Топь

Это утро надолго отложиться в памяти лешего. Не то чтобы он не привык просыпаться с кем-то под боком. С теми же животными, которые приходили к нему за лаской или помощью, либо же сам наведывался, чтобы убедиться в их здравии. Но проснуться под боком с русалкой, одним из самых коварных мифических существ, было воистину удивительно и будоражило сознание. И некое чувство неопределённости до сих пор пилило душу пополам. Одна часть, сердечная, испытывала трепет и то волшебное чувство, что Фёдор называл любовью и описал вчера в подробностях, а следом и показал, как её проявляют. Другая же часть души, продолжала назойливо шкрести недоверием к русалке по рогам и черепушке. Казалось бы, что слова Фомы полная туфта, однако они прочно засели в голове, несмотря на всё тепло, язвительные шуточки и заботу, которыми окружал его Фёдор с первых дней их знакомства.

Мысли опутывали разум, точно ивовые лозы и Микола не заметил торчащего из земли берёзового корня и знатно споткнулся. Он чертыхнулся, проявив всю красочность языка, отряхнулся, и постарался впредь смотреть на дорогу, а не в свою голову, в которой творилась несусветная неразбериха, в отличии от залитой солнцем тропки, ведущей на тайное сомнище леших.

Миколе до сих пор было интересно узнать, что ещё могло произойти в купальскую ночь помимо костра, игрищ с людьми и поцелуев с русалкой. Хотелось верить, что Фёдор рассказал всю правду и ничего не утаил. Сложно довериться ему, как бы не хотелось, даже после его рассказа о прошлом, навеянного мечтами, надеждами, которые разбились как глиняный кувшин о камень реальности многолетних устоев. Леший ценил доверие русалки, правда о себе он не мог сказать обратного.

Вскоре перед взором Миколы предстала знакомая лесная опушка с корявыми пеньками. Это же надо было так завитать в мыслях и не заметить, что уже стоишь на нужном месте.

- Микол, садись давай! Чего застыл как вкопанный? - Вопросил Фома, видя некую растерянность на лице лешего.

- А? Да, сейчас, - Микола суетно сел на свободный пенёк рядом с Иваном. Тот к слову тоже своих глаз не спускал с друга.

- Похоже у кого-то была бурная ночка, - Фома покашлял в кулак и принялся горделиво накручивать ус на палец, Миколу взглядом испытывающим прожигая, из-за чего бедный леший впал в ещё больший ступор и непонимание происходящего. Лучше не стало и от того, что остальные лешие к нему повернулись, чтобы понять в чем дело. - И где эта девка, с которой ты тешался? Чего ж ты её к нам не привёл познакомиться? Если бы обратил её, то лешечат народили бы.

В голове совсем пусто. Микола не понял как реагировать на столь неожиданные заявления. Что за вопросы? Откуда такие умозаключения? Нет, ему хотелось узнать правду.

- Вы про что? Я не понимаю..

- Ты шею свою видел, а Миколушка? - Фома попросил Серёжу дать зеркало. Точнее вручить тот битый осколок, который он нашёл в лесу. Видать обронила красавица какая-нибудь, а подобная мелочь ценится у лесных жителей.

Тревожное предчувствие к горлу подступало плотным пульсирующим комом, пальцы дрожали. Интуиция не сулила ничего хорошего. Повертев в руках косоватый осколок, Микола посмотрел на свою шею через гладкую поверхность. На секунду стало страшно, так как он совершенно не понимал что это и откуда могло взяться. Оставалось молиться, чтобы это не была болезнь, хотя здоровье леших вроде ничего не берёт. Алые пятна, в некоторых местах и наливисто-бордовые, покрывали почти всю шею. Украшали, точно бусы рябиновые, что девицы вешали на свои тонкие шеи для красоты и в качестве оберега от тёмных сил. Но на шее, помимо "алых бус" красовались и небольшие следы от зубов. Микола знал, благодаря своей насмотренности на людей, что любимых целуют в губы, шею и другие части тела. Чего только не увидишь в лесу. Но он не знал, что от некоторых поцелуев могут оставаться следы. Фёдор его сильно подставил. И ведь утром ничего не сказал про его внешний вид.

- Так кто она? Веди её к нам! - Громогласно скомандовал Фома и со пня соскочил, словно ему было не сотни лет.

- Она с дальнего хутора, не хочу её слабую человеческую душонку подвергать опасности и изнурять дорогой долгой, - вот бы отстали. хотелось верить, что дальше эта нелепая ситуация не зайдёт. Если узнают, что это дело рук русалки, так ещё и юноши, точно рога оторвут и убьют. Избавятся от него прокаженного и легко найдут замену.

