Born to Die

Сэм просыпается в теплой постели, чувствуя себя несколько... иначе. Воспоминания четкими картинками всплывают в голове, и Саманта тут же переворачивается на спину, кладя ладонь на пустое место рядом.

Тэхен куда-то ушел. Простыни холодные, подушка взбитая, в комнате витают приятные ароматы цветов и свежести. В купальнях тихо, как и во всем поместье, пока за окном щебечут птицы и шумят слуги в саду.

Сэм хмурится, чувствуя, как в её теле что-то... изменилось. Рассматривает руки, ноги, грудь и живот, но всё та же кожа без каких-либо следов. Голова поразительно ясная, а в душе мягко, неожиданно тихо и спокойно. Сердце бьется в привычном ритме, желудок не выворачивает, разве что хочется кушать.

Сэм встает с постели и замечает на диване чистое, плотное платье в светлых тонах. По размеру подходит идеально – как будто сшито специально для неё. Туфельки удобные, на небольшом каблуке, а еще маленькая записка.

У Тэхена такой неаккуратный почерк. Раньше он был более четким и округлым, а сейчас – острый и резкий.

"Милая Сэм,

Я уехал на встречу, буду ближе к вечеру. Я приказал слугам накормить и напоить тебя.
Не бойся бродить по поместью. Тебя никто не тронет.

Твой герцог"

Сэм сглатывает слюни при упоминании еды. Давно она не была настолько голодной. В целом, нет ничего удивительного – прошлой ночью они с Тэхеном, мягко сказать, немного потеряли контроль и, если честно, она не очень-то и хорошо помнит, что произошло после того, как они покинули ванную. Лишь обрывки, лишь какие-то цвета и силуэты, но... нет ничего четкого, конкретного.

В поместье солнечно, свежо. В коридорах пусто, но все слуги, кто попадался Сэм, останавливались и с улыбкой приветствовали. Казалось, что они рады увидеть когда-то маленькую Саманту Уайт здоровой и живой. Никто не упоминал Тэхена, все говорили исключительно о Сэм, периодически спрашивая об отце. Некоторых слуг она не знала, но те немногие, кто служил семейству Ким с давних времен, оставались преданы герцогу и своему делу.

Недалеко от главной гостиной, Сэм встречает Виктора – дворецкого, который пришел на замену Грэгу и в их первую встречу был несколько холодным. Он вежливо улыбнулся и поклонился, приглашая в обеденную залу.

Стол был накрыт самыми разнообразными вкусностями: запеченное мясо, тушенные овощи, хрустящий хлеб, тарелка сыров, нарезанные фрукты и свежевыжатый сок. Грэг напомнил, что десерт будет чуть позже.

Живот бурчит еще громче, когда Сэм опускается на стул. Слюни бесконтрольно выделяются при одном лишь виде и аппетитных запахах.

Сэм сьедает всё, абсолютно всё, что было предложено, и мысленно благодарит Грэга за его учтивость – он никак не реагирует на то количество еды, что было поглощено гостьей.

Наверное, Тэхен питается так же? Или Хлоя?

На десерт – шоколадно-вишневый торт и зеленый чай. Сэм долго смотрела на кусочек тортика, вспоминая, как они разделяли точно такую же порцию в ту самую ночь, когда она сбежала от Джека. Раньше, она бы испытала тягучую тоску или холодную ностальгию, но сейчас беспокоит всё еще не до конца наполненный желудок.

После плотного и сытного обеда, Сэм решает скоротать время, исследуя поместье. Тэхен написал, что вернется ближе к вечеру... интересно, Хлоя всё еще здесь? После того унижения, не покинула ли она поместье Ким с желанием разорвать планы на свадьбу? Испугалась ли она? Разгневалась? Что ощущала Хлоя, когда Тэхен привел то, что должно быть ужином?

Сэм вздрагивает, когда замечает в отражении окна собственную ухмылку. Грубая, жестокая.

Тут же меняется в лице, отворачивается и хмурится, не понимая, что не так. Оглядывается по сторонам, но никто ничего не видел.

Что... с ней такое?

Пытаясь не сильно забивать себе голову лишним, Сэм заходит в залу ожиданий и закрывает дверь. Знакомые стены, знакомая мебель, даже запах гвоздики и бумаги, тот же камин, но картина... картина другая. Вместо семейства Ким – портрет Тэхена.

Он выглядел несколько... иначе, чем в жизни. Иногда, кисть художника передает душу и суть человека намного лучше, чем сам человек. Краски изображают то, что скрыто под въевшимися масками, и хоть Сэм никогда не разбиралась в живописи, она видела, насколько Тэхен притворяется.

