105253