- Впервые слышу столько слов заботы о человечишке от тебя. Значит тебя сильно зацепила девка. Мне теперь и самому интересно с ней познакомиться.

Похоже любое враньё обходилось боком. Лишь хуже стало. С каждым косым взглядом сородичей и непреклонностью старейшины, тело начинало обуревать паникой и беспокойством. И всё из-за Федора..

- Я уважаю вас, но поймите. Наши отношения сложны, так что не хочу знакомить вас с ней заранее. Может у нас ничего не выйдет, - ëмко ответил Микола, надеясь, что от него отстанут с расспросами. Хотя зная Фому, он не оставит всë в подвешенном состоянии. Всегда постарается всё разнюхать, да разузнать как ищейка.

- Открытый, да скрытный. Поменялся ты, Микола. Раньше был попроще, - заключил старейшина, отходя и на пень свой садясь.

- Рано делить шкуру не убитого медведя. Не питайте ко мне надежд с той девчонкой, - только и смог ответить Микола, чтобы завершить расспросы от старого лешего, но не от Ивана...

По окончанию сборища Иван ещё долго расспрашивал о появившейся "девчонке" у друга, но Микола был непреклонен. Но правда, в душе ему очень и очень хотелось рассказать обо всей этой истории с Фёдором, начиная с их первого дня знакомства и до момента, когда он возымел к нему тёплые чувства. Но видя, как все лешие "кидались палками" в русалок, в том числе и Иван, Микола окончательно передумал говорить кому-то об этом. Даже другу.

Утро пролетело незаметно за докладами о ночных кострах и людишках, что шумели и всячески сотрясали лесной покой. Микола доложил о своей территории, но в мыслях до сих пор вертелись фрагменты их с Фёдором времяпровождения. Теперь он понимал, почему люди так любят купальскую ночь.

***

По дороге до реки, Микола решил накопать червей птенцам, что недавно вылупились у него в гнездышке. Родители конечно могут и сами позаботиться о детях, но порой не все физически справляются обеспечивать их всем самым лучшим, и выходом из этой ситуации становится бескорыстная помощь. Микола ископал много сухих лунок, чтобы найти их, но они похоже ушли совсем глубоко, чтобы спрятаться от палящего солнца.

- Ну что, закончилось сборище? - Фёдор любил эффектные появления, поэтому в этот раз он не выплыл из воды, а бесшумно вышел из лесной пущи на своих двух. Нежно приобнял за талию, воздушно поцеловал в щеку и прижался к спине лешего, давая возможность прочувствовать все рельефы своего худощавого тела через девичью сорочку, оставленную с купальской ночи.

- Закончилось, - Микола застыл и не двигался. Он не знамывал, как начать неприятный разговор, ведь наверняка Фёдор обидится, если сказать всë в лоб. Леший сам для себя не заметил как не отреагировал на флëрные ласки русалки, чем вызвал удивление.

- Что-то случилось? - Аккуратно спросил Фёдор, слегка отстранясь. В малиновых радужках читалось неприкрытое беспокойство и тепло.

- Случилось, - леший присел на траву, а следом и Фёдор, - мне нагорело по шапке из-за этого. - Он показал пальцами на свою шею, где во всю цвели "печати" любви.

- Не думал, что у тебя могут быть проблемы из-за таких мелочей.

- Могут! - Микола резко схватил Фёдор за плечо и потряс. - Как же ты не понимаешь! Знаешь что теперь вся моя братва думает?

- Ну и что же? Просвети меня, сохатик, - Фёдор никак не отреагировал на тормошение. Терпеливо выжидал, что скажет леший.

- Они теперь думают, что я ночью с девкой кувыркался и сильно хотят с ней познакомиться, - выпалил Микола и скрестил руки на груди, сверля в близ лежащем камне дыру. До чего же стыдно взглянуть Фёдору в глаза..

- А они оказывается догадливы, - саркастично прыснул Фёдор и зло улыбнулся, чем вызвал уже удивление самого лешего.

- Да ты не понимаешь! - Микола треснул себя по лбу и тяжко вздохнул. - Только дай повод, особенно Фоме, и они разузнают всё до иголочки! И узнают, что я вовсе не с "девкой кувыркался", а с тобой! Да и не кувыркался то вовсе, а лишь... целовался, нежился. Я не знаю даже, чем всё может закончится. За тебя переживаю, ëшкин кот!

Фёдор поумерил свой пыл. Видел, что леший места себе не находил из-за переживаний... о нём. Вспоминались те звёздные ночи, что он проводил со Светозаром. И даже принимая во внимание возможность раскрытия любви своей тайной, они не раздумывая орашали тела друг друга пылкими поцелуями, В момент страсти мало здравых мыслей в голову лезет, однако счастье, что одежда с высоким воротом на теле была. Ничего глазу не видно. Но у Миколы рубаха была слишком свободной и открытой. Никак не спрячешь под нею метки любви.