Дело не в светлой коже, не в пушистых волосах и утонченном одеянии. Взгляд. У Тэхена на картине столь несчастный, тоскливый и обреченный взгляд, что сердце невольно сжимается. Тэхен смотрит в сторону, словно боится столкнуться со зрителем, ведь его раскроют, ведь стоит лишь заглянуть ему в глаза, и всё станет ясно.

Сэм подходит ближе, обнимая себя руками. Дыхание неожиданно учащенное. Почему она так переживает? Почему на душе вдруг так паршиво?

Отворачивается, одергивая себя. Сэм понимает, что в ней что-то изменилось, что-то не позволяет разделять грусть Тэхена, что-то не допускает жалости и желание спасти, но желание... уничтожить, растоптать, растерзать тех, кто сделал подобное с ним – да, да-да, это оно, оно, то, что нужно сделать, что они заслуживают и...

Сэм вздрагивает, когда чувствует объятия со спины.

— В поместье столько интересных комнат, но ты решила остановиться в самой скучной и очевидной, — улыбается Тэхен и поднимает взгляд на портрет. — Нравится? Лично я считаю, что художник превосходно выполнил свою работу.

— Нет картины с тобой, которая не была бы идеальной? — ухмыляется Сэм.

— Верно, ведь на них изображен я.

Он разворачивает Сэм, чтобы мягко поцеловать. Хватает несколько секунд, чтобы расслабиться в его руках, чтобы поддаться его мягким губам и позволить приятному, цветочному аромату проникнуть в легкие.

Тэхен отрывается от Сэм, удовлетворено вздыхая. На нем костюм кофейного оттенка, аккуратно завязанный платок в клетку на шее и светлая рубашка под пиджаком. Черные туфли идеально чистые.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Тэхен, окидывая Сэм взглядом.

— Хорошо... лучше, чем может быть.

— Я так не хотел уходить, но мне нужно было... нужно было кое-с-кем встретиться, — выдыхает и заправляет локоны за ушки Сэм, чтобы открыть её личико. — В общем-то, ты тоже должна увидеться с ним.

Саманта хмурится.

— С кем "с ним"? — вопросительно выгибает бровь, но Тэхен явно предугадывал замешательство.

— Мой покровитель.

Сэм вздрагивает, и Тэхен чувствует. Он не отпускает и не настаивает, просто наблюдает за тем, как взгляд Саманты нервно забегал по комнате, как она пыталась что-то ответить, но не могла отыскать нужных слов.

Признаться, она немного не ожидала подобного. Вчера она сбежала с Того Мира, а сегодня Тэхен предлагает столкнуться лицом к лицу с тем, кто осквернил всю его семью?

— Зачем? — сглатывая, уточняет Саманта.

— Разве ты не ощущаешь? — Тэхен прищуривается и проводит ладонью по укусу на шее, о котором Сэм забыла в силу того, что он совершенно не беспокоил. — Мы... мы с тобой, не задумываясь, что творим, мы... мы провели определенный... ритуал. Ритуал, который намного мощнее и важнее, чем обет и клятва.

Сэм сглатывает и облизывает губы. Да, она... понимает, что по-другому воспринимает мир, по-другому мыслит, по-другому ощущает собственное тело. У неё нечеловеческий голод, непривычно жестокие намерения и тишина в голове.

— Что за... что за ритуал?

Тэхен улыбается, расстегивает пиджак с рубашкой и показывает то самое черное пятно, которое раньше очень тревожило Сэм. Метка, что тонкими прутьями тянулась к шее и словно поглощала Тэхена, теперь была размером с монетку.

— Уменьшилось, — шепчет Сэм.

— Уменьшилось, — с ухмылкой, повторяет Тэхен.

— Но... как? Как всё это произошло?

Тэхен улыбается, пока застегивается и поправляет рукава пиджака. Он нежно берет растерянную Сэм за пальчики, мягко гладит большим пальцем по костяшкам и легко тянет на себя.

— Ты подпитала меня своей силой, исцеляя от очернения души, а я подпитал тебя, чтобы ты стала могущественней в Мире Людей. Понимаешь, да? Мы с тобой зависимы друг от друга и теперь вместе... вместе мы способны на многое, — он так романтично говорит столь серьёзные и невероятные вещи, хотя Сэм всё равно улавливает главную мысль. — Ты добровольно отдала мне частичку себя, а я добровольно вручил тебе свою часть.