- Может... они забудут рано или поздно? Делать им более нечего как к тебе цепляться что-ли? - Фёдор положил руку на белобрысую макушку и принялся ее нежно наглаживать, пока не спало напряжение, исходившие от лешего.

Удивительно, но от него исходила необъяснимая сила. Фёдору было сложно описать подобное. Из дремучего леса к ним постепенно начали выходить животные самых разных размеров и мастей, начиная от малюток землероек, заканчивая лосями и медведями. Фёдор застыл в ужасе, когда услышал за спиной тихий хруст веток, тёплое дыхание, а затем и почувствовал касание чьей-то мокрой морды.

- Не бойся, он тебя не тронет, - леший поднял чуть взмокшие глаза на перепуганную русалку и с натугой улыбнулся. - Помни, что с животными у меня особое отношение. Они меня слушаются и порой чувствуют моё настроение, как и я их. Иногда приходят помочь..

- Это так необычно, - в проклятой душе до сих пор тлел крохотный уголёк страха, несмотря на заверения лешего об их безопасности для него. Фёдор дёрнулся, когда Микола бережно взял его руку и положил на морду животного. Это был волк. Серый волк.

- Что такой шалопай как я, способен на такое? - Леший чухал сурового хищника за ушком, тот же в свою очередь высунул язык и радостно поскуливал, подметая землю хвостом. Точно с домашней собаченкой игрался.

- Ты не шалопай, - вполне серьёзно ответил Фёдор, рукою проводя по щетинистой шкуре серого. Он даже не мог подумать, что когда-то будет гладить волка без опасности для собственной жизни. - Просто каждый раз открываю для себя в тебе что-то новое.

Микола прервался на мгновение от занятия и взглянул на Фёдора, который продолжал как ни в чем не бывало наглаживать хищника, явно уверенней и ещё с детской улыбкой. Леший сам не заметил, как неосознанно улыбнулся в ответ.

- Интересно, а у тебя есть какие-то умения?

- Не знаю... Про хвост конечно было для меня открытием, - задумчиво пролепетал Фёдор, прибывая в своих мыслях. Это было заметно по расфокусированным глазам, слепо смотрящим в одну точку и по замедлившийся руке.

- Думаю рано или поздно узнаем что-нибудь еще, - Микола трепетно русалку за руку взял и поднёс к губам, оставляя легкий поцелуй на бледной коже.

Фёдор затаил дыхание, боясь спугнуть наплыв нежности у лешего. В сердце теплилась гордость, что именно он смог пробудить в белобрысом столь примитивные, но прекрасные чувства. Уста Фёдора подернулись молочной улыбкой, которую он решил разделить с лешим, целуя того в висок, лоб, щеку. Микола, хоть и похож на человека, но пах совершенно ни как человек. Он не пах солёным потом, грязной кожей. Он пах свежим ветерком, сырой землёй, травами, грибами, мхом, дождём. Одним словом он пах как лес, коим в своей сущности и являлся.

- Пожалуйста, больше так не делай, - попросил леший, садясь на землю в окружении зверья дикого. Выглядело это воистину завораживающе. Дятел, синички, воробьи уселись на рогах и чирикали. До сих пор удивляло, что никто не старался напасть друг на друга изподтишка, пользуясь такой возможностью. Микола был словно небольшим островком мира для всех этих животных.

- Тебе не приятно? - Казалось, что это бесчисленное множество глаз изучало его, чтобы убедиться, что он не несёт никакой опасности для их царя. Фёдор непроизвольно сглотнул ком в горле и опасливо подсел к лешему.

- Приятно... просто не оставляй больше подобных следов, - Микола потянул русалку на себя, приглашая лечь на траву подле себя.

- Хорошо, прости что подставил, - Фёдор любовался лазурным небом, по которому то и дело проплывали облака самых разных форм. Мысли были где-то там, в высоте, и были они о том, что скрывать свою любовь даже после смерти было чем-то за гранью понимания. Это было чертовски несправедливо. Фёдор не был тем, кто из-за каждого угла будет кричать о своих чувствах и мыслях, но порой хотелось более открыто проявлять их и не быть осуждённым.

- Да ладно, всё хорошо. Буду надеяться, что они скоро забудут, - Микола накрыл ладонь русалки своей и сплел пальцы, всё также продолжая разглядывать небесную синь, как и Фёдор.

Животные, до этого окружавшие их плотным кольцом, начали постепенно уходить в лес, осознавая, что их царю ничего не угрожает и он в надёжных руках.