Сэм вдруг ощущает учащенный пульс, её накрывает неприятное смятение. Она не до конца понимает, каким образом им удалось провести ритуал, ведь они всего лишь... всего лишь наслаждались друг другом, таяли в нежности и близости.

— Как это возможно? — шепчет, смотря на Тэхена с замешательством. — Ты... ты знал об этом?

— Нет, — он мотает головой, говорит правду. — Я ничего не знал. Я... я просто делал то, что хотел, и ты... ты разве не помнишь, с какой преданностью и покорностью пала в мои руки? — шепчет Тэхен в самые губы, улыбаясь.

Не помнит, но... вспоминает. Вспоминает жар, тьму, вспоминает, как на секунду растворилась вместе с Тэхеном, как насыщалась их любовью и позволяла пороку проникать в собственную душу.

— Но для того, чтобы провести ритуал, нужно... нужна жертва, — рассуждает Сэм, пытаясь понять, что она потеряла, что они с Тэхеном потеряли, и затем что-то гулко отдает в висках. Саманта несколько испуганно смотрит на ничего не понимающего герцога. — Тэхен, я... я хотела тебе сказать, но ты не давал...

— Что? Что такое?

— Они... все из Того Мира хотели убить меня потому, что... они почувствовали во мне плод... ребенка, поэтому испугались, — сглатывая, сбивчиво шепчет Сэм, замечая, как Тэхен бледнеет.

— Подожди. Что? Ты... ты не говорила мне, что они... что ты..., — он хмурится, пытаясь не впадать в панику, но Тэхен ведь не глупый.

— Я не знаю, я не уверена точно, — растерянно отвечает Саманта. — Они так сказали, и... и физиологически так и должно быть, верно? То, что мы с тобой делали, не контролируя себя, это ведь... могло привести к подобному, так?

Тэхен открывает рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрывает. Он хмурится, напряженно сжимая челюсти, и опускает взгляд. Отпускает руки Сэм, чтобы приложить ладонь к её животу. Тэхен медленно вдыхает и медленно выдыхает, словно прислушивается, словно пытается почувствовать, не ошибается ли Саманта?

То, как он убрал руку, как распахнул глаза и взволнованно посмотрел на Сэм сказало больше, чем слова.

— Ты не беременна... ты не... не беременна, — он повторяет, будто пытается убедить сам себя. — Но... но...

Тэхен мотает головой, хмурится. В нем столько всего и сразу. Он растерян и буквально не знает, как реагировать, что делать, что думать... и Сэм прекрасно его понимает. Возможно, не стоило шокировать его такой новостью столь внезапно, но он ведь должен был узнать.

Тем не менее, он поразительно быстро берет себя в руки и решительно смотрит на Сэм.

— Идем к покровителю, он ждет... нас.

Сэм не сопротивляется, но вновь ощущает кипящую злость, которая бурлит всё громче. Не может ни унять дрожь, ни взять под контроль эмоции – всё такое шаткое и хрупкое.

Тэхен всегда так себя ощущает?

Они выходят на улицу. Слуги с уважением кланяются герцогу, но он их словно не видит. Тэхен ведет по знакомым тропинкам через сад, который когда был чудеснейшим местом во всем поместье, но теперь завял и высох. Сэм невольно вспоминает, как они бегали с Тэхеном между кустов, как отец посвящал всего себя каждому цветочку, каждой веточке, как всё тогда казалось беззаботным и сказочным.

Они направляются к дальней часовне, которую Саманта ни разу не посещала. Признаться, она никогда не слышала ни от отца, ни от Тэхена, чтобы кто-либо из семейства Ким там бывал. Обычно, такие постройки имеются у каждого уважаемого аристократа на территории его владений, но это не означает, что часовнями часто пользуются.

Вокруг – могилы предков Тэхена. Все чистые, прибранные. Кто-то из слуг, всё же, отвечает за данный участок.

Сама часовня небольшая, поразительно скромная, как для правящего семейства. Из белого кирпича, с колоколом и несколькими узкими окошками. Всегда открытые двери, приветствующие любого желающего, и чем ближе Сэм приближалась к часовне, тем больше ощущала мрак, который заполнял, казалось бы, столь святое и светлое место, сплошной скверной и непростительным грехом.

Тэхен останавливается практически у входа и смотрит на Сэм. Он ничего не говорит, но крепче сжимает руку. Делится теплом, убеждая, что всё будет хорошо. Сэм кивает, и они заходят внутрь.

Тянет сыростью, холодом. Всего лишь по три скамьи в два ряда. Никаких икон, позолоты или росписей на стенах. Один лишь крест над алтарем... возле которого сидело то, что Тэхен называет Покровителем.

К удивлению, Сэм не чувствует страха, хотя неприятный мороз по коже, всё же, пробегает. Несмотря на то, что она видела метаморфозы Тэхена, видела, как он безжалостно поедал существ, источая одну лишь смерть, Сэм всё равно поражалась тому, что сидело перед ней.

Покровитель был высотой в два с половиной метра, покрытый черными одеяниями. Вместо человеческой головы – козлиная с широко расставленными в сторону острыми рогами. Глаза белые, с горизонтальным зрачком, а под тканями у подножья виднелись копыта. Оно сидело на стульчике, черными, костлявыми руками поглаживая что-то белое и рогатое. Сэм сглотнула, узнавая испуганного кролика. Она готова была к тому, что голова вновь заполнится криками о помощи, но... нет. Тишина. Кролик дрожал, но не убегал.

Покровитель выглядел удивительно спокойным. От него не ощущалась та же враждебность, что и от Королевы, наоборот, он с большим интересом рассматривал гостью.

Возможно, он сдерживался, чтобы вызвать доверие, или притворялся, чтобы не напугать.

— Саманта, — потусторонним голосом низко хрипит Покровитель. — Здравствуй.

— Добрый... вечер, — выдыхает, вдруг нервничая.

Тэхен отпускает Сэм, когда Покровитель встает, чтобы подойти ближе. Кролик всё еще у него на руках, как кошка, трясется и в панике бегает взглядом по помещению.

Сэм стоит неподвижно, пока её осматривают. Королева делала точно так же, но... она проверяла её на признаки опасности, а Покровитель – знакомился и изучал.

— Саманта Уайт, — выносит вердикт, вставая спереди. — Рад приветствовать тебя, — он кланяется с уважением, и Сэм, оглянувшись на Тэхена, получает в ответ кивок и тоже наклоняется. — Та, кто смогла убежать с Того Мира, кто смогла пробудить силу, несмотря на свои несколько губительные намерения, — оно улыбается и обратно присаживается. — В тебе довольно много... гнева. Думаю, ты и сама это ощущаешь, так?

Сэм сглатывает, пытаясь понять, что она чувствует на самом деле. Ярость, что переполняет её с самого утра, никак не утихает, а только растет, и проницательный Покровитель ситуацию не облегчает.

— Да, — соглашается, тем самым принимая то, что творится внутри. — Да, и я... мы бы хотели узнать про...

— ...ритуал? — заканчивает за Сэм Покровитель. — Я знаю. Но, думаю, ты всё поймешь, если Тэхен расскажет тебе про обряд, когда подписывал контракт со мной, — он смотрит на Тэхена, и тот еле заметно вздрагивает.

Он никогда не рассказывал Сэм про то, что было в ночь его восемнадцатилетия. Тэхен раскрыл все тайны, кроме одной. У реки он попросил не задавать никаких вопросов о ритуале, и, судя по его напряженному выражению лица, он всё еще не хочет говорить Сэм то, что было.

— Родители привели меня сюда, — почти шепотом начинает Тэхен, не смотря на Сэм. — Они ведь оба проходили это, знали, что меня ждет, но никогда не рассказывали. Я... я был одет в обычную рубашку и штаны – то, что не жалко, — он горько ухмыляется и жестом указывает на пол перед ними. — Вот здесь была... пентаграмма, по периметру были расставлены свечи, а в центре – жеребенок единорога, — Тэхен выдыхает и опускает руку. — Совсем юный, невинный, напуганный. Мой Покровитель предоставил мне контракт после того, как... как я убил жеребенка своими собственными руками и поставил подпись на договоре кровью единорога. Я получил силы и... и поглотил жертву...

Сэм неотрывно наблюдала за Тэхеном, и... если бы он рассказал ей про жуткий обряд тогда, у реки, то она бы по-настоящему боялась его. Тогда бы она не поверила, что тот Тэхен, которого она знала, способен на нечто столь ужасное и кровавое.

Но у него ведь не было выбора, так? Он не мог по-другому, не мог прервать то, что веками связывало его семью с покровителями. Сэм боится представить, что Тэхен чувствовал в ту ночь, как он смотрел на жеребенка, что творилось в его душе, в голове, как он боялся и ужасался...

Опять. Опять пожирающий изнутри гнев, и Покровитель чувствует.

— Ты должна понять, Саманта, что обряды не происходят без определенной платы. Для мощных ритуалов необходимо нечто невероятно ценное. В вашем случае – сильная душа, которая еще даже не сформировалась и была чистейшей энергией в своем первозданном виде, — Покровитель не скрывает восхищения, пока оживленно жестикулирует. — Прекрасная, нетронутая душа, которая... которую сложно осознать, но так легко ощутить.

Сэм переглядывается с Тэхеном и чувствует что-то... смешанное. Не замечает, как у неё участилось дыхание, как сердце забилось в бешеном ритме, как челюсти до боли сжались. Но Сэм резко успокаивается, когда Тэхен берет её за руку, как будто принимает на себя часть того необъятного гнева, что переполняет с ног до головы.

У неё один единственный вопрос – почему? Почему всё это происходит с ними? Почему они должны платить за то, о чем даже не знали? Почему они не могут просто... жить?

Тэхен слегка щурится и сглатывает, ведь видит в Сэм то, что она обычно видит в нем.

— Тише, Саманта, — говорит Покровитель еще до того, как Тэхен успел открыть рот. — Я знаю, что ты в ярости, ведь у тебя никто не спрашивал, хочешь ли ты проводить обряд такой ценой.

— Меня никто никогда ни о чем не спрашивает, — холодно отвечает, смотря на Покровителя и крепче сжимая руку герцога. — Ни меня, ни Тэхена.

— Такова ваша судьба. Ты рождена, чтобы защищать его, он – чтобы оберегать тебя.

— Но... но в чем смысл? Мы оба несчастны, мы оба всегда теряем то, что дорого, мы..., — она задыхается и вздрагивает, когда Покровитель кладет на её плечо свою костлявую руку.

Не заметила, как он поднялся, как он подошел – в мгновение ока оказался совсем рядом. От его прикосновения внутри всё переворачивалось, горело, как будто он пустил огонь в её душу.

— Саманта, — ласковым голосом говорит Покровитель. — Ты не можешь изменить то, на что твоя душа согласилась до твоего появления на свет. Ваши с Тэхеном души были связаны еще задолго до вашего рождения, и вы не можете это изменить. Прими это, Саманта, прочувствуй, — он проводит острым когтем по щеке и опускает взгляд на укус. Затем, он берет скрепленные ладони Тэхена и Сэм, чтобы сжать в своих. — Вы оба способны на великие вещи... разве ты не хотела бы совершить то, в чем раньше ощущала определенные ограничения? М? Что-то, что удовлетворило бы твою разгневанную душу...?

Сэм смотрит на их руки, тяжело дышит. Всё меньше и меньше может осознавать происходящее, может за что-то держаться... всё так мутно, дурно, жарко. Она хмурится и кидает взгляд на Тэхена, который смотрит на неё с сожалением, с болью, так, будто он ненавидит себя, будто он во всем виноват.

Нет-нет, он ни в чем не виноват. Тэхен никогда и ни в чем не был виноват. Он всегда был один, он всегда был обречен на одиночество. Его всегда окружала опасность, всегда окружали те, кто готов был его использовать, осквернить, убить... убить...

Тэхена хотели убить.

— Сэм, не нужно, — шепчет Тэхен, но она не слышит.

Покровитель с одобрением улыбается и отпускает их ладони.

Всё, как во сне... как виденье, через которое Сэм пыталась пробраться, но у неё ничего не вышло.

Поглощенная жаждой мести и крови, Сэм не помнит, как добирается до нужного входа, как целенаправленно идет к той, кто заслуживает смерти. Не обращает ни на кого внимания – все боятся приблизиться, боятся того, что таится внутри Сэм. Она теряет контроль над чувствами, силами, позволяя гневу гореть всепоглощающим пламенем сквозь душу и тело.

Никакого страха перед криками, никакой паники или проблеска здравого рассудка. Сэм не приходит в себя. Она насыщается кровью, не в силах успокоиться и понять, что вообще происходит.

Где она? Кто она? Что она вообще делает? Зачем она это делает? Почему столько крови? Почему столько мрака? Разве ей... разве она вообще должна убивать?

Но ведь Тэхена хотели убить, Тэхена хотят убить. Сэм должна избавиться от всех и каждого, чтобы быть спокойной, чтобы быть счастливой, чтобы... просто быть.

Саманта тяжело дышит и медленно садится на трон. Невидящим взглядом смотрит на то, как отсеченная её же руками голова Королевы лежит прямо у её ног. Распахнутые глаза, умоляющие не убивать, открытый в немом крике рот и раскинутые в сторону длинные, белые волосы.

Саманта выдыхает и широко ухмыляется, чувствуя полное удовлетворение.